Послесловие к визиту Жирайра Либаридяна в Баку, или Что общего между Квебеком и Нагорным Карабахом

Как уже сообщали азербайджанские СМИ, на днях в Баку по приглашению Центра стратегических исследований при Президенте Азербайджана (ЦСИ) и журналов Caucasus International и Turkish Policy Quarterly и для участия в организованной ими международной конференции на тему "Совместные усилия во имя будущего Кавказа: уроки прошедших 20 лет" побывал главный консультант первого президента Армении Левона Тер-Петросяна, профессор Мичиганского университета Жирайр Либаридян. В ходе своего визита он посетил также офис Общественного объединения "Азербайджанская община Нагорно-Карабахского региона Азербайджана", где встретился и провел беседу с членами правления этой организации.

Сам факт встречи известного армянского политика и американского профессора с руководителями азербайджанской общины Нагорно-Карабахского региона Азербайджана является положительным фактором и свидетельствует о постепенном осознании армянским обществом (пока что на уровне интеллектуалов) неизбежности возвращения азербайджанцев в Нагорный Карабах и совместного проживания двух общин. Встреча Ж.Либаридяна с членами правления азербайджанской общины означает признание фактора азербайджанской общины и равнозначна встрече представителей азербайджанской интеллигенции с руководителем армянской общины Бако Саакяном в ходе их поездки во временно неподконтрольный Баку регион Азербайджанского государства. Хотелось бы, чтобы таких встреч было побольше и происходили они почаще, поскольку они помогут армянскому обществу избавиться от иллюзии, что Нагорный Карабах (или албанское название Арцах) "окончательно" стал демографически исключительно армянским, а азербайджанскому обществу - согласиться с идеей совместного проживания обеих общин без обязательного повторения карабахскими армянами участи азербайджанцев Зангезура, Гейчабасара, Зангибасара, Иревана, Амасии и других махалов сегодняшней Армении.

Другими словами, подобные встречи и есть составляющий элемент того самого CBM (confidence-building measures), или мер по укреплению доверия, которые приблизят неизбежную прямую встречу руководителей двух общин с последующим возвращением азербайджанцев в Нагорный Карабах и налаживанием здесь совместнoго иx проживания.

Поэтому отвечая на вопрос Либаридяна во время его встречи с лидерами азербайджанской общины о том, "почему бы Президенту Ильхаму Алиеву не встретиться, наконец, с Бако Саакяном, чтобы положить начало долгожданному концу конфликта", напомним ему, что Президент Ильхам Алиев неоднократно встречался со своим армянским коллегой Сержем Саргсяном, в то время как прямым коллегой фактического лидера армянской общины Нагорного Карабаха Бако Саакяна является руководитель азербайджанской общины края, с кем Саакян и должен встречаться. Байрам Сафаров - такой же карабахец, как и Бако Саакян, и он представляет треть населения Нагорного Карабаха точно так же, как Бако Саакян - остальные две трети его жителей.

Поэтому встречи в формате Алиев-Саргсян и Сафаров-Саакян наиболее точно отразят суть бейкеровских правил, которые пока еще никто не отменял, несмотря на безуспешное лоббирование отставного российского дипломата и нынешнего подрядчика армагитпропа Владимира Казимирова. Азербайджанская сторона готова к встречам в бейкеровском формате, заложенном в основу переговорного процесса под эгидой ОБСЕ еще в 1992 году. Но Бако Саакян избегает встреч с азербайджанской общиной, а Серж Саргсян, в свою очередь, пытается подменить себя Бако Саакяном и усадить последнего за стол переговоров с Президентом Ильхамом Алиевым. Это невозможно, и подобные ухищрения не приближают, а удаляют мирное решение конфликта. А удаление мирного решения означает приближение неприятного для обеих сторон военного решения конфликта.

На сегодняшний день Президенту Азербайджана бессмысленно встречаться с лидером одной из двух общин региона, признанного на международном уровне в качестве части Азербайджана, и эта бессмысленность сохранится до тех пор, пока там расположены вооруженные силы другого государства, а другая община лишена возможности безопасного возвращения и полноправного подключения к общественно-политической жизни этого края. После вывода вооруженных сил Армении из региона и возвращения другой общины в родной край конфликт перестанет быть межгосударственнным, и руководитель Азербайджана примет двух своих граждан - Бако Саакяна и Байрама Сафарова - и обсудит любые вопросы, связанные с жизнью двухобщинного Нагорного Карабаха. Другого формата нет и не может быть. Надеемся, мы ответили на вопрос Жирайра Либаридяна.

Во время своих выступлений в Баку Либаридян отметил, что время работает как на Азербайджан, так и на Армению: Баку использует полученные от продажи энергоресурсов нефтедоллары для закупки новейшего вооружения, но, в то же время, в Нагорном Карабахе растет поколение армян, которое не помнит себя в составе Азербайджана. Да, это так. Но правда также и в том, что вооружение стареет медленнее, чем люди. Поэтому учитывая неизбежность возвращения азербайджанской общины в Нагорный Карабах, затягивание статус-кво создаст в будущем намного большие трудности именно для этого поколения армян, не помнящего себя в составе Азербайджана, потому что с каждым потерянным годом или десятилетием шок от неизбежного в будущем возвращения азербайджанцев в Нагорный Карабах и их совместного проживания будет для этого поколения все сильнее и сильнее. Поэтому важно, чтобы лидеры двух общин - Бако Саакян и Байрам Сафаров - встретились уже сегодня и наладили контакты на уровне межобщинной дипломатии, чтобы минимизировать в будущем этот шок.

Мы не будем останавливаться на всех аспектах, затронутых гостем во время его выступления на конференции и встречи в офисе азербайджанской общины, однако позволим себе пост-фактум прокомментировать ряд его аргументов.

Во время встречи с членами правления азербайджанской общины Нагорно-Карабахского региона Либаридян сравнил Нагорный Карабах с франкоязычным Квебеком в контексте права на самоопределение. Некоторые параллели между двумя регионами действительно наблюдаются, однако необходимо помнить, что:

1) Франция не направила в Квебек свои войска, и на территории этой канадской провинции против воли центрального правительства в Оттаве не проходят срочную воинскую службу призывники из Парижа, Марселя или Нанта;

2) помимо самого Квебека, Франция не оккупировала прилегающие к этой канадской провинции территории и не держит их в качестве залога на "отпущение" Квебека с последующим "ля реинификасион" (la reunification - "миацум" по-французски);

3) французская армия не совершала военных преступлений на территории Канады, уничтожив жителей целых городов и сел и свалив затем вину на мифических "боевиков Народного фронта Канады";

4) в Квебеке в хождении по-прежнему канадский доллар, а не евро;

5) жители Квебека по-прежнему ездят по миру с канадским паспортом, а не французским;

6) бюджет Квебека не включен в национальный бюджет Франции;

7) жители Квебека, у которых родной язык английский (а их сегодня 7,8% населения), не изгнаны из провинции, в то время как треть (!) населения Нагорного Карабаха не только изгнана, но и лишена возможности вернуться в свои дома (а как же право азербайджанского меньшинства на самоопределение?);

