Основы «истории» хайев: украденные имена чужих царей: Оронт и Оронтиды

Начнем с несокрушимого и бесспорного факта. За 3000 с лишним лет, за долгие века до Рождества Христова и после него, ни в одном из разноязыких древних источников, содержащих информацию об истории Малой Азии, не был упомянут этноним «хай».

Примечание:

— этноним — название народа, племени, этнической общности; эндоэтноним — самоназвание народа; экзоэтноним — название народа, используемое в отношении него другими народами (греки — экзоэтноним; самоназвание греков «эллины» — эндоэтноним);

— «хай» — эндоэтноним, т.е. подлинное наименование народа, скрытое под названием «армяне».

Однако, игнорируя эту неопровержимую истину, вот уже около 300 лет лидеры хайского народа с маниакальным упорством пытаются провозгласить своей собственностью все необъятные просторы высокогорий Малоазиатского региона. Попытки мифотворцев хайского национализма компенсировать полное отсутствие в древних источниках какой-либо информации о хайях путем искусственного внедрения названия «хайяса» (якобы страны хайев) в историю Малой Азии — не более чем фантазии, порожденные нездоровым стремлением выдавать желаемое за действительное.

Настойчивое стремление внедрить свое самоназвание в историю региона было порождено очевидным несоответствием между мифами о вымышленном образе Хайка (якобы прародителе хайев и правнуке самого Ноя) и фактом отсутствия какой-либо информации о народе «хай» на протяжении тысячелетий, в то время как древние источники упоминают самоназвания всех коренных этносов Малой Азии.

В предыдущих публикациях, затрагивавших вопросы древней истории региона, неоднократно упоминалось, что происходившие здесь события, начиная с древнейших времен, достаточно полно, а порой и очень детально, освещались в исторических документах и текстах различного происхождения. Поскольку не все читатели осведомлены относительно языкового богатства и разнообразия видов письма, существовавших в далеком прошлом на пространстве Малой Азии, в настоящей статье впервые приводится несколько примеров наиболее распространенных письменных систем, широко использовавшихся в регионе.

Приведенные здесь образцы помогут читателю представить, насколько насыщенным на самом деле было информационное поле древнего мира на всем его историческом протяжении. Основательно разработанные буквенно-знаковые системы открывали практически неограниченные возможности для свободной записи информации любого характера. При этом необходимо отметить, что письменность активно развивалась, распространялась и обретала функции устойчивого и повсеместно применяемого способа передачи и хранения информации, как правило, в пространстве государственных образований. Поэтому абсолютно закономерно, что приведенные здесь примеры письменных традиций представляют собой существенную функциональную характеристику древних государств региона Малой Азии и Ближнего Востока.

Для правильного понимания этно-социальной картины Малоазиатского региона в далеком прошлом необходимо помнить, что, будучи специфичной характеристикой обширных государственных формаций, различные системы письма возникали и развивались изначально на определенном этническом субстрате. Например, присутствие греческой письменности с древнейших времен на пространстве Малой Азии — это наследие греческой государственности, влияние которой сохранялось в регионе на протяжении долгого исторического периода. При этом известно, что в пределах греческого влияния находились многие народы и царства, так же активно использовавшие греческую письменность. Но греческая письменность является порождением Эллады — т.е. создателями алфавита были древние эллины, представители вполне определенного этноса. Поэтому не случайно, что, рассматривая письменность как один из существенных параметров древних цивилизаций, исследователи учитывают также этническую природу носителей письменности. Так, например, та же греческая письменность рассматривается как одна из важнейших характеристик эллинистической культуры в регионе Малой Азии.

Сказанное в полной мере относится и ко всем другим письменным традициям, некогда широко распространенным на данной территории — ассирийской, вавилонской, еврейской, арамейской, персидской. Именно из этих ресурсов переписывалась информация на хайский язык (без указания первоисточника, создавая впечатление автономности хайского текста). Но, несмотря на то, что современные энциклопедические и прочие издания, наряду с исходным прочтением древних названий, имен или топонимов приводят так же и их хайские версии — последние не обладают статусом первичных ссылок, поскольку они возникли в процессе переводов древнегреческих, еврейских, арамейско-сирийских и персидских первоисточников.

