Асли Самедова: «Влиятельный ковровый дилер из Милана признался, что два года тщетно ищет молодого исследователя по азербайджанским коврам»

Статья об азербайджанских коврах, которую 1news.az опубликовал не так давно, вызвала большой интерес читателей.Мы решили познакомить читаталей с автором поближе и поэтому представляем вашему вниманию интервью с Асли Самедовой.— Асли, в первую очередь хотелось бы узнать о вас самой — где учились, где живете, чем занимаетесь по жизни?— По профессии я — бизнес-консультант. Еще во время учебы по специальности CEMS MSc in International Management (Bocconi University — Milan LSE — London) я получила приглашение работать в миланском офисе фирмы Bain and Company.Я была первой азербайджанкой, которую пригласила на работу эта компания в Италии, и единственной на тот момент на все 48 офисов компании в мире. Это стало началом моей карьеры в работе над международными бизнес-проектами. В настоящее время я живу в Европе, но в последнее время все чаще бываю в Баку.Что касается моих целей, то в первую очередь я хочу объединить свою профессиональную деятельность и любовь к искусству. Поэтому собираюсь посвятить себя работе в области арт- и культурного менеджмента собственных проектов.— Как получилось, что вы стали заниматься коврами? Судя по вашей публикации, у вас достаточно глубокие познания по истории ковроткачества и о школах ковра Азербайджана. Это как-то связано с вашей профессией?— Я не отношу себя к экспертам, я только учусь. Но у меня очень хорошие учителя. Главный совет, которому я следую, — увидеть своими глазами как можно большее количество ковров.Несмотря на то, что я имею свободный доступ к частным библиотекам и архивам, у меня не так много времени на чтение книг. Поэтому я посещаю все значимые мероприятия на тему ковров в мире, принимаю участие в тематических ковровых турах, общаюсь с мировыми экспертами и просто любителями, такими как я сама.Я привыкла подходить ко всему, что меня интересует, основательно, а в случае с коврами у меня было очень много вопросов, на которые я стала искать ответы. Все свои наблюдения я описываю в блоге.Кроме того, интерес к коврам вызвал у меня любовь к текстилю вообще, и в последнее время я начала активно общаться с кураторами ведущих музеев о выставках по текстилю, моде и современному искусству. Пока это все на начальном этапе и упирается, как всегда, в финансы и обсуждение рабочих графиков.— Ваша цель — попытаться отследить и принять участие в судьбе выставляемых на аукционах азербайджанских ковров весьма благородна. Бывали ли случаи, когда удавалось найти кого-либо — мецената, организацию, фонд — и выкупить ковер?— Пока что, к сожалению, нет. Это — только моя вторая попытка. Первая была в сентябре этого года в Вене, и я не успела найти меценатов до старта аукциона. Я поняла, что в этом вопросе важна слаженная система и популяризация именно через социальные сети идеи филантропии в культуру. Мне предоставили такую возможность, тема стала обсуждаться моими соотечественниками, и мы вместе стали искать возможные пути решения данного вопроса.Но если даже покупка именно этих ковров не осуществится (карабахские «драконовые» ковры XVIII века — лоты 157 и 160) — механизм запущен! Мы начнем больше работать и совершенствовать наш подход, пока не получим желаемых результатов.