Возможные сценарии «протокольной» дружбы

«Мир на Кавказе возможен только после решения нагорно-карабахского конфликта и освобождения азербайджанских земель», — заявил в Баку министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу. Подтверждая позицию официальной Анкары относительно развития армяно-турецкого диалога, он, вместе с тем, подчеркнул, что именно подписание Цюрихских протоколов «вынесло нагорно-карабахскую проблему на международную повестку». Это еще раз указывает на прямую и неразрывную связь между процессами карабахского и турецко-армянского урегулирования.

В парламент Турции представлены для рассмотрения и ратификации «Протокол об установлении дипотношений» и «Протокол о развитии двусторонних отношений» с Арменией. Перед официальной Анкарой стоит сложный выбор: сделав шаг навстречу Армении без учета интересов Азербайджана, она рискует потерять статус союзника и имидж «брата». Не менее драматичный выбор предстоит сделать Баку — как эффективно отреагировать на армяно-турецкое сближение, реализуя национальные интересы в карабахском конфликте.

Установление дипломатических отношений и открытие границ между Арменией и Турцией в различных аспектах выгодно, прежде всего, глобальным державам. В частности в области макроэкономики: например, второе дыхание получат российские инвестиции в Армении, оживут транспортные коммуникации. В разной степени это выгодно также и участникам этой игры: легализуется армяно-турецкая торговля. По разным оценкам, она де-факто осуществляется с конца 1990-х и достигает в годовом исчислении $260 млн (баланс 2008 года). Эту цифру, кстати, озвучило Министерство экономики Армении. Торговля велась, в основном, через Грузию, но и, собственно, турецкая граница отнюдь не была полностью «на замке» все эти годы. Открытие границ даст, вероятно, неоднократный скачок взаимной торговли. Турецкие инвестиции приобретут легальный статус и расширятся, следовательно, в будущем весьма вероятно некоторое смещение геополитического вектора Армении. Но в данной статье речь не об этом.

Современные государства, даже самые антагонистические, вынуждены жить в условиях симбиоза со своими конфликтными партнерами. Нынешнее армяно-турецкое сближение уже не выглядит столь парадоксально, даже на фоне острой идеологической и военной конфронтации, которая наблюдалась еще несколько лет назад. Казалось, развязать тот узел практически невозможно.

Давайте вспомним. Ввод санкций и разрыв отношений были осуществлены турецкой стороной, исходя из принципов стратегического союзничества с Азербайджаном после оккупации армянскими вооруженными силами Кяльбаджарского района в 1993 году. Пойти на столь решительный шаг официальную Анкару подвигла и волна общественного мнения, пораженного трагедией гражданского населения в Ходжалы годом ранее, в феврале 1992 года. Тогда по всей Турции прокатились мощные антиармянские митинги, требовавшие военного вмешательства Турции в армяно-азербайджанскую войну. В мае 1992 года турецкая армия провела маневры вблизи армянской границы. В сентябре 1993 года премьер-министр Тансу Чиллер указала, что запросит санкции у парламента на войну с Арменией, в случае если Армения вторгнется в Нахчыван. Армения оказалась в тяжелом положении, но не слишком тяготилась столь острым кризисом с Турцией, имея продуктивную поддержку российских военных. Публичные заявления, упреждающие турецкие военные приготовления, делали тогдашние министры обороны РФ Павел Грачев и маршал Шапошников. Последний намекал на возможность начала крупной региональной российско-турецкой войны.

Но наравне с военной риторикой Турция проводила и результативные дипломатические консультации, стараясь не сжигать все мосты в отношениях с Арменией и одновременно подержать Азербайджан. В частности, Анкара выступила в поддержку создания Минской группы ОБСЕ в июне 1992 года и стала инициатором одной из четырех резолюций СБ ООН по Карабаху. В течение зимы 1992-1993 годов, когда Армения испытывала острейший энергетический кризис и последствия частых подрывов газопровода на территории Грузии, Турция открыла границы для пропуска в Армению транспорта с гуманитарной помощью и нефтепродуктами.

Спустя шестнадцать лет, конечно, не без влияния США, но все-таки находя и собственные интересы, высшая элита Турции решила переиграть ситуацию по новой. После благожелательного заявления главы Всемирного банка можно сказать, что и глобальная политическая элита приветствует открытие турецко-армянской границы. Однако, если спуститься на региональный уровень, то, судя по острым политическим дебатам и диаметрально противоположным высказываниям, далеко не все так позитивно. Многие наблюдатели склоняются к мысли, что протоколы будут ратифицированы парламентами обеих стран. Но можно не сомневаться, что для Великого национального собрания Турции и правящей Партии справедливости и развития (ПСР), имеющей там 341 мандат из 550, это станет настоящим испытанием. Стоит сделать еще один экскурс в турецкую историю. Последний кризис, связанный с внешней политикой страны, произошел в 2003 году. При рассмотрении в парламенте вопроса о предоставлении территории страны для транзита войск США в Ирак часть депутатов от ПСР перешла в Республиканскую народную партию.

