«Долина кудесников» – мост культуры

В США увидел свет роман известного азербайджанского писателя Кямала Абдулы «Долина кудесников». Напомним, что это очередной переведённый на английский язык роман писателя, опубликованный издательством Strategic Book Publishing and Rights Co. Ранее, этим же издательством была опубликована переведённая на английский язык другая известная книга автора – роман «Неполная рукопись». Оба романа переведены на английский язык Энн Томсон.

В предисловии к роману отмечается, что предложенный вниманию западного читателя роман «Долина кудесников» современного азербайджанского автора Камала Абдуллы представляет собой воображение, порожденное влиянием суфизма – одного из важных компонентов средневековой и последующей исламcкой культуры.

Это важное культурологическое направление, сформировавшее исламскую философию, поэзию и музыку средневековья, по сей день влияющее на современную культуру.

В тот период это была литература всех мусульманских народов, включая как арабские племена, так и тюрко-язычные (азербайджанский в их числе) и перcоязычные народы, хотя элементы классической исламской литературы присутствовали также и в поэзии народов, лишь так или иначе вовлеченных в мусульманский мир.

В основе Суфизма лежит идея очищения через размышление. Очищение, так или иначе, присутствует во всех религиях мира. Так, если синтоизм переводится как путь (в философском смысле) богов, буддизм – как осознающий, просветленный учитель, Ислам (по согласным: с-л-м) – целостность, мир в значении sülh, а главный бог зороастризма Ахура (или Ормузд) Мазда – Владыка Мудрости. Таким образом, все учения связаны с просветлением, которое идет через наставление.

В итоге вся мудрость, доступная Создателю – Владыке Мира – Мудрецу–Учителю передаётся людям. Постепенно эта функция божественных писаний – передача мудрости – переносится и на книги, написанные людьми.

Книга Кямала Абдуллы не исключение.

Кинематографический роман «Долина кудесников» стирает грань между временными пластами - прошлым и настоящим, мистическим и реальным, ровно пронизывая их одной иглой стежок за стежком, превращая в нить Ариадны. В какой-то мере это даже не игла, а булавка. В роли иглы – мотив мести, старый как этот мир; в роли булавки – замкнутый круг, точнее жизненный путь человека, отведенное ему время достойно жить, о котором также циклично напоминает автор. Время здесь ни при чем: ни мистически-утопический хронотоп дервишей из вечнозеленой Долины Кудесников, ни реальное настоящее и спотыкается об тот же камень преткновения – мести, в поиске истины.

Герои мистически-утопического мира дервишей (духовенство у суфиев, по аналогии с другими религиями, а в предложенном романе дервиши выступают в роли кудесников) из вечнозеленой Долины кудесников, навеянные суфийскими традициями, или вызванный в настоящее дух предков (отца-палача), как в «Гамлете» Шекспира и, в принципе, частично по той же причине, призванный в помощь в поиске истины, не способны остановить неодолимую страсть мести как мнимой победы. Таким образом, финал романа становится концом всего лишь круга, который неизменно должен повторится с сыном Карван-баши.

Но в этом трагическом, казалось бы безысходном финале, только что осиротевшего малыша успевает вывести из лабиринта злобы наследник незаслуженно обвиненного подмастерья Учителя, спасая и его душу в своей Долине: у обитателей Долины Кудесников новая жизнь переселившихся душ, не мстящих, а медитирующих для просветления, тут нет места кровавой мести.

Нет сомнений, что этот роман станет мостом культуры через вечный вопрос о мести, цикличности жизни и жизненного пути человека, вне зависимости от религии, конфессии и национальности.

Бакинский рабочий.-2015. - 14 февраля. - С. 3.