«Аршин мал алан»: плавания и полеты

Новая постановка бессмертной оперетты отличается целым рядом нововведений

Государственный театр музкомедии в этом году открыл свой юбилейный, 100-й, сезон бессмертным произведением Узеира Гаджибекова «Аршин мал алан». Однако прежде чем пригласить зрителей в зал в День музыки и открытия сезона, их порадовали концертом под открытым небом, перед парадным зданием входа — актеры театра исполнили известные отрывки из азербайджанских и зарубежных произведений. А уже затем состоялась премьера новой постановки самой известной национальной оперетты.

Новая постановка знаменитого произведения — всегда большая ответственность. С одной стороны, надо держать марку, а с другой — постараться сделать так, чтобы современная версия отличалась от всех предыдущих, чем-то особенно запомнилась. Надо сказать, что режиссеру-постановщику «Аршин мал алана» Эльвину Мирзоеву однозначно удалось удивить зрителей. Порой — даже чрезмерно.

Спектакль начинает поражать зрителя уже со звука. Не с музыки, которая всем знакома до последней нотки — и звучит отлично, надо сказать. А именно со звука, благодаря которому сюжету придан «бакинский оттенок». Так, периодически, когда действие происходит «на открытом воздухе», за сценой звучит шум прибоя, а некоторые свои арии главные герой и героиня поют каждый… в лодке, плывущей по «волнам», и затем выходят на «берег», прямо на улочки Ичери шэхэр. Благодаря этим «водным процедурам» спектакль окрашивается уже даже не бакинским, а каким-то венецианским колоритом. И уже не замечаешь чисто театральной условности — того, что каждый из этих персонажей вряд ли в реальности мог бы в одиночку покататься на лодке в бухте: Аскеру этого не позволил бы его социальный статус, а Гюльчохре — ее строгий отец.

Вообще, надо сказать, что при просмотре новой версии старой доброй оперетты надо ни на минуту не забывать об условности происходящего, на которую, как сразу видно, сделал большой акцент режиссер — и тогда сами собой сгладятся многие неровности, восприятие станет более цельным. Возвращаясь к звуку, стоит сказать, что иногда шум прибоя становился чрезмерно сильным, навязчивым, а иногда вступал «не в тему». Так же, как и движение декораций.

Впрочем, о декорациях надо сказать особо. Если не считать чисто технических промахов (лишнего шума при движении и периодических отставаний от действия), декорации Набат Самедовой стали одной из самых удачных находок в оформлении спектакля. Планы сцены отделены друг от друга рядами стен с «дверями» и «окнами». Все они выполнены в духе архитектуры Старого города, но ауру Ичери шэхэр передает не только стилистическое сходство, но и однотипность, схожесть всех элементов друг с другом. Это очень напоминает похожие одна на другую улочки Крепости, в которых с непривычки недолго и заблудиться. Функциональное значение такого приема сомнений не вызывает — невероятно мобильный «архитектурный» массив, детали которого тасуются с огромной скоростью, как фрагменты конструктора, образуя анфилады, создает впечатление оживленности большого города и одновременно дает актерам возможность не только быстро, но и очень красиво перемещаться между местами действия.

После обзора декораций принято обычно говорить о костюмах. Для оперетты, тем более известного спектакля, да к тому же с национальным колоритом, — они особенно важны. Но с костюмами в новой постановке (художник — Гюльнара Халилова) ситуация сложилась странная. Одни из них вызывают, без преувеличения, восторг своей красотой и изяществом. Другие — мягко говоря, недоумение своей небрежностью. Причем расслоение не идет по признаку значимости персонажа — оно случайное и потому особенно режет глаз. Мужским персонажам больше повезло с контрастностью — там она почти не заметна. Наиболее ярким его проявлением стало то, что Сулейман, разряженный сверх всякой меры даже для светского льва, в некоторых сценах выглядит героем, опереточным во всех смыслах.

С женскими персонажами сложнее. Барышни в течение спектакля меняют наряды, и каждый последующий оказывается красивее и богаче предыдущего, радуя глаз национальным колоритом. Это придает особый шик всему спектаклю, тем более что по сюжету главный герой маскируется именно под торговца тканями. Но тем обиднее видеть, как в заключительной — заметьте, свадебной! — сцене одежды всех четырех дам оказываются блеклыми, пастельными, к тому же напоминающими максимально стилизованные современные костюмы исполнительниц народных танцев. Настоящие, реальные наши ханым-хатын позапрошлого века так не одевались. В довершение всего на премьере исполнительницы, судя по всему, перепутали костюмы: в финале служаночка Телли появилась в уныло-пастельном наряде Аси, которая, в свою очередь, вышла в грубовато-карикатурном подобии одежды настоящей ханым, явно предназначенном для субретки. Утешает только то, что, согласно старинной театральной примете, путаница с костюмами на премьере или генеральной репетиции предвещает большую удачу спектаклю.

А удача, несмотря на некоторые огрехи с визуальным оформлением, этому спектаклю очень даже светит. Это можно предсказать заранее. И главный секрет его успеха — вокальные данные, актерское мастерство и мощная, яркая энергетика исполнителей. Все восемь персонажей получились запоминающимися, оригинальными. Пара Аскер — Гюльчохра (Фарид Алиев — Наргиз Керимова) так и лучилась оптимизмом, искренностью и темпераментом, которые передавались зрителям. Сулейман в исполнении заслуженного артиста Акпера Ализаде — не столько лощеный бонвиван, сколько озорной парень, очень изобретательный. Просто великолепна Джахан хала: заслуженная артистка Ханым Гафарова играет ее так, что образ зажиточной горожанки, пускай и без претензий на интеллектуальность, но эмоциональной и доброй — получился очень узнаваемым. Как и образ Аси — капризной и слегка надменной барышни, талантливо воплощенный в жизнь Улькяр Алиевой. Хорош и Султанбек в исполнении заслуженного артиста Акпера Ализаде.

Особую оценку у зрителей заслужила пара персонажей-слуг — Телли (Ульвия Алиева) и Вели (Самедзаде Хасиев). Действительно, комедийная составляющая сюжета в этой постановке по уровню воплощения может поспорить с лирической.

И в завершение хочется сказать еще об одном нововведении, которым режиссер Эльвин Мирзоев расцветил всем знакомый сюжет. Это «полеты» главных персонажей (постановщик трюков — Али Мамедов). В моменты наивысшего проявления чувств Аскер и Гюльчохра взлетают на лонжах под самый ламбрекен сцены, и это не выглядит ни смешно, ни кощунственно по отношению к первоисточнику. Влюбленные летают от счастья — что может быть естественнее? Развевающиеся полотнища тканей создают дополнительный эффект невесомости. Как, впрочем, и в массовке в сцене первого визита «аршин малчи» в дом его суженой. За эту массовку с танцами, расцвеченную яркими драпировками, стоит сказать отдельное спасибо хореографам спектакля — Закиру и Елене Агаевым.

В начале октября у зрителей будет возможность сравнить эту постановку с ее вариантом на русском языке. Думается, что и в ней сохранится ощущение свежести и новизны.

Наиля БАННАЕВА

Азербайджанские известия.- 2009.- 24 сентября.- С. 3.