Незрин Эфендиева: «С каждым годом моего творческого роста мне все больше не хватает дедушки»

Гость рубрики «Наши за рубежом» — композитор и исполнитель Незрин Эфендиева, выпускница Королевской консерватории Брюсселя, победительница Международного конкурса пианистов в Испании и, наконец, внучка великого азербайджанского композитора Фикрета Амирова. «Творчество моих родных сыграло важную роль в моем становлении...» — Heзрин, вы представляете знаменитую музыкальную династию, которая насчитывает не одно поколение: легендарный ханенде Мешади Джамиль Амиров, выдающийся азербайджанский композитор Фикрет Амиров, один из известных джазовых музыкантов Джамиль Амиров… Творчество всех этих личностей не могло не повлиять на вашу судьбу, жизнь… — C самого раннего детства я росла в окружении музыки. В моем роду по материнской линии все были музыкантами. Мой дедушка Фикрет Амиров часто говорил маме, что у меня талант к музыке и что меня необходимо отдать в музыкальную школу. Мама рассказывала, как дедушка научил меня играть двумя пальчиками «Танец любви» из его балета «Насими» и как он любил играть со мной в четыре руки, скорее, в две руки и два пальчика. Всего этого я, конечно, не помню, знаю только из рассказов родителей. Когда дедушка ушел из жизни, мне было пять лет. Я была слишком мала, чтобы осознать всю драму произошедшего и то, как я потом буду по нему скучать. С каждым годом моего творческого роста мне все больше его не хватает. Мне не хватает его не только как дедушки, но и как композитора, с которым хотелось бы поговорить, спросить совета, сыграть ему его произведения и свои собственные и узнать, что он думает об этом… Творчество моего дяди Джамиля тоже оказало влияние на мое музыкальное становление. Благодаря тому, что с самого раннего детства я постоянно слышала в нашем доме джаз и современную музыку, у меня появились любовь и интерес к этой музыке, и так была заложена основа собственного творчества как современного исполнителя и композитора. Однажды дядя послушал, как я пою Memory Ллойда Вебера, и сказал, что я должна развивать свой талант, а когда сыграла пару композиций — мне тогда было 14 — он заявил моим родителям, что я пойду по стопам дедушки. Моя мама, Севиль ханум, замечательный пианист, профессор, долгое время работала в Азербайджанской государственной консерватории и часто брала меня с собой на работу. Я сидела и часами слушала, как она работала со своими студентами, которые аккомпанировали вокалистам. Я обожала слушать арии из опер великих мировых классиков, опера по сей день является для меня чем-то очень волнующим, особенно оперы Пуччини. В них я нахожу тот сложный драматический смысл, чувственность и дерзкий реализм, которые меня буквально завораживают. А мой папа, хотя и занимается дипломатической деятельностью, большой меломан. У него огромная коллекция записей джазовых композиций и прекрасная музыкальная память. Как видите, мне не жилось бы без музыки. — Значит, родители все-таки послушали совет дедушки и дяди, раз сегодня вас знают как талантливого композитора и исполнителя… — В шесть лет меня отдали в музыкальную школу имени Бюльбюля на фортепиано в класс замечательного педагога Алии Алиевой, у которой я проучилась 10 лет и которая до сих пор осталась для меня дорогим другом. Она — выдающийся педагог и музыкант, и я очень благодарна ей за все то, чему она меня научила. Год назад, когда я последний раз выступала в Баку, Алия ханум пригласила меня погулять по городу, мы побывали в нашей школе, прошлись по любимым местам, делились новостями, и было такое ощущение, что всех этих лет разлуки не было. — Высшее образование вы получили уже в Королевской консерватории Брюсселя? — Мой отец Мир-Хамза Эфендиев был назначен послом Азербайджана в Бельгии. Так 18 лет назад я оказалась в Брюсселе. Учеба в консерватории — самые незабываемые годы моей жизни. Когда мы переехали жить в Бельгию, я абсолютно не говорила на французском языке. Мне пришлось попросить разрешения сдавать экзамены по истории музыки и другим теоретическим предметам на английском. А вот посещать многочасовые лекции, которые велись исключительно на французском языке, было обязательным требованием. В общем, я могла бы приходить на занятия с подушкой и спать там, потому что лекции на языке, на котором