АЗЕРБАЙДЖАН:

20 ЛЕТ НЕЗАВИСИМОСТИ

Формирование национальных идеологий и национальных проектов

Новейшая история Азербайджана и других постсоветских стран на рубеже 80—90 годов прошлого века разворачивалась под знаменем этнического национализма, различающегося лишь мерой остроты своего проявления.

Это оказалось неожиданностью лишь для коммунистических идеологов и советских властителей, которые многолетней пропагандой «о полном и окончательном решении в СССР национального вопроса» сами себя ввели в глубокое заблуждение. Что же касается аналитиков и политических деятелей Запада, то наиболее дальновидные из них еще несколько десятилетий тому назад особо выделяли национальный фактор как потенциально способный детонировать процесс саморазрушения советской империи (См.: Элен Каррер де Анкосс. «Расколотая империя». — Лондон, 1982, с.381. См также книги и статьи американских политологов: Збигнева Бжезинского, Рэндалла Коллинза и др).

Эти предположения полностью подтвердились. В отсутствие демократического опыта и традиций, кристаллизация сопротивления коммунистическому тоталитаризму главным образом осуществлялась по этнической линии. Не удивительно, что борьбу за независимость в советской Прибалтике и на Южном Кавказе возглавили не политики и государственные деятели, а представители творческой интеллигенции, сохранившие национальный дух и зачатки самостоятельного мышления и поведения, даже под оковами тоталитаризма. Идеологией же массовых движений стал национализм, слегка закамуфлированный демократической и либеральной фразеологией.

Повсеместно осуждаемый из-за порождаемых им столкновений, войн и вражды национализм в некоторые исторические периоды, несомненно, играет позитивную роль. До освобождения от оков империи и иноземного господства, суть национализма проста и определенна. Она заключается в требовании независимой национальной государственности и в организации практической борьбы для достижения этой цели. Именно простота и конкретность делала идеологию национализма привлекательной для широких масс населения, способствовала консолидации и подъему людей на совместную борьбу. Однако такой национализм, носивший преимущественно этнический характер, после обретения или восстановления государственной независимости должен был трансформироваться в гражданскую форму, стать патриотизмом. При этом этнический национализм никуда не исчез, а сохранил определенное значение не только для маргинальных групп, но для широких слоев населения в части уточнения идентичности.

Этот вопрос для образовавшихся на обломках бывшего СССР новых независимых государств, в том числе и для Азербайджана, оказался весьма актуальным. В принятой на всенародном референдуме

12 ноября 1995 года Конституции государствообразующим народом были названы не азербайджанские тюрки, составляющие большинство населения страны, а «азербайджанский народ», образуемый в духе концепции гражданской нации совокупностью всех граждан: «Народ Азербайджана состоит из граждан Азербайджанской Республики, проживающих на территории Азербайджанской Республики и за ее пределами, …подвластных Азербайджанскому государству и его законам» (Конституция Азербайджанской Республики. Глава 1, статья 1, ч.2. — Баку, 1996, с.1.)

В Конституции нашлось место и для специальной ста-

тьи 5 «Единство народа», в которой прямо указывается, что: «I. Народ Азербайджана един. II. Единство народа Азербайджана составляет основу Азербайджанского государства. Азербайджанская Республика является общей и неделимой родиной всех граждан Азербайджанской Республики». Однако далее, в статье 44 «Право на национальную принадлежность» говорится, что: «I. Каждый обладает правом сохранять свою национальную принадлежность. II. Никто не может быть принужден изменить свою национальную принадлежность». Исходя из приведенных конституционных положений, можно сделать вывод о том, что признавая и даже защищая существующее этническое и лингвистическое разнообразие в стране, наше государство, тем не менее, отдает приоритет гражданской консолидации населения в качестве представителей азербайджанского народа.

Это естественно. Азербайджан исторически всегда был полиэтнической и многоконфессиональной страной. Наряду с численно преобладающими сейчас азербайджанскими тюрками, здесь с незапамятных времен проживали кавказские и иранские этносы, а также евреи и армяне, русские и украинцы, татары и др.

