Гама Меликова: «Люди по-настоящему ценят место, где родились, тогда, когда покидают его»

Гость рубрики «Наши за рубежом» — талантливая художница Гамида Меликова — Гама, каково это — жить на несколько городов: Баку — Москва — Лондон? — Хороший вопрос! Баку, Лондон, Москва, Вена, Рим — это города, которые подарили нам массу положительных эмоций, куда мы всегда возвращаемся с большим удовольствием. Сейчас мы некоторое время пробудем в Баку, потом — в Англию, оттуда — в Москву. Отношение у нас к дому, как к хорошей гостинице. Нас не обременяют вещи, быт, мы с легкостью путешествуем. Как говорится, погулял, набрался впечатлений и можно лететь дальше! Конечно, все зависит от работы Эльчина. У него плотный график, гастроли, выступления. — Как вы работаете в таких «перелетных» условиях? — Все свое ношу с собой! В Баку и Москве для работы у меня более или менее приспособлено, если уезжаем надолго, то беру с собой кисти, краски и холст. Мне не привыкать. Когда я начинала работать, у меня не было даже отдельной комнатки, я уже не говорю о мастерской, хотя ситуация за столько лет не изменилась: у меня до сих пор нет своего уголка… Вообще я сама себя полушутя называю «постельным художником», потому что практически все мои картины рождаются на кровати — раскладываю свои принадлежности и начинается процесс. — Намечаются выставки? — В Баку у меня были две выставки. Крайняя прошла в Москве (у артистов не принято говорить последняя, поэтому крайняя), 28 апреля. Руководство галереи выступило с инициативой продлить экспозицию, хотя изначально сроки были обговорены. Меня это очень обрадовало. Хочу вновь провести выставку здесь, в Баку, может, следующим летом. Есть, кстати, предложения провести ряд выставок в Стамбуле, Бодруме и Лондоне. Пока этот вопрос на стадии обсуждения. Знаете, одним из важных вопросов при подготовке к выставке является перевозка картин, особенно, когда работы нестандартного размера, которых, кстати, большинство. Другой момент — я люблю «состаривать» свои работы, то есть доводить их до такого состояния, чтобы смотря на них, можно было подумать, что они были написаны очень давно. Перевозить такие работы очень тяжело, потому что на границе не верят тому, что они написаны в настоящее время, даже если мы сопровождаем всеми необходимыми документами. — Да, у вас интересная техника… — Я работаю в нескольких направлениях. У меня есть серия работ на холсте, рисунки, которые выполнены грунтом, смешанным с песком. Есть серия работ, которые выполнены на коре дерева, где в основном изображены животные. Из этой серии осталась только одна картина. Остальное — в частных коллекциях. На самом деле у меня не очень много работ, но все они очень востребованы, и каждая дорога моему сердцу. Моя каждая последующая работа не похожа на предыдущую, то есть если мне предстоит написать такую же на заказ, то я всегда в процессе работы вношу что-то новое в работу. Мне не интересно повторяться. Сначала рождаются идеи, потом я думаю над тем, как их можно реализовать. И в процессе работы обязательно появляется что-то новое, например, новая техника. — Вы не так легко расстаетесь со своими картинами, предпочитая отдавать их только в «добрые руки». — Да, для меня дальнейшая судьба моих картин имеет большое значение. Конечно, первое время было сложнее расставаться с ними, но сейчас это легче переживается. Творчеством занимаюсь восемь лет. — Вы по образованию — врач, а по призванию — художник. Почему медицина? — Да, рисовать я начала рано и любила этим заниматься в свободное время. Но в последние годы учебы в школе, когда пришло время выбирать специальность, я выбрала медицину. И потом уже было не до живописи. Учеба занимала все время. По профессии я дерматовенеролог, как и моя мама Мина Ханум Даватдарова, которая долгие годы проработала заведующей кафедрой дерматовенерологических болезней Азербайджанского государственного медицинского университета. Мама хотела, чтобы я пошла по ее стопам, но она, в принципе, никогда не была