Сакит Мамедов: «Красота — в глазах смотрящего»

Художник, чьи работы выставляются во многих престижных галереях мира, участник выставок в США, Германии, Франции, Италии, Турции, Бельгии, России, Чехии, Швеции, Польше, Австрии, Венгрии, Австралии и других странах.

Он семь раз удостаивался почетных дипломов первой степени, золотых медалей «Шах Исмаил Хатаи», «Гасанбек Зардаби», «Гаджи Зейналабдин Тагиев», а также получил международный кубок «Вера». Именно его работа — портрет папы римского Иоанна Павла II — была преподнесена высокому гостю в качестве подарка от Азербайджана.

Он стал первым азербайджанцем, удостоенным престижной российской премии «Человек тысячелетия», а в прошлом году заслуженный художник Азербайджана, член Союза художников ЮНЕСКО стал почетным академиком Российской императорской академии художеств.

При этом наш собеседник не любит, когда упоминают его регалии и говорят о достижениях. Он — человек удивительного таланта и редких человеческих качеств.

Не будем больше томить читателя, наш сегодняшний собеседник — Сакит Мамедов.

— Сакит муаллим, о вас можно писать книгу. О ваших достижениях не раз упоминалось в прессе, а вы, как ни странно, не любите говорить о своих регалиях.

— Ничего странного в этом не вижу. Я — художник, для меня это главное. Регалии, звания — это не то, ради чего я живу. И не надо обо мне писать книги. Я могу сам издать книгу, что и сделал, а обо мне в ней говорят мои работы.

— В вашей мастерской, как и в вашем музее — очень умиротворяющая, светлая атмосфера. Я даже читала, что одна из ваших картин исцелила какую-то женщину от болезни. Это правда?

— Я тоже об этом читал (улыбается). Но не могу и не хочу обманывать кого-то, придумывая истории о том, что мои картины якобы обладают целебной силой. Я, конечно, рад, если такой факт имел место быть, но думаю, что тут или диагноз врачей был неверным, или женщина просто сама настолько сильно поверила в исцеление, что в итоге выздоровела. Я вообще далек от приписывания себе каких-то несуществующих качеств.

— Но ваши работы на самом деле очень светлые, от них исходит достаточно сильная энергетика, причем положительная. Я знаю художников, которые сами довольно милые люди, но их работы невероятно «тяжелы», они на самом деле «грузят».

— Я убежден, что искусство — это то, что его служитель переживает внутри, это своеобразный симбиоз жизненного опыта, эмоций, взглядов на жизнь. Именно это художник, писатель, композитор и «выплескивают» в своих произведениях. Любое увиденное ими событие, человек, предмет, явление природы они преломляют через призму своего сознания.

А все эти рассказы некоторых представителей творческих профессий про «информацию из Космоса» или «видения» — просто ложь. Думаю, они пытаются таким образом привлечь к себе внимание. Невозможно написать то, что ты не видел сам, не чувствовал, не пропустил через себя.

— Не все же обманывают. Многие на самом деле видят жизнь в мрачном свете.

— Красота — как говорится, в глазах смотрящего. Я уже сказал про разный опыт, а, соответственно, разное же мировосприятие и мироощущение у художников. И потом, на энергетику любого произведения влияет и настроение, в котором ты его создаешь. Как сказал Экзюпери: «Будь то дом, звезды или пустыня — самое прекрасное в них то, чего не увидишь глазами».

Но, чтобы увидеть Душой — нужна определенная «настройка». Ты должен сам быть в состоянии Гармонии с этим миром. Согласитесь, что уставший морально или физически человек не видит и не слышит ничего, он просто не способен воспринимать красоту.

— Да, но, допустим, если вы собираетесь писать чей-то портрет, одного вашего желания и «настройки» на гармонию недостаточно. Вам ведь необходимо «почувствовать» того, чей портрет вы пишете?

