Поэзия народного танца

Классическое балетное образование и любовь к народному танцу – секрет успеха народной артистки Азербайджана Розы Джалиловой. В ее танце зрители видели не просто красивую женщину в ярком сценическом костюме, которая умеет хорошо двигаться под музыку, но и могли прочувствовать ее настроение, понять характер, «прочитать» ее историю. В интервью New Baku Post Роза ханым рассказала о том, во что превратился народный танец в современном прочтении.

– Азербайджанский народный танец, в числе всего прочего, тоже подвергся изменениям за те годы, что вы оставили сцену. Как вы охарактеризуете эти изменения?

– Увы! Те танцы, которые были в наше время, сегодня я не вижу. Знаете, сегодня очень много танцуют под разные песни. Но когда народный танец ставится под народную музыку– это совсем другое. Синтез народной музыки и народного танца рождает поэму. Потому что наша народная музыка – это колыбельная, ласкает наш слух. Хоть и были у нас такие композиторы, как Саид Рустамов, Джахангир Джахангиров, которые писали песни ничуть не хуже народных. Но когда ставят народные танцы под песни в стиле «шесть восьмых», это никуда не годится. И все это транслируется по телевизору и внедряется в сознание масс, которые уже и позабыли, что такое народный танец. И воспринимают тиражируемое сегодня телеканалами за искусство танца. В наше время зрители поименно называли наши танцы, когда встречались со мной, с Аминой Дильбази, другими нашими выдающимися танцовщицами. Это был не просто успех, а любовь и понимание публикой настоящего искусства. У Узеира Гаджибейли есть одна-единственная песня – «Гарагез». Ее исполняли Сара Гадимова, Тюкязбан Исмайлова. Я поставила танец на эту песню. Этот танец исчез со сцены с моим уходом. Сегодня этот танец поставить заново не могут и даже не вспоминают о нем.

– Очень часто исполнители стараются обогатить наши танцы совсем не нашими па. Азербайджанский народный танец, на ваш взгляд, нуждается в этом или представляет собой законченное произведение искусства?

– Если танец ставит отечественный хореограф, он сможет оградить свою постановку от подобных нововведений. Или же сделает все в разумных пределах. Так, чтобы танец не пострадал. Но я замечаю, что очень часто приглашают иностранных хореографов, которым наш танец чужд. Вот тогда эти нововведения опасны. Сегодня я не вижу атмосферы танца, которая окружала нас в то время. Зритель толпами шел на наши концерты. Мы рассказывали со сцены о наших традициях, обычаях, раскрывали суть нашего богатого фольклора. И сегодня зритель нуждается в таких рассказах, но не видит и не слышит их.

– Вы полагаете, проблема в отсутствии хороших хореографов, постановщиков? А танцоры у нас есть?

– Много хороших танцоров. Да, солистов я не вижу сегодня. Но танцоры есть. Я сама окончила балетный класс, но всегда мечтала исполнять народные танцы. В моем исполнении синтез классики и народного творчества дал интересный результат. А сегодня у нас на сцене много красивых, высоких, ладно сложенных танцоров. Но чего-то им не хватает. Может... у меня не хватает. (Смеется) Милые мои, в танце должна быть лирика. Почему наши народные костюмы длинные? Чтобы ног не видно было. А почему? Потому что девушка в танце должна плавно двигаться, словно ее уносит вода. Но этого я ни у кого не вижу. Я уже не говорю о том, что нет в сегодняшних танцах стеснительности, нежности, взглядов, устремленных в пол, полуулыбки. Либо танцоры этого не понимают, либо некому им об этом рассказать! Между танцорами и зрительным залом нет контакта. Я уже не говорю о том, как с чувствами нынешние танцоры перебарщивают!.. Но костюмы сейчас о-о-очень красивые! (Смеется)

– Создается ощущение, что азербайджанский народный танец сохранил свою актуальность лишь в ресторанах или на свадьбах, где плов торжественно вносят исполнители народных танцев…

– Скажу больше. Мне часто звонят с просьбой поставить им свадебный танец. Я просто бросаю трубку. Не хочу, чтобы народный танец наш превращали в шоу. В наше время после исполнения танца мы уединялись в гримерке и ждали, чтобы ушел последний зритель, и только после этого покидали концертную площадку. Чтобы никто из зрителей не увидел нас во дворе. Чтобы мы оставались для них недосягаемыми ангелами. Поэтому и публика боготворила нас. А сегодня танцоры и танцовщицы танцуют на сцене, а потом спускаются в зрительный зал и ждут, когда им заплатят. Сегодня я стараюсь даже на свадьбы близких не ходить. Не могу смотреть, во что превратили наши народные танцы. Это не просто наш вкус портит, а принижает нормы нашей морали. Народный танец создан для сцены, а не для того, чтобы в его сопровождении раздавали плов на свадьбе! Мне не нравится то, что сегодня большинство идет на поводу бездарной музыки, забывая всякую культуру танца. На свадьбе только садишься кушать, как тут же звучит ужасная музыка, и все высыпают танцевать. Очень часто я наблюдаю во время свадьбы за женщинами. Внешне очень симпатичные, милые, а как встают танцевать – противно становится. Танец – это художественное искусство, мы создаем своим танцем рисунок. Позволяем зрителю увидеть музыку своими глазами.

– В Азербайджане есть школа народного танца или от нее одно название осталось?

– Школа есть. Но название – говорит больше… Видимо, дело в экологии. (Смеется)

Айнур Гаджиева

Баку Пост.-2013.-20 апреля.-С.24.