Она была первой

Шовкет ханым Мамедову еще при жизни называли

«первой ласточкой» весны азербайджанской оперы

В плеяде выдающихся деятелей азербайджанской культуры особое место принадлежит замечательной оперной певице, народной артистке СССР профессору Шовкет ханым Мамедовой. Выдающаяся вокалистка, педагог, музыкальный и общественный деятель Шовкет Мамедова оставила яркий след в развитии нашего национального музыкального театра европейского направления.

Мне крупно повезло, я с самого детства был знаком с легендарной Шовкет ханым Мамедовой. Во-первых, они с моей мамой были родом из Тифлиса и дружили. А во-вторых, отец был ее заместителем в театральном техникуме. Так что о полной драматических событий жизни великой певицы знал не с чужих слов. И о том памятном вечере 13 апреля 1912 года — тоже. Рассказы, услышанные в детстве, запечатлелись в памяти, словно кадры из кинофильма. Теплый бакинский вечер, к ярко освещенному парадному подъезду тагиевского театра вереницей подкатывают автомобили, покрытые лаком фаэтоны. У входа висит огромная афиша: «Сегодня в театре оперными артистами будет показана новая оперетта Узеира Гаджибекова «Муж и жена». А в заключение будет устроен концерт, на котором выступит ученица миланской консерватории Шовкет ханым Мамедова. Она исполнит «Поминальную ночь» Лассена и «Арзу» Рубенштейна».

Выступление артистов безвозмездно — весь сбор пойдет для продолжения учебы Шовкет Мамедовой в Милане. Ей в ту пору было 16 лет. По свидетельству прессы и очевидцев, она кристально-чистым и звонким голосам спела «Арзу» и «Поминальную ночь». Но дальше петь ей не дали. Первым демонстративно поднялся и покинул зал турецкий консул в Баку. Затем раздались возмущенные голоса мужчин с первых рядов партера: «Как это? Женщина поет с открытым лицом перед мужчинами?!». И на сцену полезли, поддерживая «маузера» в деревянных кобурах, гочи. Назревал опасный скандал.

Все растерялись, спокойными оставались только Узеир Гаджибеков и его друзья — Муслим Магомаев, Гусейн Араблинский, Гусейн Гулу Сарабский. Прежде чем покинуть театр, они решили забрать из кассы собранную выручку — 1500 рублей. Но, увы, она была пуста — их опередили все те же гочи. Предстояло и не менее сложное — вывести Шовкет из театра. Закутав девушку в чужую чадру, они смогли привезти ее в дом знаменитого доктора Ахундова. А тот, вместе с друзьями, ночью на фаэтоне отвез ее в Баладжары и посадил на тифлисский поезд, снабдив деньгами и попросив проводника никому не говорить, кого он везет в своем вагоне. Всю дорогу Шовкет ханым проплакала, вспоминая отца. Она с такой надеждой ехала в Баку, а тут ее чуть не убили. Хорошо, что рядом были друзья…

Шовкет ханым была из бедной, но очень дружной семьи. Отец поначалу работал у богатого генерала Едигарова. Потом они переехали в Тифлис, где, освоив профессию обувщика, он вскоре стал известным мастером, шил модельные туфли. В доме напротив часто из окна слышались звуки фортепьяно, и Шовкет бежала к окну, чтобы послушать музыку. Ее дяди и тетя были музыкантами, играли на гармони и дафе, замечательно исполняла на гармони азербайджанские народные мелодии и мать Хуршуд ханым.

По воскресеньям и праздничным дням отец водил детей в Александровский парк, где играл военный духовой оркестр. Видя тягу детей к музыке, он пригласил домой учительницу музыки Елену Канделаки, которая закончила в Петербурге Бестужевские музыкальные курсы. Позже с помощью родственников купили пианино, и семилетняя Шовкет стала заниматься музыкой у супруги известного дирижера С.Самосуда.

Через полгода девочку приняли в тифлисскую музыкальную школу, которая была в ведении императорского музыкального общества. Руководителем Тифлисского отделения был известный композитор Ипполитов-Иванов. До 12 лет она успешно занималась, выступая на различных школьных концертах, исполняя произведения классиков: Баха, Гайдна и Моцарта. С 10 лет родители водили детей в оперный театр, где она с удовольствием слушала оперу Верди «Риголетто». Это произвело на нее неизгладимое впечатление. Однако неожиданная смерть отца ухудшила материальное положение семьи. Создалась проблема оплаты учебы детей. Помог случай. В Тифлисе готовились к большому благотворительному концерту, который патронировала супруга наместника Воронцова-Дашкова. Для участия в нем генералу Мирзе Кязиму из рода Каджаров было поручено обязательно найти и девочку-мусульманку.

И ему порекомендовали Шовкет. Девочка выступила как пианистка и певица, исполнила итальянский романс, «Арзу» и азербайджанскую народную песню. Ей долго аплодировали и подарили букет цветов, а Воронцова-Дашкова предложила отправить ее за счет государства в Петербург, чтобы получить профессиональное образование. Но на семейном совете решили предложение Дашковой отклонить, если уж учиться пению — так только в Италии. И Шовкет с бабушкой отправилась в Баку за помощью к меценатам-нефтепромышленникам. Поддержать талантливую девочку согласился Гаджи Зейналабдин Тагиев.