против моего увлечения живописью. Когда она впервые пришла на мою первую выставку, которая проходила в Баку, в галерее Гыз Галасы, она поняла, насколько все это важно для меня. Конечно, она до этого видела мои работы, но после выставки она стала воспринимать мое увлечение более серьезно. Она увидела, что то, чем я занимаюсь, приносит мне удовольствие. Знаете, я всегда восхищалась своей мамой. Она была настолько предана своей профессии, что могла посвящать ей все свое время: закончив домашние дела, она могла часами работать над научной статей или лекциями. Я благодарна судьбе, что тоже могу заниматься любимым делом. — А что произошло, что вы решили кардинально изменить свою жизнь? — Я проработала в Республиканском кожно-венерологическом диспансере пять лет. Мне нравилось то, что я делала, и на тот момент я и не думала, что могу заниматься чем-то помимо своей работы. У Эльчина в то время был ресторан, в котором я тоже проводила немало времени. Однажды подружка рассказала, что ей очень понравилась одна картина, но так как она стоила слишком дорого, она ее не купила. Я предложила ей нарисовать эту картину. Конечно, она удивилась, ведь немногие тогда знали, что я рисую. Так вот, я написала эту картину, и всем она очень понравилась. Далее была череда событий, которые в итоге привели к тому, что мы просто сели с Эльчином друг напротив друга и задались вопросом, чем мы действительно хотим заниматься в жизни… Естественно, все мы зависим от каких-то мирских забот и проблем, но какого бы уровня ты не достиг в жизни, основным вопросом остается самореализация. Ибо только реализованный человек гармоничен с самим собой и обществом. Мы неожиданно поменяли все в своей жизни, несмотря на то, что на тот момент у нас уже был ребенок, но так хотелось найти себя и заниматься любимым делом. Быть признанным, понятым и полезным — это, наверное, высший уровень гармонии и счастья. Мы начали делать то, что мы хотели, несмотря на все сложности. Но самым большим нашим счастьем является то, что мы вместе! — Как протекал процесс адаптация к новому образу жизни, ведь вместе со сменой работы вы сменили и место жительства? — Наверное, все это сложно, но мы отнеслись к этому философски. Да, трудности, конечно были. Знаете, если бы мы с самого начала задумались над тем, что нас ждет и если бы нам в самом начале рассказали только о трудностях без перспектив, еще не известно пошли бы на это. Мы просто получали какие-то знаки свыше, что идем по правильному пути. Мы что-то делали, у нас это получалось, и мы шли дальше. Самым сложным было то, что мы жили с Эльчином в разных городах и долгое время ездили друг к другу. Самолет был нашим вторым домом. Количество полетов зашкаливало. Но мы прошли этот этап с легкостью, юмором и ощущением того, что нам не по 30 лет, а всего лишь 20. В нас присутствовал какой-то юношеский энтузиазм. Может, мы где-то в глубине души чувствовали, что эта наша дорога. Когда ты находишь свой путь, как будто вся Вселенная способствует твоему движению вперед. — Как уживаются вместе два творческих человека? — Прекрасно! Мы можем спокойно сидеть в одной комнате и каждый заниматься своим делом: Эльчин может повторять партию из оперы, а я совершено спокойно что-то писать... — Кстати, в какое время суток вам больше нравится заниматься творчеством? — Я разделяю для себя понятия — вдохновение и работа. Первое — это мысли, идеи, эмоции, они могут приходить в любое время суток и в любом месте. Процесс работы — это нечто другое. Сначала картина появляется у меня в голове, и только потом я думаю над тем, как я могу ее реализовать. Чтобы завершить работу в короткие сроки, приходится работать практически весь день напролет. Если ты чего-то хочешь достичь в своем творчестве, надо вставать каждое утро и начинать работать, а не ждать вдохновения. Художник — самый свободный человек, но если он себе не будет ставить цели, то ничего не выйдет. — Изменился ли ваш подход к живописи за последние годы? — Всегда что-то интересное