Гюльшан Пашаева: «ЦСИ Азербайджана ведет работу по изучению мирового опыта в области создания и функционирования автономий»

Интервью с заместителем директора Центра стратегических исследований (ЦСИ) при Президенте Азербайджанской Республики Гюльшан Пашаевой 1 июля исполняется 16 лет со дня перехода бывшей британской территории Гонконг под юрисдикцию Китая. Чтобы узнать более подробную информацию об этом событии, мы обратились к побывавшей недавно в Гонконге заместителю директора ЦСИ Гюльшан Пашаевой. — Гюльшан ханум, прежде всего, позвольте спросить, почему именно Гонконг? — Напомню, что Гонконг (или официально — Сянган) был окончательно возвращен Китаю согласно Китайско-Британской совместной декларации, подписанной 19 декабря 1984 года Маргарет Тэтчер и Чжао Цзыян. Вместе с Гонконгом Китаю также были переданы прилегающие к городу т.н. «Новые территории», которые в 1898 году Великобритания взяла у Китая во временное пользование сроком на 99 лет. В 1997 году как раз и должен был подойти к концу срок аренды, и этот факт стимулировал обе стороны на поиск компромиссов на основе курса «Одна страна — две системы», провозглашенного китайским лидером Дэн Сяопином для решения проблем Гонконга, бывшей португальской колонии Макао и Тайваня. Основная идея Д.Сяопина заключалась в восстановлении территориальной целостности страны в сочетании с мирной бесконфликтной интеграцией этих территорий с уже устоявшейся рыночной экономикой и собственной, отличной от остального Китая, политической системой. В настоящее время Гонконгу (с 1997 года) и Макао (с 1999 года) предоставлен статус Специальных административных районов (САР), который позволяет им пользоваться высокой степенью автономии, в рамках которой центральное правительство КНР имеет исключительные полномочия лишь в области обороны и внешней политики, в то время как за САР остается решение всех остальных вопросов, включая самостоятельность в процессе формирования местных исполнительных, законодательных и судебных органов власти, а также в денежной, налоговой и миграционной сферах. Как известно, ЦСИ Азербайджана ведет последовательную работу по изучению мирового опыта в области создания и функционирования различных административно-территориальных автономий с целью оценки возможных перспектив использования элементов этих моделей для решения проблемы будущего статуса Нагорного Карабаха. Естественно, было бы наивным искать прямые параллели между ситуацией в нашем регионе и Гонконгом, но, тем не менее, практика конструктивного сотрудничества правительства Китая с властными структурами САР, а также процесс длительной взаимной адаптации центральных и местных органов управления представляют несомненный интерес. Кстати, не только для нас, но и, например, для Испании, в силу того, что Гонконг до возвращения Китаю имел такой же юридический статус, который имеет в настоящее время Гибралтар, до сих пор являющийся главным раздражителем в британо-испанских отношениях. — А в чем заключается основная особенность ситуации в Гонконге? — Общеизвестно, что современные автономии способствуют преодолению издержек чрезмерной централизации управления и, самое главное, создают благоприятные возможности для сохранения национально-культурной идентичности меньшинств в рамках единого государства. В этом контексте, во-первых, надо заметить, что, в отличие от ряда конфликтных зон, необходимость предоставления автономии Гонконгу была обусловлена, скорее, не этническими, религиозными или языковыми противоречиями, а прежде всего социально-экономическими различиями двух систем хозяйствования, условно говоря, «социалистической» и «капиталистической». Именно поэтому в 5-й статье Основного закона Гонконга особо указывается, что социалистическая система и политика не должны практиковаться в Гонконге, а существующая капиталистическая система и образ жизни должны остаться неизменными в течение 50 лет, вплоть до окончания переходного периода в 2047 году. Справедливости ради стоит отметить, что защита, образно говоря, «капиталистического меньшинства» Гонконга обеспечивается вполне универсальными методами, фактически ничем не отличающимися, скажем, от обычной европейской практики. — Очевидно, что главное для любой автономии — это проблема разграничения полномочий. Как решается этот вопрос в Гонконге? — Согласно 8-й статье Основного закона, все прежде действовавшие законы Гонконга остаются в силе, естественно, за исключением тех, которые противоречат этому Закону. Одновременно, кроме краткого перечня законов КНР, имеющих общенациональное значение и касающихся вопросов безопасности, иностранных дел, государственных символов КНР, территориальных вод и т.