Прерванный полет

Недолгая, но яркая жизнь Алиовсата Гулиева

Судьба, а вернее, профессия журналиста, подарила мне счастье знать лично этого, конечно же, удивительно талантливого человека. Нынешним августом Алиовсату Гулиеву, выдающемуся ученому-историку, создателю школы азербайджанской историографии, исполнилось бы 90. Однако Всевышний отпустил ему всего лишь чуть более половины этих лет: он ушел из жизни в 1969 году прошлого столетия, когда ему было только 47. Недавно в газете «Азербайджан» прочитала статью, написанную в связи с несостоявшимся юбилеем Алиовсата Гулиева президентом Национальной Академии Наук Азербайджанской Республики Махмудом Керимовым и членом-корреспондентом академии, директором Института истории имени А.Бакиханова Ягубом Махмудовым. Публикация оживила в памяти многое из того, что было известно об этом замечательном ученом его коллегам, друзьям, близким. А мне почему-то вспомнились слова великого Гейне: «Каждый человек, — считал поэт, — это мир, который с ним рождается и с ним умирает…» Применительно к Алиовсату Гулиеву позволю себе не согласиться со второй частью этого высказывания. Уверена, мир, с которым Алиовсат муаллим появился на свет, который создал вокруг себя, продолжает жить в его преемниках — в учениках, которых он бережно растил, в единомышленниках, с которыми делал общее дело, в людях, которых любил…

Впервые мне довелось увидеть Алиовсат муаллима в конце 50-х годов. Он, тогда директор Института истории и философии, пришел в редакцию газеты «Бакинский рабочий», где я в ту пору начинала свою журналистскую деятельность литературным сотрудником, чтобы подписать подготовленную им для печати статью. Помню, я обратила внимание на то, как вчитывался автор буквально в каждое слово, что-то комментировал, подправлял. Впрочем, редактировать его статью почти не пришлось: она была написана на высоком литературном уровне — и по стилю, и по языку. Признаться, поначалу я даже удивилась: ведь мне рассказывали, что ученый, приехавший в Баку из сельской глубинки, освоил русский язык в довольно зрелом возрасте. Дома, поделившись впечатлениями об этой встрече, я услышала, можно сказать, первую информацию о своем авторе.

Оказалось, что Алиовсат Гулиев вскоре после окончания в 1944 году университета работал деканом исторического факультета Азербайджанского государственного университета (ныне — БГУ), где в тот период учился мой будущий избранник. О своем декане, которому было тогда всего-то 26 лет, студенты знали все — и что был он Сталинским стипендиатом, и что, еще учась на истфаке, по рекомендации кафедры истории СССР преподавал историю на филологическом факультете, и что незадолго до назначения деканом успешно защитил кандидатскую диссертацию… К тому же слыл активным общественником: занимался профсоюзными делами — избирался председателем профкома факультета, университета и даже профсоюза работников высшей школы и научных учреждений. Однако все это он, человек, буквально влюбленный в Историю, считал вторичным, главным в жизни была для него наука…

Познакомившись с Алиовсат муаллимом поближе, — а мне, сотруднику отдела пропаганды, занимавшегося также вопросами исторической науки, нет-нет да и приходилось обращаться к нему, как к нашему автору, за консультацией, — я увидела в нем человека, обладающего блестящими знаниями, вдумчивого, целеустремленного, настойчивого, волевого… Думаю, эти качества послужили и тому, что, как вспоминал его ближайший друг, известный историк Играр Алиев, он, «практически не знавший на втором курсе русского языка, на пятом уже редактировал научные работы, написанные на русском».

Помню, в год нашего знакомства — это был 1958-й — вышел в свет первый том трехтомника «История Азербайджана», охвативший период с древнейших времен до присоединения Азербайджана к России. Он стал итогом десятилетнего коллективного труда людей, которых объединил и сумел заинтересовать, повести за собой Алиовсат Гулиев — ведь именно на молодого еще в те годы, но уже признанного перспективным ученого возложило тогдашнее руководство республики ответственность за подготовку истории нашей страны. Коллеги вспоминают, что, равняясь на него, заражавшего тех, кто его окружал, своим энтузиазмом и патриотизмом, работали с упоением все, — ачиная от академиков, состоявших в редколлегии издания, до лаборантов.

Спустя два года был издан второй том «Истории Азербайджана», в котором детально анализируется состояние азербайджанской экономики после отмены крепостного права в России, а еще через три года — третий том в двух книгах, содержащих в себе богатейший материал об Азербайджане в период пролетарской революции и построения социализма, перехода к так называемому развернутому строительству коммунизма. И обо всем этом — доказательно, со ссылками на археологические, документальные, статистические данные. «Именно во время работы над этим капитальным трудом, — писали в своих воспоминаниях коллеги и друзья Алиовсат муаллима Играр Алиев и Диляра Сеидзаде, — наиболее ярко раскрылись его талант и высокая научная зрелость. Посвятив свыше десяти лет этому делу, А.Гулиев, как один из авторов и редакторов всех трех томов, внес неоценимый вклад в разработку целого ряда важнейших вопросов истории азербайджанского народа».