Колоссальная база данных, накопленная усилиями ученых различных стран, составлена из несметного числа письменных свидетельств древних народов, с переменным успехом господствовавших на малоазиатском пространстве. И эта база данных не оставляет никаких сомнений в том, что древняя история Малой Азии не содержит никаких следов не только социальных формаций, которые хотя бы отдаленно можно было бы соотнести с хайским этносом, но даже следов присутствия подобного этноса в регионе, какие бы мифологические сочинения не изобретались идеологами хайского национализма.

За много веков до новой эры письменные традиции Малой Азии несчетное количество раз упоминали как самоназвания, так и экзоэтнонимы народов, проживавших и проживающих в регионе по настоящее время — курдов и евреев, сирийцев и арамейцев, скифов и парфян, греков и персов. Но если «историография» (в основе которой нет ничего, кроме доморощенных мифов) продолжает упрямо настаивать на том, что народ «хай» проживал и царствовал в регионе по меньшей мере 3500 лет — должно же было остаться хоть какое-то упоминание о «хайском царствовании» в письменном наследии народов малоазийского региона! Народов, на протяжении тысячелетий действительно и проживавших, и царствовавших, и развивавших здесь государственные и письменные традиции. Однако ни в одном из древних образцов богатейшей разноязыкой письменности за весь упомянутый период истории ни разу не приводится название «хай», с которым сегодня неадекватно соотносят слово, использовавшееся греками как общее определение для всего населения высокогорья Малой Азии — «арменийцы» («горцы»).

Если хайи (как утверждают сочинители мифической «истории») доминировали в регионе настолько, что ими были представлены правящие династии, воинская элита, огромные армейские подразделения и почти все население Анатолийского плато и Иранского нагорья — почему же в письменных источниках древнего мира не сохранилось ни имени этого народа, ни единого отрывка хайской речи, записанной на богатом материале письменных систем региона. Предположим, что «доминирующие» хайи не имели собственного алфавита и использовали чужие письменные знаки. Но и в этом случае, неужели за многие века «царствования» хайев (на чем настаивают сочинители мифов) они ни разу не черкнули пары строк на родном языке, используя персидский, еврейский или греческий алфавиты? Почему за сотни лет исследований богатейших архивов малоазийской и ближневосточной истории человечества не было ни одного случая, когда прочтение древних письменных источников раскрыло хотя бы фрагмент хайской речи? Ответ очевиден — древняя история высокогорий Малой Азии и Иранского нагорья не сохранила упоминаний о хайях потому, что она не знала такого народа.

Упоминание названий коренных этносов в древнегреческих источниках, повествующих о правителях различных царств (иранцев, маннейцев, мидийцев, персов, парфян) свидетельствует о том, что греческие историки и летописцы не только были хорошо осведомлены относительно этнической природы правящих семейств, но и считали нужным отразить эту информацию в своих трудах. В чем же причина того, что, говоря об «арменийцах» — многонациональном населении горной области в восточной Анатолии, которую персы называли «‘Ар-ми-и-на» (Верхняя Манна/Минни), а греки «‘Armenie» (высокогорье/горная страна) — греки ни разу не упоминают этноним «хай»? Резонно предположить, что это объясняется или его отсутствием или же тем, что его роль в политической жизни региона была настолько ничтожной, что не заслужила никакой индикации в летописях.

Как же в условиях подобной информационной пустоты возникли легенды о «древней» истории хайев, если в реальной истории Малой Азии нет тому никаких доказательств? Ведь мифы — неподходящий материал для построения чего-то, что было бы хоть немного устойчивее субстанции призрака.

Но дело в том, что сочинительство опиралось вовсе не на базу строго научного анализа достоверной исторической информации. Идеи сочинительства были навеяны ветрами политической атмосферы, сформировавшейся к концу XVII и началу XVIII века, когда в отношениях европейских стран и России, несмотря на соперничество имперских амбиций, все же возникли первые ростки общей долгосрочной стратегии по разрушению мощнейшей мусульманской державы Старого Света — Османской империи.

К началу XVIII века геополитические интересы царской России уже выдвинули на передний план в качестве приоритетных политических задач колонизацию Кавказа и Закавказья, а также вытеснение Османской империи из Причерноморья, восточной Анатолии и Балкан. В этот период в русле геополитических интересов России и европейских стран возникла необходимость определенной идеологической подготовки для идейного обоснования и оправдания грядущих кровопролитных войн, конечной целью которых было уничтожение Турецкого государства. Поскольку все европейские страны и Россия были представлены в основном христианскими конфессиями, важнейшим пунктом идеологической подготовки стала разработка образов «угнетенных христианских народов». Формировалась атмосфера, в которой сочинительство вокруг «истории» хайев обретало под ногами пусть не научную, но по-своему надежную политическую почву.