8) органы власти Квебека с формированы в результате участия в выборах всех жителей провинции, а не только франкоязычной части населения, в то время как так называемые "де-факто власти" Нагорного Карабаха сформированы без участия трети его населeния, что, скорее, напоминает исключение цветного населения из участия в политических процессах в ЮАР в годы апартеида (поэтому, пока сохраняется очевидная схожесть с ЮАР времен апартеида, сегодняшний Нагорно-Карабахский регион, к сведению Freedom House, не может считаться ни "свободным", ни даже "частично свободным");

9) в попытке обосновать стремление к отделению центробежные силы Квебека не обращаются к древней истории и, будучи сами потомками европейских иммигрантов и в этом смысле ничем не отличающиеся от остальных жителей Канады (кроме индейцев), не называют их "кочевниками" или как-то иначе;

10) учебные пособия школьных программ Франции и Квебека не пестрят картами, в которых эти две территории обозначены в качестве одного государства, a французское общество не грезит поголовно о восстановлении канувшей в Лету истории Французской империи вместе с ее колониями;

11) в поиске аргументов на право на независимость, сторонники отделения Квебека не называют свою политику "антиколониальной борьбой", как это смехотворно делает Раффи Ованиссян;

12) политическая элита Квебека не сформировала клан, практически прибравший к рукам политические институты Франции;

13) самое главное отличие - если в случае с Квебеком, стремящимся к подлинной, а не номинальной независимости, мы имеем дело с классическими весами, на чаши которых поставлены право на самоопределение и территориальная целостность, то в случае с Нагорным Карабахом конечной целью является не независимость как таковая, а объединение с Арменией (именно с лозунга "миацум" и начиналось это движение). Поэтому вследствие отсутствия иных оправдательных аргументов в пользу прямого объединения с Арменией так называемая "независимость" используется армянской стороной как промежуточный этап в направлении этой конечной цели, а "самоопределение" - как тактический ход. Нет большего абсурда, чем стремление к независимости с целью немедленного отречения от нее. По крайней мере ни одному квебекцу, голосующему за независимость провинции, в голову не придет после обретения независимости тут же отказаться от нее и влиться в состав Франции. Квебекцы отнесутся к этому, как к анекдоту. В случае с Нагорным Карабахом это не анекдот, а сюрреалистическая действительность.

Отличий между Квебеком и Нагорным Карабахом довольно много, и мы перечислили только некоторые из них. Но есть один очень важный фактор, который делает два региона схожими, и в этой связи официальный Баку считает, что Квебек действительно может и должен стать прецедентом для развязывания армяно-азербайджанского узла под названием "Нагорный Карабах".

Дело в том, что в армянском обществе бытует мнение (и, судя по всему, г-н Либаридян также является пленником этого ошибочного суждения), что Квебек до сих пор не обрел независимость только потому, что ее сторонники в ходе двух референдумов не смогли преодолеть 50-процентную планку, и, дескать, стоит им только достичь в ходе последующих голосований критической черты "50% + 1 голос", как независимость Квебека автоматически станет фактом легитимным, и международное признание посыплется на него, как капли во время дождя. Повторяем, это ошибочное мнение, и считать так могут только те, кто не знаком с сутью вопроса.

Действительно, никто не запрещал квебекцам (и армянам НКАО тоже) проводить референдумы на провинциальном (в случае с НКАО - областном) уровне, однако это никогда не означало, что их результаты, какими бы они ни были, имеют силу, перечеркивающую, затмевающую или еще каким-то образом влияющую на действие Конституции Канады (или Азербайджана).

Проведем на основе открытых источников небольшой экскурс в суть квебекского вопроса. В 1976 году в результате победы на провинциальных выборах партия Партии Квебека, выступающей за независимость Квебека и собравшая на выборах 41,37% голосов, впервые получила возможность сформировать местное правительство провинции. Его возглавил основатель и руководитель партии-победителя Рене Левек, который до победы 1976 года дважды вел свою партию на выборы, и оба раза ей не удавалось набрать достаточного количества голосов для контроля над Национальной Ассамблеей Квебека (23% в 1970 г. и 30% в 1973 г.) и формирования правительства.

Во время двух предыдущих неудачных выборов Партия Квебека выступала с лозунгом полного отделения Квебека от Канады. Политологи считают, что именно подобный радикализм мог оттолкнуть многих избирателей. Поэтому на выборы 1976 года партия Рене Левека шла уже с несколько смягченной программой, выступая, скорее, за подписание с центральным правительством в Оттаве так называемой "суверенной ассоциации", которая разграничила бы полномочия и предоставила бы Квебеку независимость в определенных сферах, кроме общегосударственных. При этом предвыборная программа Партии Квебека обещала жителям провинции самим решить в ходе плебисцита, наделять ли правительство Квебека мандатом на проведение этих переговоров или нет. Именно это смягчение позиции помогло партии победить на провинциальных выборах 1976 года, сформировать правительство Квебека и начать подготовку к референдуму.

На референдум 1980 года правительство Рене Левека вышло со следующим вопросом:

"Правительство Квебека объявило о предложении провести переговоры о новом соглашении с остальной частью Канады, основанном на равенстве наций; соглашение предоставило бы Квебеку полную власть издавать свои законы, собирать налоги и вступать в отношения с внешним миром - другими словами, суверенитет, - но в то же время поддерживать с Канадой экономический союз, включая единую валюту; любой политический статус, исходящий из результатов этих переговоров, может быть реализован только после всенародного одобрения посредством еще одного референдума; на этих условиях, предоставляете ли вы мандат правительству Квебека вести переговоры между Квебеком и Канадой о предложенном соглашении?".

Для нас ключевой является последняя часть вопроса. Многие армянские "эксперты" теории самоопределения, пиарящиеся время от времени на сайте подконтрольного Роберту Кочаряну ИА РЕГНУМ, с легкостью ссылаются на прецедент квебекского референдума, будучи даже не в курсе самого вопроса, вынесенного на всенародное голосование. Им кажется, что в двух неудачных референдумах ставился вопрос о независимости Квебека, в то время как на первом референдуме правительство провинции всего лишь запрашивало у жителей мандата на проведение переговоров, которые еще неизвестно, чем бы завершились. Сами сторонники независимости Квебека - лидеры Партии Квебека - понимали, что даже если они самым топорным образом вынесут на плебисцит вопрос "согласны ли вы на независимость Квебека", как это сделали организаторы карабахского балагана 10 декабря 1991 года, и даже если квебекцы покажут такой же "сокрушительный" результат в 99%, эти результаты не будут иметь никаких правовых последствий и не приведут к независимости, так как подобные действия входят в явное противоречие с Конституцией Канады (в случае с Нагорным Карабахом - с Конституцией Азербайджана). Стало быть, единственной правовой дорогой к независимости являются переговоры с центральной властью (что само по себе уже предполагает признание сепаратистами центральной власти как таковой, а вместе с ней и Конституции страны), которые, впрочем, могут ничем не завершиться и уж, во всяком случае, вовсе не обязывают центральное правительство дать добро на отделение.