Между выходом в свет второго и третьего томов Алиовсат Гулиев защитил докторскую диссертацию, ему присвоили звание профессора по специальности «история Азербайджана». Естественно, из-под пера ученого в годы работы над главным научным трудом его жизни параллельно выходили также книги, статьи, целые сборники на темы, отвечающие широким интересам исследователя истории. Надо сказать, Всевышний наделил А.Гулиева еще и литературным даром, что я уже отмечала: писал он доходчиво, просто и даже художественно, читать его было легко и интересно…

Тут мне хотелось бы сделать небольшое отступление и сказать несколько добрых слов о документальном романе «Алиовсат Гулиев: он писал Историю», авторами которого стали талантливый журналист, писатель-публицист Эльмира Ахундова и писатель-переводчик Мирза Гусейнзаде, а издан он был десять лет назад, к 80-летию ученого.

Самое большое достоинство этой книги, построенной на выдержках из автобиографии Алиовсата Гулиева, воспоминаниях о нем родных, коллег и друзей, состоит, на мой взгляд, в том, что, дав достаточно глубокий анализ всей научной деятельности своего героя, останавливаясь в повествовании на отдельных его произведениях, авторы представили нам широко образованного человека, истинного интеллектуала, которым он, парень из села в Сальянском районе Азербайджана, стал благодаря целенаправленности, упорству, а главное — умению трудиться. Мы увидели также крупного организатора науки, умного талантливого воспитателя плеяды молодых ученых, перенимавших у своего учителя-максималиста во всем, помимо всего прочего, как рассказывает верный помощник и преданная ученица Алиовсат муаллима, доктор исторических наук Диляра Сеидзаде, еще и исполнительскую дисциплину.

Где бы ни работал Алиовсат Гулиев, какую бы должность ни занимал, он всегда был лидером. Наверное, это от отца, сильного, рослого и упрямого крестьянина, которому, по словам помнящих его, хотелось во всем быть первым и ни в чем не уступать никому. Таким рос и Алиовсат, один из восьми детей Наджафкули киши. Особые способности и уникальная память мальчика проявились еще в средней школе, учебу в которой он завершил досрочно, а потом и в Сальянском педагогическом училище, куда поступил на исторический факультет. Способного студента полюбили все — преподаватели — за преданность учебе и чувство ответственности, товарищи по учебе — за доброту, за готовность помочь каждому, кто в этом нуждался. Кстати, последнее стало, можно сказать, ведомой составляющей характера профессора Гулиева.

Убедиться в этом довелось спустя много лет и мне. Как-то я, уже в то время собственный корреспондент союзной газеты «Известия» по Азербайджану, попросила ученого помочь в устройстве на работу в его институт весьма достойного и толкового молодого человека, историка по образованию, приехавшего в Баку, где жила его семья, из другого города. Это было совсем непросто, но Алиовсат муаллим выполнил просьбу. Более того, предложил новому сотруднику тему для научной разработки. Постоянно контролировал ход исследования…

Была у Алиовсат муаллима еще одна присущая ему черта: он не любил бездельников, людей безответственных, с прохладцей относившихся к делу, — к ним оборачивался своей самой жесткой стороной, иной раз проявлял даже беспощадность, называл их подчас «умственными инвалидами».

Но зато сколько душевной теплоты дарил он тем, кто, не считаясь ни с чем, самоотверженно служил науке. Об этом помнят и рассказывают с любовью и удовольствием все, кому в свое время выпал счастливый жребий трудиться рядом с этим великим тружеником в науке, выдающимся ученым, строгим, требовательным и одновременно удивительно сердечным, умевшим ценить достоинство и труд других, не скупившимся на доброе слово человеком — Человеком воистину с большой буквы. Думаю, не одному из молодых он открыл дорогу в большую науку!

Еще одно хотелось бы отметить, вспоминая Алиовсата Гулиева. Говорят, он всегда побеждал своих противников — были ведь они, увы, и у Алиовсата Гулиева. А побеждал, как мне кажется, благодаря полному отсутствию в нем какой-то мелочности, злобы, желания непременно отомстить, скажем, за проявленную к нему несправедливость. Нет, это был мужественный человек, обладавший огромной силой духа, умением проявить мудрость в той или иной ситуации. Например, когда его сместили с должности директора института, и он появился там уже в качестве научного сотрудника, многим его сослуживцам, знакомым с масштабом его личности, было как-то неловко, и лишь сам ученый проявил абсолютное спокойствие и приступил к работе как ни в чем не бывало и тем моментально снял создавшееся было напряжение.

Далекий от мирской суеты, он постоянно был словно в полете. А когда увлеченно говорил о каком-то своем или своего ученика очередном исследовании, — кстати, он был прекрасным рассказчиком, — у него так загорались глаза, он так стремился увидеть в слушателе единомышленника, почувствовать его интерес и поддержку, что не ответить на такое желание было попросту невозможно. Слишком сильным было обаяние его личности!