я не говорила и не понимала ни слова, клонили меня ко сну. «Просыпалась» я только тогда, когда включали музыку для анализа. Но уже через год я стала лучше все понимать и даже заговорила. Главным моим педагогом по специальности был Евгений Могилевский, выдающийся русский пианист, который в 19 лет стал победителем самого сложного исполнительского конкурса в мире — конкурса Королевы Елизаветы в Брюсселе. Когда я пришла к нему, у него учились студенты из разных стран, и со многими я смогла подружиться, несмотря на языковой барьер. Это было замечательное время. «Я очень люблю барочную музыку, и у меня была мечта создать свой ансамбль» — Вы — автор и исполнитель собственных композиций. Какую музыку пишете? — Моя музыка — это мир Востока и Запада. Несмотря на то, что я столько лет живу в Бельгии, Восток у меня в крови. Он проглядывается во всем, и, естественно, в моей музыке тоже. Есть у меня композиции типично западные, в основном французские песни. Это из категории французской эстрады. Ну, а вторая половина моего творчества — это собственные обработки азербайджанских фольклорных и классических произведений. Это произведения моего дедушки, Тофика Кулиева и других наших композиторов. Некоторые из них, как например, дедушкину композицию Reyhan, я перевала на французский язык. В целом, я охарактеризовала бы свое творчество скорее как World music или World Pop. Кстати, некоторое время назад, 27 ноября Конгресс азербайджанцев в Вене наградил меня призом Kristal Not за активную музыкальную деятельность в Европе. Это стало для меня приятным сюрпризом. Хочу поблагодарить их за внимание. — А ваш ансамбль L’Estro Barocco все еще существует? — Ансамбль был создан мной в годы учебы в консерватории. Когда я закончила консерваторию по классу фортепиано, а это было в 2001 году, заново поступила туда же по классу клавесина. Я очень люблю барочную музыку, и у меня была мечта создать свой барочный ансамбль, где музыканты играли бы на старинных музыкальных инструментах. Так и родился L’Estro Barocco, с которым мы выступали в годы учебы. Потом состав сменился, и я ушла в композицию. В данный момент мы не играем, но в будущем очень надеюсь, что все возобновится. У меня большая внутренняя потребность в этой музыке. В ней есть что-то космическое, глубокое и искреннее. Великая музыка рождена в великую эпоху. — Сейчас в мире наблюдается повышенный интерес ко всему восточному, и к музыке не в последнюю очередь. Вы сами это ощущаете? — Безусловно! Я этим горжусь и безгранично счастлива. Восток — дело тонкое, и тонкости в настоящее время в современном мире не помешали бы. — В Европе вы известны как Nezrine. Что вдохновляет и радует вас как творческого человека? — Nezrine — это девушка, в ранней молодости оказавшаяся между двумя разными культурами и в зрелости решившая их соединить в музыке. Скажу только, что она — безграничный романтик. Вдохновение неудержимо как ветер. Мимолетная улыбка или слезы, какие-то новости, прочитанные утром, книга, которая впечатлила, или разные жизненные ситуации — все это может стать вдохновением, мимолетным, но достаточно сильным, чтобы в ушах зазвучала мелодия, а в голове родились слова. «Супруг — сценарист, я — музыкант. Казалось бы, идеальный творческий союз…» — Вы замужем за бельгийцем. Как он относится к вашей деятельности? — Мой супруг Кевин — театральный актер, сценарист и постановщик. Он развил свою деятельность в «Бизнес-театре» — это современная ветвь театрального искусства, направленная на использование театральных постановок как платформы для развития персонала компаний. В настоящее время очень многие компании либо перекупаются, либо расширяются, либо объединяются с другими компаниями. В такой ситуации работники испытывают стресс, страх потерять работу и вообще боятся каких-либо перемен. Как следствие этого, снижается работоспособность, производительность. В таких случаях руководство компаний обращается в «Бизнес-театр». Кевин пишет для них пьесы с целью отразить реалии данной компании, страхи работников и их проблемы. Работники видят свое собственное отражение на сцене через игру актеров. Затем идет дискуссия, за которой часто следуют реформы, и жизнь людей заметно улучшается. Супруг — сценарист, я — музыкант. Казалось бы, идеальный творческий союз, но на