— Чувствую я всегда. Другое дело, что далеко не всегда бывает ощущение того, что ты с этим человеком, что называется, «на одной волне». Но суть человека я вижу сразу. Причем это от меня даже не зависит, я не стараюсь специально кого-то прочитать или прочувствовать. Просто вижу.

— А если человек вам не нравится, вы будете писать его портрет?

— Если он мне не нравится, это еще не значит, что он — нехороший человек. Я просто стараюсь сделать акценты на том хорошем, что, возможно, в нем смогу увидеть.

— Бывало ли так, что вы видели в человеке те черты, о которых он сам раньше не догадывался? И именно портрет, таким образом, менял его представление о себе самом и, как следствие, жизнь?

— Да. Бывало. Но в творчестве четких правил быть не может. Это все равно что зубрить историю искусства, не стараясь самому в него окунуться. Обязательно нужно твое участие, твое присутствие, твое отношение.

Однажды меня спросили, кого я люблю писать больше — женщин или мужчин? Я ответил: «Красивых женщин и умных мужчин». В ответ мне задали еще один вопрос, почему, в таком случае, мужских портретов у меня намного меньше, на что я сказал: «Потому что умных мужчин сегодня мало». Показать себя умным, надев на себя маску, хотят многие. А присмотришься к кому-то внимательнее: он совершенно пуст…

— Однако!.. А кого, в вашем понимании, можно назвать умным человеком?

— Это не только тот, кто хорошо воспитан и образован. Хотя это тоже важно. Умный человек, на мой взгляд, это тот, кто способен видеть не только черное и белое, но и все остальные оттенки. Я сейчас говорю не о цветовой палитре, как вы поняли. Умный человек никогда не станет судить других, рубить сплеча, стричь всех под одну гребенку, обобщать. Потому что он стремится познать жизнь во всем ее многообразии, а это предполагает гибкость взглядов и мышления, широту восприятия мира. Не зря ведь говорят: «Только дураки и покойники не меняют взглядов».

Кроме того, умный человек способен быть благодарным и умеет ценить жизнь, людей, выпадающие ему возможности.

— Вы говорите о мудрости.

— Для меня это одно и то же. Какой толк в уме, если он ограничивается только цитированием умных книг? У таких людей хочется спросить: «А где ты сам? Где твои мысли?»

К сожалению, люди сегодня тратят время на достижение исключительно материальных ценностей, духовные их почему-то перестали беспокоить. Многие смотрят на нашу планету как на какой-то футбольный мяч, и каждый хочет забить «гол». Так вот всегда хочу поинтересоваться: «Куда?..»

Что интересно, эти люди — сами по себе глубоко несчастны, и при этом не догадываются о причинах своих бед, они, как правило, винят в своих неудачах кого угодно, только не себя.

Я ни в коем случае не говорю, что не стоит стремиться к комфорту.

Но, стремясь к материальному, нельзя забывать о душевном.

Циничное утверждение, что все можно купить за деньги — полный бред и, скорее всего, высказывается теми, кто лишен или способности любить и чувствовать, или глубоко разочаровался в жизни. Кто-нибудь из тех, кто провозглашает всесильность денег, может купить здоровье? Нет. С Богом не поторгуешься…

Он дает человеку то, что он заслужил. У Всевышнего есть для каждого свой «черный ящик», куда он записывает все, включая наши мысли и намерения. И винить в том, что ты не так поступаешь, нужно только себя самого.

— Вы — верующий человек?

— Да. Но я далек от религии. Я очень благодарен Богу за все, что он мне дал. И самое главное — свободу. У меня есть возможность творить, жить, быть щедрым.

— Сакит муаллим, вы пишете на разные темы. От чего зависит выбор темы для работы?

— От настроения. Порой я не знаю, что именно меня вдохновит и заставит взяться за кисть.

— Стиль, в котором вы работаете — это действительно импрессионизм? Или я что-то путаю?

— Совсем недавно я создал и документально утвердил новый стиль — «опализм». Соответственно, в этом стиле пишут и мои ученики.

— Звучит интригующе. А что это значит?

