Волшебный дар Минаввар Рзаевой

«Минаввар Рзаева — единственная женщина-скульптор Азербайджана, три скульптурных произведения которой установлены в Баку», — сообщала турецкая газета «Тарджуман» в марте 1988 года в статье, опубликованной под рубрикой «Известные женщины Азербайджана».

Для восточных народов, да и европейских тоже, женщина-скульптор — редчайшее явление. По крайней мере, настойчивый поиск в Интернете, помимо широко известных скульптора-монументалиста Веры Мухиной, Анны Голубкиной, француженки Камиллы Клодель, выявил имя только художника-сюрреалиста и скульптора англичанки Леноры Каррингтон. «Тарджуман» в своей публикации назвал имена и других известных азербайджанских женщин-скульпторов — Хаят Абдуллаевой, Эльмиры Гусейновой, подчеркнув все же ведущую роль Минаввар Рзаевой.

Заслуженный художник Азербайджана Минаввар относится к роду основателя карабахского ханства Панахали хана. Родилась она в 1929 году в Шуше. Ее мать, получившая образование в женской гимназии, была домохозяйкой, занималась воспитанием детей, а отец был признанным специалистом по коврам, недаром к нему нередко за консультацией обращался сам Лятиф Керимов. Минаввар с детства любила возиться с глиной, которой было вдоволь на участке возле их дома. Из нее она лепила фигурки, различные игрушки для себя, своеобразные картины.

Родители хоть и нервничали, видя дочь постоянно измазанной глиной, но все же умолкали, когда она демонстрировала им работы, сотворенные ее талантливыми руками.

— Уже в 7—8 лет я поняла, что обладаю способностями к лепке, — признавалась Минаввар ханум турецкому журналисту.

И все-таки на скульптурный факультет Азербайджанского художественного училища ее привел не осознанный выбор, а случайность (хотя существует мнение, что все случайности — от Бога). Дело в том, что помимо лепки, Минаввар любила спорт, увлекалась бегом, очень ей нравилось и вышивать, настолько сильно, что решила поступить на факультет декоративно-прикладного искусства, однако когда студентам I курса объявили о возможности перейти на скульптурный, тут же подняла руку: ей послышалось — «физкультурный». Много лет спустя она, смеясь, рассказывала, как перед ней поставили большой гипсовый слепок ноги и предложили сделать копию. «Наверное, это нога настолько выдающегося спортсмена, что с нее сделали слепок», — подумалось ей. Она успешно справилась с заданием и была принята на скульптурный факультет. Когда все разъяснилось, менять что-либо было поздно. Так сама судьба сделала за нее важный выбор.

Профессиональное становление Минаввар Рзаевой шло по восходящей, и об этом свидетельствуют сохранившиеся в семье газеты и журналы со статьями и заметками о ее творческом пути. Просматривая их, обращаешь внимание на то, какой живой отклик вызывали у зрителей работы Минаввар ханум с первых же ее шагов в профессии. Вот, например, газета «Молодежь Азербайджана» в 1949 году сообщает о том, что «отличница учебы Минаввар Рзаева готовит дипломную работу — фигуру матроса». Через несколько месяцев эта же газета извещает читателей, что «Минаввар Рзаева, успешно окончив училище, намеревается продолжить образование в институте имени Сурикова Академии художеств СССР». Автор заметки особо подчеркивает, что, обучаясь в мастерской лауреата Сталинской премии, действительного члена-корреспондента Академии художеств СССР П.Сабсая, «исключительно способная и трудолюбивая Шаргия (второе ее имя) не ограничивается заданиями своего преподавателя и сама создает интересные композиции. Уже будучи выпускницей она приняла участие в республиканской выставке с работой «Альпинистка», которая сразу обратила на себя внимание, никого не оставив равнодушным, столько в ней было экспрессии.

