Выставка Made by Rustamovs

С тех пор, как в Музее современного искусства состоялась выставка Made by Rustamovs — некий творческий отчет и подарок братьев Теймура и Махмуда Рустамовых своему отцу, отмечающему 80-летие скульптору Аслану Рустамову, прошло немало времени.

Отписалась пресса, прошли репортажи по телевизионным каналам, прокатилась волна отзывов по умам и сердцам, в том числе и в Интернете… А я, перебирая впечатления об увиденном и прочувствованном, все думаю: как по-журналистски рассказать о таком событии неискушенным в теориях, но активным посетителям презентаций людям? Тем, кто явно тянется сюда и хотел бы научиться разгадывать все чаще задаваемые художниками загадки нам, искренне желающим адекватно разобраться в смысле и достоинствах выставляемых сегодня произведений, все чаще не похожих на формировавшие наши эстетические представления о прекрасном...

Прежде мне для отклика хватало встречи с автором после осмотра залов: художники — народ, склонный к философствованию, и череда образов, рождающихся в их воображении непрерывно, всегда делает подобные беседы объемными и поучительными.

Помнится, в студенческие годы лекции по истории, литературе, основам искусств и другим предметам нам читали в залах московских музеев. Как рассказы об экспонатах, обогащавшие материалы учебников, они формировали наши представления об окружающем мире и, помимо всего прочего, помогали постигать силу и значимость искусства.

Кстати, нас не оберегали от подробностей, «интересных лишь профессионалам», а активно посвящая в особенности той или иной художественной школы, заостряли внимание на манере великих, чьи работы как святыни удостоены чести веками храниться в знаменитых коллекциях мирового уровня, учили анализировать успехи и неудачи авторов, отзывы критики. Считалось, что культурный человек, выпускник вуза должен разбираться в искусствоведческих подробностях — знать цену умению художника запечатлеть перспективу, воспроизвести пространство, «передать» освещенность изображаемого предмета и даже «считывать» затаенный смысл символов в сочетании красок.

Так эрудированные, заинтересованные в наших успехах педагоги в сложнейших условиях первых послевоенных лет стремились в той или иной степени учить студентов-журналистов быть неравнодушными и пытливыми людьми. Учили за статичными, на первый взгляд, портретами, пейзажами, натюрмортами, за отлитыми в бронзе изваяниями, изгибами отполированных мраморных глыб видеть показанные талантливыми мастерами сильные и слабые стороны мироздания. Это приводило к главной цели — к развивающей воображение потребности домысливать содержание, редко высказываемое «в лоб» автором, а в журналистской практике помогало при беседе вызывать его доверие, всегда украшающее будущее интервью или даже очерк.

Что же сегодня?

Символично и естественно, что роскошная и неординарная выставка братьев Рустамовых открылась там, где в череде ослепляющих белизной замысловатой формы отсеков под сенью причудливого стеклянного купола как-то по-особенному выглядят уже прописавшиеся сотни полотен и скульптур мастеров, избравших не очень-то широко изученный современный стиль. Где их новые «сочинения» вновь и вновь красноречиво говорят о том, что они, как и авторы сложившейся здесь экспозиции, видят мир куда более многообразным и загадочным, чем все мы, остальные, и — тем не менее — выставляясь, рассчитывают на понимание.

Мне такое понимание — признаюсь — дается нелегко. Так и хотелось подчеркнуть, что если скульпторы Теймур и Махмуд Рустамовы давно уже в представлении не нуждаются, то об их работах этого не скажешь. Но вот парадокс: неравнодушное знакомство с ними довольно скоро отменило желание высказаться столь категорично и опрометчиво: всматриваясь, как бы понимаю все больше и обретаю собственное мнение…

Отмечаю, что на мой, пусть дилетантский, взгляд замысловатый асимметричный трон у Теймура — обобщенный образ предмета, сыгравшего злую шутку со многими правителями исторического пространства. Яйцо-пазл у него — заполненный красочной эмалью бронзовый каркас, импонирующий самым изысканным сегодняшним представлениям о декоративности, таит в себе куда более глубокий смысл, чем только безусловное совершенство формы. Ассоциирующаяся с парижским Лувром стеклянная пирамидка — словно экспонат в виде фарфорового мопса, заключенного в музейную витрину. Светящаяся флуоресцентной краской деревянная фигура увенчанного короной и атрибутами власти человека благодаря окружающей его решетке говорит о несвободе любого правителя…

Не знаю, права ли… Хотя уже смею утверждать, что все это сулит много открытий неравнодушному посетителю, который, попав в залы, не может скользнуть взглядом по выставленным экспонатам, одаривающим светом уникальных озарений, не задуматься о взаимосвязи материальной и духовной сфер обитания человека.