В Милане Шовкет восемь месяцев проучилась у самой Дотти Амброзия — знаменитой певицы, много лет выступавшей в «Ла Скала». Но тут деньги на учебу почему-то перестали поступать, и она вынуждена была вернуться в Баку, где ее, как вы помните, чуть не убили.

И все же Шовкет продолжила свое музыкальное образование: сначала в Тифлисе, а затем в Киевской консерватории, в качестве вольнослушательницы. В Киеве и произошла очень важная для творчества выдающейся певицы встреча: она познакомилась с известным русским композитором Глиэром, который мечтал написать оперу «Шахсенем» на азербайджанские мотивы.

Вернувшись в Баку, Шовкет xaным окунается в музыкальную жизнь. И 30 июля 1922 года с успехом выступает на сцене Азербайджанского оперного театра в спектакле Верди «Травиата» с корифеем российского оперного искусства Собиновым. А через год исполняет Гюльчохру в оперетте «Аршин мал алан» Узеира Гаджибекова.

Тем временем продолжалась и работа Глиэра над оперой «Шахсенем», в основу которой легла легенда «Ашиг Гариб». Шовкет ханым вместе с Гурбаном Примовым и Бюль-Бюлем напевала ему мелодию за мелодией, вводя композитора в богатый самобытный мир азербайджанской музыки. И 4 мая 1934 года, после возвращения Бюль-Бюля из Италии, на сцене оперного театра состоялась премьера «Шахсенем» на азербайджанском языке. А в 1938 году эта опера была поставлена и в Москве.

Почти три десятка лет Шовкет Мамедова была солисткой Бакинского оперного театра, создав целую галерею классических оперных образов: Джильда, Розина, Лакте, Гюльзар, Шахсенем, Нергиз. Ей было 40 лет, когда она стала народной артисткой СССР. А в 1948-м, в полном расцвете сил, покинула сцену. «Лучше уйти раньше, чем позже», — утверждала она. Точно так же говорил и прославленный Муслим Магомаев.

Шовкет ханым переходит на педагогическую работу в созданную Уз.Гаджибековым консерваторию, где многие годы возглавляла вокальную кафедру. Ее учениками были Муслим Магомаев, Фирангиз Ахмедова, народный артист Украины Якубович, россиянка Людмила Платонова.

Кроме преподавательской работы активно занималась и общественной деятельностью. Впрочем, такой она была всегда. Еще в 20-х, только переехав в Баку, Шовкет ханым обнаружила, что здесь нет нотного издательства. И прямиком отправилась к наркому просвещения, став в результате не только инициатором, но и руководителем важного дела — печатания нот. Композиторы собирали народные мелодии в селах и деревнях, гармонировали их. Впервые родные мелодии стали нотным пособием для школьников. А еще раньше, проживая в Киеве, ездила с концертами в пользу нуждающихся по России. Переписывалась с Ипполитом Ивановым, с крупными музыкальными деятелями Собиновым, Неждановой, Головановым, Пироговым, Спендиаровым.

Любопытна и история назначения ее директором театрального техникума. Рассказывали, что однажды Дж.Джаббарлы пригласил ее на премьеру своего спектакля. Артисты так хорошо играли, что она спросила драматурга: кто они и где учились? И узнав, что все — самоучки, вновь пошла к народному комиссару просвещения с просьбой открыть в Баку театральный техникум. Ее, конечно, поддержали. И назначили директором техникума. В то время мой отец создавал в Шеки драматический театр, откуда впоследствии вышли такие знаменитые актеры, как Исмаил Дагестанлы и Исмаил Османлы. По просьбе Шовкет ханым его отозвали из Шеки и назначили ее заместителем по учебной части. Техникум располагался в двухэтажном здании напротив Академии наук. Многие видные московские педагоги приезжали преподавать в Бакинское театральное училище.

У нас дома вспоминали и такой интересный эпизод: как-то на даче в Мардакане, где она отдыхала, соседский мальчишка чинил что-то в колодце. И вдруг из колодца она услышала красивый голос, выводивший… арию Каварадосси.

— Исмаил, а ну-ка выйди из колодца.

— Я еще не закончил.

– Выходи немедленно, простудишься.

На другой день Исмаил пошел на первый урок к профессору Ш.Мамедовой.

Шовкет ханым, обладая талантом публициста, неоднократно выступала в печати, особую ценность представляет ее монография «Пути развития азербайджанского музыкального театра».

Пользуясь непререкаемым авторитетом в профессиональных кругах, среди общественности, она при этом оставалась очень скромным и удивительно отзывчивым человеком. Примеров тому сохранилось немало. Расскажу только об одной истории, так для нее характерной. Во время войны у артистки хора оперного театра, который тогда возглавляла Шовкет ханым, родился ребенок. Время было тяжелое, голодное. Пока женщина лежала в больнице, ее квартиру обворовали — надо было выписываться, а младенца не во что даже завернуть. Когда об этом рассказали Шовкет ханым, она позвонила домой и сказала, чтобы ей срочно принесли пальто. А сама сняла с себя беличью шубу и послала той женщине, чтобы она продала ее и на эти деньги купила все необходимое себе и ребенку.

Ее еще при жизни называли «первой ласточкой» весны азербайджанской оперы. Такой она и осталась в истории национальной культуры.

Азад ШАРИФ

Азербайджанские известия.- 2009.- 10 октября.- С. 3.