На протяжении всего ХХ века в силу целого ряда факторов, и, прежде всего, высокой рождаемости и миграционных процессов, удельный вес азербайджанских тюрок непрерывно возрастал. Если по данным переписи населения 1926 года он составил 62,1 процента, то в 1999 году достиг 90 процентов (См.: «Южный Кавказ: Этнокультурное разнообразие и единство региона». Материалы III международной конференции. — Тбилиси, 2003, с.42). Хотя итоги переписи населения 2009 года еще не обнародованы в полном объеме, но, предположительно, сложившиеся пропорции этнического состава Азербайджанской Республики не претерпели существенных изменений.

Азербайджанские тюрки составляют абсолютное большинство граждан страны, что нашло свое воплощение в государственном языке, в доминанте тюркского компонента в азербайджанской культуре. Однако не только существующая этническая, религиозная и языковая неоднородность, но наличие разнонаправленных векторов геополитического притяжения, противоречивое историческое наследие создавали определенные трудности при выборе национальной идеологии и национального проекта развития независимого Азербайджанского государства. Условно можно выделить такие оппонирующие концепции единой азербайджанской гражданской нации, идеологические линии или цивилизационные проекты, как: «туркчулик» (протюркскую), «русчулуг» (прорусскую) и «исламчылыг» (исламистскую).

Начнем с «туркчулик». Некоторую увлеченность значительной части интеллигенции, да и всего народа, поиском и восстановлением собственной тюркской самобытности, нашу искреннюю тягу и интерес к братской Турции, ко всему родственному тюркскому миру можно понять и оправдать. Во многом это была естественная реакция на практиковавшуюся в царской России, а впоследствии и в СССР, туркофобскую политику, направленную на то, чтобы если и не стереть полностью этническую память и этническое самосознание тюркских народов, то, во всяком случае, разобщить их и не допустить тюркскую этнокультурную реинтеграцию. Но во всем нужна мера. Так, чрезмерное выпячивание тюркского национализма (т.н. «туркчулик»), неосмотрительные высказывания, типа «…у турка кроме турка друзей нет», чем грешили лидеры Народного Фронта и администрация президента Эльчибея, вызывали негативную реакцию и ответную этническую мобилизацию лезгин, аварцев, талышей. Возникшей в 1992—1993 годах напряженностью в межэтнических отношениях воспользовались внешние силы, провоцировавшие сепаратизм аварцев в Белоканском и лезгин в Кусарском районах, а также на юге Азербайджана, где дело дошло до попытки самозваного провозглашения так называемой «Талыш-Муганской Республики».

В то непростое время республику возглавил ныне покойный Президент Гейдар Алиев, политическое мастерство и высокий личный авторитет которого позволили центральному правительству взять ситуацию под контроль и не допустить прямых столкновений на этнической почве. Сепаратистские настроения и движения, пик которых пришелся на 1993—1994 годы, не получили, за исключением Нагорного Карабаха, массовой поддержки у населения. Готовность правительства пойти навстречу требованиям и пожеланиям этнических меньшинств в вопросах языка, культуры, обеспечить их представительство во властных структурах, во многом сняло остроту проблемы.

В государственном строительстве возобладала умеренная, осмотрительная линия. В Азербайджане не было деления населения на граждан и неграждан (как в Эстонии и Латвии), а полнота гражданских, политических прав и свобод не была поставлена в зависимость от этнического происхождения, конфессиональной и языковой принадлежности и пр.

В «туркчилике», которым чрезмерно грешили националисты из Народного Фронта, азербайджанству отводилась скромное место всего лишь территориальной локализации. Однако такое отношение не разделяло большинство граждан республики. Ведь, преодолев трудности и неблагоприятные условия, мы состоялись как отдельная нация. После обретения независимой государственности ее существование обрело политическую полноту и международную правосубъектность. Сегодня никто не оспаривает принадлежность азербайджанцев к тюркскому миру, не осмеливается ревизовать наши исторические корни, препятствовать тесным культурным, экономическим и политическим связям с тюркским миром. Однако из этого вовсе не следует, что можно и нужно отречься от всего того своеобразного, что выделяет и отличает азербайджанцев от других тюркских народов и государств. И тем более, неуместен и неоправдан отказ от самостоятельного социального и культурного творчества в будущем.