Здесь такое разнообразие предметов, такая наполненность глубоким смыслом, такое владение мастерством в самых необычных жанрах, что ограничиться кратким пересказом визуальных впечатлений о творческих успехах братьев Рустамовых, по меньшей мере, не честно… даже если совсем не легко понять, что у каждой вещи «за душой».

Остается разве что вновь и вновь уносить отсюда впечатления, остающиеся с нами навсегда и провоцирующие на поиск их смысла — это такое увлекательное занятие для ума и сердца, особенно после представившейся возможности побеседовать с самими авторами...

Нет, гостеприимно встреченная в мастерской семьи Рустамовых, я не стала спрашивать у Теймура и Махмуда, откуда приходит настроение, как выбрали профессию, в чем видят смысл жизни, счастливы ли. Повторить их путь, постигать цену их успехов сегодня не станет никто из любителей влезать в душу — кому нужны эти псевдосветские, избитые полупрофессиональные вопросы в поиске ироничных ответов на них?

Не приняла в расчет и глубокомысленные утверждения, будто Теймур Рустамов в некоторых работах «использует системные связи семантического ряда, которые позволяют ему изнутри исследовать знаковый смысл, духовное предназначение искусства в разработке собственного стиля…», как пишут иные искусствоведы.

Увидев здесь вместе все великолепие завершенных работ, многочисленных эскизов, набросков, вариантов, деталей, я только спросила Теймура:

— Откуда приходит подобное разнообразие идей?

— Вы имеете в виду мысли, которые как импульсы рождают новые замыслы? Так они не приходят… Они живут вместе со мной и ведут по дороге, которую я выбрал сознательно. Навсегда…

— Дожидаясь своей очереди?

— Это вы здорово подметили! Действительно, дожидаясь.

— Грузят?

— Что вы!

— И все, что нарастает на мелькнувшую иногда мимолетную мысль, должно быть интересно только вам или «публике»?

— Конечно, движет желание показать другим, но лишь после того, как сам посчитаю вещь завершенной, удавшейся, интересной.

— А мнения окружающих?

— Приятно слышать одобрительные отзывы, но мнений может и должно быть много… Бывает, сетую на отсутствие критики, да где ее взять — профессиональную, заинтересованную, беспощадную и доброжелательную одновременно…

Теймур

Вот, пожалуй, и главный смысл нашей беседы с Теймуром. А вообще он о многом говорил, помогая мне сделать собственный вывод. Талант от Бога, остальное — вечная учеба, постоянный, развивающий вкус труд, счастье открытий, требовательность к себе, даже амбиции. Все, что и есть образ достойной жизни, счастливой жизни. В семье, в профессии, в обществе. И никому нет дела до того, как он — прагматик и фантазер — чувствует себя в пасмурную погоду, какую носит одежду и какими проблемами озабочен с утра в тот или иной день.

Основой своего благополучия он считает семью, богатый духовностью клан Рустамовых, генеалогическое древо которых увлеченно и с гордостью изучает. И возможность сосредоточенно, с помощью не поддающегося описанию творческого процесса разбираться в мыслях, наполняющих его существование глубоким смыслом …

Именно он подтвердил и мое мнение о том, что каждый волен воспринимать произведение искусства в меру своей готовности понимать его, но при условии, что автор сделал его с большим уважением к «адресату», чтобы последний принял приглашение вместе с ним разгадывать по-философски глубокую мысль каждой работы.

Теймур не скрывает, что, на его взгляд, произведения изобразительного искусства должны поражать воображение и даже вызывать страх, и потому в выставленной коллекции опять появляются работы-предупреждения. Несказанно эстетичные, завораживающие по цветовой гамме и разнообразию использованных материалов, совершенные по форме, они тем не менее нередко воспринимаются как крик отчаяния и остаются в памяти как серьезный призыв остановиться, одуматься, отказаться…

Так воспринимаешь малогабаритную бронзовую скульптурку Махмуда «Бег», где морда собаки, увязнув в корпусе медной валторны, уперлась в тупик… Названную Теймуром «Недетские игры» фигурку милого малыша-воина на деревянной лошадке и с саблей в руке… И конечно же, буквально пугающий его экспонат под названием «Генная инженерия» — головка красавца с огромными рогами и телом, покрытым изысканной красоты разноцветным оперением с проникающим в душу взглядом почти настоящих человеческих глаз, от которого в ужасе хочется поскорее спрятаться… «Доигрались в своих экспериментах, да?»…

Вызвавшие большой резонанс работы-предупреждения Теймур предъявлял и прежде, без обиняков показав на макете пронзенные шприцами мозг и печень человека, обклеенную таблетками модель человеческой головы. Но то было на посвященной борьбе с наркоманией выставке, каковые ныне принято называть не просто тематическими, но и концептуальными — от слов концепция, концептуализм.