Учеба в Москве — это новая веха в жизни и творчестве Минаввар Рзаевой. В ее жизнь входят сразу два выдающихся человека: ее педагог — известный советский скульптор Николай Томский и великий турецкий поэт Назым Хикмет. Если первый раскрывал своей студентке секреты профессии, то второй подарил ей отеческую заботу и способствовал духовному развитию. Знакомство с Назымом Хикметом состоялось по инициативе писателя Акпера Бабаева (в Баку его называли приемным сыном поэта). Это он посоветовал Минаввар создать скульптурный портрет великого поэта и в один из дней вместе со своими друзьями отвез ее в Переделкино.

Машина подъехала к двухэтажному дому с небольшим садом. «Мы вошли, — вспоминала Минаввар ханум, — вокруг было тихо, вдруг сверху раздался голос: «Акпер! Кого ты привез?» Акпер перечислил имена своих знакомых и добавил: «Еще и Минаввар».

Тот, кто знает судьбу Назыма Хикмета, знает также, что он был вынужден бежать из Турции, не сумев даже попрощаться с любимой женой Минаввар и маленьким сыном Мехмедом. Азербайджанская Минаввар об этом не знала, поэтому она не поняла того, что произошло дальше. Услышав ее имя, поэт тут же вышел на веранду, Не обращая внимания на пришедших, он кого-то словно искал глазами, потом обеими руками закрыв лицо, тяжело шагая вернулся в комнату. «Я сначала ничего не поняла, — рассказывала дальше Минаввар Рзаева, — посмотрела на своих спутников, они стояли, кто отвернув лицо, а кто — опустив голову, а Акпер чуть не плакал. «Что я натворил! — повторял он с горечью».

Только потом ей все разъяснили, а в тот день, когда они вошли в убранную в восточном стиле комнату поэта, он, внимательно глядя в глаза девушке и горько вздохнув, сказал: «Я впервые в Советском Союзе слышу имя Минаввар». Узнав, что она хочет создать его скульптурный портрет, он, смеясь, спросил: «А почему ты не привела с собой фотографа?». Оказалось, до нее к нему вместе с фотографом приходил какой-то скульптор.

«Не хочу вас беспокоить, — сказал он, — буду работать над вашим бюстом в мастерской по вашим фотографиям» Фотограф сделал массу снимков вплоть до фотографии спины, но когда через некоторое время Назым Хикмет увидел готовую работу, то глубоко разочаровался: скульптор не смог создать живой образ. Поняв свою ошибку, он пытался упросить поэта позировать ему, но тот категорически отказался.

— Ты мне скажи, как ты хочешь изобразить меня? — спросил он Минаввар

— С поднятой головой, я хочу показать ваше величие, внутреннее достоинство...

Поэт рассмеялся. «Вы хотите работать по шаблону? Почему вы ищете легкие пути?»

— Ведь я хочу представить вас героической, несгибаемой личностью, я не хочу создавать печальный образ, — пояснила Минаввар.

— А разве у героя не бывает в жизни тяжелых, горьких минут? Ищите во всем правду жизни и ее передавайте в своих работах.

Эти слова повергли девушку в растерянность, она засомневалась в своих силах: сможет ли она создать портрет, который удовлетворит требовательный вкус поэта. Уже на следующий день она принесла необходимые инструменты, станок и приступила к работе. В своих воспоминаниях Минаввар ханум пишет, что в общей сложности поэт позировал ей 45 минут по 15 минут каждый сеанс, потому что больше этого промежутка времени, будучи неуемным, чрезвычайно подвижным человеком, высидеть без движения и работы не мог. Назым Хикмет постоянно интересовался учебными делами Минаввар, просил показать свои работы и, как вспоминала Минаввар ханум, давал очень дельные советы. Однажды он поинтересовался теми ее работами, которые экспонировались на выставках. При ней оказалась фотография «Альпинистки». Она ему настолько понравилась, что он попросил копию этой фотографии, спросил, где эта работа хранится и можно ли ее купить.