Вовсе не случайно, что именно в это время на острове Св.Лазаря, недалеко от Венеции, с 1717 года при Католической церкви было основано общество хайских монахов, так называемых «мхитаристов», денно и нощно трудившихся над переписыванием древних письменных источников и сочинением «национальной» истории хайев. В переводах новоявленных «трудов» на европейские языки исконный этноним «хай» стал заменяться названием «армяне». Этот незначительный, на первый взгляд, подлог на самом деле был тем самым скрытым источником, который со временем перерос в мутный поток претензий и заявлений о правах собственности на территории, называвшиеся в древнегреческих источниках «‘Armenie» (высокогорье), т.е. на значительную часть Анатолийского плато в пределах турецкой державы.

Деятельность «мхитаристов» по претворению в жизнь идейно-политического заказа о сотворении искусственной истории была так же не случайно запланирована и возглавлена Ватиканом, штаб-квартирой католического мира. Участие в руководстве сильнейшего религиозного центра христианского мира было закономерным, поскольку исполнителями идеологической программы должны были стать хайские церковники, представлявшие просвещенную элиту своего народа и владевшие древними языками региона (греческим, персидским, арамейским), на которых были написаны используемые в целях фальсификации письменные источники. К тому же, они обладали практически неограниченной властью и влиянием среди своих соплеменников, в общинах которых предстояло распространять новые учения о «древней истории» хайев и подготавливать идейную почву грядущим мятежам, террору и кровопролитиям внутри Османской державы под лозунгами «возрождения Великого Хайястана».

Уместно отметить, что лидеры хайского народа, некогда вовлеченного в христианское пространство и расселившегося по региону местечковыми анклавами, к этому времени уже продемонстрировали всему миру свою готовность к подрывным действиям, например, внутри мусульманской Персии, способствуя распаду древней империи. Этот пример, несомненно, придавал уверенности в успехе «дальновидным» политикам в их планах по созданию подпольных организаций и вооруженных отрядов на базе хайских анклавов Турции. Предполагалось, что террористическая деятельность этих организаций внутри страны будет постепенно нарастать в зонах компактного проживания хайев, расшатывая Турецкое государство изнутри. Эта тема уже освещалась на страницах 1news.az и, вероятно, еще будет освещаться. Но в настоящей статье речь пойдет о фальсификации, вышедшей из-под пера сочинителей в виде списка «хайских царей» и составленного из имен древних правителей различных народов региона.

Базовой идеей фальсификации, как уже было отмечено, стало соотнесение этнического самоназвания «хай» с древнегреческим определением «‘Armenioisi» — «арменийцы», использовавшимся в отношении всего многонационального населения Малоазиатского высокогорья (аналогично выражениям «кавказцы» или «европейцы»). В основе древнегреческого выражения «арменийцы» (‘Armenioisi) лежало определение «высокогорье» (‘Armenie), о котором подробнее говорилось в предыдущих публикациях.

Царства, исторически создававшиеся и управлявшиеся древнейшими автохтонами региона — арамейцами, иранцами, персами, греками, парфянами — переписывались на страницы новоявленных «произведений» как хайские. Зачатие мифа «древнейшего» народа происходило довольно грубо и бесхитростно — все упоминания «Армении» и «арменийцев» в греческих и латинских первоисточниках просто трансформировались в хайских переводах в «Хайястан» и «хай», создавая иллюзию тождественности этих, в действительности совершенно разных, понятий.

Одним из продуктов неустанных «трудов» по намеренному искажению истории стал феноменальный список хайских правителей, царей и царских династий. Феноменальность заключалась, прежде всего, в том, что методика создания списка была поистине беспрецедентной — это было откровенное присвоение древней истории других народов, лидеры или известные личности которых попросту объявлялись хайями. И первым в этом ряду оказалось имя легендарного иранского правителя, носившего, согласно древним письменным источникам, имя Арунд или Аранди. В греческой традиции имя правителя приняло эллинизированную форму Оронт (Оронтес).