самом деле все как у всех: за пониманием следует недопонимание, за ссорами — примирение. И потом все-таки театр и музыка, казалось бы, близкие по духу профессии, но актеры и музыканты на самом деле — это две разные расы. Хотя должна признаться, что если бы я не была музыкантом, то, наверное, стала бы актрисой. Да, я противоречивый человек… — Вы воспитываете сына. Он у вас тоже натура творческая? — Хотя он не расстается со своим айпадом ни на день и у него в ушах все время звучит музыка, музыкантом он становиться не хочет. Я, собственно, и не настаиваю, только предлагаю, пусть сам выбирает. Он с детства мечтает стать ученым. У него страсть к наукам, экспериментам, анатомии. Раньше он хотел быть палеонтологом, потом врачом, а ну а год-два назад заявил, что будет инженером, как Томи Старк — его любимый герой. «Никакой концерт не стоит его смеха и теплоты его ручонок...» — Вы уже давно живете в Бельгии. Есть ли что-то в культуре этой страны, от чего вы в полном восторге и наоборот? — Мне нравится организованность и спокойствие бельгийцев, особенно фламандцев. Пунктуальность, четкость. Мне порой в жизни это так необходимо, потому что я уверена, что жизнь требует организованности и дисциплинированности. А не нравится мне их некоторая сухость и скованность в отношениях, некая дистанция, которая мне не свойственна. Я человек спонтанный, у меня постоянная тяга к переменам, и к этой их черте я привыкнуть до сих пор не могу. — Кстати, когда вы впервые выступили перед местной публикой? Как это было? — Смотря в каком амплуа. Как классическая пианистка — во время первого публичного экзамена по фортепиано в 96-м в большом зале Брюссельской консерватории. Я играла Прокофьева, сюиту из балета «Ромео и Джульетта» и еще что-то, сейчас не припомню. Очень сильно волновалась, и не только потому, что это был экзамен, а в зале сидело строгое жюри, но еще и потому, что это было мое первое выступление в Брюсселе. Но все прошло как нельзя лучше. А впервые в амплуа композитора я выступила в 2010 году. Я участвовала в конкуре Biennale de la Chanson Française — большом конкурсе французской эстрады. До этого я не выступала перед публикой как певица, а только записала пару песен, и это был мой первый серьезный шаг в этом направлении. — Помимо творческой деятельности вы, кажется, еще преподаете? — Да, я преподаю (21 час в неделю) музыкальную теорию и фортепиано в Музыкальной академии возле Ватерлоо. У меня в этом году 150 студентов. Так много потому, что классы музыкальной теории — это коллективные уроки. — У женщин, совмещающих сразу несколько видов деятельности, жизнь очень насыщенна. Какой распорядок у вас? — Мой день начинается в 6.45. Я провожаю сына в школу, мужа на работу. Затем работаю над композициями, потом еду в город Монс, где с этого года учусь на мастера по композиции музыки к кино и оркестровке. Далее каждый день с 15.30 работаю со своими учениками до 6, а по средам и четвергам до 9 вечера. Хорошо, что я живу недалеко от работы. Ну, а после возвращаюсь домой, занимаюсь сыном и после того, как укладываю его спать, снова сажусь за работу… Самое интересное, что когда я нахожусь в этом вихре, не устаю и даже как бы заряжаюсь сама, и заряжаю всех вокруг какой-то бешеной энергией. Наверное, я трудоголик. Но, несмотря на то, что я всегда чем-то загружена, мой сын для меня важнее всего на свете. Никакой концерт не стоит его смеха, его улыбки и теплоты его ручонок, когда он меня обнимает. «Любая музыка может впечатлить и тронуть, если исполнена с любовью…» — В Баку вы бываете не часто. Почему? — Не потому, что не хочется. К сожалению, невероятно трудно совмещать работу, выступления и семейную жизнь, и не всегда есть возможность приехать. Поверьте, я болезненно скучаю, и ностальгия иногда становится, кажется, неизлечимой болезнью. — Последний ваш концерт в Баку был несколько лет назад. Намечены ли новые выступления? — Мой последний концерт в Баку как классической пианистки состоялся в ноябре 2012 года. Это было в рамках фестиваля, посвященного 90-летию дедушки. Я привезла два фортепианных концерта дедушки и исполнила их с Азербайджанским симфоническим оркестром. Это были десять незабываемых дней. Музыка дедушки, любимые друзья и коллеги-музыканты ее исполняющие, наш замечательный оркестр во главе