Европейский класс в фестивальной традиции

Третий фестиваль имени Ростроповича вновь стал музыкальным событием года

Имена великих всегда связаны с жизнью после смерти, духовностью, которая в этом случае наглядно демонстрирует свое главенство над материей. Эту очевидную истину в очередной раз продемонстрировал традиционный фестиваль Ростроповича, вот уже в третий раз проводившийся в Баку. Мероприятие это, организованное по инициативе и под руководством Ольги Ростропович и при мощной поддержке соответствующих структур со стороны Азербайджана (Министерства культуры и туризма Азербайджана, Фонда Гейдара Алиева), по праву можно причислить к главным музыкальным событиям года.

О музыкальной, то есть главной его составляющей, речь впереди. Но, помимо содержания, в каждом художественном явлении есть и форма. В данном случае сам феномен фестиваля предполагает особую обстановку праздничности, приподнятости, на что работает целый ряд средств. Начнем с самой даты проведения: декабрь — месяц особенный, рубежный: старый год кончается, новый должен начаться, и это накладывает определенный отпечаток на восприятие любого события, а уж в сфере искусства — особенно. Далее, красочные табло с фотографиями участников, программой и датами концертов подымали статус мероприятия до уровня общенационального. Публике раздавались красочные буклеты, содержащие необходимую информацию обо всех участниках концертов, а также роскошно изданные календари с их фотографиями. Ну а интерьер филармонии, украшенный плакатами, крупными афишами, увеличенными документальными свидетельствами из жизни Мстислава Леопольдовича, делал его незримым участником всего происходящего.

Что касается концепции, категории, совершенно необходимой в случае такого грандиозного мероприятия, то последняя, по установившейся традиции, воплощала ту открытость мировому культурному процессу, которая составляла сущность человека, чье имя носит данный форум. Во-первых, обязательное участие азербайджанских музыкантов, шире азербайджанской музыкальной культуры — как знак огромного уважения Ростроповича к народу, нации, представляющей город, где ему довелось родиться. Во-вторых, разнообразная жанровая палитра, объединившая высоких профессионалов в разных областях, будь-то искусство дирижирования или пения, или игры на струнных и фортепиано. Ведь то, что Ростропович, будучи гениальным виолончелистом, был еще и дирижером, и превосходным аккомпаниатором на фортепиано — яркое свидетельство феномена не просто исполнителя, но музыканта с большой буквы.

Еще одна обязательная составляющая фестиваля — напоминание о той стороне жизни, судьбы, которая превратила человека-музыканта в символ демократических идей. На сей раз об этом красноречиво рассказывал фильм «Музыкальные солдаты. Возвращение в Россию», демонстрировавшийся в день открытия фестиваля.

Теперь о музыке. Здесь есть тоже своя традиция: обязательное участие звезд, с одной стороны, и молодых дарований, с другой. Вот и на этот раз имена Юрия Башмета и Максима Венгерова в представлении не нуждались. Но в искусстве случаются всякие неожиданности: как раз эти музыканты и не оправдали ожиданий. Пожалуй, самым неудачным было выступление российского оркестра «Новые имена» под управлением маэстро Башмета. Исполнение шедевров Чайковского вызвало, мягко говоря, недоумение: увертюра-фантазия «Ромео и Джульетты» прозвучала откровенно скучно и тяжеловесно, а в Шестой симфонии удался лишь финал, трагическая трактовка которого (с выделением на первый план мрачных фаготов) навела на грустные мысли в отношении одаренного музыканта, с которым явно «что-то происходит».

Зато выступление Давида Герингаса с Первым виолончельным концертом Шостаковича просто потрясло — это был тот случай, когда музыка говорила, идеи были выстраданы, и техника позволяла донести до публики их трагическое содержание. Для бакинцев встреча с этим музыкантом приобрела особенный оттенок воспоминаний о прошлом, о Всесоюзном конкурсе виолончелистов, проходившем в Баку в 1969 году — именно тогда Давид Герингас получил первую премию; мы запомнили его худощавым, черноволосым юношей, и вот сейчас, по прошествии целой эпохи (если иметь в виду общественные катаклизмы), он предстал перед нами в благородном облике седого человека, талант которого неотделим от интеллекта. Откровением вечера стало исполненное им на «бис» произведение литовского композитора Петериса Васкса под названием «Книга для виолончели». Помимо интересных регистровых сопоставлений текст этого опуса предполагал участие фальцета, и слушатели долго не могли понять, что мелодия, рожденная как бы на наших глазах из звуков виолончели, была озвучена самим солистом.

