Эльдар Гарибов: «Мир стоит на грани глобальных перемен»

Интервью 1news.az c председателем Наблюдательного совета одного из ведущих банков страны — UNIBANK — Эльдаром Гарибовым Как известно, мировая экономика переживает сейчас сложный период, связанный с тем, что последствия глобального кризиса 2008 года не преодолены. Все эксперты сходятся во мнении, что в ближайшее время наступит очередная волна глобального кризиса, которая затронет все сферы экономики западного мира, в том числе и банковские системы многих стран, а особенно зоны евро. Об этом мы поговорили с одним из самых известных профессионалов банковского дела в нашем интервью. — Эльдар муаллим, очень много негативных новостей идет с Запада, особенно из стран еврозоны. Правительства и центральные банки развитых стран принимают экстраординарные усилия по преодолению негативных тенденций в экономике и предотвращению возможного катастрофического сценария распада зоны евро. Учетные ставки стоят на предельно низких значениях, размеры денежных эмиссий просто огромные, делаются многомиллиардные вливания государственных денег в банковские системы, но эффект от этих усилий минимален и очень краткосрочен. Похоже, традиционные «лекарства» больше не работают. В чем причины, с вашей точки зрения, такого состояния мировой экономики? — Основная причина в том, что экономическая модель, сложившаяся в мире после Второй мировой войны, практически полностью исчерпала себя. Мир стоит на грани глобальных перемен, и они неизбежны. С этим согласны почти все мыслящие политологи, политики и экономисты. Вопрос только в том, какими методами и как долго можно будет продлить жизнь существующей модели, т.е. сохранить в мире хоть какую-то политическую и экономическую стабильность. Еще более важный вопрос: какая именно модель заменит существующую, и что очень важно — каким способом, каким путем эти преобразования будут сделаны? Проблема в том, что политические и экономические элиты западных стран сегодня сконцентрированы в основном на продлении жизни существующей, чем на поиски новой модели. — Не могли бы вы пояснить для наших читателей, из чего собственно состоит эта модель и в чем она сегодня плоха? — Дело в том, что изначально эта модель базировалась на постулате, закрепленном пресловутыми Бреттон-Вудскими соглашениями, что единым мерилом стоимости был объявлен доллар США, и есть единый эмиссионный центр — Федеральная резервная система США — частная контора, владельцами которой являются крупнейшие инвестиционные банки Уолл стрит. Вся созданная после войны мировая финансовая система с ее институтами, такими как МВФ, Всемирный банк и многие другие, направлена именно на сохранение этой монополии ФРС на денежную эмиссию, которая и являлась основой процветания западного мира, прежде всего Америки, несколько десятилетий в послевоенное время. Однако окончательный отказ от золотого стандарта для долларов США, который провел Президент Никсон в начале 70-х годов, превратил мировую экономику в «экономику печатного станка», основанную на практически неконтролируемой эмиссии денег. Это привело к тому, что основные богатства стали создаваться не в материальной сфере, не в производстве или за счет природной ренты, а путем безудержной мультипликации чисто финансовых активов. Результатом стало то, что доля финансовых ценностей, которые в конце XIX и начале XX века составляли порядка половины всех активов человечества, на сегодня составляет более 99 процентов. Способ создания активов «на печатном станке» вызвал к жизни феномен «сверхпотребления». Развитие системы дешевого потребительского кредита на базе эмиссии доллара позволило резко увеличить уровень жизни немалой части населения в западных странах, что привело к созданию так называемого среднего класса в его нынешнем виде. Этот класс стал основой, обеспечивающей стабильность существующей политической и экономической систем, именно он голосует за нынешнюю политическую элиту Запада.

Однако сохранить «средний» класс в нынешних реалиях скорее всего не получится по той простой причине, что последние десятилетия он в основном поддерживал свой уровень жизни за счет роста долговой нагрузки. Рост долга домохозяйств перед кризисом (то есть до осени 2008 года) составлял около 10 процентов в год — или в деньгах 1,5 триллиона долларов США в год. Разрыв между реальными доходами населения в западных странах, скажем, в США, и их расходами на потребление составляет порядка 25%, который и финансируется дешевыми кредитами, созданными за счет эмиссии денег.