Данное направление, многое изменившее в системе художественных ценностей на протяжении ХХ века, конечно же, не обошло своими «милостями» Теймура Рустамова.

К примеру, получив приглашение принять в 2009 году участие в 53-й Венецианской биеннале с работой на свободную тему, где «отчитывались» художники 47 стран мира, он выполнил мультимедийную инсталляцию на тему из своего очень счастливого детства. Объединив портреты занимавших в те годы умы политических деятелей — Ленина, Сталина, Гитлера, фотографии родственников, картинки о многострадальном Вьетнаме, атрибуты и приметы времени — пионерские барабан и горн, джаз и рок, он, по-моему, сомневался, что «прочитать» их сможет каждый. Потому и подарил вниманию публики не только конгломерат из предметов, но и огромное украшение в виде собранной из восьми тысяч собственноручно вырезанных зеркальных пластинок вращающейся сферы, в темной комнате воспринимавшееся как космический объект во времени и пространстве.

Хорошо, что есть возможность говорить о приобщении Теймура к концептуализму с той важнейшей поправкой, что талантливый и увлеченный творчеством современный мастер оказался на редкость самобытной, лелеющей идею вечного совершенства счастливой личностью, не подверженной конформизму.

Осознанно или интуитивно, он явно увидел в концептуализме течение, породившее отчуждение многих интеллигентных, любознательных людей, которым как глоток свежего воздуха нужно искусство, не оскорбляющее их способность воспринимать высокохудожественные произведения и по достоинству оценивать их. Увидел тогда, когда, как убедительно написал весьма почитаемый мною художник, эрудированный философ Теймур Даими, «народившиеся художники-спекулянты создают «произведения искусства» из подручных материалов («мусора», по образному выражению Ахматовой) и сегодня манипулируют высосанными из пальца смыслами и значениями».

Ратуя за «концептуализм», имеющий дело не с предметным миром обыденных вещей и даже не с идеями, а с отношениями между ними, его последователи провозглашают полную ненужность творчества, ибо «искусство есть бессмысленное дополнение к миру, в котором тот не нуждается». Да уж…

Возможно, где-то все начиналось исподволь, с желания изобрести некий противовес натворившему немало бед социалистическому реализму. Но, слава Богу, Теймур Рустамов — из числа редких творцов-одиночек, обладатель фундаментального профессионализма и благородного ремесла, ставший на стезю постоянного экспериментаторства в традиционном и вечно новом искусстве. Очень много работая, он чувствует себя вполне уверенно и по-мудрому спокойно, дистанцируясь от современной «актуальной» нервозной суеты.

Его преимущество еще и в том, что, удивляя объемом идей и восхищая многообразием вселенских ассоциаций, он одаривает мир неисчерпаемым множеством визуальных форм благодаря талантливым рукам. Освоившие все возможные сочетания материалов вплоть до металла, они позволяют ему творить уникальные произведения, которые много говорят уму и сердцу смотрящего, избавляя от заблуждения, будто современное искусство трудно понимать. Понять невозможно то, что, как говорит Т.Даими, вовлеченные в невротическую погоню за сиюминутным успехом (?) «творят» стаи современных «художников». Это не про Теймура Рустамова…

Генетически предопределенная чистота помыслов Теймура, его высокоразвитый интеллект, изысканный вкус, целеустремленность, трудолюбие, склонность к размышлениям, какая-то внутренняя связь с щедрым для этого художника космическим разумом, как и многое другое, прочитывается и при знакомстве с коллекцией, показанной два года назад на выставке, посвященной его 50-летию.

Правда, блиставшие в свете софитов на краткосрочном праздничном вернисаже ее экспонаты ненадолго вернулись в небольшую галерею семейной мастерской. Считается лучшей долей для них, если произведения мастера — возможно, на века — украсят интерьеры чьих-то квартир или офисов, а для нас навсегда останутся страницей с любовью изданного каталога, рассматривая с пристрастием который, мы то и дело будем задаваться вопросом: откуда столько идей и такое совершенство в их воплощении? Ведь если перед нами вырезанные из дерева весы-балансир, то у Теймура это непременно — уникальное решение принципа их использования и более чем изящная, необычная конструкция. Как образец самобытной мысли автора буквально потрясает фрагмент женской головки из бронзы, изящнейшим образом названной «Реплика» — один только замысел так впечатляет….