с маэстро Рауфом Абдуллаевым и Фахраддином Керимовым, с которыми я выступала, мой друг, замечательный музыкант, скрипач Мустафа Мехмандаров, с которым я играла Двойной концерт для скрипки и фортепиано, написанный дедушкой, — все это было волшебно. Но недавно я как бы вновь побывала в Баку, написав музыку к кинофильму Марии Ибрагимовой «Письмо Богу». Фильм был снят в Ичери шехер, премьера состоялась 19 ноября прошлого года. Сочиняя музыку на расстоянии, у себя в Бельгии, глядя на замечательные кадры родного города, я как бы мысленно гуляла по любимым улочкам старого Баку. Что касается концертов, то пока в Баку ничего не намечается. Сейчас я занята записью и выпуском своего альбома, в который собрала много своих песен, а также аранжировки азербайджанских народных и авторских песен в формате «голос и рояль» и который надеюсь выпустить в апреле этого года. Ну, а потом вскоре приеду. — Ваша профессия требует огромной эмоциональной отдачи. Как вы обычно восстанавливаетесь после выступления? — Часто мне достаточно просто выспаться. А вообще уже два года я занимаюсь йогой. Без тренировок мне было бы сложно поддерживать такой ритм жизни. Я не переношу крика, шума даже дома, часто люблю побыть одной. Тишина позволяет восполнить мой эмоциональный запас. — А какую музыку предпочитаете слушать дома? — Слушаю абсолютно все. Все зависит от настроения и состояния, в котором я нахожусь в данный момент. От древнегреческих храмовых песнопений до Davida Guetta. Любая музыка может меня впечатлить и тронуть, если исполнена искренне и с любовью. «Музыка дедушки является ответом на очень многие музыкальные и вообще творческие вопросы…» — Насколько важно для вас такое понятие, как свобода? И что оно включает в себя в вашем понимании? — Свобода имеет очень большое значение для меня. Я очень независимый человек и постоянно ищу независимость во всем: в решениях, в мыслях, в действиях. Для того чтобы я могла сочинять и создавать что-то, мне просто необходимо чувствовать, что я мысленно свободна, что меня ничто не обременяет и что у меня есть полный контроль над своей жизнью и над собой. — Чья оценка вашего творчества вам наиболее дорога? — Родителей. В первую очередь мамы, как музыканта. Иногда я ломаю голову над какой-то задачей, будь то исполнительская или композиторская, а мама послушает и сразу скажет, в чем проблема. Музыка дедушки является ответом на очень многие музыкальные и вообще творческие вопросы. Бывает, что-то не получается, а послушав его музыку, я будто получаю от него совет. — Способность, которой вам хотелось бы обладать? — Их много: быть волшебником, как Гарри Поттер, уметь летать, исцелять людей от неизлечимых болезней, пообщаться с инопланетянами, ну и, например, есть любимые десерты и не поправляться. — А что интересного происходит сейчас в вашей работе? — Я обнаружила себя в новом амплуа — композитора музыки к фильмам. Чтобы расширить свой кругозор в этом направлении, как я уже отметила, я поступила в октябре на курсы мастера композиции музыки к кино (здесь это называют прикладная композиция), и меня буквально завалили литературой и информацией. Раньше ведь сочиняли с пером и бумагой, за роялем, а сейчас меня учат делать то же самое, но за компьютером. Чувствую себя полным инвалидом, но не сдаюсь. Пару работ возвращала на бумаге, но профессор был немного недоволен. Мы пока привыкаем друг к другу. Количество книг, которые мне приходится читать, когда малыш спит, невероятное: история кино, трактат по оркестровке, история музыки к кино, театральные пьесы. Все это, конечно, интересно, и я очень рада, что решилась на этот шаг. Шаг рискованный, потому что утром я учусь, вечером работаю, а занимаюсь творчеством уже ночью. — Но вы счастливы, ведь так? — Моментами мне кажется, что я безгранично счастлива, а иногда — все наоборот. Это ведь жизнь. Она не может быть только белой. — И последний вопрос. Что бы вы пожелали азербайджанцам, проживающим за рубежом? — Прежде всего, я бы пожелала больше общаться между собой. Не забывать свои корни и традиции. И пусть Новый год принесет всем благополучие и успех, подарит новые блестящие идеи и поможет воплотить их в жизнь. Пусть в семьях царят мир и взаимопонимание. С Новым годом!

Ругия АШРАФЛИ

Бакинский рабочий.- 2014.- 18 января.- С.6-7.