У лидеров Партии Квебека имелось на этот счет ясное понимание. Имелось у них понимание также того, что независимость Квебека могла стать законной только в случае, если бы в ходе референдума 1980 года квебекцы проголосовали за предоставление провинциальному правительству мандата на проведение переговоров с Оттавой, эти переговоры завершились бы согласием правительства Канады отпустить Квебек на все четыре стороны, и затем достигнутое соглашение было бы подтверждено двумя параллельными референдумами - в отдельности в Квебеке (как и обещалось в вопросе первого референдума в 1980 г.) и в целом по всей Канаде (или отдельно в остальной части Канады). Только при таком сценарии независимость Квебека можно было бы считать законной, и именно этим путем решили сперва пойти лидеры Партии Квебека.

Кстати, именно согласие центрального правительства в Хартуме принять любой итог голосования в Южном Судане придало законный характер независимости последнего. И именно в силу отсутствия такого согласия со стороны Баку результаты так называемого "референдума" 10 декабря 1991 года в бывшей НКАО не возымели абсолютно никаких правовых последствий.

Тем не менее, референдум 1980 года завершился тем, что квебекцы даже не стали давать согласия на наделение правительства провинции мандатом на проведение переговоров, которые еще неизвестно, чем бы закончились. В результате "да" ответили только 44,44% участников плебисцита. Комментируя итоги референдума, Левек, как бы обращаясь к его участникам, сыронизировал: "Если я вас правильно понял, это означает "до следующего раза".

Действительно, после этого был еще один референдум, к чему мы еще вернемся. А пока отметим, что незадолго до референдума премьер-министр Канады Пьер Трюдо призвал квебекцев проголосовать против, пообещав, что ответ "нет" будет фактически означать "да - реформам". Под реформами Трюдо - сторонник единства Канады - подразумевал так называемую "патриацию", то есть полный выход Канады из конституционной зависимости (хоть и номинальной) от Великобритании, что и было достигнуто через два года, после того как канадский премьер обратился с петицией к британскому парламенту в Лондоне. До 1982 года изменения в Конституцию Канады можно было производить только с согласия Великобритании, а сама Конституция Канады представляла собой, грубо говоря, один из британских законов. Парламент Великобритании поддержал петицию Канады, и в тот же год королева Елизавета II подписала соответствующий конституционный акт.

И вновь, как мы видим, парламент и правительство Канады, как и в случае с Квебеком, не стали "топорно" объявлять в одностороннем порядке о прекращении связи конституции страны с Великобританией, а обратились в должном и правовом порядке к Лондону.

Сравнивая цепочку Квебек - Канада - Великобритания с цепочкой НКАО - Азербайджан - СССР, обращает на себя внимание, что Канада обратилась должным образом к Великобритании с петицией о прекращении практики утверждения конституционных изменений в британском парламенте, в то время как Азербайджан (как, впрочем, и остальные 11 республик, в том числе Армения) стали независимыми от СССР по факту роспуска союзного государства 26 декабря 1991 года, и после этой даты им было уже не к кому обращаться для проведения переговоров о независимости. Вместе с тем, очевидно также и то, что входящий в состав Канады Квебек, в отличие от входящей в состав Азербайджана НКАО, решил поначалу идти правовым путем и обратиться к центральному правительству в Оттаве с предложением о начале переговоров с последующим утверждением соглашения (разумеется, в случае его достижения) на референдуме, в котором участвовали бы ВСЕ жители провинции (а не только одни франкофоны). Ничего подобного в НКАО не произошло, где балаяны и мурадяны решили, что несанкционированный референдум местного уровня и только в армянских населенных пунктах способен перечеркнуть действие Конституции СССР и Конституции Азербайджана, a его результаты станут "обязательными" для всего мира и "автоматически" ведут к независимости.

Трудно было этим "теоретикам" в плену своего националистического угара понять, что при такой не поддающейся здравому рассудку логике любая деревня с этническим меньшинством в любой точке мира может самовольно провести "референдум" и, проигнорировав Конституцию страны, в одностороннем порядке объявить о своей независимости. А если центральное правительство в столице не сочтет итог самовольно проведенного общедеревенского референдума "достаточным" основанием для территориального раскола государства, то это, по мнению армянского политолога Бориса Оганова, будет означать, что данное государство "не соблюдает" право на самоопределение и поэтому принцип территориальной целостности к данному государству "не относится".

Ненадолго отвлекаясь от квебекской темы, сообщим, что это не анекдот. Армянский "эксперт" Борис Оганов, полемизируя с азербайджанским политологом Асифом Джавадовым на сайте агентства РЕГНУМ, написал дословно следующее: "Право народов на создание независимого государства и приоритет этого принципа перед принципом территориальной целостности государств совершенно ясно и однозначно следует из "Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН от 24 октября 1970 года", которая относится к основным источникам императивных норм международного права. Необходимым предварительным условием соблюдения принципа территориальной целостности государства является соблюдение этим государством принципа самоопределения народов. Поясним это. Если бы, например, население НКР проголосовало на референдуме за то, чтобы остаться в составе Азербайджана, то любые действия, направленные на отделение НКР от Азербайджана, были бы признаны мировым сообществом незаконными. И наоборот, так как подавляющее большинство населения НКР проголосовало на референдуме за то, чтобы отделиться от Азербайджана и образовать самостоятельное государство, то любые действия, направленные против отделения НКР от Азербайджана являются по международному праву незаконными. Таким образом, согласно Декларации ООН от 1970 года, государство получает право на защиту своей территориальной целостности только в том случае, если все народы, его населяющие, желают остаться в составе этого государства. Если же какой-либо народ желает выделиться из состава существующего государства, то у этого государства нет оснований для сохранения своей территориальной целостности" (см.: http://regnum.ru/news/1371048.html)

Трудно комментировать подобный абсурд! Вряд ли Борис Оганов подумал о последствиях применения его умозаключений и извращенной трактовки Декларации ООН 1970 года в отношении его же собственной родины - Армении, территориальная целостность которой, исходя из его собственной трактовки, не может быть сохранена, после того как она отвергла право азербайджанского населения Зангезура, Гейчабасара, Зангибасара, Иревана, Амасии и других махалов на самоопределение в форме автономии или даже независимости, a ответила депортацией.

Следовательно - опять же, исходя из трактовки Оганова и используя его же формулировки - Армения совершила агрессию против своих собственных граждан азербайджанского происхождения, и поэтому она лишается права на территориальную целостность.

Далее Оганов пишет: "Международное сообщество в Декларации ООН от 1970 г. ясно и недвусмысленно говорит, что оно уважает территориальную целостность только тех государств, которые могут доказать, что они образовались на основании свободного волеизъявления населяющих их народов.

В противном случае эти государства не могут рассчитывать на поддержку ООН своей территориальной целостности. В основу такого подхода ООН положен общепризнанный принцип создания и существования современных многонациональных государств - добровольное согласие на это всех народов, их населяющих. Необходимо или убедить все народы, входящие в государство, что им выгоднее жить в одном государстве, или прекратить препятствовать этим народам создавать свои собственные государства. Третьего не дано. Но если согласие всех народов о вхождении в одно государство достигнуто, то никто не вправе посягать на территориальную целостность этого государства. Совершенно ясно, что тут нет никакого противоречия между принципом территориальной целостности и принципом права народов на самоопределение. Оба принципа не противоречат друг другу и одинаково важны для международного права".