В исполнении той же «Новой России» под руководством Кристиана Бадеа в полне убедительно прозвучали Десятая симфония Шостаковича, хотя явно недоставало пения струнных, колорита, и медь гремела, и Второй концерт Прокофьева, где солировал Мурад Адигезалзаде. Те, кому знаком этот архитрудный для исполнения опус, не могли не восхититься профессионализмом и даже виртуозностью азербайджанского пианиста. Нужно сказать, что и образная сторона этого раннего прокофьевского опуса получила в его интерпретации вполне убедительное воплощение, так что шквал оваций был вполне заслуженным.

Но подлинной кульминацией фестиваля стали два вечера: 11 и 12 декабря, когда на сцене филармонии выступал английский камерный оркестр. Думаю, что не ошибусь, если скажу, что такого уровня музыкантов за последние 10 лет мы вживую не слышали.

Начну с того, что в первый день в качестве солиста и дирижера выступил легендарный Пинхас Цуккерман, об игре которого трудно сказать лучше, чем он сам: на вопрос израильского корреспондента, что для него музыка, он ответил: «Музыка — это самая волшебная вещь на свете. Я не могу это ни объяснить, ни выразить словами». Пусть это не прозвучит банально, но его исполнение Вивальди, Гайдна, Бруха иначе как волшебством назвать нельзя было, потому что это была та самая игра: игра воображения, игра звуками, игра с инструментом, которая и превращает музыкальное исполнительство в явление божественной, а не земной сути. Что касается оркестра, то это тоже был тот случай, когда пропадало всякое желание говорить о трактовках, потому что с нами словно говорили сами Моцарт и Бетховен. Как сказал один знакомый дирижер, «вот так играют европейцы». Если чуть подробнее об этом, то слово «слаженность» слишком примитивно для возникавшего у слушателей ощущения единого организма, который не исполнял, а жил музыкой, оттого не звучала она, а лилась, естественно преображаясь во множестве оттенков пьяно, или взрываясь форте, очень насыщенным и благородным. Подобный результат — тандем художественного руководителя оркестра Пола Уоткинса, чья тонкость и музыкальность проявилась в исполнении на виолончели двух миниатюр Чайковского, и музыкантов очень высокого калибра. На фоне живых красок, эмоциональности и драматизма оркестрового аккомпанемента в до-минорном концерте Моцарта пианист Филипп Копачевский выглядел, пожалуй, излишне рафинированным, хотя ему нельзя было отказать в филигранности, изысканности туше, трогательности отдельных фраз.

Что касается вокальной составляющей фестиваля, то концертное исполнение оперы Пуччини «Тоска» на сцене Дворца имени Гейдара Алиева трудно оценить однозначно. С одной стороны, огромная работа, проведенная дирижером Христианом Бадеа с оркестром Театра оперы и балета, дала свои результаты, и аккомпанемент был вполне сносным; теплый тембр Бадри Майсурадзе и прямо-таки скульптурно вылепленный образ Скарпиа в исполнении великолепного баритона Сильвио Занона вызвали восторг публики. Но опера называется по имени главной героини. И вот с ней произошло что-то совершенно невообразимое. Почему певица румынская певица Дойна Димитриу, обладательница многих престижных премий, обнаружила такие откровенные огрехи в вокале, осталось загадкой.

Разочаровала на этот раз и дирижерская трактовка Максима Венгерова: по-видимому, Пятая симфония Бетховена — произведение, к которому нельзя обращаться в молодости. Что ж, недостатки того или иного исполнения — тоже необходимые атрибуты фестивалей, потому что сама панорамность, лежащая в основе явления как такового, предполагает некоторое неравенство качества, особенно если речь идет о музыке, которая, как никакое искусство, подвержена эмоциональным воздействиям. В продолжение же разговора о концепции данного фестиваля и подводя какой-то итог, можно сказать, что громадная его польза заключается в открытии новых музыкальных горизонтов, прежде всего, перед профессионалами. И в этом смысле каждый из концертов, каждый из вечеров стал тем зарядом творческой энергии и поводом к совершенствованию, которые и имел в виду Мстислав Ростропович, начиная десять лет назад свою просветительскую деятельность в Баку.

Лейла АБДУЛЛАЕВА

Азербайджанские известия. – 2009.- 16 декабря. – С. – 3.