Конституционное большинство в турецком парламенте — 353 мандата. Пока не ясно, потребуется ли оно для ратификации протоколов. Оппозиция может настоять на этой процедуре под угрозой бойкота. Если правящая партия продемонстрирует упорство, то она в состоянии провести через парламент этот документ. Чисто технически процесс выглядит так: сначала эта тема будет обсуждаться парламентской комиссией иностранных дел, затем протоколы будут переданы на общее голосование. Когда именно это произойдет, неизвестно, но не позднее, чем через шесть месяцев после внесения документа в парламент. То есть до 21 апреля 2010 года.

Не стоит забывать, что на кону и авторитет турецкого премьера Реджепа Тайиба Эрдогана. Его принцип: если начали — надо закончить. Но любое дело принципа, как известно, имеет две противоположные грани. О первой уже было сказано — политическая репутация Эрдогана, рискнувшего начать этот процесс с неизвестным исходом. Вторая грань заключена в вопросе — а какой ценой? Ставки взвинчены колоссально, если случится серьезное политическое обострение с Азербайджаном, это вызовет рост влияния оппозиции и внутрипартийные конфликты. Остаются открытыми и внешнеполитические вопросы. Как быть с Азербайджаном в случае неудачи переговоров по Карабаху? Как может выглядеть компромисс, устраивающий все стороны? Попробуем заглянуть вперед и рассмотрим несколько общих сценариев развития ситуации.

Первый — оптимальный

Ратификация протоколов четко и недвусмысленно поставлена в зависимость от конструктивных подвижек армянской стороны в районах вокруг Карабаха. До ратификации или в течение полугода после ратификации протоколов начинаются постепенный вывод армянских вооруженных сил и передача части оккупированных территорий под контроль Азербайджана. Таким образом, Турция сдержала слово — в карабахском урегулировании сделан первый шаг. В зависимости от скорости тех шагов, которые предпримет Армения по выводу сил (определения новых промежуточных границ соприкосновения или полной демилитаризации), начинается следующий этап армяно-азербайджанских переговоров, связанный с темой открытия транспортных коммуникаций.

Второй вариант — стагнационно-реверсионный

Ратификация состоялась в парламентах обеих стран. Но после этого процесс нормализации захлебывается половинчатыми действиями в отношении Карабаха. Сам собой обнаруживается компромисс — из двух пунктов протоколов выполняется только второй — «регулярно проводить политические консультации между министерствами иностранных дел двух стран». Правовые аспекты такого разрыва пунктов данного документа дело юристов, они могут найти технический выход путем подписания нового протокола или дополнительного приложения. Юридически армяно-турецкая граница так и останется закрытой. Это позволит Турции сохранить лицо перед Азербайджаном и в то же время зафиксировать результат в направлении Армении.

Третий — регрессивный для Азербайджана

Протоколы ратифицированы. Граница открыта. Турецкая элита посылает в Баку заверения о союзнической поддержке. Но карабахская проблема оставлена как есть. Внешние силы, способные заставить Армению сдвинуть свою принципиальную позицию в поле компромисса, молчат. Новые аргументы не обнаруживаются. Обязательства Турции, данные Азербайджану, остались невыполненными.

Тут возникает очень драматичный сюжет — как будет реагировать Азербайджан и какая риторика появится у глобальных спонсоров карабахского урегулирования. Они постараются убедить Баку, что ничего страшного не случилось. Но, как видно по высказываниям президента Алиева и статьям в азербайджанской прессе, это будет непросто. Проблема стоимости азербайджанского газа в Турции не случайно поставлена ребром. Последуют и другие. Многие сюжеты, и не только спорные, из блока двусторонних отношений будут подвергнуты кризисной инвентаризации. При этом пока непонятно, до какой степени обострения готовы пойти в Баку в случае негативного сценария. Механизмы жесткой реакции достаточно ограничены. Так, например, нефтяной экспорт в значительной степени привязан к Турции. Существует много совместных инвестиционных проектов бизнес-элиты двух стран в сферах промышленности, торговли, туризма. Политическое обострение может отразиться именно на них. Готовы ли на это в Баку?

Наконец, последний момент. Радикальность азербайджанской реакции не должна поставить под сомнение идеологическую установку: один народ — два государства. Да, во многом она обесценена. Но это единственный стержень, на который в массовом сознании нанизываются проекты социальной модернизации. Вряд ли в практическом плане возможно изменение цивилизационного и геополитического выбора Баку. Западный вектор не изменится, но разочарование в политике Турции и стран Запада Азербайджан продемонстрирует. Поскольку «развилка Карабаха» в политическом сознании азербайджанского общества, ввиду продолжения армянской оккупации, пока не преодолена.

Александр КАРАВАЕВ

Азербайджанские известия.- 2009.- 24 октября.- С. 1-2.