п., остальные законы КНР на территории Гонконга не применяются. Одновременно парламент КНР обладает правом вето в случае, если какой-либо законодательный акт Гонконга не соответствует Основному закону. Что касается судебной системы, то Гонконг наделен независимой судебной властью, включая право на окончательное судебное решение по любым делам, исключая случаи, связанные с вопросами внешней безопасности и иностранных дел. Рассмотрение местными судами таких дел возможно лишь в случае наличия специального сертификата от местного правительства, при условии получения разрешения центрального правительства КНР. — Видимо, как и в любой автономии, существуют также и специальные меры по защите местной идентичности от ассимиляции со стороны остального Китая? — Да, действительно, современное гонконгское общество, сложившееся в результате взаимовлияния многолетнего британского правления и нескольких волн миграции китайского населения, обладает, несомненно, своеобразной идентичностью, в том числе и языковой. В частности, в Гонконге широко распространен т.н. кантонский диалект китайского языка, а английский язык, согласно Основному закону, также может использоваться как официальный язык во всех органах власти Гонконга. В целом можно считать, что для Гонконга весьма характерно причудливое сочетание чувства «национально-культурной» принадлежности к Китаю, а также «социально-экономической» и, в гораздо меньшей степени, «политической» принадлежности к Западу. Однако было бы преувеличением противопоставлять Китай и Гонконг в контексте «демократичности», т.к., несмотря на то, что Гонконг во все времена отличался высокой степенью экономических свобод, там практически никогда не было соответствующих политических институтов, кроме Законодательного Совета, который был создан по инициативе последнего британского губернатора Криса Паттена лишь в 1995 году, уже после подписания Китайско-Британской декларации. Что же касается конкретно демографической ситуации, то Основной закон, в первую очередь, защищает т.н. постоянных резидентов Гонконга, которыми являются китайские граждане, родившиеся в Гонконге до или после создания САР, непрерывно проживавшие в Гонконге в течение 7 лет, а также их родственники. Некитайские граждане также могут стать постоянными резидентами, но лишь после непрерывного проживания в Гонконге в течение 7 лет. Естественно, только постоянные резиденты имеют право избирать и быть избранными в органы власти Гонконга. Между прочим, постоянные резиденты региона — некитайские граждане — также могут быть избраны в Законодательный Совет при условии, что их количество не превысит 20% от общего состава Совета. — Возможность фактически гражданину другой страны или лицу без гражданства быть избранным в Законодательный Совет — это тоже одна из особенностей курса «Одна страна — две системы»? — Скорее, дополнение к нему, которое звучит так: «Гонконгом управляют сами гонконгцы в условиях высокой степени автономии». Кстати, в Гонконге есть и другие особенности, например, в процедуре выборов Президента — главы исполнительной власти САР. Как прямо отмечается в Основном законе, специфичность метода выборов Президента определяется исходя из фактической ситуации в Гонконге и в соответствии с принципом постепенного и спокойного развития, при условии соблюдения демократических процедур. Фактически в настоящее время Президент избирается 1200 выборщиками, выражающими интересы всего спектра гонконгского общества: деловой элиты (промышленный, коммерческий и финансовый секторы), профессионалов в различных областях, представителей сферы общественных услуг, религиозных организаций, депутатов различных уровней. Возможно, с формальной точки зрения такой метод избрания и не вполне соответствует общепринятой демократической формуле «один человек — один голос». Однако, как показывает опыт многих европейских автономий, при принятии важнейших решений требуется учет мнения не только «большинства», но и «меньшинства», а, следовательно, «принцип консенсуса» должен быть не менее значимым, чем «принцип большинства». Успешная практика функционирования САР Гонконг в течение 16 лет также подтверждает этот основополагающий тезис. — Каковы перспективы развития гонконгской автономии? — Хотя с начала переходного периода прошло всего 16 лет из 50, уже ясно, что, так же как и в Европе, становление автономии в Гонконге носит эволюционный характер. Об этом свидетельствует, в частности, принятие в 2010 году решения об изменении Основного закона и увеличении числа выборщиков, избирающих Президента САР, с 800 до 1200 человек. В Гонконге у меня также состоялась встреча с руководством независимого исследовательского Института «Одна страна — две системы», занимающегося изучением социально-экономических, политических, правовых и культурных аспектов взаимоотношений КНР и Гонконга. Тематика исследований этого института очень широка и охватывает такие различные сферы, как расширение совместного туристического потенциала Гонконга и КНР, модернизация и трансформация возможностей Гонконга с целью превращения в международный центр морских перевозок и арбитражных услуг и даже изучение социальных последствий и экономических выгод от приема домашней прислуги из материкового Китая. У меня сложилось ощущение, что гонконгцы с надеждой смотрят в свое будущее, и в немалой степени этому способствует длительность переходного периода, ведь недаром Ж.Б.Мольер говорил, что «время — лучший врач для бедствий и несчастий».

Бакинский рабочий.- 2013.- 30 мая.- С.7.