Беда армянских "экспертов", вроде Бориса Оганова, заключается в том, что, выдвигая тот или иной тезис или теоретический посыл, они не задумываются об обратном эффекте их умозаключений. Ведь если вышеприведенную цитату из опуса Оганова перенести с карабахской ситуации на бывшее азербайджанское население Армении, то это государство первым лишится права на территориальную целостность. Армения не сможет доказать, что она образовалась на основании свободного волеизъявления населявших их народов, в том числе азербайджанцев, которые не давали добровольного согласия на создание и существование Армении и своего проживания в ее составе, а вместо этого были насильственным образом изгнаны из своей многовековой родины. Армения не убедила все народы, входящие в ее состав, в том числе азербайджанцев, что им выгоднее жить в одном государстве с армянами, и в то же время воспрепятствовала им создать свое собственное государство в Гейча-Зангезурском регионе. Ведь, как полагает Оганов, "третьего не дано". Или, может, насильственная депортация и есть то самое "третье", о котором замалчивает армянский "теоретик"? В случае с Арменией, достигнуто ли было согласие азербайджанского населения на вхождение в одно государство? Освежим память Оганову - нет, не было достигнуто. Так может быть прав он, когда пишет, что такое государство не может рассчитывать на поддержку ООН своей территориальной целостности? Наконец, если Оганов пишет о Нагорном Карабахе как "состоявшемся государстве", то можно ли вообще говорить о территориальной целостности этого, с позволения сказать, "государства", если на его территории совершен геноцид против этнического меньшинства - азербайджанцев из Ходжалы, Малыбейли, Гарадаглы и других сел, - а выжившие лишены властями этого "государства" возможности не только реализовать свое право на самоопределение в огановской трактовке, но даже элементарно вернуться и продолжать жить в своих домах?

Подобная концентрация абсурдных умозаключений и трактовок в статье Бориса Оганова, скорее всего, и стала причиной того, что его оппонент Асиф Джавадов не стал продолжать полемику на подобном уровне.

Впрочем, вернемся к сравнительному анализу Квебека и Нагорного Карабаха. В 1994 году Партия Квебека вновь выиграла провинциальные выборы, и уже через год правительство Квебека провело новый плебисцит, вопрос которого на сей раз звучал так: "Согласны ли Вы с тем, что Квебек должен стать суверенным после предложения к Канаде о заключении нового политического и экономического партнерства в рамках билля о будущем Квебека и соглашения от 12 июня 1995 года?"

Анализируя предложенную жителям Квебека формулировку вопроса второго референдума, следует отметить, что на сей раз правительство провинции уже не запрашивало у избирателей мандата на проведение переговоров с Оттавой и даже не собиралось вступать в переговоры с центральным правительством, а собиралось всего лишь предложить Канаде заключить новое соглашение.

Вопрос включал в себя ссылку на билль (известный также как "билль о суверенитете" или "билль номер один"), который был предложен Национальной ассамблее Квебека новым лидером Партии Квебека и новым главой правительства провинции Жаком Паризо и который, в случае его принятия, предоставлял бы Ассамблее право об объявлении суверенитета Квебека. Интересно, что данный билль, пройдя через первое чтение, так и не был принят общим голосованием в Ассамблее. Другая ссылка касалась тройственного соглашения, подписанного 12 июня между тремя партиями о проведении референдума и провозглашении суверенитета (см.: http://www.sfu.ca/~aheard/bill1.html#ANNEX). Одним словом, вынесенный на референдум вопрос изолировал принятие решения о будущем Квебека от остальной части Канады и ссылался на документы, по-прежнему не выходящие за рамки провинции, а в случае с биллем - и вовсе не принятый в окончательном виде Национальной ассамблей Квебека.

Налицо была самоизоляция и попытка решить вопрос о своем статусе в одностороннем порядке. Ведь что означает "стать суверенным после предложения к Канаде о заключении нового политического и экономического партнерства", да еще и основываясь не на Конституции Канады, а на принятых в аналогично одностороннем порядке документах провинциального уровня? То есть, по мнению авторов вопроса, достаточно было провести референдум, набрать больше половины голосов и сделать простое предложение Канаде, чтобы Квебек, даже не дожидаясь реакции Оттавы на это предложение, тут же стал независимым. Это не могло иметь ничего общего с конституционностью и, разумеется, не могло пройти мимо внимания центрального правительства, которое в условиях радикализации вопроса решило обратиться в судебный орган.

И вновь напрашиваются параллели с Нагорным Карабахом. 19 февраля 1988 года сессия облсовета народных депутатов НКАО Азербайджанской ССР обратилaсь с ходатайствами к Верховному Совету Армянской ССР и Верховному Совету Азербайджанской ССР с предложением рассмотреть вопрос о переходе области из состава Азербайджана в состав Армении. Верховный Совет Армянской ССР дал свое согласие, а аналогичный орган Азербайджана - нет. 18 июля того же года Президиум Верховного Совета СССР постановил, что согласно статье 78 Конституции СССР "территория союзной республики не может быть изменена без ее согласия" и "границы между союзными республиками могут изменяться по взаимному соглашению соответствующих республик, которое подлежит утверждению Союзом ССР" (см.: http://www.consultant.ru/popular/conscccr/62_11.html), и поэтому НКАО остается в составе Азербайджанской ССР.

Иными словами, поначалу армянская сторона избрала правовой путь, хоть и занималась закулисными играми, отправляя Зория Балаяна и Сильву Капутикян в Москву на встречу с Михаилом Горбачевым в надежде на то, что союзный руководитель "повлияет" на руководство Азербайджана и заставит его дать согласие. Однако когда это не удалось, армянская сторона, убедившись в безнадежности присоединения НКАО к Армении конституционным путем, решила действовать односторонне, объявив 1 декабря 1989 года о "воссоединении" Армении и Нагорного Карабаха даже без согласия Азербайджана и без утверждения Союзом ССР. Еще через 40 дней, 9 января 1990 года сессия Верховного Совета Армянской ССР приняла решение о включении социально-экономического развития Нагорного Карабаха в республиканский бюджет Армянской ССР на 1990 год, что также носило односторонний характер. На следующий день высший орган государственной власти СССР - Президиум Верховного Совета СССР, - ввиду незаконности последних решений Верховного Совета Армянской ССР, принял постановление "О несоответствии Конституции СССР актов по Нагорному Карабаху, принятых Верховным Советом Армянской ССР 1 декабря 1989 года и 9 января 1990 года" (см.: http://constitutions.ru/archives/3061), отменив тем самым решения Верховного Совета Армении.

