Аяз Салаев: «Я был антисоветчиком»

Аяза Салаева я знал еще на закате детства, когда мы с друзьями караулили его на

одном, только нам известном маршруте вечернего променада кинорежиссера. Было

это возле ЦУМа. Мы шумной ватагой шли следом и одолевали вопросом: «А что будет по «Ретро»?». Аяз Салаев некоторое время молчал, а потом немного снисходительно открывал нам тайну. И мы гордые, делились ценной информацией со взрослыми, не устающими поражаться нашей осведомленностью. Я и помыслить тогда не мог, что когда-то буду делать интервью с этим милейшим, образованным и интеллигентным человеком. Воистину неисповедимы пути Господни. – Помню, как мы, будучи пионерами, с нетерпением ожидали субботнюю передачу «Ретро». Да почти весь Азербайджан замирал в это время у экранов. Скажите, система отбора фильмов для показа была жесткой, или вы сами решали, что подать зрителю? – (Смеется) Тогда отбора как

такового не было. Показывали то, что удавалось достать. Не забывайте, что тогда не было видеокассет, были огромные бабины. Приходилось ездить в Тбилиси, Таллинн, где уже были аналогичные передачи, и записывать фильмы у наших коллег. Естественно, в те годы не было непрокатных фильмов. Показывалось то, что было закуплено Советским Союзом. Но мы все равно старались ориентироваться на фильмы

с участием мастеров мирового кино. Так что времена тогда царили жесткие, если не жестокие. – А сегодня? Не находите ли вы, что на телевидении у нас сплошная духовная деградация, угрожающая принять необратимый характер? – Не хочу, чтобы вы подумали, мол, я убегаю от вопроса. Но я наше телевидение не смотрю, за исключением некоторых

передач или фильмов научно- познавательного характера. Я плохой телезритель. Говорят, что зрители переключились на российские каналы, но и их уровень очень низкий. То, о чем вы спросили, говорят, наверное, не 99%, а все 100%. Почему так про-

исходит? Это тема для отдельного интервью. Я уверен, что люди, с которыми лично вы общаетесь, по своему интеллекту и глубине мышления выше тех, кого вы видите на экране. Здесь речь идет скорее о некоем скрытом ментальном понимании того, что в

телевизоре все должно быть подругому. Иной раз актер, пробующийся на роль, как только надо сфотографироваться, сразу принимает эдакий дурашливый вид. Дескать, так надо. Так и на телевидении. Считается, что там все должно быть простенько и доступно.

– Люди культуры и искусства нередко уходят в политику. Вы состоите в какой-нибудь партии? И если нет, то почему? – Никогда ни в одной партии я не состоял. Считаю, что политика являет собой поверхностное воплощение в жизнь глубинных процессов, происходящих на земном шаре. Творческий человек видит жизнь на планете во всем ее многообразии, а политик – тенденциозно, и у него нет возможностей и времени для философского осмысления тех или иных событий. Это не для меня. Но в советское

время я был антисоветчиком. Избегал показных мероприятий. Да и в упомянутой вами передаче «Ретро» не говорил о загнивающем капитализме и не рассказывал о социальных язвах империализма, анонсируя сюжет к тому или иному фильму. – На каких основных прин ципах базируется ваша гражданская позиция?

– Пойду от обратного. Я не- навижу угнетение. Ненавижу, когда меня унижают, точно так же, как ненавижу унижать других. Ненавижу агрессию, насилие, двойные стандарты. То есть когда у тебя воруют, это плохо, а когда ты сам воруешь – нормально.

– Антоним слова угнетение – свобода. Но говорят, по-настоящему свободен не

тот человек, который пользуется свободой, а тот, который дает возможность

пользоваться свободой. – Под свободой я как раз и подразумеваю то, что никто не имеет права поступать с вами как угодно, но и вы не можете себе этого позволить. Во всяком случае, я никогда не буду пользоваться тем, что кто- то в чем-то от меня зависит.

И поэтому руководитель из меня плохой. (Смеется) Правда, мне приходится

на короткое время руководить съемочной группой, и я тяжело переживаю, что мне

приходится делать то, чего я никогда бы себе не позволил в повседневной жизни.

– Вы как-то подметили, что премии превращают свободных художников в рабов.

Надо ли полагать, что это относится и к званиям вроде «народный артист», «народный писатель» и т.п.? – Разумеется, разумеется. Но после 1991 года появилась новая конъюнктура. Просто теперь уже люди хотят не столько указанных вами званий, как, скажем, премию «Оскар» или Нобелевскую премию. Но в этом таится опасность. Да, плохо замкнуться в своем кругу и не ориентироваться на международные критерии. С другой стороны, сегодня нельзя снять фильм о Карабахской войне, чтобы он получил признание в мире. Фильм должен быть пацифистским, иначе он обречен. А я никогда не

поверю в искренность азербайджанского режиссера, который снял бы такое кино. А где нет искренности, там обязательно присутствует фальш. Показателен и пример Льва

Толстого, который презрительно отказался от Нобелевской премии, в узких кругах приговаривая, что, мол, какой-то «керосинщик будет мне вручать премию». Но в

дальнейшем писатели такого позволить себе не могли. – Приходилось ли вам

сталкиваться в жизни с предательством или вы аккуратны в выборе друзей и

партнеров? И способны ли вы прощать? – Вы задали единственный вопрос, на который я не хотел бы отвечать. Нет, отвечу. Вы задаете очень больной вопрос. Конечно,

сталкивался. Но понимаете, Бог как бы посылает тебе испытание. И говорит тебе: если ты не можешь простить, значит ты не намного лучше обидчика. – Многие творческие люди, с которыми мне доводилось беседовать, считают советскую систему образования лучше сегодняшней, а каково ваше мнение на этот счет? – Сегодняшнее образование не бог весть что, но и советское было не лучше. Вы очень сложные вопросы задаете, на которые я не могу сразу дать четкого ответа. Из личного опыта скажу, что я учился

во ВГИКе и часто сталкивался с высокомерием отдельных преподавателей. Да, мы были молодые, студенческие годы и тому подобное, но, оглядываясь назад, я вспоминаю не только хорошее, но и весь тот негатив, который тогда ощущал не в полной мере. Заодно скажу, что я ничуть не ностальгирую по советским временам, когда кругом царили грубость, хамство, топорность и тоталитарно -назидательные коммунисты. А сегодня у того же студенчества раскрылись новые горизонты. Молодые люди могут получить образование в Европе, США. Стало больше свободы. – Недавно по работе побывал на киностудии «Азербайджанфильм». Более обветшалого здания для организаций подобного уровня я себе представить не могу. О чем это, по-вашему, говорит? – Если вы намекаете на безразличие государства к проблемам кинематографа, то это не так. Насколько мне известно, там решается вопрос: сносить и строить заново или реконструировать.

НАМИК ИБРАГИМОВ

Bakupost.- 2012.- 24 ноября.- С.25.