Уже первые десятилетия независимости развеяли эйфорию быстрой и тесной интеграции тюркских стран. На практике их сближение и сотрудничество более всего протекает в сфере языка, информации и культуры. Успешно функционирует международное объединение ТЮРКСОЙ. В сфере политики можно отметить регулярные саммиты глав тюркоязычных государств, начавшуюся с прошлого года деятельность парламентской ассамблеи тюркских стран. Но жизнь показала, что достаточным внутренним потенциалом для образования целостного и самодостаточного объединения, наподобие Евросоюза, тюркские государства не располагают. Не удивительно, что экономически и политически новые независимые тюркские государства ориентировались не на упрочнение связей между собой, а на Евросоюз и НАТО, на СНГ и ОДКБ, на Шанхайскую Организацию сотрудничества и пр.

Азербайджан демонстрирует большую, чем иные из числа новых независимых тюркских государств, приверженность идеям общетюркской солидарности и единства, а Турция является ведущим экономическим партнером и стратегическим военно-политическим союзником нашей страны (Договор о стратегическом партнерстве и взаимопомощи между Азербайджанской Республикой и Турецкой Республикой был подписан президентами 16 августа 2010 года в Баку, уже ратифицирован Милли Меджлисом Азербайджанской Республики и включен в повестку дня Парламента Турции). Тем не менее, в утвержденной в 2007 году парламентом концепции национальной безопасности Азербайджана официально была провозглашена многовекторность и сбалансированность во внешней политике, с приоритетностью в перспективе евро-атлантического вектора (AZЯRBAYCAN RESPUBLИKASININ MИLLИ TЯHLЦKЯSИZLИK KONSEPSИYASI. Документ принят Парламентом и утвержден Распоряжением Президента Азербайджанской Республики 23 мая 2007).

Что касается идеологии «русчулуг» (пророссийскость), то это рудимент почти двухвекового колониального царского и неоимперского советского господства России на Кавказе. Для многих, причем не только этнически русских, украинцев и белорусов, но и азербайджанских тюрок, татар, лезгин, аварцев, евреев и др. самоидентификация обращена именно в эту минувшую общность. Она олицетворяется чрезмерной приверженностью к русским языку и культуре, стремлением к тесным политическим, экономическим и культурным связям с Россией посредством масштабной реализации интеграционного проекта СНГ, вплоть до растворения в нем новообретенной независимой Азербайджанской государственности и гражданства. Это противоречило объективной потребности нашего государства в диверсификации международных связей, которая в значительной мере осуществлялась через сокращение былой односторонней зависимости от России и замкнутости на постсоветское пространство.

По мере отдаления от советского прошлого и укрепления государственной независимости Азербайджана пришло осознание необратимости произошедших перемен и невозможности ни советской реставрации, ни возобновления российского преобладания на постсоветском пространстве под вывеской СНГ. Тем не менее, носителей пророссийских настроений, так называемых русскоязычных, в Азербайджане довольно много. Российское влияние все еще сильно в системе образования. Более чем каждый десятый учащийся и студент получает образование на русском языке. На русском языке издаются множество газет. Многие сотни тысяч азербайджанцев живут, работают, учатся в России. Однако как особый национальный проект «русчулуг» в Азербайджане уходит в прошлое.

Согласно данным социологического мониторинга (цифры колеблются по различным годам), Россию называли дружественным для Азербайджана государством от 15 до 23 процентов респондентов, но одновременно от 7,5 до 16,6 процента считали ее недружественной. Для сравнения, Турцию считали дружественной от 83 до 89 процентов участников того же самого опроса. Одновременно наблюдалось падение привлекательности СНГ в качестве интеграционной модели с 23,7 до 13 процентов («Азербайджан в 2006—2010 годах». Социологический мониторинг. Сравнительный анализ данных социологических исследований, проведенных Puls-R в республике в 2006—2010 годах. Под ред. Р.Мусабекова, Р.Шульмана. — Баку, 2010, «AZSEA», сс.30, 34.).

