Археолог Насиб Мухтаров: «Азербайджан никогда не был в стороне от цивилизации»

Археологические раскопки на территории Шекинского района дают все больше и больше материалов для изучения древней истории Азербайджана, раскрытия неизвестных ее страниц. Возглавляет эту работу начальник Шеки-Гах-Огузской археологической экспедиции Насиб Мухтаров. Корреспондент «БР» попросила его ответить на вопросы газеты.

— Насиб муаллим, уже более тридцати лет вы активно ведете раскопки на территории Шекинского района, а первые ваши раскопки вы помните?

— Конечно, это было в селе Кюдурлу, в Дашюзе, когда перед началом строительства железной дороги Белоканы (Балакен) — Евлах археологи выявили археологические памятники. По тогдашнему закону именно они должны были дать разрешение на это строительство. Я тогда отвечал за сохранность памятников культуры в Шекинском районе и, узнав о начале раскопок, поспешил проверить их законность, документы. Так я познакомился с известным нашим археологом Туфаном Ахундовым, который возглавлял работу. Мы познакомились, подружились, более того, я принял участие в этих раскопках, и Туфан Ахундов стал первым моим учителем в том деле, которому в дальнейшем я посвятил все свое время, жизнь. Те раскопки 1970-х годов, кстати, были сенсационными. Именно в Кюдурлу были найдены древний самовар, золотые серьги в виде шелковичного червя и многое другое, описанное в дальнейшем в научной литературе. После Туфана Ахундова эти раскопки уже вел я в качестве начальника экспедиции.

— Насиб муаллим, что вас привело в археологию?

— Ее близость к первоисточнику, к правде. Я люблю правду и считаю, что история, как наука, должна быть правдивой, но в жизни, к сожалению, часто и историю умудряются переписывать, целенаправленно искажать.

Когда еще учился в 9-м классе, я хорошо разбирался в истории государств, знал, сколько их в мире, численность населения, площадь территории, названия столиц, имена президентов. Я мог с закрытыми глазами «читать» карту, не глядя показывать место расположения любой страны. На последнем курсе я выбрал профессию археолога, думая, что здесь уже нельзя лгать: что раскопал, увидел, то и описал, ничего не приукрашивая. И еще я считал, что археология позволяет быть самим собой, к чему я всегда стремился.

Еще будучи студентом, я занимался изучением истории своего края, ведь у нас в Шекинском районе много памятников. Меня всегда волновал вопрос: Шеки расположен далеко от транзитной дороги, от Великого Шелкового пути и, казалось бы, он вообще должен был умереть, а памятники, которые я изучал, утверждали, что Шеки не только имел 2—3-тысячелетнюю богатую историю, но и диктовал свои условия соседям.

— Какие именно памятники вы исследовали?

— Я не только исследовал, но и искал неизвестные нам памятники, о которых упоминалось в различных источниках. Делал чертежи, чтобы выявить их местонахождение. Например, в Шеки было 16 крепостей, 9 оборонительных сооружений и 5 других сооружений. Я уточнил местонахождение тех, что сохранились, в частности, остатки 8 крепостей и следы тех, которые на сегодня уже не существуют. Например, нет уже села Дагкенд и крепости, которые были расположены между селами Баш Гейнюк и Ашагы Гейнюк. Нашел и место, где был круг валов шекинских владений – крепость, наблюдательные пункты. В военное время они охраняли Шеки, а в мирное время просто охраняли дорогу, ведущую из Шеки и в Шеки. Очень много информации я почерпнул из книг нашего выдающегося просветителя, педагога, ученого-этнографа Рашид бека Эфендиева, внесшего большой вклад в изучение этнографии Шекинского района. В них упоминается об археологических памятниках Нухинского уезда, сведения о которых я уточнял и по современным источникам. Рашид бек Эфендиев называл отдельные памятники, даже указывал, где они стояли. Например, главную дорогу, ведущую в древний Шеки — Эльчи йолу, — и расположенные вдоль нее сооружения. Я их искал, но до сих пор не нашел следов.

— Вы вели поиск интуитивно?

