Чингиз Аббассов: «Мне очень лестно, что моя работа соседствует с Эмилем Нольде и Пабло Пикассо в коллекции этого миллиардера...»

29 января, 2014 Интервью 1news.az с художником Чингизом Аббасовым Чингиз Абассов родился 3 мая 1963 г. в Баку, в семье университетских преподавателей. Интерес к рисованию он стал проявлять уже в раннем детстве. С начала 1990-х художник начал свою международную карьеру, которая продолжается в течение почти двух десятилетий. Выставки работ Чингиза Абассова проходили в Европе и США, его картины входят во многие частные и государственные коллекции во всем мире. В настоящее время он работает и делит свое время между Азербайджаном, США и Финляндией. С Чингизом Абассовым я познакомилась пару лет назад и сразу же влюбилась в его работы. Причем, даже осознавая, что я вижу не оригиналы, а всего лишь их «виртуальные копии», что, вообще-то, здорово снижает эффект восприятия. Однако даже так, сквозь экран монитора, они поразили меня энергетикой и некоей… мистичностью. Потрясающе играя цветом, художник расставляет акценты, передает настроение, и в воображении рождается целая история — необъяснимая логически, но при этом удивительно яркая и притягательная. Рассматривая его картины, ты невольно ловишь себя на том, что просто «погружаешься» в них, и вдруг понимаешь (или вспоминаешь) не только, насколько красочен мир, но и насколько многообразны по спектру эмоции, чувства, оттенки ощущений и переживаний, даже само время!.. В этот раз поводом для встречи с Чингизом стало издание им авторской книги под красноречивым названием Magnificent Baku. Она издана первым (ограниченным) тиражом на средства автора идеи, чьи 102 работы, посвященные нашему прекрасному городу, включены в эту книгу. Но она уже вошла в каталог Конгресса США и на сегодняшний день является первой в своем роде книгой подобного формата и содержания азербайджанского автора, вошедшей в эту библиотеку. — Чингиз, сначала я хотела бы познакомить читателей с вами. Почему и когда вы решили стать именно художником. И вообще — кто такой, на ваш взгляд, художник? — Человек, у которого есть постоянная потребность создавать собственные миры. Я ощутил подобное примерно лет в шесть, когда начал рисовать лошадей. Эти невероятные животные меня просто восхищали своей красотой, экспрессией, грациозностью движений и в то же время — норовом, который проявлялся в их движениях, ведь говорить они не умеют. Но это я сейчас так складно объясняю все, а тогда это было, я так думаю, подсознательное желание понять это, прочувствовав через рисунок. Ведь художники всегда — не важно, что они пишут в данный момент, — как бы проникают «внутрь» своей работы и, если пишут с натуры, то буквально «превращаются» на время в нее. Так что, свой путь я твердо выбрал уже лет в 12. После 8-го класса поступил в училище им.Азимзаде, по окончании которого поехал поступать в Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В.И.Мухиной. С 1994 года это Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им.А.Л.Штиглица. Затем была армия, где я тоже занимался искусством — был художником. — А по возвращении из армии? — Я вернулся на год-два в Баку, а потом меня пригласили на выставку в Финляндию, что для меня стало полной неожиданностью. Мои работы, как и работы многих моих коллег, были выставлены в некоторых галереях Ленинграда (ныне — Санкт-Петербург), и их заметили представители одной из галерей финского города Хямеенлинна. Это была моя первая персональная выставка в Финляндии. После нее меня там заметили и стали приглашать уже в другие галереи. Для меня было странным на тот момент другое: в то время все увлекались абстракционизмом, и я не был исключением. Это казалось интересным. Видимо, оттого что предложение было неожиданным, я не особенно серьезно, что ли, подошел к этому и повез в Финляндию именно абстракцию. И ее приняли на ура!.. Меня это удивляет потому, что я считаю, что абстракция — это до смешного легко. — А вот сами абстракционисты говорят диаметрально противоположное… — Пусть говорят, это их право. Дело в том, что классическое искусство в основе своей тоже абстрактно. Просто на эту «абстракцию» накладываются формы, понятные людям. Ведь любую картину мы воспринимаем поначалу абстрактно: смотрим издали и видим одно, приближаемся и начинаем выделять какие-то формы. То, как их преподнес художник, воздействует на подсознание человека и превращается в какое-то впечатление, мнение. — Слушаю вас и понимаю, что художник — это еще и психолог. — Конечно! Каждый раз, когда художник пишет чей-то портрет, он погружается в этого человека! Даже мимика лица автора становится идентичной мимике его натуры. Этакая мимикрия. — Чингиз, а как вы относитесь к формуле «искусство — деньги»? Многие часто говорят, что, мол, настоящий художник должен быть голодным и нищим. — В советской школе в нас заложили какую-то нелепую по сути догму, что художник не должен писать за деньги. Это полный абсурд. Ведь это — наша профессия, которая должна приносить деньги априори. И потом — возьмите историю изобразительного искусства: все великие мастера писали на заказ — Микеланджело, Рембрандт. Другое дело, что художник при этом вкладывает в свою работу. — То есть сделать ради больших денег то, что не приносит вам лично удовлетворения, не в ваших правилах? — Я просто так не смогу. Потому что стараюсь сделать каждую свою работу искренней. Иначе получится насилие над собой. Иначе никогда не создать шедевра. — А вы уже создали? — Думаю, что нет. Вообще, за жизнь истинный мастер создает максимум 10 шедевров. Не бывает, чтобы каждая работа была гениальной. И хотя многим мои работы нравятся, что меня, конечно, не может не радовать, сам я постоянно испытываю чувство неудовлетворенности. Скажем, моя работа «Мадонна XXI века» — триптих. Она вызывала восхищение у многих, а Райнхольд Вюрт — миллиардер, знаменитый коллекционер и основатель всемирно известной фирмы Würth — купил ее не задумываясь. Мне, конечно, очень лестно, что моя работа соседствует в его коллекции с Эмилем Нольде, Максом Эрнстом, Легером и Пабло Пикассо. Но я не был ею доволен на 100% и уж, тем более, не считал шедевром. И я это говорю не из ложной скромности. — Но неужели у вас ни разу не было ощущения: «Да, я гений!»? — Как у Пушкина после «Евгения Онегина»? Честно говоря, бывает, что я ощущаю себя если не гением, то кем-то близким к нему, если удается какая-то часть картины. Но пока я не могу признаться себе самому, что создал шедевр. Я был доволен собой, когда, скажем, ученикам в Финляндии вместо долгого объяснения показал наглядно, как рисуют портрет. И был очень рад, что они уловили то, что я хотел им передать с помощью кисти. — Мы, наконец, подошли к вопросу о том, как же получилось, что вы живете и работаете в Финляндии и Америке... — Дело в том, что в первую поездку в Финляндию я познакомился с девушкой, которая впоследствии стала моей супругой. Она финка, но в то время работала по контракту в США, и мне пришлось ехать за ней. На тот момент мой статус в этой стране не позволял найти нормальную работу, но мне, что называется, повезло. Я нашел одну русскую галерею, в которую взяли работы нескольких художников в расчете на то, что какие-то из них начнут пользоваться спросом. Так получилось, что это были мои работы. И они заключили со мной контракт. Потом я получил рабочую визу, а после — гринкарту. Чуть позже я все же переехал в Финляндию, поскольку моя семья уже была там. Здесь мне вновь пришлось все начинать с нуля, потому что персональная выставка — это одно, а постоянная работа — совсем другое. Но постепенно все вошло в свое русло: работами заинтересовалась сначала одна галерея, потом — другая, и на сегодняшний день во всех галереях страны есть мои картины и художника Чингиза Абассова там знают. Более того, я был приятно удивлен, когда Администрация Президента Финляндии пригласила меня на званый обед в честь визита Президента Азербайджана Ильхама Алиева в Финляндию в мае 2008 года. Понял, что меня действительно знают в этой стране, что имя азербайджанского художника там известно. — Это вызывает гордость. Чингиз, расскажите, наконец, о вашей книге. Ведь, насколько я помню, идея ее создания родилась у вас еще в прошлый приезд на родину? — Да. Я вдруг отчетливо понял, что всей душой хочу создать серию работ, посвященных Баку, — каким я его чувствую. Его цвет, его вибрации, его энергетику. А наш город — многоцветен и многогранен. Он — разный. Это что-то на уровне ощущений, интуиции, восприятия, то, как я чувствую и вижу город. Баку — город удивительной энергетики. Мне даже порой кажется, что «отцы» города, которые его строили, заложили под землю какой-то огромный сильнейший магнит. Потому что из Баку невозможно уехать надолго — он притягивает. И вот, как говорится, результат моих ощущений — перед вами. Просто пока книга издана ограниченным тиражом, но планы у меня, можно сказать, грандиозные. — Расскажите о книге и планах чуть подробнее, пожалуйста. — Аппетит, как говорится, приходит во время еды. Так же и с идеями. Поначалу я просто хотел писать Баку, как уже сказал. В процессе работы возникла идея создать книгу, но издать ее непременно в США. Какое-то время я работал над самими картинами, вошедшими в книгу, а уже когда занялся непосредственно изданием и начал изучать рынок, выяснил, что самое лучшее, что я могу сделать, чтобы книга стала узнаваемой и популярной, — это зарегистрировать ее в Библиотеке Конгресса США. Мало