— Думаю, что люди, чувствующие и знающие мое творчество, поймут, почему я выбрал такое название. А остальным объяснять этимологию этого слова — зачем?..

— Хорошо, тогда поговорим о другом. Вы сказали о вдохновении, в связи с этим вопрос: вы работаете каждый день, неужели вдохновение к вам приходит ежедневно?

— Вдохновение должно быть всегда, коль ты выбрал путь художника.

Это профессия, которая предполагает постоянное желание творить. Другое дело, что не всегда бывает необходимое для творчества настроение. Но если идти на поводу у каких-то ненужных мыслей, ты проиграешь. Если ты назвался профессионалом, и неважно, в какой области, то именно ты сам должен стать хозяином своих мыслей.

— Как вы решаете проблему со своими мыслями в случае отсутствия настроения?

— Ответ в самом вопросе: я настраиваюсь. Прихожу в мастерскую, где сам воздух уже пропитан духом творчества. Включаю музыку, которая мне близка духовно и… порой сам не замечаю, как уже стою у мольберта.

— Вы сказали, что чувствуете людей. Но ведь есть люди, несущие «негатив»: завидующие, злые, просто несчастные. Как вы поступаете, если ощущаете подобные эмоции в отношении себя?

— Я умею дистанцироваться от них. К сожалению, сегодня много людей, отрицающих Бога. В отличие от тихих атеистов, у которых просто своя своеобразная вера в природу, эти представляют самую опасную категорию. Причем такие люди, которых я называю «шайтанами», порой скрываются под личиной даже верующих людей. И это страшно.

— Каких еще людей вы не любите?

— Ненадежных и безответственных. Я их просто не понимаю. Как не понимаю и огромного количества бездельников, которых сегодня почему-то стало слишком много. Причем я не говорю о людях, которые по какой-то причине лишились работы. Я об огромной «армии» молодых людей, пропадающих ночами в ресторанах и барах, и тратящих весь день на сон. Что особенно поражает, что именно они громче всех жалуются на невостребованность и несправедливость мира по отношению к ним. Винят всех и вся в своих неудачах, и буквально «сеют» негатив.

— Может, вы дадите им какой-то совет?

— Кто дал мне право давать кому-либо советы?.. К тому же, я прекрасно понимаю, как это сложно — общаться с такими людьми и суметь избежать их влияния.

— Сакит муаллим, но ведь вы же смогли. Когда-то давно и вы жили в однокомнатной квартире, писали картины по ночам и лишь мечтали о собственной мастерской.

— Я сильный человек. Не все такие, и не стоит кого-то осуждать за слабость. У каждого своя судьба. У меня хватило сил, у кого-то их может не быть.

— Это правда, что ваши ученики — в основном молодые люди, в которых вы сами углядели некую «искру», и которые занимаются у вас совершенно безвозмездно?

— Правда.

— Но ведь многие занимаются у вас по нескольку лет.

— Они уходят, когда у них есть возможность уйти. Для меня же они как дети, а детей не выбрасывают на улицу, когда они подрастают. И, конечно же, они не платили мне за обучение. Потому что это было мое решение — взять их в ученики.

— Но почему вы все это делаете?

— Потому что мне в свое время никто не помогал. Я очень благодарен своим родителям за то, что они в меня поверили, отправили учиться в Ленинград. Но в силу чисто материальных причин они просто не могли сделать для меня большего, да и не должны были по большому счету.

И это даже хорошо, что мне пришлось пробиваться самому. Но коль уж я достиг определенных высот в плане финансов, я считаю совершенно естественным помочь действительно талантливым ребятам. И совершенно не считаю это подвигом.

— Как стать вашим учеником?

— Сегодня уже никак. У меня уже много лет занимаются мои ребята, которые стали мне действительно родными. Хотя… если я увижу в ком-то талант, возможно, и возьму еще кого-нибудь под свою опеку.

— Насколько я знаю, ваши сыновья тоже входят в число ваших учеников?

