Фархад Мамедов о десятилетии ЦСИ при Президенте Азербайджана и актуальных процессах

Интервью 1news.az с директором Центра стратегических исследований при Президенте Азербайджана Фархадом Мамедовым

— В этом месяце возглавляемому вами центру исполняется 10 лет. С какими результатами работы подходит ЦСИ к десятилетнему юбилею? — История создания так называемых «мозговых центров» уходит своими корнями в конец XIX века. В течение XX и в начале XXI вв. в мире было создано и на сегодняшний день функционирует более 10 тысяч «мозговых центров». Главная функция этих центров отличается от академической исследовательской работы тем, что она больше прикладная, нежели теоретическая. С другой стороны, специфика исследовательских центров заключается в том, что они бывают узконаправленными, и в большинстве своем эти структуры или независимы, или работают по заказу государств, бизнес-структур и так далее. В Азербайджане исследовательские центры функционируют и при министерствах, и при государственных структурах, в Академии Наук, университетах. Но была потребность в информационно-аналитическом обеспечении Администрации Президента. Исходя из этой потребности, 12 ноября 2007 года Президент Ильхам Алиев учредил Центр стратегических исследований при Президенте Азербайджанской Республики. У нас функционируют 3 отдела — по исследованию внутренней политики, внешней политики и экономических процессов. Быть государственным мозговым центром — это, с одной стороны, несет в себе определенные преимущества, а с другой — это очень большая ответственность. Преимущество в том, что мы получаем государственное финансирование, у нас есть свое здание, мы всегда ощущаем внимание государства, и в этом плане наша деятельность по сравнению с другими независимыми структурами имеет свои преимущества. Но это и большая ответственность, потому что информационно-аналитическое обеспечение Администрации Президента с одной стороны, а с другой — издание книг в стране и за рубежом по актуальным темам, публикация статей в зарубежной прессе — это очень скрупулезная работа, которая требует как интеллектуальных, так и организационных усилий. Если взглянуть на статистику, то можно увидеть, что за 10 лет мы смогли наладить работу по информационно-аналитическому обеспечению Администрации Президента на высоком уровне. В течение этих лет мы подготовили и сдали в Администрацию более 725 справок закрытого характера относительно процессов в стране, в регионе, в соседних странах, в государствах, которые имеют интересы в нашем регионе, и т.д. Опубликовано порядка тысячи, а если быть точным, 923 статьи, из которых 603 — в Азербайджане, 320 — за рубежом. Я хотел бы сказать, что в этом отношении показательным был 2016 год, особенно период апрельской эскалации на линии фронта на оккупированных территориях Азербайджана, когда мы смогли в течение очень короткого времени опубликовать в ведущих западных и российских интернет-ресурсах и мозговых центрах более 40 статей о тех событиях с предоставлением объективной информации с линии фронта. То есть это было очень важно, это был для нас как бы экзамен, который мы должны были пройти. И то, с чем мы столкнулись потом, показало, что наша работа имела определенный эффект. Потому что авторитетные западные структуры после публикации наших статей стали получать от представителей армянской диаспоры США, Европы и так далее письма с жалобами. В частности, в них представители армянской диаспоры грозились подать на эти структуры в суд или вести кампанию против них. То есть этим структурам пришлось столкнуться со всем тем, с чем обычно сталкивается азербайджанская позиция за рубежом. В издательской деятельности, конечно же, приоритетом для нас является информирование мировой общественности, экспертного сообщества об армяно-азербайджанском, нагорно-карабахском конфликте, реализуемых Азербайджаном проектах, и по этим темам у нас издано более 100 книг, в том числе монографий, сборников статей, из них 58 изданы в Азербайджане, 42 — за рубежом, если быть точным, в 14 странах мира. На конец года и в следующем году планируем издать книги в Италии, России, Иране, Грузии, Венгрии. Что примечательно, мы стараемся издавать эти книги не только на английском языке, но и на языках этих самых стран, и в этом плане отдельным направлением является Китай, где мы издали в этом году уже третью книгу на китайском языке. Там проявляют очень большой интерес. Мы наблюдаем, как в этой стране, уже являющейся одним из лидеров мировой экономики, после последнего съезда Компартии была намечена среднесрочная перспектива — стать активной и в мировой геополитической системе. В ведущих мозговых центрах этой