— Почему интуитивно? Я вначале размышлял, думал о параметрах, где могут стоять крепость или наблюдательный пункт, убежище. Бывает, что в книгах античных, средневековых или современных авторов упоминается, например, об оборонном сооружении Азербайджана, и я начинаю искать те из них, что могли быть на территории нашего района. Вначале по их описаниям черчу контурную карту, где указываю место уже известного памятника, затем предполагаемого, того, название которого известно, а место утеряно. Потом я расспрашивал охотников, чабанов, знающих каждый камень в горах. Я задавал им вопрос: «Там, где вы бываете, есть что-то похожее на крепость или остатки каких-то других сооружений?» Если они отвечали утвердительно, я шел и что-то находил, внося уточнения в свою карту. Таким путем я определил точное местонахождение тех сооружений на территории Шекинского района, о которых говорил. Я не могу сказать — Шекинского ханства, потому что там могло быть сто таких сооружений, так как Шекинское ханство тянулось от границы с Грузией, включая Габалу, вплоть до Ханабада у реки Кура. Это потом ханство разделилось. А вообще, я самому себе дал слово, что напишу историю Шеки по археологическим памятникам и посвящу свою книгу памяти члена-корреспондента Академии Наук Азербайджана Махмуда Исмайлова, написавшего историю Шеки и Гаджи Челеби хана.

— Когда вы всем этим занимались?

— Когда учился на 1—2-м курсах университета и одновременно работал рабочим в строительном управлении. Тогда же продал кизил, купил на эти деньги мотоцикл и ездил на нем по всем уголкам Шекинского района. Что было, то было.

— Мне говорили, что в советское время вас называли Насиб-Оджаг по названию клуба, который вы создали в Доме культуры. Чем вы в нем занимались?

— Впервые мы создали кружок «Мы изучаем родной край!» В работе 7-ми его секций — этнографии, истории, фольклора, народной музыки и других, — принимали участие люди разных профессий, энтузиасты, в том числе и школьники. Кружок имел филиалы и в сельских клубах, домах культуры, где люди занимались изучением истории своих деревень, исторических памятников, жизненного пути знатных людей. Он притягивал к себе многих людей своей интересной и кипучей деятельностью и разросся настолько, что мы даже смогли снять документальный фильм к 45-летию Великой Отечественной войны, провели дорогу к исторической крепости Гялярсян-Герярсян. Потом нам стали препятствовать, тогда в 1984 году у меня на квартире стал работать клуб «Оджаг». На свои занятия мы приглашали известных людей, гостей города. Был среди них и народный поэт Бахтияр Вагабзаде. В те годы мы впервые провели в Шеки открыто, публично «Бахар байрамы». Когда произошли события 1988 года, и в Шеки хлынул поток беженцев из Армении, мы помогали продовольствием.

Когда их дети пошли в школу, приготовили 500 сумок с необходимыми принадлежностями и подарили им.

Однажды я задумался: мы ставим памятники выдающимся людям Азербайджана, оставившим свой след в политике, искусстве, науке, а почему бы в Шеки не установить памятники людям, не имевшим никаких званий и титулов, но при этом оставившим добрый след в истории нашего края, завоевавшим авторитет среди шекинцев. Например, когда я решил выявить таких в системе здравоохранения, все называли имя возглавившего в свое время Шекинский райздравотдел Назима Гаджиева. В период его работы, люди не забыли, в медучреждениях города царила дисциплина. Гаджиев внес большой вклад в подготовку и воспитание высоконравственных профессиональных медицинских кадров, создал научную школу. И нынешняя центральная больница была построена в его время. Я заказал бюст местному скульптору Аскеру, и мы установили его по согласованию с руководством перед входом в больницу. В Шеки по нашей инициативе были установлены бюсты и талантливого зурначи Алескера Шекили, моллы Джума и других. Клуб проработал около 10 лет.

— Что вы, работая археологом, еще хотели бы найти?

— До сих пор я мечтаю найти подтверждение того, что Азербайджан участвовал в формировании древних цивилизаций — и периода палеолита, и энеолита, бронзового и железного веков, по крайней мере, что он находился вблизи их эпицентра, и наши археологические памятники предоставляют нам материал, доказывающий это. Например, найденная в Нахчыване печать ассирийских царей и много других ассирийских предметов приблизительно III тысячелетия до н.э., фараонская утварь, вещи хеттской культуры. В Шеки найден глиняный самовар, относящийся к первой половине II тысячелетия до н.э. В мире до сих пор не найден его аналог. Мы его называем «ибтидаи» самовар, то есть первобытный, примитивный. Его нашли в Дашюзе, в одном из курганов, когда строили кирпичный завод. Он не имеет форму современного самовара, но его конструкция, принцип работы, как у самовара — та же труба, тот же принцип разогрева. В одном из курганов на территории Шекинского района мы нашли конусообразные бусы (гез мунджугу) из ракушек («балыг гулагы»), которые добываются только в Индийском океане на побережье Индии. Эта находка доказывает, что в начале 2-го тысячелетия до н.э. шекинцы имели какие-то связи с Индией. Может, эти бусы попали к нам из Ирана или прямо из Индии, или другим путем, но факт, что они найдены в Шеки, в кюдурлинском кургане.