Работа над портретом поэта подвигалась успешно, ему самому она явно нравилась, и тайком от Минаввар он показывал ее своим гостям. Она узнала об этом случайно, когда однажды увидела, что покрывавшая портрет ткань лежит не на месте. «Кто открывал работу?» — спросила она. Поэт ответил, что не знает, но Галина Григорьевна, лечащий врач и подруга жизни, «выдала» его.

В те дни поэт высказал Минаввар такую свою просьбу (не только потому что верил в ее талант, но и потому, что объявил ее вскоре после знакомства своей приемной дочерью): «Памятник мне ты создашь после моей смерти. И знаешь какой? Подчеркни только мои глаза, вылепи так, чтобы было понятно, что это глаза человека, сгоравшего от любви к ней, тосковавшего по ней до конца своей жизни». С тех пор во всех своих работах Минаввар Рзаева глазам своих героев уделяла особое внимание.

Тем временем учеба продолжалась, Минаввар делала большие успехи, более того, стала в институте знаменитостью, когда туда из Англии заявился журналист, пожелавший взять у нее интервью. Родная дочь Земфира об этом факте узнала много лет спустя от родственников. Оказалось, что еще до приезда в СССР журналист Эдли Коннестабиле увидел одну из работ Минаввар ханум на выставке в Болгарии и был восхищен ею. От него же она узнала, что о ней в Болгарии после закрытия выстваки была опубликована хорошая статья. В интервью ярко отразились ее всесторонние знания, характер и любовь к Родине.

По окончании института в 1956 году Минаввар ханум вернулась в Баку, хотя Назым Хикмет очень просил ее остаться, обещая помочь и с квартирой, и с мастерской, но ей очень хотелось самой начать все с нуля, а не жить в тени знаменитости.

Вернулась вполне сложившимся мастером со своим неповторимым почерком, художественным стилем. За почти 50 лет своей работы она создала около 100 скульптурных портретов выдающихся деятелей культуры Азербайджана, ученых, передовиков сельского хозяйства, простых людей из народа. Одних — по государственному заказу, других — по личному выбору, но в каждый созданный ею образ она вдохнула частицу своей души, на каждой из работ оставила отпечаток своей неповторимой личности, не говоря уже об особом художественном стиле, в котором отражено ее неиссякаемое стремление к совершенству в каждой, даже мельчайшей детали.

— Мама никогда не приступала к работе без тщательной и долгой предварительной подготовки,— рассказывает Земфира ханум. — В чем она заключалась? Во-первых, в том, что она обязательно досконально изучала биографию своего героя, пытаясь постичь мир его души, выделить главную черту его личности, ту, что составляет ее изюминку, отличая от других, а значит, и найти ключ к будущему художественному образу, который у нее рождался постепенно в процессе поиска. Она делала массу эскизов, набросков и параллельно встречалась с родственниками или друзьями ушедшего из жизни героя или вела беседы с ним самим, если он был жив. Невозможно передать, пересказать всю ее творческую лабораторию, я рассказываю только то, что видела, будучи ребенком, и по воспоминаниям родственников. Например, к тому времени, когда она приступила к созданию памятника Мушфигу, изучила его творчество, знала наизусть многие его стихи и, конечно, встречалась с родственниками, современниками поэта.

Памятник Микаилу Мушфигу, установленный в 1976 году в Баку, — вершина творчества Минаввар Рзаевой. В нем отразилась и ее тонкая и чуткая душа, умеющая «вслушаться» и услышать, понять внутреннюю суть неординарной личности своих героев, величие их духа и таланта.