Казалось бы, вопрос окончательно закрыт. Однако 23 августа 1990 года Верховный Совет Армянской ССР принял декларацию "О независимости Армении" (см.: http://constitutions.ru/archives/2910), в которой содержалась ссылка на аннулированное Верховным Советом СССР постановление Верховного Совета Армянской ССР от 1 декабря 1989 года. Таким образом, налицо были выбор армянской стороной односторонних мер и игнорированиe решений не только Азербайджана, но и вышестоящих союзных органов власти. В следующий (и уже в последний в истории) раз высший орган государственной власти СССР - Госсовет СССР, заменивший собой Верховный Совет СССР - вмешается в ситуацию сразу после упразднения 23 ноября 1991 года Верховным Советом Азербайджанской ССР НКАО, приняв 27 ноября Постановление Госсоветa СССР "О мерах по стабилизации обстановки в НКАО и приграничных районах Азербайджанской Республики и Республики Армения", признавшее неконституционными "все акты, изменяющие правовой статус Нагорно-Карабахской автономной области, зафиксированный в Конституции СССР", и постановившее "восстановить на территории НКАО конституционный порядок". А на следующий день высший орган судебной власти СССР - Комитет Конституционного надзора СССР - примет Постановление Комитетa Конституционного надзора СССР "Об актах Верховного Совета СССР и его Президиума и Верховных Советов Азербайджанской ССР (Азербайджанской Республики) и Армянской ССР (Республики Армения) о Нагорно-Карабахской автономной области", признавшее постановление "О воссоединении Армянской ССР и Нагорного Карабаха" от 1 декабря 1989 года и решение ЦИК Армянской ССР о создании на территории НКАО избирательных округов по выборам в Верховный Совет Армянской ССР как отступающие от положений Конституции СССР и законов СССР, а постановление Верховного Совета Азербайджанской Республики от 23 ноября 1991 года о ликвидации НКАО - как несоответствующее статьям 86 и 87 Конституции СССР. Эти два пoстановления союзных органов от 27 и 28 ноября станут самыми последними в истории решениями вышестоящих союзных органов по Нагорному Карабаху вплоть до прекращения существования Союза ССР 26 декабря 1991 года.

Таким образом, вплоть до последней минуты существования СССР единственным правовым статусом Нагорного Карабаха была НКАО Азербайджанской ССР. И поэтому Азербайджан вошел в семью государств мира и был признан таковым в этих границах именно вместе с Нагорным Карабахом в своем составе. Все односторонние действия - как провозглашение 2 сентября 1991 года так называемой "НКР", так и неконституционное упразднение 23 ноября Верховным Советом Азербайджана НКАО и проведение 10 декабря того же года неконституционного "референдума" в НКАО - не возымели никаких правовых последствий именно в силу как односторонности (со стороны армян), так и ввиду вступления их в противоречие с вышестоящей Конституцией СССР (с азербайджанской стороны). Все апелляции армянской стороны к мифическим "нормам международного права" (без конкретных ссылок или со ссылками на Устав ООН в стиле аля-Шаварш-Кочарян) или к союзному законодательству (при полном игнорировании многочисленных нарушений с ее стороны именно этого законодательства) - обычная лирика, не имеющая ничего общего с правовым полем.

Сам факт того, что своими последними в истории решениями по Нагорному Карабаху от 27 и 28 ноября 1991 года высшие органы государственной власти СССР восстановили статус этого края, обозначенный в пока еще действующей Конституции СССР, то есть статус НКАО в составе Азербайджанской Республики, и проигнорировали провозглашение 2 сентября 1991 года так называемой "нагорно-карабахской республики", свидетельствует о полном несоответствии действий армянской стороны Закону СССР от 3 апреля 1990 года, на который армяне так любят ссылаться. Действия армянской стороны по провозглашению "НКР" носили односторонний характер даже по Закону СССР от 3 апреля 1990 года и сопровождались нарушениями как минимум в семи эпизодах, и поэтому они не имели никаких последствий, что и было подтверждено последними решениями Госсовета СССР и Комитета Конституционного Надзора СССР от 27 и 28 ноября 1991 года.

Поэтому когда четыре года спустя по ту сторону океана правительство Квебека избрало аналогичный путь односторонних действий, центральное правительство Канады не могло не обратиться к правосудию. И хотя второй референдум в 1995 году также оказался для сторонников независимости неудачным (49,42% - "да", 50,58% - "нет"), через год новый лидер Партии Квебека Люсьен Бушар пообещал, что третий референдум пройдет только тогда, когда правительство Квебека будет абсолютно уверено в большинстве голосов.

Разговоры о третьем референдуме подтолкнули возглавляемое премьер-министром Жаном Кретьеном правительство Канады обратиться 30 сентября 1996 года в Верховный суд страны с тремя вопросами:

1) По Конституции Канады, может ли Национальная ассамблея, легислатура или правительство Квебека осуществить в одностороннем порядке сецессию Квебека от Канады?

2) Дает ли международное право Национальной ассамблее, легислатуре или правительству Квебека право осуществить в одностороннем порядке сецессию Квебека от Канады? В этой связи, есть ли в международном праве право на самоопределение, которое дало бы право Национальной ассамблее, легислатуре или правительству Квебека осуществить в одностороннем порядке сецессию Квебека от Канады?

3) В случае противоречия между национальным законодательством и международным правом по поводу права Национальной ассамблеи, легислатуры или правительства Квебека осуществить в одностороннем порядке сецессию Квебека от Канады, какой из них должен быть использован в качестве прецедента для Канады?

Вопросы в Верховный суд страны представил назначенный премьер-министром Канады Жаном Кретьеном на пост министра межправительственных дел политолог Стефан Дион, которому при назначении на должность поручили оспорить правовую безупречность вынесенного на референдум 1995 года в Квебеке вопроса. Пока Верховный суд страны изучал представленные новоназначенным министром межправительственных дел в суд три вопроса и работал над ответом на них, Дион, не теряя времени, направил два открытых письма в адрес главы квебекского правительства Люсьена Бушара и своему квебекскому коллеге, министру межправительственных дел провинции Жаку Брассару, и еще одно открытое письмо - третье по счету - было написано уже после вынесения судом решения.

В первом письме Дион подверг критике тезисы Брассара о том, что, дескать, международное право "поддерживает" одностороннее объявление независимости (решение ICJ по Косово показывает, что международное право ни поддерживает, ни запрещает одностороннее объявление независимости), результат "50% + 1 голос" якобы "достаточен" для легитимизации отделения, a после референдума и автоматической сецессии международное право будет на стороне "территориальной целостности Квебекского государства". Против первого тезиса Брассара Дион выдвинул контртезис, что большинство специалистов международного права считает, что "у составных частей демократического государства, такой как Канада, нет права на одностороннее обретение независимости". Относительно второго тезиса своего оппонента Дион, на наш взгляд, совершенно справедливо заметил, что простого большинства на референдуме недостаточно для утверждения о волеизъявлении народа, так как неизбежные изменения в повседневной жизни, в том числе и трудности, которые обязательно произойдут после и вследствие отделения, могут привести к исчезновению этого незначительного большинства голосов, которые имели место до референдума, и, следовательно, простое большинство еще не означает полную поддержку населения провинции. Касательно третьего тезиса Брассара, федеральный министр подчеркнул, что "в международном праве нет ни одного параграфа, ни даже одной строчки, которая поддерживала бы территориальную целостность Квебека, но не Канады". По мнению Диона, "международный опыт показывает, что границы области, стремящейся к независимости, могут быть оспорены, хотя бы даже и исходя из демократии".

