Баку в статусе губернского города

15 мая 1859 года катастрофическое землетрясение превратило Шамаху почти в груду развалин. В связи с этим наместник Кавказа, князь А.И.Барятинский 7 июня 1859 года писал шамахинскому военному губернатору: «Я остановился на мысли о пользе перенесения всех губернских учреждений в Баку. Положение этого города на берегу моря, устройство здесь порта, будущая железная дорога, в которой Баку будет первой исходной точкой, без сомнения, в непродолжительном времени обратят его в значительный портовый город, и, устраняя опасения, связанные с возобновлением города на прежнем месте, доставят жителям условия благосостояния».

6 декабря 1859 года появился указ Александра II о том, чтобы:

«1. Управление теперешней Шамахинской губернией и все находящиеся там губернские учреждения сей губернии перевести из города Шамаха в город Баку.

2. Город Баку возвести на степень губернского города.

3. Шамахинскую губернию именовать впредь Бакинскою губернией».

Таким образом, вопрос был решен в пользу Баку.

С этого судьбоносного для азербайджанской столицы факта мы начали следующую беседу о Баку с членом-корреспондентом НАНА Шамилем Фатуллаевым-Фигаровым, чтобы напомнить современникам о поступательном процессе, усилиями многих талантливых профессионалов, шаг за шагом до неузнаваемости изменявшем этот город.

— Шамиль муаллим, как получилось, что, воссоздавая картину прошлого, вы, видевший практически одни только документы — письма, сводки, таблицы, чертежи, — рассказываете о событиях, словно их участник…

— Я себя таковым и ощущал, когда все это писал…

— Чтобы коротко написать: «Проблемы, связанные с перенесением губернского центра в Баку, оказались весьма трудными», нужно многое представить себе как бы воочию. А у вас не было даже возможности встретиться со свидетелями тех событий…

— Конечно! Зато бумаги красноречиво говорили за себя.

— О чем конкретно?

— Ну, скажем, о неподготовленности города ко многим насущным вопросам повседневной губернской жизни, о том, что отсутствовали здания, пригодные для многочисленных губернских учреждений, что крепостная территория была перенаселена, ощущался квартирный кризис.

— И тогда становились понятными побудительные мотивы дальнейших преобразований!

— Естественно… Острая потребность в жилой площади в условиях крепости, огражденной стеной, послужила поводом для строительства здесь многоэтажных домов. Сносились старинные жилые дома и строились двух-, трех- и даже четырехэтажные. Существующие капитальные двухэтажные дома перестраивались, часто надстраивались. В новых условиях селитебный центр переместился в форштадт, где строительство могло вестись по всем направлениям без ограничений.

Один из современников писал: «Видно, что Баку изменяется с каждым днем, и что время поджигает деятельность жителей, выражающуюся в его наружной обстановке и общественном быту. На форштадте, куда население мало-помалу выползает из душных стен крепости, появилось много новых и красивых каменных домов в европейском вкусе: идет постройка двух обширных караван-сараев, долженствующих украсить город.

Но самое благодетельное приобретение Баку — это великолепный и прочный резервуар из тесаного камня, устроенный для снабжения города чистой водой из Ханского родника. Резервуар, или бассейн, устроен в центре городского поселения и потому доступен каждому... Это, можно сказать, первый основной камень благосостояния жителей Баку».

— События, связанные с нефтяным бумом, полностью изменили промышленный потенциал города и отразились на делах, связанных с архитектурой и градостроительством в нем?

— Что и говорить, за полвека общественно-деловая жизнь Баку вышла из тесных кварталов крепости на широкие и просторные улицы форштадта, он успел за это время превратиться в губернский центр. Поскольку архитектурно-планировочное развитие форштадта шло стихийно, без общего генерального плана, территория форштадта превратилась в механически нарезанную прямоугольную сетку кварталов по традиционной схеме военных поселений, а, став губернским центром, Баку развивался стихийно.

— Почему?

— Если коротко, я бы говорил о том, что застройки практически отражают этапы развития экономики Баку.

— К примеру…

— К примеру, появление весьма привлекательных в эстетическом отношении зданий. Многие из них сохранились до наших дней, и мы можем оценить вкус архитекторов того времени.

— И состояние платежеспособного спроса заказчиков!

— Само собой разумеется…

— «Выручал» и материал, из которого они строились!

— Еще бы! Камень-известняк, уже тогда широко применявшийся в конструкциях, наложил отпечаток на архитектуру возводившихся тогда караван-сараев, торговых и других зданий. Первые этажи, как правило, перекрытые сводами, составляли ритм самостоятельных ячеек на квадратных опорах, выраженных на фасадах слегка выступающими пилястрами. Междуэтажные несложного профиля тяги дополняли композицию фасадов. На фоне слегка обтесанных камней кладки стен основные декоративные и конструктивные элементы фасадов были доведены до совершенства и, как правило, превращали даже рядовое сооружение в художественную единицу застройки.