Около трех лет назад ко мне обратился с просьбой бывший глава Исполнительной власти Огузского района с просьбой показать ему созданный нами на месте погребения V—VI веков до н.э., самого древнего из всех найденных нами, уникальный музей под открытым небом — подземный лабиринт в селе Фазыл Шекинского района. Ему понравилось, и он сказал: «В Огузе тоже есть памятники древности, но таких, чтобы можно было показать туристам, нет, и это при том, что у нашего района богатое историческое прошлое, поэтому прошу тебя — приезжай и помоги создать такой же интересный музей в Огузе». Я согласился, потому что знал о существовании там интересных памятников, в частности, места, которое в народе называют Газы йери (газы — судья, правитель) или Хекмдарлар мязары (некрополь правителей), представляющий собой ряд курганов. Оно находится в селе Керимли. Когда мы приехали, обнаружили многие из них разрушенными, часть исчезла с лица земли, а место, где они находились, было вспахано не единожды. Я поставил перед собой цель раскопать тот из них, который, несмотря на то, что эта территория является археологическим памятником и вошла в научную литературу как «Комплекс курганов» в Керимли, была полностью стерта с лица земли.

— Когда мы приступили и интуитивно, по характерным особенностям, понятным только археологам, определили место кургана на совершенно ровной поверхности земли и приступили к раскопкам, я только на 20 процентов был уверен, что мы там что-то найдем. В первые дни результатов не было, и мы даже думали, что ошиблись, но я решил, что надо все-таки найти камеру этого кургана. 40 дней 15 человек копали, прежде чем ее раскопать, и Бог, наконец, улыбнулся нам. Она была найдена и оказалась не маленькой: 12 метров в длину, 4—10 сантиметров — в ширину и 15 метров в глубину. Наши труды были вознаграждены. Мы, конечно, не думали, насколько ценные артефакты найдем в этом чуть ли не потерянном для истории кургане: в первую очередь, золотую пластину с выгравированной на ней головой быка, который в древнеегипетской мифологии считается священным и является символом власти. Подобные изображения, я слышал, найдены были в Египте и несколько раз в Ираке.

Также обнаружили и изображения скарабея, правда, не египетского, хотя в мифологии он так называется и является у египтян символом созидательной силы Солнца и возрождения в загробном мире. Свою мифологическую «историю» египетский скарабей начал набирать в глубине веков, еще в период энеолита, в эпоху раннего земледелия, когда древние земледельцы уже осознавали прямую связь своего занятия с Солнцем. Он и в нашем фольклоре связан с Солнцем. У нас в простонародье его называют «Фатма баджи». Я помню, в детстве, когда солнце не выходило и неделю шел дождь, мы, дети, находили где-нибудь скарабея, клали его на ладонь и приговаривали: «Фатма баджи, уч чых, гюн чых, гуш чых» («Сестра Фатма, улети, солнце взойди, зима уйди»). Так мы вызывали солнце и просили сделать так, чтобы дождь прекратился. Значит, в нас живет память предков.

Среди всех этих бесценных находок есть и еще одна, очень многозначительная. Это фигура змеи — один из образов нашей мифологии. Она сделана из глины. Мы впервые ее нашли. В нашей мифологии есть тонкости, особый смысл, связанный со змеей. В монотеистических религиях — христианстве, исламе, зороастризме — змея предстает врагом человека. В одном из периодов зороастризма змея в функции воина сопровождает бога Ахурамазду (Хормузда) на войну. Это говорит о том, что во II тысячелетии до н.э. существовал обряд поклонения змее, ее обожествляли. В разные века она была символом защиты при родах у женщин, а также мудрости, урожая. В шумерском эпосе «Гильгамеш» змея находит и съедает траву жизни, обретая тем самым вечную жизнь. Обратите внимание, в нашем фольклоре немало мифов, связанных со змеей. Говорят, когда змею убивают, ее душа отходит только после того, как на небе взойдет Луна. И змея живет, по сути, в темноте, и Луна восходит в ночное, темное время. Луна нашими предками обожествлялась, и змея считалась божеством. Изображение змеи в курганных захоронениях многое говорит о верованиях наших предков, формировании их сознания, мировоззрения. Подобные находки являются своеобразным мостом, перекинутым из нашего прошлого, из истока наших верований и традиций в настоящее. Я помню, как в детстве в нашем доме оберегали домашнюю змею. Ее не трогали, не убивали, не гнали со двора, наоборот, в маленькой посуде оставляли ей гатыг. Змея обычно живет там, где соблюдается чистота как в быту, так и сердцах домочадцев, где есть любовь. Видите, какая взаимосвязь реальной жизни с мифологией.