Неправильно ожидать, что всеми вопросами должно заниматься государство. Работа по обогащению коллекции — это вопрос не одного года, требующий больших ресурсов, времени на продумывание концепции и планирования работы по отслеживанию ковров. В мировой практике все знаменитые музеи становятся все менее зависимыми от государственной поддержки и все больше — от помощи корпоративных спонсоров, меценатов и обычных граждан, таких как мы. Такой подход облегчает работу государства и помогает самому музею. На мой взгляд, работа должна вестись всеми, для кого это важно, и мы должны друг другу помогать и поддерживать.Помимо аукционов, есть еще частные коллекционеры и дилеры, и рано или поздно их ковры тоже окажутся в музеях, все зависит лишь от готовности владельцев продать либо подарить свою коллекцию. Мне знакомы несколько коллекционеров, которые подарили ковры музею «Метрополитен» в Нью-Йорке. Хотелось бы, чтобы и наш Музей ковра также рассматривался коллекционерами, ведь для этого имеются все необходимые предпосылки. Да и примеры уже есть, я говорю о вдове американского коллекционера и музыканта Чикагского симфонического оркестра Гровера Шильца Беверли Шильц, которая недавно передала в музей два ковра — гянджинский XIX века и ковер первой половины XVIII века. Это дивный карабахский ковер, прообраз ковров XIX века «Казим Ушак» (Kasim Ushak). Подаренный ковер относится к группе Blossom Carpet или Floral Carpet, т.е. ковров только с флоральным орнаментом, производных от традиционных «драконовых» ковров, которые турецкий исследователь Шераре Еткин в своем труде «Ранние кавказские ковры в Турции» (1978 г.) выделяет в отдельную категорию.К сожалению, в коллекции Музея ковра нет традиционных ранних «драконовых» ковров и, узнав о скором аукционе, мне пришла идея написать призыв ко всем сделать доброе дело. Оба ковра имеют хорошую историю (они музейные экспонаты) и относительно недорогие.Лично мне больше нравится ковер подгруппы «Четыре Дракона» из коллекции Крокеров. Ковер этой группы есть в коллекции ведущих музеев, включая Музей исламского искусства в Берлине и Музей текстиля в Вашингтоне. Состояние данных ковров, возможно, потребует дополнительной реставрации, но даже без нее, на мой взгляд, они прекрасны.Ковер XVIII века из коллекции Крокеров, Музей изобразительных искусств Сан-Франциско. Начало аукциона в 10 утра по Нью-Йорку или в 19.00 по Баку, 22 октября 2014 года Со временем ковров в хорошем состоянии, находящихся в руках у частных коллекционеров, становится все меньше. Плюс те ковры, что в отличном состоянии, как, например, ковры сентябрьского аукциона в Вене или «драконовый» ковер из коллекции Wher, оба XVII века, стоят намного дороже. Последний — это один из пяти уникальных ковров, упоминаемых в труде Еткин, но вот уже два года, как ковер поменял владельца и находится в частной коллекции. Но есть надежда, что когда-нибудь они окажутся именно в Баку. На это должно быть желание и интерес обеих сторон.На ковре с венского аукциона 16 сентября 2014 года представлены как элементы рисунка «Дракон», так и сцены охоты — именно сочетание такой композициии небольших размеров делает его уникальным. Эксперты считают, что, возможно, были еще экземпляры, но они не сохранились до наших дней Проблема многих музеев мира — это отсутствие финансов на пополнение коллекции. Поэтому покупка музеем при поддержке Министерства культуры и туризма у знаменитого флорентийского дилера Альберто Боралеви в конце 2012 года двух ковров — губинского «Зейхур», о котором вышла статья в самом престижном журнале о коврах «Халы» ( №113, 2000 г.), и газахского XIX века, вызвало уважение у коврового сообщества.Новое здание музея с просторными подсобными помещениями и хранилищем дает возможности и дальше расширять коллекцию.

