Самид Агаев о своем романе «Из Баку с любовью»: «Мне отказывали под разными предлогами»

Писатель, доцент кафедры литературного мастерства Литинститута им.Горького Самид Агаев пришел в литературу в середине 90-х и за короткое время уверенно заявил о себе в писательской среде. Наш с вами соотечественник, ныне проживающий в России, является автором ряда романов, так или иначе связанных с Востоком. В Азербайджане широкой читательской аудитории он стал известен после публикации романа «Седьмой совершенный». 22 декабря в Бакинском книжном центре состоялась презентация его нового историко-фантастического романа «Из Баку с любовью». В преддверии этого события и своего приезда на родину Самид Агаев любезно согласился ответить на наши вопросы.

— Здравствуйте, Самид муаллим. Как получилось так, что вы оказались в России? С чем был связан ваш переезд из родного Лянкярана в Москву? — В Москву я поехал, чтобы поступать в МГУ, на философский факультет, и на первом же экзамене провалился. В Лянкяран уже не вернулся, устроился на подготовительные курсы, пошел работать на завод им.Лихачева, чтобы было где жить и на что. Правда, поступать в МГУ я уже не стал, сначала закончил автомеханический техникум, затем еще два института — автомеханический, где получил диплом инженера, и Литературный по специальности «проза». — Как вы начали писать? Когда и почему решили стать писателем? Можете выделить этапы в становления себя как писателя? — Писать я начал очень рано, в начальных классах школы, но у меня не было решения становиться писателем. Это заблуждение, что можно стать писателем — это в человеке либо есть, либо нет. О том, что я буду писателем, я знал с тех пор, как научился писать. Желание многие годы преобладало над умением, полжизни понадобилось для того, чтобы овладеть навыком письма. Если говорить об этапах, то до 38 лет я изредка писал небольшие рассказы, Но с того момента, как я поступил в Литературный институт, пишу безостановочно — этому сначала способствовала необходимость сдавать творческие работы, а затем это уже превратилось в насущную потребность. — Есть ли у вас любимые авторы, которых вы считаете гуру в литературном мастерстве? — Любимые авторы у меня есть, но их так много, что простой перечень займет время. Если говорить о писателях, оказавших на меня влияние, то это Грэм Грин и Эрнест Хемингуэй. Первый мне близок психологичностью диалога, второй — стилем. Также я назову Ромена Гари, Чарльза Метьюрина, Джона Фаулза, Набокова, Стефана Гейма, Чарльза Буковски, Джулиана Барнса, Дриса Шрайби, Милорада Павича, Ле Карре, Маркеса и т.д. Этот список можно продолжать долго. Я назвал самых значимых для меня писателей, так сказать, список Самида Агаева. Как видите, в основном это западная литература, не считая марокканца Шрайби и русского Набокова, которого правильней отнести к американской литературе. Русскую классику я не упоминаю, поскольку это само собой разумеется. — Какой критерий наиболее важен для того, чтобы книгу можно было назвать «хорошей»? — Критерий один, его сформулировал Борхес, — интересно читать или нет, других критериев не существует. Если читатель заставляет себя читать, значит, автор потерпел неудачу. Особняком стоит лишь ирландский писатель Джеймс Джойс. Великий стилист, но его роман «Улисс» читать невозможно, читают только филологи и специалисты. Я прочитал его с десятого раза, заставил себя. — В вашем творчестве четко прослеживается тема Востока, его истории и философии. Широкой читательской аудитории вы стали известны после публикации романа «Седьмой совершенный». Но тема Востока на этом для вас не исчерпана. Расскажите о других ваших романах и идее их создания. Почему вас беспокоит именно тема Востока? — Тема Востока для меня органичная вещь, поскольку я сам, можно сказать, ментально принадлежу к этой части света. «Седьмой совершенный» вырос из моей любви к Омару Хайяму, хотя его самого в этом романе нет. Поэт в какой-то жизненный период соприкасался с главой исмаилитов Хасаном Сабахом. Я собирал материал об этом периоде, прочитал «Сиасетнамэ», визиря Низама ал-Мулка. Но потом понял, что о нем написано так много, что есть риск в чем-то повториться. Я стал копать еще глубже, дошел до истоков исмаилизма, наткнулся на интересный факт из жизни Убайдаллаха, первого фатимидского халифа. Тогда я уже знал, о чем будет этот роман. После этого я отдыхал, написал два современных романа — триллер «Ночь волка» и роман о гастарбайтерах «Правила одиночества». После «Седьмого совершенного» мне приходилось слышать полушутливые упреки в том, что я, азербайджанец, написал роман об арабах. Тогда я начал писать исторический роман, события которого происходят в Азербайджане. Я работал над ним 4 года. Это тетралогия «Хафиз и султан» — четыре романа, соединенные одними героями. Начинается действие в Тебризе, во время осады города войсками султана Джалал ад-Дина, когда правительница города — последняя сельджукская принцесса, жена атабека Узбека, чтобы спасти Азербайджан от разорения, предлагает себя в жены султану. Это исторический факт, который заинтересовал меня. События этой эпопеи развиваются в Тебризе, Нахчыване, Баку, Дамаске, Иерусалиме, во Франции, Константинополе и заканчиваются в Индии. Три первых романа, собственно «Хафиз и султан», «Дороги хаджа», «Девичья башня», есть в бумажном варианте, последняя часть «Марг Йус» существет только в электронном виде. — 22 декабря в Бакинском книжном центре состоится презентация вашего нового романа «Из Баку с любовью». Насколько нам известно, вы столкнулись с большими трудностями при попытке опубликовать это произведение в России. Расскажите, с чем были связаны эти трудности. — Роман «Из Баку с любовью» не удалось опубликовать в России, неожиданно я столкнулся с нежеланием российских «толстых» журналов связываться с этой историей. Тема романа, в котором описываются мартовские события 1918 года в Баку, когда армяне вырезали по данным Чрезвычайной Комиссии АДР более 12 тысяч мусульман, довольно болезненна для российской общественности. Может быть, мы имеем дело с подсознательным чувством вины. Это как старший брат не вмешался в расправу, а теперь делает вид, что ничего не было. Мне отказывали под разными предлогами. Отказали даже в «Дружбе народов», где не так давно была опубликована повесть «Каменные сны» Айлисли, хотя я был уверен, что там возьмут. В «Современнике», где редактором работал мой коллега по литинституту, откровенно сказали, что роман интересный, но они не хотят ссориться с армянами. Мне кажется, комментировать здесь больше нечего. Для меня большой жизненной удачей явилось то, что директор Бакинского книжного центра Гюнель Рзаева проявила интерес к этому роману и БКЦ взял на себя издание и перевод на азербайджанский язык. Все это было сделано настолько быстро и профессионально, что я просто диву давался. Не каждое специализированное издательство справится с такой задачей в столь короткий срок. А когда я узнал, что это их первый издательский опыт, тут моему удивлению просто не было границ. Все это заняло неполных три месяца с момента, когда Гюнель ханум прочла роман. Я восхищен! Моя благодарность безмерна. — Как относитесь к критике и критикам? — К критике я отношусь нормально, считаю это необходимым процессом литературной жизни. — Какие способы продвижения себя как писателя вы используете? Где публикуетесь? — Никакими средствами продвижения я не занимаюсь. Это дело литературного агентства или агента, если он есть у писателя. Я, как кадарит, считаю, что все предопределено, отпускаю свои романы, как в воду лодочку — куда выплывет. Моисей выплыл и попал в семью фараона, может, и мне повезет. — Что бы вы пожелали всем молодым авторам, пишущим в историко-фантастическом жанре? — Я бы разделил эти два жанра. Несмотря на то, что сам соединил их в своем произведении. Но в моем случае это скорее мистика, нежели фантастика. В романе Чарльза Метьюрина «Мельмот-скиталец», герой, продав душу дьяволу, с легкостью путешествует в пространстве, и это не считается фантастическим произведением, в отличие от романов Уэллса. Фантастика зависит от силы воображения писателя, тут ничего посоветовать нельзя. Что касается исторических произведений, я прежде чем приступить к роману, читаю все источники, относящиеся к интересующему периоду, когда ты натыкаешься на исторический факт, анекдот или эпизод, который тебя цепляет, это означает, что ты готов к работе. Это мой прием, советую им пользоваться всем авторам. — Что вы думаете о писателях, которые активно себя раскручивают — как лично, так и через друзей и знакомых? Должен ли писатель заниматься этим не совсем писательским трудом? — Понятно желание писателей раскрутить свое произведение, коммерциализация глубоко вошла в нашу жизнь, сам я никогда этим не занимаюсь, в этом есть что-то унизительное для писателя, если, конечно, он не коммерческий автор. Но и не осуждаю. Я знаю, что в крупных московских издательствах сидят специальные сотрудники и пишут отзывы на изданные этим издательством книги. Их всегда легко отличить — как правило, эти отзывы многословны и хвалебны. Обычный читатель ограничивается одним-двумя предложениями. — Задумывались ли вы об экранизации своих произведений, в частности, романа «Из Баку с любовью»? — Я не то чтобы задумываюсь над экранизацией, это не в моих силах, но буду рад, если роман заинтересует продюсера. Такой фильм был бы очень актуален в столетнюю годовщину мартовских событий. — Расскажите, над чем сейчас работаете? Какие у вас творческие планы? — В планах у меня еще один роман, я над ним сейчас работаю. Это будет историческая фантасмагория, Багдад, средневековый Восток, волшебство, дэвы, пери и поиски счастья. Современная версия тысячи и одной ночи. — Благодарим за интервью и удачи вам во всех начинаниях! — Спасибо.

Бакинский рабочий.-2018.- 25 декабря.- С.13.