Человек, для которого работа была праздником

Продолжать жить после ухода из жизни, отпущенной тебе свыше, дано далеко не всякому. Эту привилегию могут предоставить ушедшему из жизни лишь его добрые дела, поступки, слова. И как бы мы ни привыкли к смерти чужой, думая о ней, понимаем, что вместе с ней ушла целая Вселенная…

На подобное философствование подвигли меня воспоминания об Эльмане Джафарли, моем коллеге и друге, замечательном журналисте-переводчике и просто человеке, достойном уважения. В нынешнем июне минуло уже пять лет, как его нет среди нас.

Произошло все внезапно: автомобильная авария, больница и… смерть. Когда мне сообщили об этом, я не поверила: ведь буквально накануне мы разговаривали с Эльманом по мобильному телефону, и в свойственной ему шутливой манере он уверял, что у него все в порядке. И вдруг такое…

…В Азербайджанском государственном информационном агентстве (Азеринформ), куда я пришла в 1987 году, Эльман тогда уже работал на протяжении нескольких лет, был редактором-переводчиком. Я сразу обратила внимание на него - всегда подтянутый, одетый "с иголочки", в костюме и обязательно при галстуке, он выделялся среди сотрудников. А поближе мы познакомились, когда Эльман перевел на азербайджанский язык написанный мною по-русски довольно большой материал. Потом еще и еще… Помню, это были очерковые зарисовки, посвященные некогда репрессированным, а потом реабилитированным ни в чем не повинным людям - в тот период наше агентство выпустило целую серию моих очерков на эту тему под рубрикой "Белые пятна истории: они вновь обрели доброе имя".

Готовила я их с большим волнением - ведь речь шла о людских судьбах! В каждую зарисовку буквально вкладывала душу. И мне было важно, чтобы все это прочувствовал также читатель азербайджанского варианта. Сумеет ли переводчик добиться этого? К счастью, мои опасения оказались напрасными: Эльман Джафарли стал, можно сказать, моим соавтором, сумев передать все нюансы, все оттенки пережитых мною при работе над материалами чувств. Его переводы были эмоциональны, мастерски передавали личностное отношение автора к тому, о чем он рассказывал.

И если честно, мне всегда хотелось, чтобы мои статьи, очерки и даже информации переводил, по возможности, именно Джафарли…

А еще мне нравилась его манера работать: чаще Эльман диктовал свои переводы оператору-машинистке - говорил, так быстрее, - причем, делал это весьма артистично, с пафосом, акцентируя внимание на главном. Язык его переводов был сочным, ярким. Лексическое же богатство их можно объяснить, думаю, его общей образованностью. Видимо, сказались успешная учеба в азербайджанской средней школе нынешнего Марнеульского района Грузии, где Эльман родился в семье служащих, знания, полученные им уже в Баку, в Институте иностранных языков (он изучал английский), наконец, работа в должности младшего редактора в Главной редакции Азербайджанской советской энциклопедии, потом корреспондентом газеты "Идман" ("Спорт"), откуда он и пришел в начале 80-х годов прошлого столетия в Азеринформ, нынешний АзерТАдж. Небольшой отрезок времени Эльману довелось быть заместителем главного редактора газеты "Хаят", переименованной позже в "Азербайджан". Но он оставил ее и вернулся в агентство, чтобы заниматься только любимым делом - переводами. И здесь, в информационном агентстве, он, профессионал в самом высоком толковании этого понятия, занимаясь переводами, одновременно, будучи заместителем главного редактора, приобщал к своей профессии молодых специалистов, щедро делясь с ними своим умением. Вероятно, это и послужило основным мотивом для назначения его в 2003 году, Распоряжением Президента Гейдара Алиева, вторым заместителем генерального директора АзерТАджа, творческой организации, в которой, как известно, переводческая деятельность, а значит, и качество переводов на иностранные языки, играют немаловажную роль.

Эльман Джафарли выполнял работу по совести, иначе не умел. Надо сказать, что ему очень помогали его личные качества. Он умел строить отношения с сотрудниками - был уравновешен и доброжелателен. Умел даже свое недовольство чьей-то работой, скажем, неудавшимся переводом, выразить спокойно, не обижая человека. Люди тянулись к нему, любили общение с ним. Потому Эльман был душой любой компании, веселым, остроумным. А как любил танцевать! - хотя и был, прямо скажем, далеко не первоклассным танцором. И танцевал. На свадьбах азертаджевцев, куда "виновники" торжества по утвердившейся доброй традиции приглашали обычно чуть ли не весь коллектив, на праздновании дней рождения сотрудников. К примеру, я нередко заглядываю в альбом фотографий, сделанных на моем полуюбилее, и с удовольствием смотрю на своих веселящихся коллег, а среди них, на первом плане, на залихватски пляшущего Эльмана.