страны начали формироваться эксперты именно по Азербайджану и Южному Кавказу, чего не было последние 25 лет. Прежде нашим регионом в принципе занимались или советологи, или исследователи России. То есть в этом отношении у нас имеется прогресс. Мы проводим и издаем специальные исследования, которые пользуются популярностью среди зарубежных читателей. Эти исследования издаются у нас специальными репортами, которые называются SAM — Comments и SAM — Review. Что касается мероприятий, то за 10 лет мы провели их порядка 250, в том числе 158 — в Азербайджане и 90 — за рубежом. У нас 29 постоянных партнеров, в зависимости от тех или иных проектов мы заключаем соглашения с еще большим числом организаций для их реализации. Наряду с этим, ЦСИ является постоянным членом сети мозговых центров ОБСЕ, учредителем сети мозговых центров Тюркского совета. Очень важным для нас является формирование экспертного пула за рубежом. Так как мы еще совсем недавно были частью Советского Союза, очень малое число исследователей в мире вообще понимали, что такое Азербайджан, знали нашу страну, регион в целом. Традиционно нашим регионом и Азербайджаном интересовались исключительно в контексте конфликта, в контексте энергетической безопасности, но почти никто не занимался нашим регионом отдельно. Таких исследователей было очень мало, соответственно, и работ по нашему региону было мало. В этой связи мы уже 6 лет совместно с Агентством международного развития (AIDA) при МИД Азербайджана реализуем проект, связанный с приглашением научных сотрудников из-за рубежа. За эти годы в нашем центре проработали 40 экспертов из 21 страны, то есть мы стараемся сформировать пул международных исследователей, которые написали магистерскую или докторскую работу по нашему региону, по нашей стране. Зарубежные эксперты с помощью данной программы получают возможность на протяжении нескольких месяцев жить в Азербайджане, работать в нашем центре и по результатам этой работы опубликовать свои статьи или специальные репорты, а иногда даже книги. И эти люди впоследствии становятся специалистами по Азербайджану и нашему региону. Потому что они не кабинетные исследователи, это люди, которые жили в нашей стране, знают ее изнутри. Мы стараемся поддерживать связь с большинством из этих исследователей, которые активно публикуются за рубежом по проблематике Азербайджана, Южного Кавказа. Соответственно, мы получаем или получим в ближайшей перспективе большое число зарубежных экспертов, которые специализируются по Азербайджану и знают нашу страну не понаслышке. Эксперты ЦСИ формируются по странам, регионам и процессам. То есть мы стараемся «покрывать» наших ближайших соседей. У нас в центре есть специалисты по Ирану, Центральной Азии, России, Грузии, Армении, Европейскому Союзу, Китаю, США, Ближнему Востоку, которые каждый день проводят мониторинг процессов в этих странах и регионах и, соответственно, по заказу Администрации Президента готовят те или иные справки или аналитические записки. В этом плане мы стараемся в меру своих сил и способностей отвечать тем задачам и целям, которые поставлены перед нами со стороны Президента Азербайджанской Республики. — В последнее время в мире наблюдается активизация сепаратистского движения: в Испании — это Каталония, в Ираке — это Курдистан. Какое влияние подобный подъем сепаратизма может оказать на карабахский конфликт, учитывая, что в его корне тоже лежит воинствующий сепаратизм? — Очень показательны два примера, которые последние два месяца стали трендом в мировых информационных потоках — это референдумы в Курдистане и Каталонии. С одной стороны, если посмотреть издалека, то может показаться, что это практически параллельные процессы. С другой стороны, приглядевшись, мы увидим очень большие отличия между ними, большие отличия в отношении к этим случаям со стороны ведущих мировых государств. Современная система международных отношений сформировалась после Второй мировой войны. В этой системе главными участниками являются государства. Изжило ли национальное государство себя, отвечает или не отвечает оно современным требованиям и так далее — эта дискуссия идет последние 15—20 лет. Но мировую международную систему формируют государства, а государство — это территория, население, границы и закрепленные за ними принципы международного права, которые должны охранять и защищать эти государства. Азербайджан с первых дней обретения независимости столкнулся с проблемой сепаратизма, оккупации его территорий со стороны соседнего государства, нарушением территориальной целостности. И в этом отношении опыт Азербайджана показывает, что прецедент Нагорного Карабаха может повториться