Изображение этого памятника украсило одну из выпущенных в СССР открыток. Попав в 1979 году в руки бывшего бакинца — горного инженера, доцента Воронежского госуниверситета Ильи Фурмана, это изображение произвело на него настолько сильное впечатление, что он написал письмо на имя Минаввар Рзаевой в Худфонд Азербайджана. Стоит привести отрывок из этого необычного по эмоциональному накалу письма: «Я по специальности геолог, — пишет Фурман. — Знаю, что такое гранит, как он подвергается и поддается обработке. Мой интерес к этому вовсе не праздный, знаю, что в ход должны были быть пущены не одни только кирки, но и мощная современная отбойная техника до взрывов включительно! И за всем этим стоит женская фигура, женская рука, которая направляла все то, что резало, рвало, крушило и дробило!

Поразительно! Честь Вам и хвала, женщина, мявшая гранит, как глину, Разумом, Талантом и Рукой». Что особенно важно, — автор письма признался в том, что интерес к творчеству азербайджанского поэта в нем пробудила именно работа Минаввар Рзаевой. Таковы мощь и сила воздействия ее таланта, которые нашли отражение, в частности, и в двух других установленных в Баку памятниках — трагически погибшей в 23 года первой женщине-механизатору Азербайджана, широко прославившейся за свой героический труд Севиль Казиевой, а также общественному и государственному деятелю, первой женщине-председателю Верховного суда Азербайджана, жертве сталинских репрессий Айне Султановой.

Две личности, две судьбы и, соответственно, два образа. Глаз не оторвать от скульптурного образа Севиль Казиевой, настолько он одухотворен, романтичен, прекрасен. Скульптор сумела передать целеустремленность ее личности, боевую натуру, оптимизм. Кажется, что Севиль Казиева живет в камне — ее прекрасное лицо, красиво обрамленное густыми волнистыми волосами, гордо откинуто назад, а глаза напряженно всматриваются вдаль... Образ Айны Султановой очень сдержан, строг.

Семь монументальных памятников работы Минаввар Рзаевой установлены в 7 городах Азербайджана. В Музее Низами — семь бюстов поэтов и писателей Азербайджана. Всего ею создано 92 скульптурных образа. Среди них — поэтессы Мехсети Гянджеви, Нигяр Рафибейли, установленный в Гяндже, выдающегося ученого X века Бахманияра, Сергея Есенина (эта скульптура выполнена из дерева и стоит в мардакянском музее), всемирно известного ученого Худу Мамедова, Гусейна Джавида, Самеда Вургуна, композитора Эльмиры Назировой. И все они имеют общую особенность, отличающую работы Минаввар Рзаевой — глаза, в которых отражается живая душа. Это волшебство, доступное не каждому скульптору. И здесь вспоминается та самая просьба Назыма Хикмета, так и не утолившего своей жажды увидеть родину.

Кстати, Минаввар ханум выполнила просьбу поэта. Этот памятник, эскизный его вариант, хранится в ее мастерской, а тот, прижизненный портрет Назыма Хикмета, в советские годы был передан в загатальский музей, и какова ныне его судьба — неизвестно.

У Минаввар Рзаевой была мечта — создать музей под открытым небом, где были бы выставлены скульптурные портреты великих женщин Азербайджана. Более всего, как она сказала, ей был дорог образ Мехсети Гянджеви, не случайно над памятником этой поэтессе она работала 20 лет. Сейчас он украшает древнюю Гянджу, а мечте о музее не суждено было сбыться.

Минаввар Рзаева оставила после себя богатейшее наследие. Ее работы украшают 18 городов и райцентров Азербайджана, а также музеи и выставочные салоны. Она творила почти до самого конца своей жизни. Лишь за два года до кончины из-за ухудшившегося зрения она была вынуждена окончательно прекратить свою деятельность.

Минаввар ханум так переживала из-за этого, что, как рассказывает ее внучка Фидан, однажды увидела сон, будто бы она ведет разговор со Всевышним и он ей говорит: «Я забираю людей в свой час для каждого, а ты создаешь такие их образы, в которых они продолжают жить на земле, поэтому Я отнял у тебя зрение».

Скончалась Минаввар ханум в день своего 75-летия.

Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА

Бакинский рабочий.- 2012.- 10 марта.- С.4-5.