С Алиовсат муаллимом было интересно и в неформальной обстановке. Однажды мы оказались с ним в круизе по Дунаю. Помню, как он со своим бывшим студентом — моим благоверным, — вспоминая смешные истории из их общей университетской жизни, заразительно смеялся.

А после поездки мы были приглашены к нему домой, где нас гостеприимно, как, впрочем, здесь принимали всех, независимо от ранга, потчевала чем-то очень вкусненьким хозяйка дома, хранительница семейного очага, симпатичная Ханум. Бывала я в доме у Алиовсат муаллима и после этого визита — не раз сопровождала туда свою тетушку Зибу Ганиеву, известную в нашей республике как отважный снайпер, участницу Великой Отечественной войны. Она жила в Москве, занималась наукой, периодически приезжала на родину предков, и ей всегда было интересно встречаться с известным в нашей тогда большой стране и в ряде других стран мира незаурядным ученым…

В последние два года жизни Алиовсат муаллим вновь возглавлял Институт истории. Впрочем, и не будучи директором официально, он всегда был главным человеком в коллективе. В этот период ученого удостоили ордена Трудового Красного Знамени, он стал членом-корреспондентом Академии Наук Азербайджана.

Было бы неправильно не рассказать и о том, какое значение при всей своей занятости придавал ученый воспитанию четверых своих детей. У них были своеобразные отношения с отцом. Чита, как с огромной теплотой называл Алиовсат муаллим вторую дочь, очень живую, смешливую умницу Афаг, не дождавшись прихода отца с работы, чтобы поделиться возникшими проблемами, писала ему записку и с нетерпением ждала ответа с советами. Алиовсат муаллим гордился своим первенцем, старшей дочерью, отличницей Кябутар, которую родители ласково наделили прозвищем «Чыппылуша», значит, «малышка», радовался тяге самой младшей в семье, дочки Джейран, к музыке. Так как имя свое девочка получила в честь бабушки, матери Алиовсат муаллима, дома она была «Аналы» или просто «Анашка».

Но самой большой любовью и гордостью Алиовсата Гулиева был, как мне кажется, сын Талатум, которого отец называл «Огул», вкладывая в это слово какое-то особое значение. Ему нравились нередкие ночные посиделки с сыном, нравилось слушать его…

Надо сказать. Алиовсат муаллим довольно серьезно контролировал учебу детей, был требователен, но справедлив. Огорчался, обнаружив в чьем-нибудь дневнике, которые просматривал еженедельно, плохую отметку, а слушая в оправдание какие-то слова, всегда был на стороне учителей.

И еще об одном, очень важном для них, вспоминают дети выдающегося ученого. Будучи человеком много читающим, страстно жаждущим знать больше и глубже, Алиовсат муаллим поклонялся Книге как идолу и приобщал к чтению, — по-моему, небезуспешно, — своих наследников. Когда я впервые попала в его рабочий кабинет у них дома, я буквально «обалдела» от количества книжных изданий на полках, занимавших чуть ли не все четыре стены комнаты, от пола до потолка. Причем, как я заметила, наряду с научной тут было множество художественной литературы, русской и мировой классики, в основном на русском языке. Но немало было также лучших произведений азербайджанских писателей и поэтов.

Как-то, беседуя с сыном и словно оправдываясь перед ним в связи с тем, что не может уделять им, детям, больше времени, Алиовсат муаллим сказал: «Сынок, я должен много работать, должен оставить после себя имя, чтобы ты, как знамя, мог нести его по жизни».

Несомненно, нашему выдающемуся соотечественнику Алиовсату Гулиеву, большому ученому и неординарному человеку, это удалось. Его имя, действительно, как знамя, достойно несут по жизни его дети — сын Талатум, в котором отец безошибочно угадал продолжателя традиций своей семьи, дочери Кябутар, Афаг и Джейран. С гордостью называют себя учениками Алиовсата Гулиева многие представители исторической науки, продолжившие дело своего Учителя.

Об Алиовсате Гулиеве можно говорить бесконечно. И о том, как трепетно относился он к отцу и ко всему, что олицетворяло его малую родину… И как любил все красивое… С каким уважением относился к истинным служителям науки… Каким был щепетильным и порядочным…

Как хорошо, что о нем помнят, воздают должное ему, человеку, который писал Историю своего народа. Мне было приятно прочитать на одной из центральных улиц Баку табличку, свидетельствующую о том, что эта улица носит имя Алиовсата Гулиева. Есть такая же улица, рассказывают, и в селе Гызылагадж Сальянского района, где увидел свет будущий выдающийся ученый.

И все же главным памятником ему, одному из тех, чья жизнь и дела нашли отражение в летописи нашей страны, является, уверена, любовь и преданность Учителю, по сей день живущие в сердцах его учеников, никогда не изменявших гулиевским традициям честного служения Науке.

Эльмира АЛИЕВА

Бакинский рабочий.- 2012.- 3 октября.- С.3-4.