в любой стране мира, вне зависимости от того, благополучное ли это государство, или в нем имеют место определенные притеснения, или оно ослаблено в силу тех или иных причин. С другой стороны, мы видим различные интерпретации международного права со стороны ведущих мировых государств, тех, которые сформировали это международное право после Второй мировой войны. Конечно, здесь нужно отметить США. С распадом СССР мир стал однополярным, от чего США пришли в состояние эйфории. Будучи в этом состоянии, они, не видя для себя преград, бомбили в конце 90-х годов Югославию, а после 11 сентября 2001 года оккупировали Афганистан и без санкции Совета Безопасности ООН вторглись в Ирак. Все это привело к появлению таких глобальных прецедентов, которые были повторены со стороны других государств, желающих сформировать многополярный мир. И тут, к сожалению, мы наблюдаем элемент того, что эта борьба между мировыми центрами сил происходит на территориях третьих стран с применением традиционных методов, а также относительно новых механизмов гибридной войны. Что касается Курдистана и Каталонии, то мы видим, что эти политические образования на момент объявления независимости обладали широкими правами автономии. В Курдистане наблюдался экономический рост, которого не было на протяжении, может быть, последних 60—70 лет, да и в Каталонии людям жилось достаточно хорошо, и, возможно, по экономическим показателям этот регион шел наравне со столичным регионом Испании. Но эти самые тенденции продемонстрировали реакцию мирового сообщества. Испания — демократическая страна, доказавшая свою состоятельность. В первые дни после проведения референдума мнение того же Европейского Союза было неоднозначным. Только после того как Испания настояла на своей позиции, вопрос Каталонии был объявлен внутренним делом Испании. По вопросу Курдистана, где Государство Ирак ослаблено в силу объективных причин — это и оккупация со стороны США, потом деоккупация, внутриполитический разлад, этноконфессиональное размежевание, слабость государственных институтов, внешняя оккупация со стороны террористической организации ИГИЛ — была такая инициатива Курдистана, которая реализовалась посредством референдума. Но соседние государства, имеющие непосредственно сухопутные границы с этим образованием, и посредством которых Курдистан реализовывает свою внешнеэкономическую деятельность, проявили солидарность в вопросе неприкосновенности территориальной целостности Ирака. Однако в случае с Ираком мы не видим такой однозначной позиции со стороны ведущих мировых государств — тех же США, России и так далее — как в случае с Каталонией и приходим к выводу, что международное право становится избирательным. Интерпретация тех или иных принципов международного права меняется по воле постоянных членов Совета Безопасности ООН. К примеру, в Косово США поддержали принцип права народов на самоопределение, а Россия принцип территориальной целостности. В период крымского кризиса США и Россия поменялись местами. Использование права вето во время принятия тех или иных резолюций со стороны постоянных членов Совбеза ООН приводит к тому, что международное право переживает период стагнации. Да, идут дискуссии относительно повышения эффективности ООН или формирования нового мирового порядка, но на основе чего — не понятно. Кто будет основными участниками новосозданной международной системы, потому что национальные государства пока никто не списал в архив истории. В принципе, примеры объявления этих самых автономий и реакция со стороны государств показывают, что государства могут «отключить» небо над этими регионами, государства все еще регулируют финансовую систему, посредством которой они могут ввести те или иные санкции, государства обладают функциями закрытия границ на участках этих самых территорий, то есть национальные государства пока еще обладают целым набором функций, которые могут быть использованы для защиты своих интересов как внутри государства, так и на международной арене. Для нас выводом из всех этих процессов является только то, что наша страна под руководством Президента Ильхама Алиева должна становиться еще сильнее и в экономическом, и в военно-техническом плане, и последовательно укреплять свои позиции на международной арене. То есть сегодня мы должны констатировать, что если международное право избирательное, если оно имеет интерпретацию в разных формах, государство должно само заботиться о себе и уповать только на свои силы. И в этом отношении пример Азербайджана очень показателен. Если взглянуть на карту более широко, более масштабно, где есть и соседние регионы, то мы увидим санкционную войну между ЕС