Во втором открытом письме к Брассару Дион развил свой контртезис о "территориальной целостности Квебека", задав риторический вопрос: почему Канада может быть разделена, а Квебек - нет? Действительно, если право на самоопределение является механизмом отделения франкоязычного населения Канады, то почему это же право не должно быть использовано нефранкоязычными жителями самого Квебека (или азербайджанским населением как Армении, так и Нагорно-Карабахского региона, а также сербским населением Косово, грузинским населением Абхазии и Южной Осетии)? Дион также отметил, что без признания со стороны федерального правительства Канады и при наличии сильной оппозиции отделению внутри самого Квебека сецессия провинции не получит легитимности. И вновь, перенеся данный аргумент Диона на случай с Нагорным Карабахом, получим то же самое - без согласия Баку и при сильной оппозиции азербайджанской общины (которая, к слову сказать, составляет не 7,8% населения, а целую треть!) односторонняя сецессия не имеет ничего общего с правом на самоопределение.

В своем третьем открытом письме, на сей раз на имя Люсьена Бушара, написанном уже после оглашения судом ответов на три вопроса федерального правительства, Дион подверг критике провинциальное правительство Квебека за выборочную поддержку отдельных, вырванных из контекста формулировок из решения суда и игнорирование других положений. К содержанию третьего письма мы коротко вернемся чуть ниже, а пока перейдем к решению суда.

Поскольку правительство Квебека отказалось назначить уполномоченное лицо для представления его на суде (однако это не помешало правительству Квебека признать решение суда), суд сам назначил amicus curiae (друг суда - латин.) для представления интересов провинции.

В ходе прений федеральное правительство высказало мнение, что единственным путем, по которому Квебек может отделиться от Канады, является наличие в Конституции соответствующeго положения, позволяющeго односторонние сецессии. Однако в условиях отсутствия в Конституции страны такого положения любые односторонние действия являются неконституционными, во-первых, потому что они игнорируют верховенство Конституции как высшего закона страны, a, во-вторых, они нарушают принцип канадского федерализма, прибирая к своим рукам полномочия, которыми наделено только федеральное правительство (игнорирование Конституции Азербайджана и превышение НКАО своих полномочий - это как раз и есть аргументы азербайджанской стороны).

В свою очередь, amicus curiae назвал поставленные перед судом вопросы "политическими", а не правовыми, а сам суд - как не имеющим по этой причине полномочий рассматривать подобные политические вопросы. Помимо этого, он назвал поставленные вопросы "спекулятивными" и "преждевременными", поскольку пока нет самого факта реализации сецессии, а разговор ведется на гипотетическом уровне.

Как и армянская сторона в случае с Нагорным Карабахом, amicus curiae, отстаивающий интересы Квебека, назвал право на сецессию как нечто, "исходящее из международного права". По его мнению, Устав ООН дает "народам Квебека" право на самоопределение (вспомним смехотворный тезис Шаварша Кочаряна), и, следовательно, согласие большинства населения Квебека вполне достаточно для сецессии (на это и надеялись организаторы так называемого "референдума" в Нагорном Карабахе 10 декабря 1991 года). Он также заявил, что поскольку в международном праве нет запрета на одностороннее провозглашение независимости (а мнение Международного Суда в Гааге по Косово показало, что такого запрета действительно нет, но провозглашение независимости еще не ведет к появлению государства, как ясно показывает опыт объявления племенем Лакота своей независимости от США), то значит это означает "наличие такого права". По мнению amicus curiae, легитимизацией отделения является признание нового государства другими государствами, и ситуация "де-факто" может постепенно легитимизироваться (на что, собственно, и уповают армяне).

На суде против сецессии выступили также представители коренного населения, заявив, что желание индейцев Квебека остаться в составе Канады и есть их право на самоопределение.

По их мнению, франкоязычные квебекцы, являющиеся меньшинством в составе Канады и стремящиеся к самоопределению, сами не замечают меньшинства в своем составе, имеющее свой взгляд на самоопределение (вспомним игнорирование армянским большинством Нагорного Карабаха самоопределения азербайджанского меньшинства этой области).

Как видим, параллелей между Квебеком и Нагорным Карабахом много, и прения сторон на суде обнажили сходство аргументов азербайджанцев и федералистов, с одной стороны, и армян и сецессионистов Квебека - с другой.

Выслушав мнения сторон, суд 20 августа 1998 года вынес решение по трем поставленным вопросам в порядке их поступления.

1) По первому вопросу суд решил, что по Конституции Канады, частью которой является Квебек, односторонняя сецессия незаконна. Тем не менее, если на референдуме большинство жителей выскажутся за независимость провинции, остальная часть Канады не будет иметь оснований для лишения правительства Квебека права на дальнейшеe продолжение деятельности в направлении достижения отделения.

Это означает, что после референдума, на котором большинство жителей Квебека выскажутся за отделение, между правительством Квебека и федеральным правительством должны начаться переговоры о выработке условий, при которых Квебек может достичь независимости, если, конечно, подобная цель будет оставаться в повестке дня Квебека. Тут следует особо отметить, что суд всего лишь обязал федеральное правительство вступить после референдума в переговоры с правительством Квебека, но ни в коим случае не предопределил их исход и вовсе не обязал Оттаву дать согласие на отделение. То есть, переговоры обязательно должны начаться (факт начала переговоров и есть подтверждение права правительства Квебека на дальнейшую деятельность в направлении достижения независимости), но они совершенно не обязательно должны привести к результату, желанному для Квебека. Они могут ни к чему не привести, завершиться провалом, а то и вовсе затянуться на долгие десятилетия. Таким образом, признав за правительством Квебека право на проведение дальнейшей политики в направлении независимости и обязав федеральное правительство в случае победы сецессионистов на референдуме вступить с Квебеком в переговоры, суд не стал предопределять их исход и оставил право последнего слова за Оттавой, которая по-прежнему сохраняла право на отказ Квебеку в сецессии. Суд подтвердил верховенство конституции Канады.