происходит. Я много езжу, набираюсь впечатлений, продолжаю экспериментировать, и это отражается в моих работах. Я уже знаю, какой эффект может получиться от смешивания красок или стилей. Все приходит с опытом. — На кого из художников вы бы хотели равняться? — Мне сложно ответить на этот вопрос, поэтому я никогда об этом не задумывалась. Я могу назвать отдельные картины, которые мне нравятся. Единственный человек, который оказал на меня влияние и продолжает это делать, — Эльчин. Я всегда и во всем с ним советуюсь. Только он может спасти меня от самой себя: когда я долго не могу доделать свою работу, он всегда меня останавливает и предлагает вернуться к этому некоторое время спустя. Я ведь могу затеряться в своих фантазиях… — Ну, а хотя бы к советам коллег прислушиваетесь? — Знаете, творчество такая сфера, когда не стоит давать и слушать советы. Каждый творческий человек воспринимает мир по-своему и чувствует и ведет себя так, как важно ему. Поэтому мнение коллег, с одной стороны, важно, но с другой — все мы понимаем, что это мало что может изменить. Да, конечно, могут быть замечания по поводу техники исполнения, но в целом знакомые, друзья, которым я дарила или которые покупали мои картины, всегда хорошо отзываются о них. Многие говорят, что в моих работах присутствует теплая энергетика. И меня радует, когда мои работы висят в квартирах на самых почетных местах, что, наверное, является самым приятным отзывом. Кстати, отмечу, свои работы я называю «интерьерные». Их можно повесить дома, и они не будут вас напрягать. Они спокойные и в них нет агрессии. — Вы воспринимаете живопись как работу или хобби? — Уже как работу. Для меня — прежде всего — важен вопрос ответственности. Когда ты заканчиваешь работу, то она уходит к другому человеку. Ты несешь моральную и духовную ответственность за нее. Каждая работа — это идея, потом ты делаешь эскиз, потом подбираешь краски и идет процесс рождения. В последнее время у меня появился новый стиль в работе, который мы назвали «ковровый». В своих работах я использую элементы национальных ковров. Получается довольно симпатично. Эта тематика очень актуальна и многим нравится. Сейчас я задалась целью создать по каждому направлению серию работ. — Самое значимое событие в вашей жизни? — Встреча с Эльчином, наша свадьба, но самое значимое — рождение Джамиля. — Кем бы вы хотели видеть своего сына в будущем? — Он очень похож на Эльчина. Пишет песни, поет, любит общаться с нашими друзьями, которые являются людьми творческими. Он будет заниматься тем, чем сам захочет, а мы поддержим его. — Как Москва повлияла на ваши взгляды и мироощущение? — Безусловно, большой город всегда подталкивает на какие-то интересные идеи. Большой мегаполис влияет на мышление. Этот город повлиял на мое творчество — я стала больше использовать теплые краски в работе. Ведь в Москве так мало солнца и нет моря. Скучаю. Мы большую часть своей сознательной жизни провели в Баку, но по-настоящему стали ценить море, только когда уехали отсюда. Как в любом другом городе, и здесь ты создаешь себе микромир — это места, куда ты ходишь, люди, с которыми ты общаешься. Поэтому, может быть, мы и не ощущаем на себе глобального давления этого мегаполиса. Мы живем в своем творческом мире и порой не сталкиваемся с теми проблемами, которые могли бы вывести нас из равновесия. — Ну, и последний традиционный вопрос. Что вы пожелали бы нашим соотечественникам, проживающим за рубежом? — Мы много путешествуем и встречаем немало азербайджанцев по всему миру. Мы еще не встречали тех, кто не гордился бы своими корнями. Такую страну, как Азербайджан, невозможно забыть или отрезать от себя. Что касается пожеланий, то хочется, чтобы азербайджанцы сохраняли свой стержень. Прививали своим детям и внукам наши ценности и традиции и достойно представляли нацию за границей. За рубежом нас будут оценивать по тем людям, которые там живут. Поэтому на них большая ответственность.

Ругия АШРАФЛИ

Бакинский рабочий.- 2013.- 6 ноября.- С.4- 5.