— Известно, что этот период градостроительства Баку совпал с творческой деятельностью одного из крупнейших азербайджанских зодчих — Касым бека Гаджибабабекова (1811—1874 гг.), сыгравшего в период активного становления форштадта большую роль в формировании центра города.

— Спасибо за вопрос! Архитектор Касым бек действительно произвел значительные инженерные и планировочные работы, в том числе строительство набережной, которая, по словам современника, входила в число сооружений, служащих украшением города. Он также осуществил строительство центральной площади форштадта, так называемого Парапета — одного из организующих звеньев городской планировки. Крупной постройкой архитектора являлся большой караван-сарай (ныне — кинотеатр «Араз»), запроектированный им в 1868 году.

— Шамиль муаллим! Одним из «способов» развития Баку, естественно, стало освоение прилегающих территорий. Ваши рассказы о них ошеломляюще действуют на современников сведениями о том, что на том или ином роскошном по благоустройству месте нашей нарядной столицы когда-то находились пахотные земли, огороды или заболоченные места. Сегодня они воспринимаются как загадки истории…

— Согласен.

— Как вы в этом разбирались?

— Прежде всего, путем сравнения планов.

— Вы говорили, что и при серьезных достоинствах составлявшихся в те времена планов ни один проект развития Баку (а их было немало) полностью практически осуществлен не был.

— Однако для исследователя эти документы, на которых зафиксированы все детали, подчас вплоть до имен владельцев участков, вызывают раздумья и отвечают на многочисленные вопросы. Мне и самому было несказанно интересно узнавать, что чуть ли не в центре города (по нашим понятиям) находились песчаные места и каменоломни, садовые насаждения, дороги и болотистые места, тянувшиеся вдоль береговой полосы на несколько километров.

— Их исчезновение с последующих планов красноречиво говорит об освоении территорий цивилизованным строительством и оживлении промышленной жизни Баку!

— Конечно! После издания 17 февраля 1872 года закона об отмене откупной системы в нефтяной промышленности за короткое время мало примечательный город на Абшеронском полуострове стал знаменит и приобрел известность далеко за пределами России. Осваивались территории, сносились сооружения, оказавшиеся времянками, возводились новые объекты.

— А с точки зрения исследователя процессов градостроительства…

— Что вам сказать с этой точки зрения… Этим власти активно занимались. Возникавшие стихийно многочисленные нефтеперегонные заводы в начале 1870-х годов бессистемно занимали большие участки городских земель, а соседство форштадта с заводскими трубами, постоянно испускавшими копоть и дым, не способствовало ни росту города, ни благоприятным условиям жизни в нем.

— И что?

— Учитывая жалобы жителей и собственные соображения по поводу нормального роста города, губернская администрация подняла вопрос о перенесении фотогенных (нефтяных) заводов на выгонную городскую землю. Этот вопрос был настолько важен, что вскоре последовала воля бывшего кавказского наместника «о сносе 147 фотогенных заводов, находившихся вблизи городских кварталов». Этим актом фактически ликвидировался большой заводской район внутри города, в который нефтепромышленники вложили крупные капиталы.

— Власти пошли на ущемление прав собственников?

— Представьте себе! То был исключительный факт в истории капиталистического Баку, но они сделали это в пользу городских и общественных интересов.

Для размещения заводского района в восточных границах городского выгона в 1876 году был составлен проект планировки новой территории.

Здесь после осушения болот и были построены новые фотогенные заводы вместо аннулированных в черте города.

— Это и был Черный город?

— Да. Свое название он получил от почерневших заводских построек, появившихся на пастбищах селения Кишлы, где еще недавно располагались огороды и сады местных жителей.

— А Белый город?

— Еще один промышленный городок, так называемый Белый город, стал естественным продолжением Черного города, где со временем все подчинялось интересам промышленников и техническим требованиям заводского строительства.

Превращение Баку в губернский центр и активное вступление его на капиталистический путь развития сразу же отразились на росте близлежащих деревень.

Деревня Чемберикенд — одно из ранних юго-западных предместий крепости — расположена на высоких отметках. Сейчас там находится мемориальный комплекс «Шехидляр хиябаны».

Точную дату возникновения этого предместья Баку определить трудно; не исключена возможность, что оно существовало уже в XVIII веке, так же как деревня Баилов, район Таза-пир, а также другие, позднее исчезнувшие поселения.

— Неужто Губернская администрация вместе с городскими архитекторами активно занималась регулированием территории?

— Само собой разумеется.

— И без проблем?

— Наоборот! С собственниками участков возникали трения, средств не хватало на то, чтобы выкупать участки.

— А как, в конце концов, разрешались конфликты?

— По-разному. К примеру, известная пароходная компания «Кавказ и Меркурий» (1866 г.), разместившаяся между Ольгинской (позднее Джапаридзе) и Милютинской (позднее Мясникова) улицами, на долгие годы, вплоть до 20-х годов ХХ века, своими сооружениями препятствовала росту набережной и бульвара в восточном направлении. Как ни старался город отвоевать собственные же земли для их благоустройства, компания оказалась сильнее.