Впрочем, чувством юмора, желанием, а главное, умением повеселиться Эльман Джафарли покорял не только тех, с кем работал. Вспоминаю нашу с ним поездку на Кипр, в турецкую его часть, в конце 90-х годов прошлого столетия, где в Лефкоше проходил форум представителей информационных агентств тюркоязычных стран. Эльман был буквально в центре внимания - всем участникам форума хотелось непременно пообщаться с этим "симпатичным азербайджанцем" - так его называли - поговорить, посидеть за столиком в кафе. Надо сказать, что как настоящий кавказский мужчина, Эльман умел управлять столом, а после бокала хорошего вина становился лишь веселее и разговорчивее.

Кстати, на Кипре я открыла в Эльмане еще и качества, свойственные чаще нам, людям восточным. Он очень почтительно относился ко мне, помня, что я старше него, всячески оберегал от возможных в поездке неудобств, не скупился на добрые слова, говоря о том, что я совсем неплохо выступила на форуме - ведь мне, русскоязычному журналисту, надо было произносить речь на родном азербайджанском языке.

И еще об одном. Эльман, при всей своей открытости, был застенчив. Когда я на Кипре спросила у него, какие подарки он везет жене и детям, он застеснялся: ему, как мне показалось, стало неловко говорить о жене и дочках с человеком, который старше по возрасту. И тут мне вспомнились слова моей старенькой бабушки - у нас не принято, учила она нас, молодых, говорить со взрослыми о женах, мужьях и детях. Но потом Эльман, поняв, наверное, что я - совсем не из ортодоксальных мусульман, естественно, даже посоветовался со мной по поводу сувениров.

Я знала, что избранницей Эльмана была интересная, весьма современная женщина Лейла ханум, подарившая ему двух очаровательных девочек. Спустя годы мне довелось побывать на их свадьбах, где и состоялось мое знакомство с женой коллеги. Одна из дочерей Эльмана, Нигяр, работавшая поначалу оператором-компьютерщиком в Министерстве связи, позже пришла служить в наше агентство. Сейчас она - собственный корреспондент АзерТАджа по Прибалтике. А младшая - Наргиз - уехала с семьей в Швецию. Эльман был заботливым отцом, обожал появившихся на свет внуков, тосковал, когда Наргиз уехала из Баку.

Все мы, друзья Эльмана Джафарли, вспоминаем его с теплотой. Он ведь и сам был теплый, отзывчивый человек. Не помню случая, когда бы он отказал кому-то в какой-то услуге - перевести, прочитать, посоветовать. А еще была в нем некая тонкость. Кто-то из сотрудников рассказывал мне, как однажды в смутные годы начала 90-х, увидев в переходе в метро нескольких мальчишек, торгующих шариковыми ручками, он купил по одной у каждого: пусть, говорит, все что-то заработают. А покупая весовой товар в магазине, никогда не смотрел на весы: нехорошо, если продавщица подумает, что ей не доверяют… Мелочи, казалось бы… Но ведь и по ним складывается представление о человеке…

Но, конечно же, нам, людям, которые многие годы, что называется, денно и нощно, трудились рядом с Эльманом Гусейн оглу Джафарли, он запомнился прежде всего как человек, самоотверженно посвящавший себя любимому делу, которое выполнял легко и радостно. Наверное, потому нам и казалось, что работу свою он воспринимает как большой праздник.

Очень печально, что жизнь Эльмана оборвалась так нелепо. Он еще многое мог сделать, многого мог достигнуть…Но, как сказал поэт:

"Плоть умирает, материя жива,

Преодолевают нашу бренность

Атомы духа - дела, слова.

Может, великое это сознанье -

Вечный двигатель смертных людей,

Жить, воплощаясь в мирозданье,

Дольше отпущенной жизни своей"…

Эльмира АЛИЕВА

Бакинский рабочий. – 2012. – 11 июля. – С. 6-7.