— Они занимаются наравне со всеми. Более того, в стенах мастерской они не имеют права называть меня папой. Я здесь для них — учитель, как и для всех. Потому что если я начну делать различия, это может обидеть других. Даже отнять стимул работать.

— Сакит муаллим, я общалась с вашими учениками, и действительно могу подтвердить, что они вас любят не просто как учителя, а как родного человека.

— Мне это очень приятно, да и я их так люблю. И я на самом деле ощущаю себя их родителем. Моя задача — поддержать их, помочь. Убежден, что, даже указывая человеку на ошибку, необходимо дать ему возможность ее исправить. Но самое главное — не обобщать эту ошибку с его личностью. У всех в разные периоды жизни что-то не получается. Отнять у человека веру в себя, заставить потерять стимул работать над собой — очень легко. Сложнее укрепить эту веру, заставив работать над собой. Чтобы в итоге возникло то самое внутреннее состояние, которое и пробуждает вдохновение. Я — учитель, я не имею права «гасить» в своих учениках порыв и талант. И потом — я их не учу в полном смысле слова. Я их, скорее, направляю. Учу учиться, если можно так сказать.

— Сакит муаллим, все ваши ученики — выпускники Академии художеств или Училища им. Азим-заде. Скажите, на ваш взгляд, художнику действительно необходимо образование, или все же это — талант, дар от Бога?

— Учиться необходимо. Образование — это как азбука. Иначе получается то, что мы видим сегодня повсеместно: на эстраде поют «певцы» и пишут «композиторы», не знающие нот. В самородков, которые могут стать великими только в силу своего таланта, я не верю. Без образования ты далеко не уйдешь. Я не утверждаю, что необходимо обязательно закончить Академию или училище, можно учиться у какого-нибудь известного художника. Или у всех художников, читая книги о них, оттачивая мастерство, глядя на их работы. Но учиться.

— Сегодня стало модным брать «уроки живописи», а потом считать себя состоявшимся художником.

— Пусть считают. Сами себя. Как минимум, это смешно. Как максимум — глупо.

— Хорошо. А кого, на ваш взгляд, можно назвать художником?

— Трудный вопрос. Я, например, до сих пор переживаю по этому поводу. Думаю, признать тебя может только зритель, народ. У нас в стране сейчас официально зарегистрировано полторы тысячи художников. Это — немыслимая цифра. Вы знаете этих людей? Я — нет. Я глубоко убежден, что если в стране есть 10 состоявшихся художников, которых любит и знает народ, искусство которых интересно за рубежом, — это уже победа.

— Сакит муаллим! Вам ли сомневаться в себе? Хоть вы и не любите регалий, но вы — заслуженный художник Азербайджана.

— Я не знаю, что это такое. Я не понимаю, что означает «заслуженный художник». На мой взгляд, художник не должен работать ради званий. Он просто должен работать, потому что иначе не может жить.

Я просто пишу, потому что это — то, без чего я не смыслю жизни. Более того, я думаю, что на сегодняшний день я раскрылся только на 15-20% своих возможностей.

— Но вас ведь признают художником обычные люди. Тот самый народ, о признании которого вы говорите.

— Да, это меня радует. Но думать о том, что я какой-то невероятный талант … У меня на это просто нет времени. Правда, когда меня приглашают провести выставку в галерее Опера, где выставлялись такие мастера, как Ренуар, Дега, Роден, я задумываюсь: «Неужели я на самом деле столь талантлив, что достоин выставлять свои работы рядом с такими признанными гениями?!.»

И тогда кажется, что все происходящее — сон. Вроде вчера был еще ребенком, а сегодня — надо же, академик…

— Вы когда-нибудь отдыхаете? И если да, то как?

— Пассивный отдых я не признаю. В позапрошлом году поехал в Бодрум по настоянию семьи, но в результате провел почти все время в номере за мольбертом.

Обычно же я просто играю на гитаре — есть у меня такое хобби. Ведь в свое время я учился не только в кружке живописи, но и посещал уроки игры на гитаре.