— Есть ли у вас какие-то связи с Музеем ковра, Министерством культуры и туризма или иными организациями в стране и за ее пределами?— Я знакома с коллективом Музея ковра и его руководством в лице многоуважаемой Ройи ханум — в октябре 2013 года я на волонтерских началах в течение двух недель была привлечена к повседневной работе в музее, но, к сожалению, это было краткосрочное участие. Кроме того, с конца лета я общаюсь с работниками министерства по ряду вопросов культуры и искусства. У меня много идей в сфере искусства и образования, часть из них находится в форме предложений, нуждающихся в финансировании, либо все еще в фазе разработки. Например, сейчас я работаю над идеей научного фестиваля в Каспийском регионе, презентация которого прошла в Берлине.Пока я думаю над местом его проведения — хотелось бы, конечно, сделать это в Баку, а также ищу организационную и спонсорскую поддержку. Это большой проект, а те, на что хватает собственных ресурсов и свободного времени, делаю самостоятельно по месту проживания — в Европе. Из недавнего могу назвать мое участие в лондонском проекте art:i:curate в рамках Frieze Art Fair 2014.Если возвращаться к теме ковров, то институты, которые активно работают в этой сфере, — это Министерство культуры и туризма и Музей ковра, Фонд Гейдара Алиева, МИД, представители ЮНЕСКО, Академия искусств, Академия Наук, «Азерхалча», «Азерильме» и более мелкие производители ковров, различные профессиональные организации и объединения. Возможно, нужна еще какая-то небольшая организация, которая будет заниматься исключительно вопросами ковров и их популяризации как в стране, так и за ее пределами.Значительный фундамент уже заложен — именно азербайджанские ковры являются с 2010 года нематериальным культурным наследием ЮНЕСКО. Это — огромное достижение, и сейчас нужно создать механизмы закрепления этого успеха. На мой взгляд, следующим этапом может стать разработка стратегии «ковровой дипломатии» на следующие 10—20 лет с конечными целями и амбициями. Если все начать сейчас, то первые значительные результаты могут быть достигнуты уже к 2016 году.— Есть ли у вас единомышленники, кто пытается помочь вам в вашей благородной миссии?— Без поддержки и помощи молодежных активистов, друзей Азербайджана и любителей ковров у меня не было бы ни уверенности в себе, ни мотивации в том, что я делаю. Совсем недавно по чистой случайности я попала в среду мыслящей и активной азербайджанской молодежи, проживающей в разных странах мира. Каждый из нас — сформировавшаяся личность и профессионал в своей сфере.Вместе мы стараемся сделать что-то лично важное для нас и для страны. Моя просьба была услышана, и мы начали работать вместе над достижением результатов. Наша краткосрочная цель — объединить как можно больше людей вокруг этой идеи.Если говорить о людях из ковровой среды, то ввиду того, что я живу в Европе и мое увлечение коврами — очень редкое хобби, я пока не нашла никого из представителей своего поколения, кому бы это было также интересно или кто бы хотел этому учиться. Для этого также отсутствуют условия.К сожалению, пока нет ни одной международной университетской программы по коврам, но через несколько лет будут созданы курсы — один — в США, другой — в Англии, и я очень надеюсь, что среди студентов этих престижных вузов будут и азербайджанцы. Моя публикация уже привлекла внимание тех, кому близка тема ковров, кто ее изучает, и кто ею вдохновляется. Наш следующий шаг — использование совокупного потенциала и креатива в проектах, в той или иной степени связанных с коврами.— Как вы сами пытаетесь привлечь внимание к проблеме возвращения культурных ценностей?— Я прибегаю к разным методам и подходам. Благодаря социальным сетям информация распространилась быстро и эффективно, но в этом вопросе важнее дела, а не слова. Для меня тема культурных ценностей не нова: еще в 2006-м с университетскими друзьями я начала проект по прививанию любви к архитектурным памятникам Ичери шехер. Мы устраивали бесплатные экскурсии, лекции в школах и университетах об истории города, раздавали брошюры и значки с лого нашего движения, а с подругой Эльмирой придумали игру-квест на территории всего комплекса Ичери шехер с загадками и рассказами об истории города. Тогда Интернет и соцсети не были так распространены, но у организации выпускников американских вузов (ААА), где я на тот момент была членом правления, была договоренность с газетой «Зеркало», где у нас вышло несколько статей. Кроме того, мне помогли друзья из рекламной компании Krea — мы создали вместе ролик, который бесплатно показывали в метро на мониторах на протяжении двух месяцев. Проект продлился год.