Поклонники творчества Теймура давно привыкли к тому, что он виртуозно использует сварочный аппарат, чтобы воплощать фантастические идеи в статуэтках, выполненных в металле.

Говорит, в воинской части, где служил, ему поручили вместе с однополчанами превратить старый сарай в красный уголок. Так вот, под руководством молодого художника, имевшего под руками свалку арматурного железа да сварочный аппарат, солдаты и ажурный подвесной потолок на шестиметровой высоте соорудили, и замысловатые решетки на окна сделали, и о барной стойке не забыли. Тогда заброшенный сарай и нарекли «Дворцом культуры», а художник буквально полюбил новую для него «технику». С тех пор сваренные из металла работы стали вносить большое разнообразие в его коллекции, пополняя их предметами с неожиданно изящными формами, провоцирующим зрителей на поиск ассоциаций.

Неизменно восхищают легко узнаваемая за переплетениями железного каркаса фигурка «Маленькая девочка», хотя это всего лишь исполненный с помощью сварки замысловатый металлический контур. Несколько иначе «закрученный» металлический прут убедительно олицетворяет бесконечность, а фигурка «Древо желания» исполнена необыкновенного изящества. Важно отметить, что выполненные в металле композиции «Новый аристократ» и «Тайна» настолько глубокомысленны, что приобретены Государственным музеем искусств Азербайджана. Они вошли в его расширяющую наши представления о нравственных ценностях постоянную экспозицию главного музея, посвященную современному искусству.

Махмуд

На выставку, которая увлекла меня на разговор (пусть небольшой) о современном изобразительном искусстве, скульптор Махмуд Рустамов представил и отлитые в бронзе, и живописные работы на холсте и бумаге, причем как раз из тех, которые, на мой взгляд, поймет не каждый зритель.

— Откуда эти загадочные лица, краски потустороннего мира, нагромождение предметов и деталей, теснящих фигуры? — спросила я скульптора.

— Это выражение моего страха! — с готовностью ответил Махмуд.

— И все?

— И все! Отлитые в бронзе статуэтки «Подземные жители», «Старый сфинкс», «Сытый», «Механический Шеду», «Грифон» — это серия «Археология подсознания». Серия «Глаза» состоит из нарисованных на холсте маслом, точнее — соусом, мелками — полотен. Тут «Чрезмерная забота», «Давление пустоты», «Воздушный шар», «Удар в спину», «Укротитель», «Всадник», «Двое» — такие разные.

— Ну а изображенные на бумаге в смешанной технике «Подводная лодка», «Водопой», «Механические черепа», «Пара», «Поцелуй», «Ангелы», «Первенец»?

— Там же написано — фантазии из серии «2013».

— Такое особенно пугает загадочностью…

— И правильно… Будущее нередко пугает непредсказуемостью… Вглядитесь…

— Там много ассоциаций и символов. Это плоды просвещения, накопившиеся знания у человека, много читающего с детства, вникающего в особенности творчества великих классиков и современников?

— Скорее, это то, что накапливает подсознание… Проснешься утром, и так хорошо, если новая информация манит взяться за следующую работу.

— Считается, что вы весьма плодовитый автор…

— Это плохо?

— Отнюдь! Столько идей, и так многие реализованы… Как удается?

— Не знаю, как назвать такое — азарт, что ли, или привычка держать себя в напряжении… Частенько задаю себе сложные задачи — за один день глыбу мрамора в скульптуру превратить или целый альбом рисунками заполнить. Какая-то сила мобилизует.

— Роскошно изданный альбом ваших рисунков из четырех серий я видела еще до того, как в поле моего зрения попали ваши скульптуры — это что-то! Считается, что рисунок — проба на мастерство и для живописца, и для скульптора, это своеобразная форма мышления. Вы и эту серию сделали, чтобы проверить себя?

— Возможно.

— Ваши замысловатые, «умные» линии фантастически великолепны.

— Спасибо. Был период, когда я увлекся графикой.

— Помнится, незабвенная Лейла Ахундзаде написала о вашем альбоме: «Почти бесплотные, стилизованные пропорции, очерченные одной линией и при этом фиксирующие метаморфозы тела, всегда утонченно многозначные и эмоционально выразительные, имеют у Махмуда свои характеры…»

— Я был польщен такой оценкой.

Подумалось: так бывает в семье, где и в маленьком ребенке уважают личность. Он самым естественным образом растет ответственным, уверенным в себе человеком, а еще, как бы во внутреннем диалоге со старшими испытывает потребность самовоспитанием и аутотренингом доказывать свою состоятельность прежде всего самому себе.