Произошло ли нечто подобное в Нагорном Карабахе? Вопрос риторический. Сторонники отделения НКАО в декабре 1991 года не только провели антиконституционный "референдум", в котором возможность проголосовать была предоставлена только армянам (в азербайджанских населенных пунктах не было создано ни одного избирательного участка), но после его завершения организаторы даже не обратились к Баку с предложением начать переговоры с целью обсуждения результатов голосования. Они просто проигнорировали Конституцию Азербайджана, сочтя дальнейшие контакты с Баку делом ненужным, а результаты "референдума" - вполне "достаточными" для отделения НКАО от Азербайджана. Сецессия приняла бы правовую окраску и была бы признана международным сообществом, если бы власти НКАО провели референдум во всех населенных пунктах (этого не произошло, так как к тому времени организаторы референдума занялись изгнанием азербайджанских избирателей и сожжением азербайджанских сел вместо создания там пунктов голосования), после всеобъемлющего и демократического голосования обратились бы к Баку с предложением о переговорах, а Баку дал бы согласие на отделение области. При таком невероятном сценарии 26 декабря 1991 года на месте распущенного СССР образовались бы не 15, а 16 независимых государств. Но всего этого не произошло, и поэтому, проецируя решение канадского суда по первому вопросу на Нагорный Карабах, можно заключить, что односторонние действия карабахских армян без одобрения центрального правительства в Баку носили антиконституционный и, более того, криминальный характер (учитывая совершение в это же время организаторами этого "демократического референдума" тяжелых военных преступлений), не имели никаких правовых последствий и не отразились на правовом статусе НКАО, который вплоть до прекращения действия Конституции СССР 26 декабря 1991 года продолжал оставаться составной частью Азербайджана.

2) Отвечая на второй вопрос, Верховный суд Канады счел, что международное право по части сецессии неприменимо к случаю с Квебеком. Суд постановил, что "международное право не наделяет составные части суверенных государств правом на одностороннее отделение от материнских государств". Суд решил, что реализация права народов на самоопределение предусмотрена в рамках существующих государств, например, путем переговоров. По действующему международному праву реализация этого права в одностороннем порядке возможна, по мнению суда, только в особых случаях. Суд особо отметил, что "различные международные документы, в которых говорится о праве наций на самоопределение, содержат параллельные уточнения, что реализация этого права должна быть ограничена недопущением угрозы территориальной целостности существующего государства или стабильности в отношениях между суверенными государствами". Кроме того, суд заявил, что согласно международному праву, право на сецессию имеют народы, находящиеся в колониальной зависимости или под иностранной оккупацией. Во всех иных случаях народы, имеющие возможность самоопределения в пределах существующего государства, не обладают правом на одностороннюю сецессию.

Экстраполируя заключение суда по второму вопросу на случай с Нагорным Карабахом, получим очевидный ответ: международное право не дает Нагорному Карабаху право на одностороннюю сецессию от Азербайджана. Следовательно, все действия армянской части населения бывшей НКАО на отторжение области из состава Азербайджана незаконны и противоречат не только Конституции Азербайджана, но и международному праву.

3) По третьему вопросу суд счел, что поскольку ни Конституция Канады, ни международное право не дают Квебеку право на одностороннюю сецессию, то между ними по данному вопросу нет никакого противоречия, и, следовательно, отвечать на третий вопрос нет необходимости.

Реакция правительства Квебека на решение суда была, на удивление, положительной. Правительство Люсьена Бушара заявило, что суд признал сам факт референдума (что вовсе не означает, что его результаты автоматически ведут к легитимизации одностороннего провозглашения независимости и ее обретению), что подтверждает правильность выбранной еще Рене Левеком стратегии. Квебек остался доволен также тем, что суд обязал правительство Канады вступить в переговоры с Квебеком в случае положительного исхода референдума, что делало провозглашение независимости в одностороннем порядке делом ненужным. Однако, опять-таки, суд не предопределял исход самих переговоров и не обязывал федеральное правительство давать согласие на сецессию части территории Канады. Таким образом, последнее слово всегда оставалось за центральным правительством.

В то же время положительная реакция правительства Канады на решение суда была вполне предсказуемой. Оттава осталась довольной признанием Верховным судом того, что односторонние действия Квебека по отделению от Канады незаконны. Суд также подтвердил право федерального правительства определять, в достаточной ли степени вопрос референдума является ясным для вступления в дальнейшие переговоры. Как бы воспользовавшись этим подтверждением, федеральное правительство тут же заявило, что обязательство Канады вступить в переговоры с Квебеком вовсе небезусловно, и условием переговоров является предельная ясность заданного во время референдума вопроса. Тем самым правительство Канады намекнуло на несовершенство и неясность вопроса, вынесенного на второй референдум.

Возвращаясь к третьему открытому письму Диона на имя Люсьена Бушара, следует отметить, что федеральный министр подверг критике правительство Квебека за селективное толкование решения суда. Например, Дион упрекнул Бушара, что тот поддерживает решение суда об обязывании центрального правительства вступить в переговоры с Квебеком, но умалчивает требование суда о явном большинстве и ясном вопросе референдума, а также закрывает глаза на решение о неконституционности одностороннего объявления независимости. Дион заявил, что федеральное правительство должно иметь определенную роль в формулировке вопроса и свое слово в определении необходимого уровня поддержки (т.е. процента голосов в поддержку сецессии), сецессия может быть достигнута только путем переговоров и конституционной поправки, но не односторонне, а условия самих переговоров не могут и не должны быть установлены одной лишь квебекской стороной.

В целях недопущения в будущем референдума с неясным или расплывчатым вопросом парламент Канады по представлению федерального правительства принял в 2000 году "Акт ясности", который: наделял палату общин канадского парламента правом определять, является ли вынесенный на референдум вопрос достаточно ясным; априори называл "неясным" вопрос, который не связан напрямую и только с отделением; предоставлял палате общин канадского парламента право решать, действительно ли итоги референдума отражают мнение абсолютного большинства (таким образом, формула "50% + 1 голос" была сочтена как недостаточная); постановлял, что в последующих после референдума переговорах должны участвовать все провинции, а также представители коренного населения; давал палате общин канадского парламента право аннулировать результаты референдума, если он противоречил данному "Акту ясности"; сецессия любой провинции после референдума и переговоров возможна только после внесения соответствующей конституционной поправки.

Сторонники отделения Квебека, сочтя данный закон "драконовским" и противоречащим решению Верховного суда, заявили, что "он ничего не значит и будет проигнорирован". Через два дня после представления правительством Канады парламенту законопроекта "Акт ясности" правительство Партии Квебека ответило внесением в Национальную Ассамблею Квебека законопроекта "Акт уважения реализации основных прав и прерогатив квебекского народа и квебекского государства".

Как и в случае с "Актом ясности", источником вдохновения при принятии ответного квебекского закона послужили отдельные формулировки решения Верховного суда Канады. В квебекском акте подчеркивается право на самоопределение согласно нормам международного права (однако, как и в случае с Нагорным Карабахом, никаких конкретных ссылок и аргументаций не приводится), и в отношении Квебека используется фраза "территориальная целостность". Кроме того, в квебекском законе признаются права англоязычной общины Квебека и коренных народов провинции - именно то, чего мы до сих пор не замечаем в действиях армянской стороны, не признающей прав азербайджанской общины Нагорно-Карабахского региона, которая в процентном отношении намного выше доли нефранкоязычного населения Квебека!

Наконец, статья 13 "Акта уважения реализации основных прав и прерогатив квебекского народа и квебекского государства" гласит: "Ни один парламент и ни одно правительство не может умалить власть, суверенитет и легитимность Национальной Ассамблеи или ввести ограничения демократической воле народа Квебека в свободном выборе своего будущего". Многие специалисты международного права и политики выразили скептицизм по поводу легитимности статьи 13, справедливо сочтя, что в данном случае Национальная Ассамблея, безусловно, превысила свои полномочия. В действительности никто и не собирался умалять власть, суверенитет и легитимность Национальной Ассамблеи или каким-то образом ограничить права народа Квебека в свободном выборе своего будущего. Но и самой Национальной Ассамблее никто не позволял самовольно превысить власть, суверенитет и легитимность.