Мой интерес к Ичери шехер продолжался и на расстоянии: с мая этого года по собственной инициативе и на добровольных началах я консультирую руководство Ичери шехер по ряду культурных проектов. Надеюсь, в скором времени мы сможем дать больше информации на этот счет.Посещая различные международные мероприятия, например, недавно прошедший ковровый тур ICOC, я открыла для себя много нового о деятельности армянской диаспоры, которая спонсирует различные мероприятия и исследования. Так, армянская диаспора США активно продвигает теорию американки Лаурен Арнольд, которая официально не признает армянское спонсорство, утверждая, что все ковры на картинах эпохи Ренессанса до XVI века — христианские и сотканы армянами. Подробно можно ознакомиться с ее работой в блоге Armenian Rug Society.Если в научной среде ее осмеивают, то даже уважаемые мной коллекционеры начали поддерживать этот бред, что меня очень настораживает и пугает.Если же говорить о серьезной работе, то влиятельный ковровый дилер из Милана признался, что два года ищет молодого исследователя по азербайджанским коврам, но даже через свои каналы не нашел никого, кто бы смог помочь ему с проектом.— В своей статье вы говорите, что покупка ковров — «это политический ход признания и обращения внимания на эту проблему и первый шаг длительной, сложной и многогранной работы по атрибуции ковров». Можете объяснить читателям, почему это важно?— Я затронула проблему атрибуции кавказских ковров. Дело в том, что для большинства западных экспертов существует понятие «кавказский ковер», они не делают различия по национальному признаку. Нас такой подход не устраивает.Поэтому я стараюсь привлечь внимание к стратегическим закупкам для пополнения коллекции музея более старинными экземплярами. В этом споре победит тот, кто сможет доказать, что имеет коллекцию, отображающую все аспекты развития ковроткачества. «Стратегия» здесь рассматривается, во-первых, как механизм политического позиционирования, т.е.: а) мы, азербайджанцы, показываем мировому сообществу, что тема ковров и желание вернуть сокровища для нас важна, и мы последовательны в наших действиях; б) в вопросах и спорах с нашими соседями-армянами о том, кому принадлежат ковры Карабаха, равно как и земли Карабаха, делаем серьезное заявление — мы готовы вернуть наши ковры в страну.Во-вторых, «стратегия» — это совокупность определенных действий, направленных на достижение определенных целей. В вопросах карабахских ковров точка все еще не поставлена.При изучении иностранной литературы по кавказским коврам меня всегда смущает частая постановка вопроса: ковер армянский или кавказский. Особенно много спорных вопросов как раз с «драконовыми» коврами. Если говорить о серьезных исследованиях на эту тему, то вот уже десятилетия вопрос остается открытым, и если Якоби, Поуп, О’Баннон или Эллис не признавали эти ковры армянскими и чаще всего давали им обобщенное название «кавказские», то не менее уважаемые исследователи Мартин, Мигеон, Кендрик, Таттерсалл в своих книгах утверждают обратное. Проблема в том, что все названные авторы являются классиками в сфере изучения ковров, и их труды относятся в основном к первой половине XX века. Им на смену не пришло новое поколение исследователей, готовых продолжить развитие данной темы. Сейчас намного больше возможностей для анализа и изучения ковров, в то время как большинство вышеуказанных ковроведов могли видеть описываемые ими ковры лишь на черно-белых фотографиях.Пока мне сложно понять, даже обращаясь к экспертам и специалистам, почему многие музеи или аукционы в подписях к «драконовым» коврам обозначают, что они армянские.— После публикации 1news.az вашей статьи также было опубликовано открытое письмо, адресованное вам одной из читательниц. Вы можете как-то это прокомментировать?— Начну с того, что приятно знать, что наша молодежь знакома с темой ковров, и мне было интересно прочесть столь грамотно составленное письмо. Я живу за пределами Азербайджана, и написание статьи в блоге — это пока первая публичная попытка привлечь внимание к данному вопросу. Я рада, что началась дискуссия, и каждый делится своим мнением, чувствуется, что многим небезразлична эта тема. Именно так все больше людей узнают что-то новое о коврах, им прививается любовь и появляется чувство сопричастности к той большой работе, что делалась и делается различными учреждениями и организациями. Каждый может постараться внести свой скромный вклад в это дело для еще большего успеха этих начинаний. Все в наших руках и зависит от личного выбора.— Спасибо вам за интересную беседу и удачи в вашей благородной миссии.— Спасибо за проявленный интерес к данной теме и ее освещение.

Натали АЛЕКСАНДРОВА

Бакинский рабочий.- 2014.- 23 октября.- С.5-6.