Египтяне не случайно говорят, что их предки пришли с гусями, на голове которых сидел скарабей. Я думаю, что знание истории Египта дает нам возможность лучше понять свою историю, потому что у нас много параллелей с мировыми цивилизациями. Азербайджан никогда не находился на их отшибе, наоборот, он двигался в сторону цивилизации и, возможно, участвовал в ней, а иначе как объяснить наличие таких предметов в наших захоронениях, относящихся к концу среднего периода бронзового века, свидетельствующего о том, что в то время в Азербайджане была также и своя государственность.

— А у нас есть еще какие-нибудь свидетельства, доказательства этого?

— Вот именно этот курган в Керимли предоставляет нам подтверждающие это документальные факты. Найденные нами предметы помимо того, что разъясняют, с какой частью света в это время на территории азербайджанской ойкумены поддерживали связи, и какой характер они носили, являются своеобразными документами нашего фольклора, подтверждением того, что в основе якобы мифологических образов, легенд по сути лежат реальные вещи. Сейчас мы хотим создать на месте кургана музей и работаем над тем, чтобы наглядно представить в нем фольклор, систему верований, мифологию нашего народа, то, как он представлял себе сотворение мира.

— Насиб муаллим, в составе группы музейных работников вы не так давно побывали в Америке. Что вас как археолога там более всего удивило?

— В одном из музеев Америки я неожиданно для себя увидел фотографию курганного захоронения индейцев, а до этого момента я был уверен, что ни один из народов, кроме тюркского, не имел курганных захоронений. Также я удивился тому, что на их паласах и коврах такие же узоры, как и у нас: бута, стилизованное солнце, верблюд, причем, один к одному. Такое впечатление было, словно находишься в Азербайджане, а эти ковры сотканы в Газахе, Гяндже, Исмаиллы.

— Неужели они так похожи?

— Я же их сфотографировал. Там же в музее Цинциннати я увидел наконечники копий и керамический кувшин с круглым дном III тысячелетия до н.э. — прямой аналог трехтысячелетней кура-араксинской культуры, словно она повлияла на эту часть Нового Света. Я даже несколько раз через переводчика переспрашивал: действительно ли это экспонаты этого периода. Чем вызвана такая удивительная схожесть двух разных культур? Как кура-араксинская культура оказалась в Америке? Мне думается, что этот факт доказывает, что первые жители Америки — индейцы — имеют тюркские корни.

— Такое может быть?

— Первым об этом сказал второй Президент Америки Джефферсон в своей автобиографии: «…они могут быть переселены из Старого Света».

— А вообще, есть ли такая наука — сравнительная археология разных народов?

— Конечно, есть. Благодаря ей известно, что в глубине веков в периоды неолита, энеолита, бронзы и Старого, и Нового Света наблюдается совпадение в развитии народов. Различия в культуре начинаются позже. Кстати, я там даже разговаривал с индейцами. Их язык звучит ближе к тюркскому, точнее, к языку азербайджанских тюрков. Где-то из ста слов 50 звучат как у нас. Например, мы говорим «ики» — они «икы», «уч» — «ук». Когда мы прощаемся, говорим «саг ол», а они их произносят, когда встречаются. Мы — «салам алейкум», они — «саламат гал». Я одного индейца через переводчика спросил: «Ты сестру своей жены как называешь?» Он ответил: «Балдыз». Точно как у нас, только с другой интонацией.

«Яш» — у них тоже означает и «мокрый», и «возраст». Я прочел много книг об индейцах и во всех говорится о заимствованиях в их языке из тюркских. Второй Президент Америки Джефферсон в своей книге перечисляет названия шести индейских племен, пришедших в Америку, среди которых есть и название «шакки». Грэм Грин тоже не обошел эту тему.

— Мне сложно все это воспринять, а вообще тема связи тюрков с индейцами исследуется?