Конституционная безупречность обоих актов вызывает сомнения, причем квебекский акт - в большей степени. Тем не менее, факт остается фактом - Верховный суд Канады однозначно определил, что сам по себе референдум не ведет автоматически к сецессии, поскольку отделение становится конституционным только после ясного согласия федерального правительства на последующих после плебисцита переговорах выпустить из своего состава ту или иную провинцию и только после одобрения парламентом соответствующей конституционной поправки, внесенного на рассмотрение парламента федеральным правительством. До этого момента отделение Квебека не может считаться свершившимся или легитимным.

Одновременно с этим Верховный суд подчеркнул, что в международном праве нет запрета суверенным государствам формально признавать сепаратистские образования, провозгласившие свою независимость в одностороннем порядке. То есть, если какое-то государство признает провозглашенную в одностороннем и нелегитимном порядке "нагорно-карабахскую республику", международное сообщество не может применить в отношении этого государства-смельчака никаких санкций, так как в международном праве запрета на признание нет. Вспомним, как аналогичным образом правительство талибан в свое время признало провозглашенную в одностороннем порядке "Чеченскую Республику Ичкерия", Венесуэла, Россия, Науру, Ваунату, Тувалу и Никарагуа - Абхазию и Южную Осетию, многие государства - Косово. Тем не менее, эти признания не добавляют законности односторонней сецессии той или иной части суверенного государства.

В октябре 1999 года в квебекской деревне Мон-Тремблан прошла Первая международная конференция по федерализму, на которую были приглашены как федералисты, так и сецессионисты. В заключительной речи Президент США Билл Клинтон полностью поддержал взгляды Стефана Диона. Американский Президент практически повторил беспокойство Верховного суда Канады о "меньшинствах внутри меньшинств". Посмотрев прямо в глаза квебекскому премьеру Люсьену Бушару, Клинтон недвусмысленно сказал следующее: "Когда тому или иному народу кажется, что для него и его будущего будет лучше быть независимым, он должен, прежде всего, ответить для себя на очень серьезный вопрос: соблюдены ли, помимо прав большинства, также права меньшинства?" Клинтон высказал мнение, что федерализм (в данном контексте - единство, а не форма устройства государства - прим. авт.) позволяет народам, добивающимся признания своей идентичности, достичь этого, не самоизолируясь в отдельное узконациональное государство.

Таким образом, перенос вопроса в правовую плоскость и вынесение Верховным судом Канады в 1998 году однозначного решения по Квебеку положили конец спекуляциям о возможности одностороннего провозглашения и достижения независимости составной частью государства. Никто не оспорил решение суда, все стороны с ним согласились и приняли. С того момента все разговоры о независимости Квебека пошли на убыль.

Нет сомнений, что если Верховному суду Канады аналогичные вопросы задаст Азербайджан, то суд, опираясь на квебекский прецедент, безусловно даст те же ответы. Однако убедит ли это на сей раз армянскую сторону, проигнорировавшую сперва постановление Президиума Верховного Совета СССР от 18 июля 1988 года, затем решение того же органа от 10 января 1990 и, наконец, решения двух других союзных органов - Госсовета СССР и Комитета Конституционного Надзора СССР - соответственно, от 27 и 28 ноября 1991 года, постановлявших каждый раз о незаконности односторонних действий по изменению конституционного статуса НКАО Азербайджанской ССР, а затем после распада СССР проигнорировавшую решения и резолюции международных организаций - Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи ООН, Европейского парламента, ПАСЕ, ОБСЕ, НАТО, Организации Исламского сотрудничества, Движения неприсоединения и других авторитетных международных структур? Убедит ли Армению гипотетическое решение Верховного суда Канады по Нагорному Карабаху, что армянская сторона неправа, когда утверждает о "законосообразности" и "правовой безупречности" одностороннего отделения Нагорного Карабаха от Азербайджана?

Не сомневаемся, что если бы такое слушание имело место в канадском суде, то сразу после оглашения предсказуемого решения армянская сторона выдвинула бы вперед своих доморощенных "экспертов" самоопределения, вроде Шаварша Кочаряна, Бориса Оганова, Ованеса Никогосяна, которые, как говорится, "слышат звон, да не знают, где он!" Вот они раструбили бы о "победе", вырывая отдельные элементы из общего контекста и находя отсутствующую в темной комнате черную кошку. Но азербайджанскую сторону устраивает то, что мозговые клетки всего остального мира расположены несколько иначе, чем у шаваршей, огановых и никогосянов, и анализировать мировые прецеденты зарубежные эксперты могут самостоятельно.

Жирайр Либаридян, предложивший идею прямых переговоров между Президентом Ильхамом Алиевым и де-факто лидером армянской общины Нагорно-Карабахского региона Азербайджана Бако Саакяном по примеру Оттава - Квебек, должен понимать, что помимо массы схожих и различных элементов, о которых говорилось выше, между Нагорным Карабахом и Квебеком есть еще одно очевидное различие. Спор Оттава - Квебек является отчетливо внутригосударственным, и тут нет третьих, зарубежных сил. В то же время, армяно-азербайджанский конфликт является межгосударственным. На территории Азербайджана, в том числе в его Нагорно-Карабахском регионе, расположены вооруженные силы Армении, и даже сам Ереван перестал скрывать это. В условиях продолжающейся оккупации Президент Ильхам.Алиев вынужден вести переговоры с президентом оккупирующего государства. О том, что конфликт выходит далеко за пределы Нагорного Карабаха и является не нагорно-карабахским, а армяно-азербайджанским, свидетельствует хотя бы тот факт, что он начался не в Карабахе, а в Армении, откуда еще осенью 1997 года, т.е. за полгода до сессии облсовета НКАО были насильно депортированы несколько тысяч азербайджанцев - первые беженцы конфликта. Если бы конфликт был не армяно-азербайджанским, а нагорно-карабахским, то он не коснулся бы более 200 тысяч азербайджанцев Армении и сотен тысяч этнических армян, проживавших в Азербайджане вне административных рамок НКАО. Для того, чтобы Президент Азербайджана по примеру Оттава - Квебек сел за стол переговоров с представителями двухобщинного Нагорного Карабаха, конфликт должен перестать быть межгосударственным и превратиться во внутригосударственный, как в Канаде. А для этого третья сила должна покинуть территорию Азербайджана. И тогда Президент Ильхам Алиев примет двух своих граждан - Бако Саакяна и Байрама Сафарова - и обсудит с ними будущее Нагорного Карабаха по прецеденту, предложенному в 1998 году Верховным судом Канады в отношении будущего Квебека.

Азербайджан - за. Очередь за армянской стороной. Только готова ли она к правовому урегулированию затянувшегося конфликта на основе мировых прецедентов.

Бакинский рабочий. -2012. – 14 июля. – С. 1, 4-6.