— Существует стереотип, которого придерживаются некоторые художники, о том, что художник должен быть голодным и бедным. А продавать свои работы — это неправильно. Что вы об этом думаете?

— Думаю, что таким образом они объясняют свою невостребованность. Назовите мне хотя бы одного бедного художника-гения.

— Легко. Модильяни.

— Ну, он был беден потому, что отказывался продавать свои работы. Хочу сказать: это был его собственный выбор. Но он хотя бы был талантлив, просто со своеобразными взглядами на жизнь. Меня раздражают так называемые художники, которые свою причастность к большому искусству ограничивают тем, что выглядят, как бомжи, и при этом гордятся тем, что «не продают свои работы». На самом деле их работы просто никто не покупает.

Художник — такая же профессия, как и все остальные. Да, у каждого есть работы, которые не продаются по той или иной причине, но их может быть одна-две. А не все.

— Есть ли люди, которым вы ни за какие деньги не продадите свою картину?

— Да. Если вижу, что человек собирается использовать мою работу как предмет декора интерьера. Или недостойному человеку.

Картины — они как дочери. Рано или поздно они должны уйти из родительского дома. Но важно отдать их в хорошие руки. А вот подарить кому-то свою работу я могу. Если вижу искренний интерес человека.

— Вы щедрый человек, что соответствует качествам вашего знака зодиака — Лев. А вы сами верите в гороскопы?

— Верю в соответствие качеств характера знакам. Допустим, я — Лев и Собака. Так вот, иногда я действительно больше Собака — верная, преданная и защищающая близких. Я не могу пройти мимо, если вижу, что кто-то нуждается в помощи и поддержке. Но иногда — я больше Царь. Особенно в ситуациях, когда кто-то хочет показать мне, что он в чем-то сильнее меня (смеется).

— Неужели и агрессивным бываете?

— Да. С теми бездельниками, о которых я говорил выше. Я могу быть достаточно резким. Всегда предпочитаю все говорить в лицо, поэтому многие меня не любят. Но дело в том, что я на самом деле никого, кроме Бога, не боюсь. Поэтому я на самом деле свободный человек.

— Сакит муаллим, ваша персональная выставка в Баку прошла в прошлом году. Когда ждать следующей?

— В прошлом году я провел выставку потому, что меня решили наградить орденом «Вэтэн Овлады» и премией Деде Горгуд.

В Баку пока персональных выставок не планирую, потому что сегодня у меня есть собственный музей, который и работает как выставка, сюда может прийти любой желающий и посмотреть мои работы. Но вот в Москве в октябре этого года должна состояться моя персональная выставка в Пушкинском музее. Кроме того, меня пригласили в Румынию, Турцию, Литву и Англию.

— В этом году вам исполняется 55 лет. Вы будете как-то по-особенному отмечать юбилей?

— Нет. Не люблю дни рождения.

— То есть вам не звонить и не поздравлять?

— Звонить, конечно (улыбается). Просто не люблю, когда люди тратят деньги, пытаясь сделать мне какой-то подарок. Мне больше по душе что-то сделанное своими руками или, допустим, когда друг исполняет в мою честь песню. В узком кругу близких людей. Не могу, мне бывает неловко, если человек тратит на меня деньги.

— А сами любите делать подарки?

— Да. Очень. При этом стараюсь узнать, что именно человек хочет, и делаю сюрприз.

— У вас много друзей?

— Нет. У меня много хороших знакомых. Но времени на дружеские посиделки в чайхане у меня нет. Мой единственный близкий друг живет в Турции, это мой однокурсник Рафиг Азиз — человек, которому я, не задумываясь, могу подарить собственную мастерскую. И он ко мне относится так же, а Бахрама Багирзаде считаю своим младшим братом.

— Спасибо вам за беседу!

Натали АЛЕКСАНДРОВА

Бакинский рабочий.- 2012.- 6 августа.- С.1, 5.