Однако бесконечно долго это продолжаться не может, потому что, как бы ни были низки проценты, кредит все равно надо обслуживать, и при росте основной суммы долга сумма выплат по процентам в абсолютной сумме растет и становится неподъемной для бюджетов домохозяйств. Значит, неизбежно должен установиться уровень спроса, соответствующий реальным доходам домохозяйств. Это означает в конечном итоге сокращение уровня потребления на 20—25%. Если это произойдет, то неминуемо приведет к серьезным катаклизмам, предвестников которых мы сегодня наблюдаем в Европе. Сократится производство, миллионы людей станут безработными. Это неминуемо приведет к уничтожению среднего класса и, как следствие, к возможной смене политических элит, т.к. люмпенизированный средний класс будет голосовать либо за крайне правых или крайне левых. Мы видели похожие процессы во времена Великой депрессии в США, когда в результате резкого падения спроса в 20-х годах уровень безработицы достиг порядка 40%, появился огромный рост популярности коммунистических идей, и дело собственно шло к смене политического режима. И только неимоверными усилиями, через кардинальное изменение правил игры для бизнеса и существенное улучшение условий для работников Президенту Рузвельту удалось удержать ситуацию. Окончательно же переломить ситуацию ему помогло начало Второй мировой войны, результатом которой стало кардинальное изменение мирового политического и экономического порядка в пользу США. Сегодня безработица в таких странах, как Греция или Испания, уже достигла 25%, а ее уровень среди молодежи — порядка 50%, что не так далеко от критических значений времен Великой депрессии.

— Какие изменения, с вашей точки зрения, должны быть сделаны, чтобы предотвратить такой негативный вариант развития событий?

— Ну, вообще говоря, этого сегодня никто точно себе не представляет.

Сегодня очевидно, что капиталистическая экономика может развиваться только тогда, когда расширяются рынки сбыта. Исторически эта проблема решалась военно-силовым путем, когда в результате военных действий перераспределялись рынки, так произошло в результате Первой и Второй мировых войн. Например, США, получив после Второй мировой войны право торговать напрямую с метрополиями Британской империи, которая фактически распалась, начали активно развиваться, преодолев последствия Великой депрессии и став лидирующей экономической державой мира.

После создания ядерного оружия, которым обзавелись практически все развитые капиталистические страны, стало понятно, что война — это скорее тупиковый путь. И когда разразился кризис 70-х (1971 год — дефолт, отказ от обмена долларов на золото. 1973—74 годы — нефтяной кризис, резкий рост цен на нефть и, соответственно, издержек, затем — стагфляция), все стали пред вопросом «что делать?» И в Америке нашли решение: если расширить рынки нельзя, расширение стали имитировать путем стимулирования конечного спроса на внутренних рынках за счет эмиссии и дешевых кредитов. Кстати, задолго до этих событий К.Маркс в «Капитале» предсказал такой вариант развития событий. Это и стало сутью пресловутой «рейганомики» — так назвали экономическую политику Президента Рейгана. В качестве кратковременного средства для преодоления экономического спада это было эффективным шагом, но проблема в том, что все заигрались. Финансовая элита стала зарабатывать огромные деньги на этих схемах и добровольно от этого отказываться не собирается. А учитывая, что она поддерживает политиков колоссальными пожертвованиями во время избирательных кампаний, ожидать, что правительство добровольно изменит правила игры не в ее пользу, маловероятно. В результате этого неравенство в распределении доходов и имущественное неравенство резко возросли. В качестве примера, по данным лауреата Нобелевской премии по экономике Дж.Стиглица, который занимается проблемами неравенства в США, 1% наиболее богатых американцев за неделю получают на 40% больше, чем 20% самых бедных в год. Причем их доля в общих доходах за последние 30 лет удвоилась. Только одна богатая семья, владеющая сетью супермаркетов Wal Mart, владеет состоянием, эквивалентным состоянию 30% наиболее бедных американцев. А среднестатистическая американская семья за последние 20 лет смогла только сохранить свой уровень жизни, не улучшив его, причем закрывая дефициты семейных бюджетов дешевыми и легкодоступными кредитами, которые они набрали на огромную сумму и которые многие не могут не только вернуть, но и даже уже обслуживать. И это — только часть накопившихся проблем, не говоря уже о проблеме огромных государственных долгов, которые придется решать западной политической элите. Совершенно очевидно, что в рамках существующей модели и сложившегося мирового экономического и политического порядка их решить практически невозможно. — Какой же сценарий изменения мирового порядка вы видите в среднесрочной и долгосрочной перспективах?