В те часы, что я провела в мастерской семьи Рустамовых, Махмуд более других работал. Младший в семье, здесь он воспринимается как самый деловитый и уверенный в себе человек. Он лепил чье-то надгробие, уверенно вел деловые переговоры с очередным заказчиком, встречал посетителей и даже провел мини-экскурсию с искусствоведом из США, пишущей диссертацию об азербайджанском искусстве. В свои 45 он знает, какую ценность представляет на мировом уровне творчество азербайджанских мастеров… А еще… между делом, сладко зажмурившись, в сердцах сказал мне: «очень люблю свои работы!»

Да, значимость мастера в определенной мере оценивается и тем, какое место он занимает в череде художественных явлений, определяющих эпоху. Махмуд Рустамов пришел в изобразительное искусство в тот период, когда Азербайджан обрел независимость, и в мастерские, на подиумы выставок пришли принципы национальных традиций и исторические приметы, фольклорная атрибутика, тенденции мировой моды, модернистские течения, объединившие художников в поиске все новых форм.

Выросший в семье известного скульптора Аслана Рустамова, Махмуд не только получил достойное профессиональное образование, но и волею судьбы оказался счастливым обладателем переполняющей их дом творческой энергетики, с одной стороны, несущей информацию из глубины веков, а, с другой, — подстрекающей на освоение новых тенденций.

Увидев уже первые показанные на выставках малогабаритные скульптуры и композиции двадцатилетнего Махмуда, специалисты заговорили о нем как о тонком мастере. О юноше, уже «умеющем контрастно преподнести ощущение реальности и ирреального, вызвать на размышления о жизненной философии». Не случайно произведения Махмуда Рустамова, «отличающиеся интересным решением, своеобразием форм, необычным взглядом на жизнь и умением создавать образы, соответствующие требованиям высокого искусства», давно уже стали предметом широкого интереса и теперь хранятся в престижных музеях и коллекциях частных владельцев во многих странах мира.

Подарив отцу богатую экспозицию из новых работ, Теймур и Махмуд трепетно готовятся провести персональную выставку произведений известного скульптора Аслана Рустамова, тоже посвященную его 80-летию, и говорят, что она будет впечатляющей. Дай-то Бог.

Маститому художнику есть, чем гордиться и чем порадовать соотечественников.

И напоследок такой вопрос к Махмуду:

— Совсем недавно в вашем творчестве случился и носорог… Расскажете?

— С удовольствием! В рамках 012 Baku Public Art Festival, организатором которого является некоммерческое объединение YARAT!, мне была предоставлена возможность выбрать не только тему, но и место для скульптурной композиции, связанной с Баку. Для проекта «Альтернатива» я облюбовал место рядом с Девичьей башней, и это, как и все остальное, позволило мне использовать много символов. Есть версия, что Девичью башню построили представители инопланетной цивилизации, и композицию у меня «ведет» инопланетянин, у которого в руке флюгер. Олицетворяющий город ветров, он напоминает о том, что ветер может стать источником альтернативной энергии.

— А носорог?

— Носорог, энергично, очертя голову, несущийся вперед, это стремительно развивающийся Баку, превращающийся в мегаполис со сложной инфраструктурой. А курица, являясь наиболее распространенным продуктом питания в мире, — символ толерантности. Гранат на носу носорога — один из духовных символов азербайджанской культуры, ее генетической связи с землей и духовными корнями.

— С вашей подачи все ясно… А когда читаешь пресс-релиз, где сказано, что Махмуд «решил показать открытость Баку, всегда славившегося мультикультурностью и транснациональным характером населяющих его людей, а в качестве символов открытости, универсальности и транснациональности города выбрал гибридную анималистическую фигуру… просто теряешься»…

— По-моему, все сказано ясно и грамотно!

— Сегодня о подобных вещах говорят таким языком, да?

— Естественно! А как же передать содержание по-философски сложного современного проекта?

В самом деле, как… Если в мир искусства, как и в нашу жизнь, пришли и продолжают приходить новые мысли, проблемы и герои, если коренным образом изменилась тематика произведений изобразительного искусства и все чаще новое воодушевляет художников на создание сложных композиций из вещей, символизирующих взаимоотношения времен, мира природы и перемен, отражающих новый мир…Тем более, если жизненное кредо относит художника, как и пишущего журналиста, к числу его собственных базовых установок, именно умению учиться всю сознательную жизнь, то, как говорится, куда денешься. Спасибо за науку…

Микеладзе, Галина.

Бакинский рабочий.- 2012.- 10 августа.- С.4-5.