и Россией, полнейшее противостояние на Ближнем Востоке и в периметре противостояния Иран — Саудовская Аравия, очень глубокий кризис в Сирии, процесс децентрализации в Ираке, вопрос Афганистана, который находится очень близко к Азербайджану. Да, пусть вам не кажется, что Афганистан от нас далеко. Иногда географическая карта и ментальная карта в сознании человека бывают очень разными. Ввиду того, что мы последние 200 лет жили в европоцентричной модели, нам кажется, что Европа ближе к нам, но от нас 2 часа 40 минут лета до Стамбула и ровно столько же до Афганистана, то есть эта страна расположена достаточно близко к Азербайджану. И во всех этих соседних регионах мы видим напряженность. Она присутствует и в нашем регионе — это, прежде всего, неурегулированные конфликты. Но когда мы начинаем сравнивать, то видим, что при наличии факта оккупации пятой части территории наша страна смогла реализовать мегапроекты, которые обеспечили наше экономическое развитие, а именно — «Контракт века», экспортные трубопроводы, которые успешно работают уже на протяжении более 20 лет. Вдобавок к этому, только в нынешнем году, за последние несколько месяцев, можно увидеть, насколько разнопланова созидательная работа в Азербайджане: сюда можно отнести и продление «Контракта века» еще на 32 года, и реализацию практически 80% проекта «Южный газовый коридор», и ввод в эксплуатацию железной дороги Баку — Тбилиси — Карс, и ускорение процесса реализации проекта транспортно-коммуникационной линии Север — Юг — это все последовательная работа. Она показывает, что, наряду с наличием у нас конфликта, миллиона беженцев, Азербайджан реализовывает действительно большие проекты с участием соседних государств. Это требует исключительно дальновидного, стратегического видения руководства Азербайджана, которое рассчитано не на год—два, а на десятилетия вперед. Когда в 2007 году закладывался проект Баку — Тбилиси — Карс (БТК), было очень много скепсиса. Вообще, в отношении всех проектов, которые реализовывает Азербайджан, поначалу наблюдается скепсис со стороны большого числа зарубежных экспертов. Тогда еще не было сирийского конфликта, тогда не было конфликтов в Украине. Проект БТК знаковый, потому что он реализовывался исключительно на финансовые средства государств — участников, а именно — Азербайджана и Турции с предоставлением Грузии азербайджанского кредита. Это очень показательно. По истечении времени так получилось, что маршруты, которые планировались раньше, реализовать сегодня невозможно. Например, Южный маршрут, который по первоначальному замыслу должен был пролегать через Центральную Азию, Иран, Ирак и Сирию с выходом на Средиземное море, из-за войны в том регионе практически не реализовался и в ближайшие 10—15 лет, скорее всего, его и не будет. Срединный маршрут, который должен был выходить из Казахстана в Россию с выходом на черноморские порты Украины и так далее, тоже не смог реализоваться в силу появления сепаратистских образований в Донецке и Луганске, а также крымского кризиса. И так получилось, что единственная часть маршрута, которая реализовывалась исключительно за средства государств-участников, стала естественной частью того масштабного мегапазла, который называется «Один пояс — один путь» китайской инициативы. То есть та идея, которая была в 2007 году и планомерно реализовывалась со стороны руководства Азербайджана, у которого именно здесь демонстрируется стратегическое видение, стала очень важным звеном, станет еще более важным и одним из наиболее эффективных элементов реализации сухопутного сообщения между Азией и Европой. Потому что уже сегодня этой дорогой интересуются и Китай, и Индия, и Пакистан, и другие. Потому что именно наш маленький участок транспортного коридора был наименее изученным и считался малоэффективным. Данная железная дорога становится наиболее стратегически важной и в силу того, что она уже начала функционировать, и по причине того, что альтернативные маршруты не могут быть реализованы по объективным причинам — там война. — И все же, как события в Каталонии и Курдистане могут повлиять на карабахское урегулирование? — Карабахское урегулирование имеет свои особенности. Позитивный элемент как в случае с Каталонией, так и в случае с Курдистаном заключается в том, что в обоих случаях принцип территориальной целостности государств был поддержан. Однозначно поддержан или потом его поддержали — это уже не имеет значения. Главное в том, что на примере и Ирака, и Испании принцип территориальной целостности был поддержан однозначно, в особенности со стороны непосредственных соседей нашего региона. С другой стороны, процесс урегулирования армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта имеет влияние и на внутреннюю политику Азербайджана и Армении, в особенности Армении, так как внутриполитическая повестка дня там формируется исключительно вокруг нагорно-карабахского конфликта. Потому что все экономические проблемы, беды, политическая конкуренция между партиями и личностями имеют одну повестку, одну первопричину — это отношение к карабахскому конфликту. За время существования этого конфликта в мире было несколько примеров, позитивных и не очень. В особенности пример Косово, где даже не был проведен референдум среди населения и в одностороннем порядке объявлено о независимости, которую признали США и большинство стран ЕС. Но, кстати, из-за принципиальной позиции Испании ЕС до сих пор не может признать Косово как государство. Возьмем другой пример — Южный Судан. Сам Судан дал согласие на проведение референдума в Южном Судане, но о том, что случилось потом с Южным Суданом, очень мало кто интересовался. Там практически не сформировались государственные институты, появилась террористическая организация ИГИЛ, и эта территория состоит из очень больших неконтролируемых серых зон, которые стали очагом напряженности для всего региона Северной Африки. В нагорно-карабахском конфликте и посредничестве в его решении мы видим отсутствие последовательности со стороны сопредседателей Минской группы ОБСЕ. На протяжении 20 лет отношение к этому конфликту со стороны отдельных государств Минской группы можно охарактеризовать как Armenia first, то есть «Армения прежде всего». Они больше думали о том, как оказать помощь Армении, добиться деблокирования границ с ней. Надо отметить, что об этом больше думали западные страны, Россия продвигала открытие железнодорожного направления через Абхазию, реализацию тех или иных проектов помощи, осуществляла передачу вооружений. Америка на протяжении более 20 лет оказывала помощь Армении и самопровозглашенной республике. Всеми перечисленными действиями страны-посредники как будто стараются поддержать Армению. Принцип международного права заключается в том, что, если факт оккупации территорий Азербайджана со стороны Армении доказан резолюциями Совета Безопасности ООН и документами многочисленных других международных организаций — а весь этот набор международных правовых документов, в которых указывается факт оккупации вооруженными силами Армении территорий Азербайджана у нас имеется — в отношении агрессора должны быть применены санкции. А международные посредники, в частности, министр иностранных дел России Сергей Лавров всегда призывает государства внимательно читать Устав ООН. Но в Уставе ООН есть статьи (41,42), что если государство не выполняет резолюции Совета Безопасности ООН, то в отношении этого государства должны быть применены санкции. То есть принцип простой. Если государство оккупировало, иными словами, совершило ошибку, мировое сообщество, в первую очередь постоянные члены Совета Безопасности ООН, должны показать этому зарвавшемуся государству, что оно не право. Это делается посредством санкций. Азербайджан же видит, что эти санкции не применяются, а, наоборот, стране-агрессору оказывается поддержка. Поэтому Азербайджан самостоятельно реализует эти санкции, и позиция Азербайджана поддерживается со стороны Турции. Но не потому, что это позиция Азербайджана, а потому, что этим своим действием Турция поддерживает международное право. В частности, Турция закрыла свои границы с Арменией из-за оккупации территорий Азербайджана. То есть в этом отношении наша позиция ясна. Соседнее государство — Армения — оккупировало наши территории, и мы реализовываем собственные санкции в отношении оккупанта, которые, кстати, имеют свой эффект. Мы видим этот эффект в оттоке населения из Армении, мы видим то, что сейчас происходит в Армении, а именно — отказ в предоставлении отсрочки от службы в армии для студентов, потому что они не могут набрать в армию нужное количество солдат и офицеров. Также мы наблюдаем растущее число самоубийств и случаев неуставных отношений в армянской армии. Мы ведем мониторинги каждый год и видим, что практически половина потерь армянской армии имеет внутренние причины. Еще одним фактором, не позволяющим Армении развиваться, является то, что эта страна, и без того не имеющая выхода к Мировому океану, умудрилась вдобавок испортить отношения с соседями, с которыми имеет самые протяженные границы (границы с Азербайджаном и Турцией). И как следствие — получила закрытые границы с этими соседями. А экономическое развитие невозможно без открытых границ, без взаимодействия с соседями и так далее. То есть стратегия Азербайджана и влияние всех этих