— Скорее всего, США окончательно утратят свою монополию на эмиссию денег, и мир распадется на несколько валютных зон со своими эмиссионными центрами. Наряду с появившейся еврозоной, скорее всего, Китай создаст собственную зону, куда примкнут страны региона. Возможно, появится южноамериканская валютная зона, где ведущей силой станет Бразилия, к которой, по оценкам некоторых экспертов, может присоединиться и ЮАР. Также возможно создание и некоторых других зон, однако это будет зависеть от того, насколько некоторые страны смогут преодолеть имеющиеся между ними политические противоречия.

Таким образом, действующая сегодняшняя модель будет трансформирована. Вопрос в том, какими политическими и экономическими катаклизмами эти изменения будут сопровождаться. Соединенные Штаты в результате этого потеряют значительную часть своего экономического могущества, однако какое-то время будут продолжать оставаться крупнейшей военной державой. И это вопрос — насколько они будут готовы смириться с этими потерями, не поддаваясь искушению препятствовать процессу, используя свое военное преимущество.

А в долгосрочной перспективе, когда США неизбежно потеряют вслед за экономическим могуществом и военное и перестанут выполнять роль мирового полицейского, мы можем столкнуться с ситуацией, когда сегодняшние региональные державы начнут бороться между собой за расширение рынков сбыта. А чем это обычно заканчивается в истории, мы уже знаем.

— А чего вы ждете в краткосрочной перспективе, как будут решаться проблемы в Европе, будет ли новая волна кризиса?

— Я думаю, будет и, скорее всего, следующей весной. Это во многом будет зависеть от того, насколько эффективно государства еврозоны будут справляться с долговым кризисом. А это, по меньшей мере, требует создания единой банковской системы и проведения общей финансовой политики. Для этого страны еврозоны будут вынуждены отказаться от части своих суверенитетов в пользу общеевропейских структур, что делает задачу политически очень сложной. Но другого пути на самом деле нет. В противном случае невозможно будет перейти от политики сокращения бюджетных расходов, которая сегодня рассматривается как единственно возможный способ решения долгового кризиса, и которая только усугубляет спад в экономике, к ее широкомасштабному и скоординированному стимулированию. Ни одной более или менее крупной экономике в мире еще не удалось преодолеть экономический спад сокращая расходы. Причины сегодняшней ситуации в Европе не в чрезмерно высоких, долгосрочных долгах и дефицитах, а наоборот — дефициты бюджетов стали следствием рецессии, например, та же Испания имела до кризиса профицитный бюджет.

Также на общеэкономическую ситуацию будет оказывать влияние и положение в китайской экономике, откуда появляются отдельные, достаточно тревожные сигналы.

— Падение темпов роста экономик в западных странах, несомненно, должно привести к уменьшению спроса на топливо и, соответственно, цен на нефть, то, что нас больше всего волнует, не так ли? — Безусловно, это должно работать так. Но сегодня цены на нефть больше зависят от темпов роста экономик других стран, скажем, Китая, нежели еврозоны. Вообще говоря, это только один из многих факторов, от которых сейчас зависят цены на нефть. После того как в середине 80-х годов появились нефтяные фьючерсные контракты (то есть некий финансовый дериватив, состоящий из обещания поставить нефть или нефтепродукты в будущем по фиксированной цене), которыми стали торговать на бирже, цена на нефть теперь во многом зависит от объемов инвестиционных потоков.

Бакинский рабочий.- 2012.- 28 ноября.- С.4-5.