Перекочевав в хайские переводы из древнегреческих и персидских текстов, имя обрело хайезированное звучание «Ерванд» и было поставлено во главе прочих имен, бесцеремонно вырванных из контекста древних письменных источников других народов региона и собранных в вымышленном списке правителей, который должен был произвести впечатление о якобы имевшей место в далеком прошлом государственности хайев.

Чтобы читатель мог лучше представить, насколько неоднозначна информация про Аранди/Оронта, приведем еще несколько примеров написания и прочтения его имени, сохранившихся в различных древних источниках. Вариации, представленные в древнегреческих текстах в отношении данного персонажа, имеют заметно различающиеся прочтения, например, «‘Aratos», «‘Artapanos», «‘Artaontes», «‘Oriandres». Но, как известно, греческая транскрипция почти всегда искажала исходное звучание аборигенных имен и наименований, попадавших в исторические хроники эллинов, что, несомненно, имело место и в случае с именем основателя династии Оронтидов. Греческие искажения могли быть внесены в различные версии первичного звучания имени: в иранское «Арунди/Ауруант», персидское «Ерду-нури» и хиттитское «Арнуванда».

Наряду с неопределенностью относительно подлинного имени легендарного основателя династии не существует также окончательного и всеми признанного мнения о его национальности. Однако большинство исследователей древней истории Ближнего Востока и Малой Азии склоняются к тому, что Аранди/Оронт по происхождению был иранцем. Здесь необходимо напомнить читателю о том, что понятия Иран и Персия на самом деле разнятся, и сегодняшнее государство Иран далеко не то же самое, что древнее определение «Иран/Арран». Эта интересная тема заслуживает отдельного разговора, но в рамках данной статьи отметим, что родословная иранца Аранди/Оронта могла быть связана с различными народами, некогда создавшими здесь царства и империи.

Так, например, существует мнение, что корни предков иранца Аранди могли происходить из Маннейского царства, где имена правителей, названия населявших его народов, географических областей и территорий имеют вполне отчетливую тюркскую этимологию. (Вопреки табу, наложенному «индоевропейской» школой на анализ с позиций тюркской фонетики).

Некоторые исследователи считают, что генетическая линия правителя брала свои истоки из древнего региона Бактрии, находившейся на территории современных Узбекистана и Туркменистана и также входившей в пределы империй, возникавших на огромном географическом пространстве древнего региона Иран/Арран. Ведь Аранди/Оронт, о котором идет речь (самый первый из Оронтов), правивший в 475 г до н.э., упоминается в летописях греков еще и как «Оронт Бактрийский».

Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что отцом Аранди/Оронта был правитель ‘Гидарн ΙΙ (сын ‘Гидарна Ι), которого греческая хроника называет «‘Гидарн Персидский», а знаменитая Бехистунская надпись царя Дария упоминает его деда, ‘Гидарна Ι, как «‘Гидарн перс». Естественно, что сын и внук персов будут считаться персами. Но совершенно очевидно, что во всех перечисленных случаях не может быть и речи о том, что Аранди имел какое-либо отношение к хайям.

Однако для более углубленного взгляда на его происхождение необходимо остановиться подробнее на значении слова «сатрап», поскольку Аранди/Оронт занимал должность «сатрапа» — т.е. наместника, назначенного имперской властью управлять одной из провинций империи Агаман (Агаманидов), носившей название «‘Ар-ми-и-на» (верхняя Минни/Манна).

Принято считать, что вошедшие некогда в широкое употребление греческие слова «satrapeia» (имперская провинция) и «satrap» (правитель провинции) происходят от старо-персидского «hsha-cha-pā-van» (защитник государства). Сравнение выглядит натянутым и к тому же является искусственной реконструкцией (в древних источниках оно не встречается), призванной объяснить происхождение греческого термина, явно заимствованного из древнеиранской практики управления обширными территориями. Эта практика была впервые введена в употребление во времена экспансии Мидийского царства, но активное применение наместничества началось со становлением и расширением одной из величайших империй древнего мира — империи, созданной царской династией Агаман (в западной традиции — Агаманиды), к которой принадлежали такие знаменитые цари, как Кир, Дарий и Ксеркс.

Однако особый интерес в контексте данной статьи представляет то, что назначение наместников на провинциальные престолы происходило по наследственному принципу. На трон наместника мог взойти только человек, считавшийся потомком (т.е. кровным наследником) великих царей империи. Наместники были продолжателями генетической линии, берущей начало от самого легендарного Агамана (IX век д.н.э.) — основателя династии, т.е. были такими же Агаманами (Агаманидами), из великого дома Агаман, как и сами великие цари, направлявшие их на царство в ту или иную провинцию.