того, что это престижно и придает книге вес, это еще и дает возможность найти эту книгу сразу в 40 тысячах библиотек США! Теперь любой, кто задаст в поиске библиотеки слово «Баку», выйдет и на Magnificent Baku. Дело в том, что пока работал над книгой, я с удивлением (не скажу, что приятным) отметил, что в Библиотеке Конгресса нет современных книг об Азербайджане. Вернее, они есть, но почти все — армянских авторов — можете себе представить их содержание. Малое же количество книг азербайджанских авторов датируется… серединой прошлого века и посвящено очередным «съездам Компартии». Это очень грустная картина, мягко говоря. И ее надо менять, «нарисовав» новую, настоящую, отражающую реальность картину. Мы должны пропагандировать свою страну, рассказывать о ней как можно больше, чтобы в мире знали о Габале, Шеки, Нахчыване, Шамахе и других городах Азербайджана, каждый из которых является совершенно уникальным центром культуры. Говорить о каждом памятнике архитектуры, причем расставляя акценты так, чтобы вызвать у зарубежного читателя интерес. Допустим, в Magnificent Baku, подписывая иллюстрацию, я писал: «Памятник Насими — мистическому поэту Азербайджана», потому что сегодня Америка буквально помешана на всем мистическом, и это может заинтересовать, заставить искать во всесильном Google информацию о Насими! Я сделал первый шаг, издав Magnificent Baku, при этом хочу подчеркнуть, что эта книга — не о художнике Чингизе Абассове, там обо мне буквально несколько слов, а об Азербайджане и Баку. Для более точной и полной картины я попросил написать предисловие двух своих друзей: профессора исторических наук Фарида Алекперли и доктора социологии Кембриджского университета Мурада Исмаилова. Однако именно когда книга уже была издана, у меня возникла идея создать подобные книги обо всем Азербайджане, делая по каждому из городов отдельное издание, параллельно рассказывая об истории нашей уникальной страны. Потому что уже сегодня, когда после выхода книги прошло не так уж и много времени, на мой сайт начали писать люди из-за рубежа, которые после ознакомления с работами в этой книге выразили желание посетить Баку и Азербайджан. То есть эффект уже есть! — Чингиз, сколько времени у вас ушло на создание первой книги? — В прошлый свой приезд в Баку я делал эскизы, а уже в Финляндии посвятил ежедневной работе над самими картинами несколько месяцев. В общей сложности, от момента начала работы до издания книги прошло полгода. — Сами картины, иллюстрации которых вошли в книгу, находятся в вашей галерее в Финляндии? — Да, и у меня была идея сделать передвижную выставку только из этой серии работ, причем, чтобы одновременно она шла по всему миру, во всех посольствах Азербайджана, я даже подумал сделать «принты» из работ, потому что перевозка самих картин — дело дорогостоящее и долгое. И учитывая, как книга была принята за рубежом, я уверен, что подобная идея имеет право на воплощение. — Чингиз, вы сказали, что книга пока издана ограниченным тиражом. Как она была представлена на Родине, и будут ли дополнительные тиражи? — Книга, как и идея издания новых книг-иллюстраций об Азербайджане, была очень тепло принята в Баку. В частности, представители некоторых госведомств обещали мне поддержку в издании дополнительных тиражей. Но планы у меня, как я уже сказал, не ограничиваются только лишь этими книгами. Дело в том, что в Америке есть множество галерей искусств — русских, грузинских, армянских, испанских и так далее. Но нет ни одной азербайджанской галереи! Это — серьезный пробел, на мой взгляд. У меня родилась идея не только создать там издательство, где могли бы издаваться книги наших авторов об Азербайджане, его истории и культуре, но создать в Калифорнии Азербайджанскую галерею. Я уверен, что эта идея найдет достойное воплощение, потому что профессиональный уровень наших художников очень высок. Другое дело, надо понять, как именно представить там наше искусство. В отличие, скажем, от той же Финляндии, где спрос достаточно специфичен, в Америке зритель всеяден. Но важно найти ту грань, которая позволила бы сделать не только акцент на наше национальное искусство, но сделать это так, чтобы оно было понятно «той» публике. При этом ни в коем случае нельзя врать себе и рассчитывать на конъюнктуру их «рынка». Но я уверен, что это возможно. Я в любом случае собираюсь воплотить в жизнь эту идею, и — снова повторю, — не ради собственного пиара, ибо свое место в жизни я уже давно нашел. Но все, что я делал вчера, делаю сегодня и буду делать завтра, я делаю ради своей страны. — Будем надеяться, что ваша идея найдет поддержку. Желаем вам удачи. Спасибо за беседу и книгу.

Натали Александрова

Бакинский рабочий.- 2014.- 29 января.- С.5.