— Конечно, и турецкие ученые это исследуют. Тюрки могли перейти в Америку с Алтая через Берингов пролив. Если основываться на библейских сказаниях, мы все произошли от Адама и Евы, значит, все люди — родственники, но на последующих этапах развития истории в зависимости от географических условий, природных сил, климатических особенностей территорий, на которых они расселились, стали формировать свои представления об окружающем их мире, поэтому со временем, в процессе эволюции у них появляются и разрастаются различия. Археологам по роду своей деятельности постоянно приходится проникать в глубь времен и убеждаться в наличии общих корней у разных народов. И если американские индейцы, живущие на расстоянии тысяч километров от нас, имеют в чем-то сходные с нашими традиции, значит, в древние времена мы были близкими родственниками. Так же, как и с иранцами. Иранскую историю, где красной нитью проходит история наших предков — маннейцев, нельзя представить без Азербайджана.

— Сейчас есть попытки доказать, что шумерская культура — это и наша культура, может, взращена на нашей…

— Нет, это не так, возможно, что у нас и шумеров есть много общего в лингвистике, топонимике, но сказать, что мы их непосредственные потомки или что только мы ими являемся, неправильно. Потому что я, азербайджанский тюрок, являюсь так же и наследником Кавказской Албании, которую населяли албанцы–христиане и албанцы-мусульмане. Многие наши мифы уводят нас и в древний Египет. Мы многое переняли из общечеловеческого мировоззрения, но также и внесли свою долю в его формирование. Все это предоставляет нашим ученым большое поле деятельности для глубоких исследований. Главное, что шумеры оказали большое влияние на мировые цивилизации. В языке англосаксов тоже есть шумерские слова, также и у индоевропейских народов, и в китайском языке, хотя, может, они не были «знакомы», не общались непосредственно.

— А что еще вы открыли для себя в Америке?

— Несмотря на то, что Америка гордится своей культурой, демократией, выяснилось, что и там актуальна проблема сохранения и охраны исторических памятников. И там музейные работники думают о том, где добыть денег для решения насущных проблем. Это, по-видимому, всеобщая болезнь.

— А как в Шеки обстоят дела с охраной памятников?

— У нас в прошлом был разрушен памятник духовной истории шекинцев — дом, где выступали Нариман Нариманов, писатель Осман Сарывелли, известный артист Исмаил Османлы, где располагался первый в Азербайджане народный театр, была организована первая комсомольская ячейка, где жили видные театральные деятели. Дом был также и архитектурным памятником и все же был разрушен. В Америке нам сказали, что и они прошли через это, а сегодня с большим опозданием жалеют о разрушенных из-за недоумия памятниках. А ведь творить такое — это все равно, что забыть свою историю, вырвать листы из книги памяти.

Надеюсь, что в скором времени положение улучшится.

Есть и такие памятники, которые до сих пор не взяты на учет. Например, Малыг галасы, сыгравшая большую роль в раннем средневековье не только в истории Шеки, но и Габалы. Крепость обеспечивала безопасность транзитной дороги, а также самих ханов. Она создавала условия для экономического и политического развития этого региона. Это последняя оставшаяся крепость Шекинского региона, имеющая свои архитектурные особенности и планировку, другие ценные для истории характеристики. Она стояла, по сути, посреди озера с располагавшимся рядом поселением. На сегодня ее культурный слой уже разрушен.

Еще одна крепость — Агджа гала. Нынешние владельцы земли, на которой она стоит, прямо на ее культурном слое сделали зеленые посадки. А всего таких памятников около тридцати. В селе Баш Гейнюк есть дом, где в стене построена баня. Это уникальный памятник архитектуры, но его нет в списке. Вообще нужна новая опись исторических памятников Азербайджана, их инвентаризация.