В официальной истории укрепилось мнение, что греческое определение «сатрап» означает «наместник»/«наместный правитель» и ничего более. Но ведь для данного понятия в древнегреческих источниках использовалось другое слово — «hiparhos» (hипархос) — именно в значении «наместник». В таком случае, каково же было истинное смысловое содержание слова «satrap»? Не несет ли оно в себе иной, более глубокой и важной информации (ведь речь идет о царевичах — столпах имперской власти!)?

За основу в нашем объяснении берется существенное исходное положение о происхождении самого наместного правителя — а именно то, что он является потомком и кровной родней главы империи или шаха и принадлежит к его семейству. «Шах» — древнейший титул, обозначавший высшую царскую власть, который носили все великие правители империи Агаманидов. «Потомок шаха» — важнейший элемент титулования вице-правителя имперской провинции, генетическая печать носителей царской крови, выдающая права на обладание престолом. Секрет происхождения титула лежит в древнем, как сам регион, взаимодействии двух величайших этносов, продолжающийся и поныне — тюрков и парсов. Он является воплощением взаимопроникновения культур, в котором формировался сплав общих традиций и понятных для всех определений. Наместники, на наш взгляд, несли перед своими именами фундаментально важное титульное звание, буквально означавшее «потомок царя»/«потомок шаха» — и звучавшее как «şahtörem» или «şahtöreb» (m/b — фонемы, заменяющие друг друга в речевых вариациях). Тюркский корень «törem» в этом титуле буквально означает «потомок».

На наш взгляд, «şahtörem / şаhtöreb» и есть вероятный первоисточник эллинизированной версии «satrap». Помимо более органичного и очевидного созвучия этих слов, ключевое значение имеет то, что слово «şаhtöreb» несет в себе сущностную информацию о происхождении титула. Греческая версия сохранила звучание лишь с небольшим искажением и это так же объяснимо. Дело в том, что греки достаточно тесно взаимодействовали с сатрапиями и правителями сатрапий, активно используя термин в письменных источниках (вероятно, еще более активно в разговорной речи), чтобы правильно воспринимать его оригинальное звучание и в написании воспроизводить его в виде, близком к исходному. Трудно поверить, что при таком активном взаимодействии культур греческое слово «satrap» может быть эллинизированной формой столь резко отличающейся от него реконструкции в виде предполагаемого старо-персидского словосочетания «hsha-cha-pā-van».

Также необходимо отметить, что все великие правители, начиная от самого легендарного основателя династии Агамана, были по традиции обладателями гаремов, имели многочисленных жен и многочисленное потомство. Все потомки царей и потомки потомков их несли на себе титул «царевичей», дававший генетическое право взойти на престол, при возникновении соответствующих условий. И они занимали эти престолы — в провинциях растущей империи. Так устанавливалась семейственная династическая власть на громадном пространстве от Индии на востоке до Греции на западе. Поэтому смысловое содержание греческого слова «satrap», было, вероятно, шире понятия «наместник» и означало «правитель царской крови» или «правитель из семейства шаха».

Исторические источники позволяют достаточно отчетливо проследить родословную Аранди/Оронта как минимум на два-три поколения до него. Его отцом был ‘Гидарн II (вероятно, от тюрк. iHid-ärän — храбрец, вождь, буквально «герой из героев»), прославившийся в истории тем, что он командовал элитным 10000-м корпусом «бессмертных» в армии знаменитого царя Ксеркса (480 гг. д.н.э.), когда империя Агаманов вела войну с Грецией. Во время сражения при Фермопилах в Греции «бессмертные» под предводительством ‘Гидарна II совершили стремительный ночной переход через горы и нанесли грекам решающий сокрушительный удар с тыла. (Это исторический факт, в отличие от легенды о трехстах спартанцах, якобы сдерживавших миллионную армию Ксеркса в узком горном проходе. Историки установили, что вся армия Ксеркса, участвовавшая в греческом походе, едва ли достигала численности в 50 тысяч человек, причем часть этого войска оставалась на кораблях и не была вовлечена в боевые действия на суше).