процессов, связанных с Каталонией и Курдистаном, в принципе позитивно в том смысле, что, во-первых, поддерживается принцип территориальной целостности государств, и это должно, конечно же, экстраполироваться и на карабахское урегулирование. С другой стороны, насколько сильным с экономической и политической точек зрения будет государство, территории которого оккупированы, или на территории которого есть сепаратизм, в зависимости от этого и формируется мнение мировой общественности. Если государство с экономической точки зрения сильное, демократическое, имеет авторитет на международной арене, то поддержку оказывают именно ему. Если же у страны слабы государственные институты, она находится под чьим-то давлением, тогда, конечно, мнение бывает неоднозначным, а в некоторых случаях и противоречивым. — В последнее время в нашем регионе по инициативе и при участии Азербайджана сформировались ряд трехсторонних форматов сотрудничества. Какими вам видятся перспективы этих форматов? — Наша география подсказывает, создает условия для создания таких форматов. Плюс долгосрочные проекты, которые реализуются под руководством Президента Азербайджана. То есть в основе всех этих трехсторонних форматов лежат и экономический интерес, и политический диалог. В этом отношении, если мы посмотрим на географию реализации этих трехсторонних форматов, то увидим, что Азербайджан в большинстве из них занимает географически центральную позицию. Плюс, идет взаимодействие по большому количеству форматов. Здесь есть неизменные элементы азербайджанской идентичности. Первый — это географическая идентичность, то есть мы, хотим того или нет, являемся составной частью Европы. Соответственно, мы взаимодействуем с европейскими институтами. Религиозно мы являемся частью исламского мира и взаимодействуем с большим ареалом мусульманских стран. Мы — тюркоязычное государство, и потому стали инициаторами создания Тюркского совета и поощряем активность в интеграции тюркоязычных государств. Последние 200 лет истории не изменишь: мы были частью Российской империи, затем — Советского Союза, сейчас — СНГ и взаимодействуем с постсоветскими странами. То есть если посмотреть на географический ареал этих форматов, то это практически вся Евразия. С другой стороны, мы не имеем выхода к океану, мы — land-lock country, и в этих условиях должны активно взаимодействовать с соседними странами для обеспечения выхода Азербайджана к Мировому океану. Это, в первую очередь, традиционно Грузия и Турция. И потому сложился этот первый, самый древний и эффективный, трехсторонний формат Азербайджан — Грузия — Турция, который обрастает все новыми институциональными элементами. Реализация энергетических проектов, нефтепроводов, газопроводов, теперь и железной дороги, то есть это — один из самых институционально богатых форматов сотрудничества. Для осуществления политического диалога, реализации обсуждения уже многостороннего формата сотрудничества есть трехсторонние форматы Азербайджан — Иран — Турция, Турция — Азербайджан — Туркменистан. В марте этого года во время визита Президента Азербайджана в Иран со стороны нашего Президента была озвучена идея создания трехстороннего формата Иран — Азербайджан — Грузия. В августе прошлого года в Баку в первый раз собрались президенты Азербайджана, Ирана и России для формирования оси Север — Юг. То есть да, мы маленькое государство, но так сложилось, что мы географически, исторически, религиозно, лингвистически принадлежим к различным платформам и ареалам. Эта многослойная идентичность создает очень много возможностей и в то же время угроз. И азербайджанская позиция состоит в том, что мы должны по максимуму использовать возможности этой многослойной идентичности и минимизировать те угрозы, которые исходят из этих платформ. И в этом плане, я думаю, что наибольшая эффективность в использовании потенциала всех этих форматов создают для Азербайджана благоприятную основу для взаимодействия, обеспечения своего экономического развития и разрешения стратегических целей: выхода к Мировому океану, создания взаимозависимой атмосферы во взаимоотношениях между странами, гарантии безопасности реализации тех или иных проектов по территории Азербайджана плюс участие в интеграционных проектах на равноправной и взаимовыгодной основе. Это — самые важные элементы, которые обеспечивают и будут обеспечивать под руководством Президента Азербайджана, с одной стороны, независимость нашей страны, а с другой — экономическое развитие. То есть это взаимодополняющие два элемента, которые являются стержнем реализации внешней политики Азербайджана.

Ялчин Алиев

Бакинский рабочий.-2017.- 4 ноября.- С. 4-5.