Еще один вопрос: ни у одного памятника нет охранной зоны, нет и четкой формулировки того, что есть охранная зона. Даже юридических актов у нас нет. У нас, в результате, наблюдается немало актов вандализма. Например, еще в начале 1990-х годов в археологическом памятнике Тепебаши в селе Фазыл люди разрушили несколько могильников, растаскали на кирпичи, перейдя охранную зону, а этот памятник — тысячелетняя история этого региона, история государственности Кавказской Албании. Вообще любой исторический памятник, археологическая находка — это «весть» от наших предков, одно из звеньев единой цепи истории народа. Они рассказывают о том, на какой почве взросло современное человечество и, в частности, азербайджанский народ. Понимая это, мы и создали несколько лет назад в селе Фазыл музей, где прослеживается непрерывность развития культурной жизни в нашем регионе на протяжении более четырех тысячелетий. Это первый в Азербайджане подобный музей. И вот еще что главное. Мы дали возможность посетителям этого музея под открытым небом с 14-ю выставочными экспозициями ознакомиться с находками в месте их обнаружения. Там есть и богатые на экспонаты погребения периода Кавказской Албании. Вообще село Фазыл само по себе интересно. Там, где ни копнешь, всюду наткнешься на археологический памятник. Это счастье, что в 2003 году погребения этого села были включены в список памятников, подлежащих охране, и что местная власть поддержала наше предложение создать на месте раскопок музей. Благом было, когда несколько лет назад по инициативе Президента Ильхама Алиева был выделен один миллион манатов только на археологические раскопки в Азербайджане. И теперь на протяжении уже 3—4 лет на всей территории работает 30—40 экспедиций. Их работа обогатит азербайджанскую археологию многими новыми фактами. Если бы этих средств не было, как бы мы работали в Балакене, Огузе, Шеки и многих других местах, как бы собирали по крупицам те факты, те знания, те свидетельства истории, которые нам представляют наши находки?! Я рад, что по примеру Фазылского подземного музея планируется создание археологического музея под открытым небом в Агсу и других, связанных с историей Азербайджана, объектов.

— Насиб муаллим, а были такие случаи, когда кто-то из ученых высказывал какую-то свою догадку, связанную с историей, а археологи затем неожиданно находили ей подтверждение?

— Да, были, например, ученый Салех Газиев, который в годы Великой Отечественной войны и 1950-е годы вел раскопки в Нахчыване, Мингячевире, Габале, высказал мнение, что родина коневодства — Азербайджан, именно здесь впервые стали использовать лошадей в сельском хозяйстве, а в наши дни археология дает богатый материал для подкрепления этой догадки.

В прошлом году в Огузе, в некрополе Дерезамин мы столкнулись с новыми, неизвестными нам чертами погребального обряда, нашли две могилы, относящиеся к началу I тысячелетия до н.э., где человек захоронен вместе со своим конем. Там были и атрибуты воина, а также снаряжение коня. Возможно, это говорит о том, что уже в то время имелось сословие, каста конных воинов, всадников. Свидетельства об использовании лошадей в военном деле, в сельском хозяйстве в качестве транспортного средства мы должны искать во II—III тысячелетиях до н.э. Впервые в одном из захоронений IV—III веков до н.э. мы нашли целые скелеты быка, собаки и лошади, что свидетельствует о том, что в этот период истории эти животные считались священными. Все вместе — это повод для написания новых страниц истории Азербайджана, тем более что современная азербайджанская археология в последние годы достигла такого уровня, который позволяет сделать это, опираясь на документальные факты, или иначе — артефакты.

— Насиб муаллим, вы — инициатор открытия в Шеки археологического музея. Как он создавался?

— В нем собран богатый археологический материал. Например, тот самый самовар эпохи средней бронзы, о котором я рассказывал. Это уникальный экспонат, любопытный. Бронзовый топор той же эпохи, которому тоже нет аналогов. Интерес представляют и глиняные изделия необычной формы, и технологии обжига с редко встречающимися изображениями Солнца.

На бытовой утвари также очень много символических изображений первоэлементов — воздуха, огня, воды, зимы, других космических символов. Почти во всех погребениях на бытовой утвари встречаются изображения бута — традиционной части орнамента наших ковров, а также полумесяца. Все они таят в себе загадки, требуют изучения, систематизации и, главное, хороших условий для хранения, создания интересных экспозиций, с тем, чтобы люди хотя бы взглядом прикасались к своей истории, над чем-то задумывались.

— Что сейчас находится в центре вашего внимания. Какая работа?

— Сейчас я пишу отчет и монографию, посвященные археологическим памятникам Балакенского, Огузского и Габалинского районов. Обобщаю и анализирую полученный на территории этих районов материал, пытаясь найти единую линию, связывающие их узлы.

— На какие вопросы тогда вы сможете найти ответ?

— На многие, касающиеся этнокультурных, экономических связей, а также нашей мифологии.

— Например?

— В бронзовом веке в пантеоне богов первое место занимает солнце, а в античном периоде на первом месте стоит луна. С чем это связано? Все это надо разгадать, объяснить. И самое главное, мы, археологи, должны определить, к какой культуре относится каждый археологический памятник, даже отдельные узлы, связывающие разные культуры и даже цивилизации.

Интервью вела

Франгиз ХАНДЖАНБЕКОВА

Бакинский рабочий.- 2012.- 18 октября.- С.4-6.