Споры о том, являлся ли ‘Гидарн II сатрапом все еще продолжаются, но достоверно известно, что он был назначен «начальником всех прибрежных народов Азии», а «отец истории» Геродот называет его «‘ипархоc» — наместник царя. Владычество на столь огромном пространстве (территория всего Средиземноморского побережья Малой Азии) с полномочиями наместника вполне соответствует статусу сатрапа, который, как было отмечено выше, доверялся человеку, происходящему из семейства Агаман.

О принадлежности ‘Гидарна II к династии свидетельствует то, что его отец ‘Гидарн I был сатрапом Мидии — важнейшей провинции, занимавшей центральное положение в империи (конец VI — начало V вв. д.н.э.). Но имя ‘Гидарна I известно в истории прежде всего в связи с тем, что он был одним из семи знатных персон, защитивших интересы правящей династии, когда некий «маги» (советник по религиозным и политическим вопросам) по имени Гаумата предпринял попытку узурпировать центральную власть и завладеть имперским троном, не являясь при этом членом семейства Агаман. Гаумате удалось продержаться у власти примерно около полугода именно потому, что он выдавал себя за царевича династии Агаман — за убитого сына великого царя Кира, по имени Бардия. Объединив усилия, семеро преданных семейству человек со своими дружинами помогли царю Дарию I уничтожить заговорщиков, убить самозванца Гаумату и взойти на престол, восстановив законную власть династии Агаман (521 г. д.н.э.). В одной из строк известной Бехистунской надписи Дарий I говорит: «Царство, которое было отнято у нашего рода, я вернул, восстановил его в прежнем виде».

Самоотверженная поддержка царя Дария I и последующее назначение на должность сатрапа главнейшей из провинций империи — Мидии — указывает на то, что ‘Гидарн I также принадлежал к великому дому Агаман. Следовательно, к фамильной линии относились и его сын ‘Гидарн II и его внук Аранди/Оронт (сын ‘Гидарна II). Это самый первый из Оронтов в семействе Агаман, который и считается основателем династии Оронтидов (одной из ветвей династии Агаман), хотя запутавшаяся в собственных выдумках хайская «историография» ставит во главу «царей Хаястана» не его, а Аранди/Оронта I (о причинах чуть ниже).

То, что первый из Аранди/Оронтов (475 г. д.н.э.), будучи принцем крови, был назначен сатрапом Бактрии, подтверждается греческими источниками, называющими его Оронт Бактрийский. Об этом свидетельствует так же и то, что прозвище «Бактрийский» носил и его сын Ардишир (450 г. д.н.э.), по всей вероятности родившийся в Бактрии во времена правления отца. Возмужав, Ардишир так же взошел на престол сатрапа, но уже Гиркании, гористой области к югу и востоку от Каспийского моря, хотя при этом все еще упоминался, как «Бактрийский».

И, наконец, продолжателем традиции «потомков шаха», сатрапов, управлявших провинциями империи, построенной трудами царского семейства, становится один из праправнуков Агамана, сын Ардишира (сатрапа Гиркании) — Аранди/Оронт I. Именно его сочинители «древней истории» хайев поставили во главу искусственного списка хайских царей, заявляя, что Оронтиды — первая, исторически засвидетельствованная династия хайских царей. Резонно спросить — почему? Ответ довольно прост — потому что в 401 г. д.н.э. персидский принц Аранди/Оронт I был назначен своим далеким (но кровным) родственником царем Артаксерксом II на должность сатрапа области, носившей в Бехистунских записях царя Дария I название «‘Ар-ми-и-на» (верхняя Минни/Манна), и которую греки называли «‘Armenie» (горная страна). Ему не повезло оказаться сатрапом той области, которую через полторы тысячи лет попытаются приватизировать националисты народности «хай» и которым позарез будут нужны имена правивших здесь царственных особ, для сочинения списков хайских царей.

О том, что Аранди/Оронт I был продолжателем генетической линии персидского рода Агаман, свидетельствует и его женитьба на дочери царя Артаксеркса II. Такое было возможно только при условии, что он, несомненно, принадлежал к царскому дому Агаман (смешение крови не допускалось — царевич женился на царевне). Могут ли быть сомнения относительно того, что и дети, рожденные от этого брака, так же оставались персами, которые носили в своих жилах кровь династии Агаман.

История царствования сатрапов, «принцев крови» из великой персидской династии, на долю которых выпало быть правителями провинции «‘Ар-ми-и-на»/«‘Армение», сама по себе очень интересная тема для обсуждения. Но в рамках данной статьи важно отметить, что ни Аранди/Оронт I (поставленный фальсификаторами во главу выдуманного списка хайских царей), ни его предшественники, ни основанная им династия, не имеют никакого отношения к хайям.

