Ризван САДЫРХАНОВ, композитор и вокалист:«Постановки рок-оперы «Возвращение Синдбада» я ждал сорок лет»

В конце октября в Баку, на сцене Дворца Гeйдapа Aлиeва состоялась грандиозная премьера первой азербайджанской рок-оперы «Возвращение Синдбада». Проект реализован по заказу Министерства культуры Азербайджана. Об истории ее создания в интервью «Вестнику Кавказа» рассказал вокалист и композитор Ризван САДЫРХАНОВ.

— В музыкальной, культурной жизни Азербайджана премьера вашей оперы — событие значительного масштаба. Вы довольны премьерой?

— Мне очень понравилось. Я 40 лет ждал этого события. В первоначальном варианте рок-опера длилась около 22 минут, а сейчас 1 час 40 минут. Это совершенно новое произведение. Я написал новое либретто, включил новые стихи, учитывая веяния времени, придал опере мультикультурный характер.

— Вы начали писать оперу еще в советское время?

— Да. По первой специальности я инженер-нефтеразведчик, работал на производстве, в море, заканчивал АзИНЕФТЕХИМ и параллельно учился в училище им. Асафа Зейналлы. Первые аккорды той рок-оперы игрались дома у моего друга Рафаэля Гусейнова, который стал и ее соавтором. Все партии на азербайджанском языке — вступление и окончание — написаны на его стихи. Рафаэль Гусейнов не только государственный деятель, академик, председатель комиссии Милли меджлиса по вопросам культуры, он еще и блестящий поэт. В том, что эта рок-опера все-таки состоялась, есть и его большая заслуга. Я благодарен также Министерству культуры, которое два года назад заказало мне эту вещь официально по контракту. Финансово мне помогали мои друзья, в том числе итальянцы.

Я благодарен Министерству культуры и за то, что познакомился с режиссером Ниджатом Кязимовым, который, в конечном счете, из-за отсутствия декораций совершил на сцене чудо. Это человек с уникальным мышлением, уникальным видением сцены, мизансцен. У нас потрясающий постановщик танцев Джамиля Байрамова, народная артистка Азербайджана. Она из каждой мелодии рождает танцы. Этот талант хореографа дорогого стоит. Мы безмерно благодарны председателю Союза театральных деятелей Азерпаше Нейматову, директору Дворца Гeйдapа Aлиeва Фархаду Салимовичу Бабаеву, который загорелся идеей рок-оперы и поддерживал даже тогда, когда у меня самого опускались руки.

— Что стало стимулом для возобновления работы над оперой по прошествии десятков лет?

— В 2015 году на фуршете после концерта в Кремлевском дворце, где была премьера трех моих песен, речь зашла о музыке, и я сыграл и спел фрагмент оперы. Там в числе других находились мои друзья Андрей Дементьев и Иосиф Кобзон. Все стали интересоваться, что это за мелодия. И тогда Кобзон сказал: «Это можно поставить у нас, это очень интересная вещь». Но до премьеры оперы не дожили ни Андрей Дементьев, ни Иосиф Кобзон…

— Планируете показать оперу в Кремлевском дворце?

— Такое желание выразил художественный руководитель российской группы «Республика», очень интересный человек, блестящий музыкант, композитор Андрей Пряжников. Надеюсь, можно будет показать оперу не только в Москве, но и в других городах России.

— В рок-опере использованы стихи мировых классиков на азербайджанском, русском, английском, итальянском, чешском и даже китайском языках. Как вам это пришло в голову?

— На итальянском я и сам стихи пишу, а китайский изучал в юности. Я увлекся историей Китая под влиянием дяди, который работал там инженером. В 17 лет решил сам изучать язык — были словари, самоучители. Интересно было разбирать иероглифы. Иероглифы — это целая жизнь. Овладевал языком через музыку. Сам сочинял по-китайски.

Всё, чему человек учится, когда-то ему обязательно пригодится. И когда нам понадобились костюмы для оперы, мой товарищ предложил обратиться в институт Конфуция в Баку. Там же я спрашивал, где можно найти интересные китайские стихи для оперы. А потом пришел домой и думаю: «У меня же есть «Книга гимнов и песен» Конфуция, которая в 2015 году была признана лучшей книгой всех времен и народов на всемирном конгрессе в Германии, где собрались ведущие литераторы. Открываю книгу и читаю: «Сливы уже опадают…» У меня мелодия родилась сразу.

— Почему вы решили создать именно рок-оперу?

— Я одинаково люблю рок, симфоническую музыку, азербайджанскую народную, любую этномузыку. Когда я был студентом, появилась революционная рок-опера «Иисус Христос — суперзвезда». У нас ее услышали спустя 5-6 месяцев после премьеры на Западе. В Баку появились диски, за которые мы отдавали последние деньги. Кроме того, мы же слушали BBC, «Голос Америки», «Радио Монте-Карло». Я к этому времени написал уже немало песен, сотрудничал с выдающимся русским поэтом Алексеем Марковым и решил тоже попробовать силы в рок-опере.