Идеи «исламчылыг» (исламизма) в Азербайджане, как и в некоторых других странах, навеяны исторической памятью о былом единстве мусульманской общины и мировом лидерстве могущественного исламского халифата. Однако, скорей это своеобразная реакция отставших в своем развитии исламских стран на протекающий в современном мире (во многом, по лекалам чуждой им Западной цивилизации) процесс глобализации. Ни одна общественная и политическая сила в Азербайджане открыто не выступает с программой демонтажа светской государственности и установления норм шариата.

Определенное усиление исламизма после отказа от советского государственного атеизма и восстановления роли религии в обществе было неизбежно. В условиях открытости в Азербайджан извне стали внедряться эмиссары исламистской идеологии, привозиться соответствующая литература. Понятно, что сказывается близкое соседство с Ираном, в котором шиитские духовные лидеры (аятоллы) наделены высшим авторитетом, а исламская идеология составляет основу государства и общества. Однако притом, что мусульманами является подавляющее большинство (свыше 95%) населения страны, идеи исламизма, согласно данным ежегодного социологического мониторинга, разделяют и считают приемлемыми для Азербайджана от 7,2 до 14,5 процента граждан (Там же, с.13, 14, 15, 24.). Идеология «исламчилыг», предполагающая подчинение общественной и государственной жизни отставшим от современных требований религиозным догмам, а также неприятие Запада, ограждения от него, противоположна двухвековому историческому опыту развития Азербайджана. Она также вступает в прямое противоречие с зафиксированной в Конституции светской, модернизаторской моделью общественного устройства.

Некоторые представления о ценностной ориентации населения Азербайджана дают распределение ответов респондентов вопрос: «Какие ценности, по вашему мнению, должны преобладать в Азербайджанском обществе?»

Как видно из таблицы, ни «правые» либерально-капиталистические ценности, ни «левые» советско-коммунистические ценности у респондентов существенной поддержкой не пользуются, а приоритет отдается «традиционным национальным ценностям». Одновременно большинство участников опроса, согласно другим данным того же социологического мониторинга, разделяет и поддерживает такие закрепленные в Конституции базовые ценности, как свобода, законность, рыночная экономика, реформы (Там же: с.24.).

Консолидация любой гражданской нации продвигается успешней, при наличии объединяющей национальной (государственной, общенародной) идеи. Речь, конечно же, не идет о принудительной идеологии. Но всегда имеются такие долговременные цели и приоритеты, которые, будучи сформулированы в качестве национальной идеи, способны получить широчайшую поддержку граждан независимо от их этнического происхождения, конфессиональной и социальной принадлежности. Этнический национализм, сыгравший на фазе борьбы за независимость свою позитивную роль, содержательно беден, для консолидирующей роли, с учетом полиэтничного и многоконфессионального характера азербайджанского общества не совсем пригоден.

В последнее время из уст ряда политиков и идеологов раздается тезис о позитивном национализме, противопоставляемом его крайним и разрушительным формам. В сущности, он сводится к демонстративному патриотизму и призывам активно и более решительно отстаивать наши национальные интересы. В этой связи хотелось бы заметить, что любовь к отечеству, гордость за свою нацию, ее культурно-историческое наследие вполне естественна. Однако эти чувства должны не ослеплять людей, а оставлять простор для критической оценки недостатков национального характера, не мешать реалистическому осмыслению причин имеющихся недостатков и неудач.

Патриотизм и национализм это не одно и то же, хотя довольно часто происходит подмена одного понятия другим. В отличие от националиста патриот испытывает не только гордость за достижения своей нации и героические страницы ее истории, но и испытывает стыд за недостатки, разделяет ответственность за неудачи своей страны. Патриотично настроенные граждане, в отличие от ослепленных националистическим дурманом идеологов, ищут и находят причины этого не в происках злобных и завистливых соседей, не в подрывных действиях надуманных внутренних врагов, а в нас самих. Истинный патриот не изощряется в демонстрации лояльности к собственной нации, а говорит правду, занимает активную гражданскую позицию по всем важнейшим и острым проблемам национального развития, не избегает бремени ответственности за все хорошее и плохое в своей стране. Поэтому патриотизм, в отличие от национализма, критичен и позитивен. Он обращен не в прошлое, а в будущее, не на оправдание и объяснение слабости и поражений, а на устранение причин, их породивших.