Район Николаевской и Садовой улиц по плану 1878 года был слабо развит, капитальная его застройка была незначительной, сохранился еще разрыв между Чемберикендом и юго-западной частью города, потому что в районе Садовой улицы располагались заведения, занятые изготовлением тары для перевозки нефтепродуктов по морю.

Пока бондари решали вопрос о переходе на новую территорию, Нобель впервые вводит нефтеналивные суда, нанеся таким образом удар по кустарным заведениям бондарей. Кстати, после ликвидации бондарных мастерских район Садовой улицы превратился в район буржуазных «чистых» кварталов.

Не просто шло освоение участков при строительстве в начале 1880-х годов здания железнодорожного вокзала в связи с препятствиями, которые создавала неорганизованная застройка многочисленных «захватчиков» городских земель.

— Боролись ли местные власти с таким злом?

— Конечно! Вынужденный обратиться за содействием к бакинскому губернатору городской голова 7 мая 1882 года писал: «Захваты земель в настоящее время приняли громадные размеры... причем само собой не берутся архитектурные условия построек, а просто дома лепятся в смешанных неправильных кучках как в деревнях. Подобные постройки воздвигаются днем и ночью, с помощью целой толпы рабочих».

— Все было так серьезно?

— По разным источникам удалось составить неприглядную картину: «захватчики» чаще всего не придерживались направлений улиц, и застройка велась настолько бессистемно, что первоначальное направление теряло планировочный смысл.

Восточная и северо-восточная части вновь планируемой территории и даже будущие магистрали — Балаханская и Большая Морская (позднее — проспект Кирова) — имели хаотический характер.

Чувствовалось, что этому району, расположенному вблизи береговой полосы и железнодорожной станции, предстояла важная роль в торгово-промышленной жизни города. Неудивительно, что планировать предполагаемую территорию и разбивать на кварталы в сложных условиях частновладельческой стихии приходилось буквально силой. Только «хирургическое» вмешательство с помощью полиции в эту примитивную застройку позволило создать прямоугольную сетку новых кварталов и увязать с существующими направлениями улиц форштадта.

Ко времени открытия железнодорожного движения Баку — Тифлис (1883 г.) урегулирование новых кварталов стабилизировалось, и направление улиц приобрело четкость. Однако следы самовольной застройки еще не были изжиты. Они ощущались в любой части города, а при урегулировании старых и новых кварталов создавали большие затруднения.

Парадоксально то, что площади спорных участков более чем в шесть раз превышали городские территории, делая попытки к урегулированию этих ценных для города земель безрезультатными.

— Такой беспредел… Почему он стал возможным?

— К самому концу XIX столетия, когда определился общий планировочный контур города с прилегающими районами, поселками и выгонными землями, резервировавшимися для предстоящей застройки, выявились слишком большая плотность и интенсивность заселения центральных кварталов. Их территория была почти полностью застроена, и резервы свободных земель иссякли. Местные капиталисты не очень охотно занимались домостроительством, считая наиболее прибыльными предприятия, связанные с нефтяной промышленностью. А люди с меньшим достатком занялись спекуляцией участками в центральных кварталах. Тем более что промышленный и экономический подъем Баку способствовал взвинчиванию цен на земли.

— Вы писали, что с предложениями по урегулированию этого очень существенного для города земельного вопроса выступил с широкой градостроительной программой один из гласных Думы — Тагиев.

— Да, он предлагал, чтобы «Городская дума занялась проектированием улиц, садов, бульваров, площадей, базаров, участков под постройку мечетей, церквей, школ и других общественных учреждений и представляла бы составленный план на утверждение правительства».

По мнению гласного, для решения вопроса по спорным землям необходимо было безвозмездно уступить все участки их владельцам, но с обязательным условием, чтобы горожане-спорщики со своей стороны уступили городу то количество земли, которое отходило по проектируемому плану под названные выше объекты. Кроме того, существовало и другое условие: владельцы участков были обязаны в течение пяти лет половину или треть площадей своих участков засадить деревьями.

Предложение гласного решало все стороны проблемы — дать огромной площади выгонных земель правильное планировочное развитие со всеми градостроительными элементами, которые обогатили бы территорию, — просторными улицами, площадями, садами и бульварами. Решались и вопросы озеленения частных участков, что было очень важно для южной климатической зоны.

— Здорово! И был результат?

— Представьте себе. В генплане Баку, разработанном впоследствии полковником Николаем Августовичем фон дер Нонне, все предложения городского головы были зафиксированы.

— Расскажете о нем, Шамиль муаллим, в следующий раз?

— С удовольствием! Тогда и подведем итоги беседы на эту конкретную тему, чтобы назвать результаты многочисленных мероприятий, позволивших Баку из уездного городка превратиться в замечательный уездный центр. Путь был непростым, а результат впечатляющим — это широко известно!

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Бакинский рабочий.- 2011.- 7 декабря.- С.5-6.