Заблуждение, в которое хайская «историография» ввела свой народ, насаждая убеждение, что правители чужих народов были хаями и царями хайев, поистине бездонно. Наложив на карту Малой Азии своеобразное лекало домашней заготовки, сочинители «истории» заносили в список хайских царей любое имя, попадавшее в вырез кустарно изготовленного трафарета. Горе тем правителям, которые имели несчастье быть сатрапами или наместниками в регионе Анатолийского плато — независимо от этнического происхождения и династической принадлежности их имена оказывались заключенными в вымышленном списке, а национальность изменялась на «хай». Именно так, заменяя методы научного анализа на грубые приемы «прокрустова ложа», был состряпан пакет из царских имен, с кровью вырванных из контекста региональной истории в угоду националистической идеи о «Великом Хаястане».

В заключение хотелось бы обратить внимание читателей на облик самого правителя сатрапии. История донесла до нас изображение Аранди/Оронта I.

На золотой монете, хранящейся в Национальной библиотеке в Париже и датируемой 362 годом д.н.э., изображен четкий портретный профиль сатрапа провинции «‘Ар-ми-и-ни» (верхняя Минни/Манна). Производство золотых монет с профилем Аранди/Оронта I было налажено в Ионии на западе Малой Азии при его жизни. Схожесть изображения с оригиналом являлось главнейшим требованием — правитель должен был быть узнаваем, ведь золотые монеты были символом именно его власти и ничьей другой. Поэтому можно с уверенностью сказать, что четкий профиль на монете передает нам его реальный облик.

Присмотримся к нему внимательнее. Особенностью портрета на монете, хорошо видимой невооруженным взглядом, является большое расстояние от переносицы до затылка. Оно достаточно велико, чтобы предположить, что глава персидской сатрапии был обладателем округлого черепа, который вполне можно отнести к долихокефальным (продолговатым).

Но, как известно, выраженным этническим краниальным (черепным) признаком хайев является брахицефалия (короткоголовость) с заметным уплощением затылочной кости, что является причиной характерного внешнего вида. Таким образом, помимо вышесказанного, можно прийти к заключению, что профильное изображение Аранди/Оронта отчетливо свидетельствует о том, что он не принадлежал к хайскому этнотипу.

Но можно задаться и еще одним интересным вопросом. Случайно ли, что сатрап империи из семейства Агаман, родом из региона древнего Маннейского царства, изображен на золотой монете (важнейшем атрибуте государственной власти) в скифской шапке? Исследователи обходят стороной эту специфичную особенность изображения Аранди/Оронта, несмотря на ее очевидность. Дабы читатель лучше понял, насколько важной может оказаться столь, казалось бы, незначительная деталь, представьте, что произошло бы в случае находки где-нибудь в Скандинавии монеты с изображением шведского короля в характерной шапке половецкого хана? Возможно, были бы выдвинуты версии о родственных связях королевского дома Швеции с половцами-кипчаками...

От сочинений хайских фальсификаторов истории вряд ли можно откреститься комментарием «прости им Господи, ибо не ведают, что творят». Они прекрасно ведают, что творят и совершенно точно ведают, к каким тяжелейшим последствиям приводит их «творчество» — как для окружающих народов, так и для самих хайев. Но срок мандата, выданного в начале XVIII века, на фривольные сочинения, вышел. Хотя его обладатели все еще блефуют недействительными правами — на нем давным-давно стоит штамп «просрочен». И одним из пунктов разоблачения блефа, несомненно, будет восстановление правды о царских династиях, имена которых были выкрадены из прошлого коренных народов региона. Разумеется, фальсификаторов и мифотворцев уже не постигнет судьба мошенника Гауматы, пытавшегося присвоить имя принца Бардии. Да в этом и нет необходимости. Достаточно того, что будет понято — историческая наука опирается не на мифы и сказки — в ее основе лежат истины, доказанные методом научного анализа. А настаивать на том, что древние царские династии Малой Азии имеют хайское происхождение столь же необоснованно и антинаучно, как если бы кто-то взялся утверждать, будто династии тех же шведских королей происходят от африканцев зулу.

Аббас ИСЛАМОВ

Бакинский рабочий.- 2013.- 7 марта.- С.5-6.