Очевидно, что импортированные извне идеологические схемы для решения этой задачи не совсем пригодны. Это хорошо понимал многоопытный политический лидер страны, покойный Президент Гейдар Алиев, который сформулировал и активно продвигал в качестве интегративной идеологии «азербайджанчылыг». Часто приводятся слова Гейдара Алиева, что он всегда гордился и теперь гордится тем, что является азербайджанцем, и следует признать, что его роль действительно очень велика в том, что в качестве этнонима было сохранено утвердившееся еще в советское время понятие «азербайджанцы», а не «азербайджанские тюрки». Государственный язык по настоянию Гейдара Алиева был закреплен в Конституции не как тюркский (так он назывался в период 1918—1937 годов), а как азербайджанский, как он именовался в последние полвека. Это было важно, так как понятие «азербайджанец» несет в себе не только этнический, но и определенный гражданский смысл и потому является более широким, интегративным. Для многих и многих тысяч, слившихся с титульным большинством представителей различных этнических и этнографических групп страны, называться азербайджанцами было комфортно и предпочтительно. При этом тюркская доминанта в азербайджанстве ни в коей мере не подвергалась сомнению и не приуменьшалась.

Споры об этнониме, названии государственного языка уже в прошлом. Сегодня «азербайджанчылыг» — это идеология азербайджанского патриотизма, сердцевину которого составляет осознанная приверженность укреплению государственного суверенитета и национальной безопасности; модернизации страны посредством экономических реформ и совершенствования государственного управления; и, безусловно, восстановление территориальной целостности страны, справедливое разрешение армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта. В таком понимании его разделяет подавляющее большинство населения, независимо от этнического происхождения, религии, имущественной, социальной и профессиональной принадлежности.

Более глубокая, концептуальная проработка вопросов, относящихся к проблематике целей, стратегии и тактики дальнейшего развития Азербайджанской Республики, осуществлена в ряде книг и статей руководителя Администрации Президента Азербайджана, академика Рамиза Мехтиева (См.: Рамиз Мехтиев. «Азербайджан: Вызовы глобализации». Баку, ХХI-Yeni Nesriler evi, 2004, с.584; он же: «Выстраивая новую парадигму: от экономики к демократии». 11 января 2008; он же: «Определяя стратегию будущего: курс на модернизацию». Январь 2008; он же: «Повестка дня остается неизменной — Курс на модернизацию», Июнь, 2008). Содержательный анализ его обширного научного и публицистического творчества выходит за рамки настоящей статьи, но коротко основные их положения сводятся к тому, что парадигма развития Азербайджана должна мыслиться в контексте глобальных процессов, протекающих в мире, и учитывать исторические особенности и геополитические реалии, в которых находится страна. Стратегический курс определен как укрепление независимости, светского характера и европейской ориентации Азербайджана через проведение модернизации с упором на техническое перевооружение, инфраструктурное обновление, повышение жизненного уровня и, по мере этого, продвижение более развитых форм демократии. Как непременное условие такого курса обозначается поддержание гражданского мира и национального согласия, общественной стабильности и безопасности.

Цивилизационный выбор нашей страны закреплен в действующей Конституции, которая определяет Азербайджанскую Республику как светское, демократическое государство. В отношении этого, а также целесообразности проведения сбалансированной, многовекторной внешней политики, реализации стратегического курса на модернизацию и демократию в Азербайджане имеется широкий общественный консенсус. Эти положения многократно озвучены Президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым. Даже оппоненты действующих властей из числа оппозиционных партий, по существу, не предлагают радикальную альтернативу. Отдельные маргинальные группы, например, «Объединение Большой Азербайджан» и др., выступающие с юнионистскими идеями объединения севера и юга Азербайджана, хотя и выступают с широковещательными заявлениями, иногда проводят шумные акции, но существенной роли в общественном сознании страны не играют.

Таким образом, национальный проект и национальные приоритеты в Азербайджане в основном определены. Вопрос в практической работе по их воплощению в жизнь.

Д-р Расим Мусабеков,

политолог, депутат Милли Меджлиса

Азербайджанской Республики

Бакинский рабочий.- 2011.- 4 июня.- С.1-2.