Сэмэни ГАСЫМЗАДЕ, художник:«Я часто бываю в Ичери шэхэр, и каждый раз — как в первый»

Сэмэни Гасымзаде — известный и за пределами Азербайджана художник по гобеленам. Этот вид декоративно-прикладного искусства — создание картин с использованием нитей, переплетенных в невероятные узоры, орнаменты, композиции и сюжеты, — имеет очень древнюю историю. Его азербайджанская разновидность — килимы, в исполнении Сэмэни ГАСЫМЗАДЕ обретающие новую жизнь. Об этом и многом другом она рассказала в интервью Trend Life.

— Сэмэни ханым, с чего все началось, кто вас научил этому декоративно-прикладному искусству?

— Наверное, с детства — мне уже тогда нравилось что-то вышивать, ткать для себя. А в Азербайджанском государственном университете культуры и искусства, где я училась на факультете режиссуры, как-то посетила мастерскую художника Намига Исмаилзаде, где и получила первые уроки техники плетения.

— У вас сразу получилось?

— Вначале было трудно даже нить вдевать. Но постепенно, ища цветовые переходы и решения, я создала маленькую композицию. Вместе со мной эту технику изучали еще несколько человек, но из них всех только для меня это стало смыслом жизни. Наверное, на то есть еще одна причина. У моей бабушки было несколько изделий ручной работы, в частности килим, на котором изображен караван верблюдов. Получается, у меня это ремесло в крови. Кстати, в нашем музее ковра хранится небольшой экземпляр подобного килима.

В Азербайджане древняя школа ковроткачества, наши ковры и ковровые изделия известны во всем мире, все восхищаются их красотой, они украшают музеи мира. Я посещала Музей Виктории и Альберта в Лондоне, где хранится и ковер «Шейх Сафи». Я часами рассматривала его, погружаясь в его мир. Думаю, еще поэтому везде так ценятся изделия ручной работы, что в них вся энергия человека, и, глядя на них, ты как бы заряжаешься ею. Я создаю свои работы с большой любовью, вкладывая в них положительную энергию, и если вы возьмете и повесите их у себя в доме, то ощутите ее… Что может быть ценнее?!.

— Получается, вы отдаете свою энергию, а как же вы ее восполняете?

— Сама же от работы ее и получаю. И иногда происходит нечто странное. Были работы, которые я создала, а потом, глядя на них, терялась, думала: как у меня так получилось? На холсте можно поменять цвет, что-то стереть, написать заново, но с плетением это невозможно. Я посвятила этому искусству годы, было тяжело, но все эти трудности дали в итоге замечательный результат.

— А как же режиссерство?

— В те годы, а это были 90-е, фильмы снимали мало. А сейчас я уже связана с другим искусством. Но, возможно, на то, что делаю, смотрю режиссерским взглядом.

— Почему у нас в стране не так много мастеров по гобеленам, может, оттого, что это сложное искусство?

— Да, может, и так, и еще, эти работы не оцениваются должным образом. А молодым художникам нужен стимул. И потом надо начинать с детства, нужно открывать курсы, чтобы дети занимались декоративно-прикладным искусством вместе с мамами. Например, за границей женщины, которые приводят своих детей на подобные занятия, чтобы не терять, дожидаясь их, время впустую, тоже занимаются, учатся чему-то новому. Надо сохранять и развивать это искусство, обучать молодое поколение.

— Вначале вы создаете эскиз, потом переносите его на гобелен. А итоговая работа отличается от первоначального эскиза?

— Выходить за грань эскиза нужно обязательно, эскиз — это просто набросок, у меня в большинстве случаев он черно-белый. Когда я создаю композицию, то проживаю ее, погружаюсь в цветовую гамму и, конечно, выхожу за пределы эскиза. Многие, даже мои коллеги-художники, говорят мне: «Отдай, и пусть ткачи соткут для тебя». Но как мне объяснить мастерице то, как я вижу тему, чувствую и ощущаю ее…

— У вас много работ, посвященных Ичери шэхэр. Наверное, в Баку это ваше самое любимое место?

— Я часто бываю в Ичери шэхэр, и каждый раз — как в первый. Его стены, камни столько «пережили» и «видели», они «дышат» историей. Вообще, люблю такие места, и в зарубежных поездках стремлюсь посещать исторические достопримечательности. Все, имеющее особую историческую, художественную и культурную ценность, должно охраняться.

— Скажите, спустя время вы, наверное, смотрите на свои первые работы совершенно другим взглядом?

— Конечно. Но, если бы я не создавала те работы, то не пришла бы к тому, что умею сегодня. Моя первая композиция «Море» — совсем небольшая, но там такие красивые цветовые переходы. Она очень красивой получилась, до сих пор ее храню, ведь именно с нее все началось. Потом были другие работы, и если их поставить рядом с тем, что я делаю сегодня, то, конечно, будет заметна разница. Но отличие — не в цветовом решении, не в сюжетном решении, а в технике.

— Сэмэни ханым, в 2013 году в Музейном центре в Баку с большим успехом прошла ваша персональная выставка. А в ближайшее время не планируете повторить «персоналку»?

— Собираюсь провести выставку в мае этого года. На создание композиции порой уходит много времени, но я усердно работаю, чтобы было что представить новое.

— На композиции «Гранат» вы «расписались» своим именем. Вы подписываете каждую работу?

— Нет, только на этой работе мое имя. Всегда спрашивала у папы, почему он меня назвал Сэмэни, и он отвечал: «Ты каждый год обновляешься, как зеленые листья». И, думая об этом, в продолжение листка граната я и выткала свое имя.

Азербайджанские известия.- 2018.- 17 марта.- С.3.