— Почему выбрали Синдбада?

— Сам по себе его образ мультикультурный. Он всегда свой в доме и христианина, и иудея, и буддиста, и мусульманина. К слову, сначала я не знал, что прообразом Синдбада был китаец. Как и для многих, для меня он был арабом из Багдада.

Рок-оперу с моим товарищем Азадом Гаджиевым мы начали сочинять в режиме нон-стоп. Он напишет стихи, позвонит мне, я сразу сочиняю музыку. Я использовал также стихи Молла Вели Видади в переводе Константина Симонова. Блестящий, фантастический перевод. Гениальные стихи «Будь предан, каждому не верь и душу всем не открывай как дверь, товар души не выноси на рынок, где нет его ценителей теперь» я потом использовал в сцене ангела-хранителя. Он предостерегает Синдбада, когда тот приходит на восточный базар закупать товары для очередного плавания. На сцене это очень красиво сделано, и в конце звучат строки «Создатель, одинокого храни, трудны его безрадостные дни». За эти годы, где бы я ни работал, чем бы я ни занимался, Синдбад все время всплывал у меня в подсознании. Но осуществить идею оказалось возможным только сейчас.

— Теперь оперу уже называют «наш ответ Бродвею». Вы согласны с таким определением?

— Нет, конечно. На Бродвее постановка обходится в 10-12 миллионов долларов. Правда, она потом идет пять лет, и за это время миллионы превращаются в миллиард. У нас такого нет, нет таких возможностей, таких градаций, такой финансовой статьи. Есть государственный закон о закупках, а это ведь тоже закупки, просто в сфере культуры. Министерство заказало мне оперу, создало условия, место, порекомендовало прекрасных специалистов. Это тоже финансы. Только в хореографической группе — около 50 человек.

— Вы написали около тысячи произведений. Среди них много песен на слова средневековых азербайджанских поэтов — Мехсети Гянджеви, Гетрана Тебризи, Насими. Как вы выбираете стихи?

— Еще во время моей учебы в Италии эти стихи переслал мне Рафаэль Гусейнов. Я написал много песен на стихи Шахрияра, Низами Гянджеви, Имадеддина Насими, Мухаммеда Физули, Гусейна Джавида, Микаила Мушфига. Они представлены в музыкальном альбоме «Сердце поэта», который мне также официально заказало Министерство культуры Азербайджана. В альбом вошли стихи и современных поэтов, и поэтов, творивших в средние века. У меня около 20 песен на стихи Микаила Мушфига. В этом году отмечается 110-летие со дня его рождения, но пока ко мне никто не обращался, чтобы включить их в какой-нибудь концерт. Я работал над этим циклом долгими вечерами в Италии, на моей второй Родине.

— Как вы там оказались?

— Я стремился попасть на оперную сцену и направил свои записи президенту Италии. Через три месяца меня пригласили в итальянское посольство в Москве. Но мне было уже 39 лет, а в Академию вокального искусства в городе Озимо принимают теноров до 28, а басов и баритонов — до 32 лет. У меня тенор, поэтому не было никаких шансов, но, видимо, мое выступление им понравилось, поэтому сделали исключение. После прослушивания меня от имени президента Италии пригласили на учебу в академию. Успешно сдав экзамены, я был зачислен и обеспечен стипендией. Через год получал специальную премию Оперного общества, примерно 1000 долларов. На них и содержал в начале 1990-х свою семью. Через год среди 26 участников из разных стран стал победителем всемирного конкурса теноров «Голоса Беньямино Джильи» в городе Реканати. Причем из 38 слушателей академии со всего мира я был первым азербайджанцем, которого отобрали на этот конкурс, проводимый на родине Джильи. Там я получил медаль из рук самого Франко Коррелли, великого итальянского тенора.

— В разные годы вы выступали на одной сцене с такими артистами, как Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Александр Градский…

— В начале 2002-х меня вместе с известными музыкантами пригласили на гастроли в Израиль. В концерте я спел «Сомнения» и еще одну песню. Утром проснулся в Израиле известным человеком.

— Как вы видите развитие вокального искусства в Азербайджане?

— Я смотрю в будущее с оптимизмом. Даже если взять рок-оперу «Возвращение Синдбада», то в Министерстве культуры опасались, что будут проблемы с вокалистами, но я знал всех исполнителей, их возможности, поэтому понимал, для кого какую вещь писать. Сегодня в Азербайджане происходит очевидное развитие оперной, джазовой, эстрадной культуры.

Азербайджанские известия.- 2018.- 24 ноября.- С.1, 3.