Мурад ГУСЕЙНОВ: "После возвращения из Москвы в Баку я встретил девушку и влюбился"

Интервью "Эхо" с известным музыкантом

Будущий аспирант выдающегося пианиста Николая Петрова Мурад Гусейнов первые навыки исполнителя на фортепиано получил у Гюляры Намазовой в музшколе имени Бюль-Бюля, затем у заслуженного деятеля искусств Эльмиры Сафаровой в Азербайджанской музыкальной консерватории, а в аспирантуре при Музыкальной академии - у знаменитого пианиста, профессора Фархада Бадалбейли. Уже в 15 лет талантливый мальчик удостоился чести играть Концерт С.Рахманинова с оркестром под управлением Рауфа Абдуллаева. Играл с молодежным оркестром "Тутти", который создал и пестовал нынешний руководитель Азербайджанского камерного оркестра Теймур Геокчаев. Потом аспирантура в Москве, выступления в городах Азербайджана - Гяндже, Сумгайыте, Шеки. Играл за рубежом: в Европе, Америке, Японии и даже в Кабуле. На конкурсе имени Пуленка выиграл все три приза за лучшее исполнение произведений французских композиторов. Участие в фестивале "Музыкальный кремль" дало ему возможность для исполнительства в престижных залах Москвы. Составляя программу фестиваля "Сто дней Азербайджана в Лондоне", продюсерский центр "Бута" включил в нее и выступление Мурада Гусейнова с этим прославленным оркестром.

Музыкант поделился с корреспондентом "Эхо" о музыке и о своих новых проектах.

- Вспомните, пожалуйста, то время, когда вы учились в аспирантуре во Франции три года. Какие остались впечатления?

- Говоря о Франции, я как музыкант должен говорить об импрессионизме, музыке, искусстве и о литературе. Первый раз я туда попал в 1998 году, где стал лауреатом международного конкурса пианистов. Потом я стал концертировать. И однажды мне пришло письмо с предложением включить мою кандидатуру на соискание государственной стипендии французского правительства. Я дал согласие и после долгих трудов удостоился права на государственную стипендию Франции. Цель, которую я поставил себе в поездке, была изучение французского пианизма и знакомство с европейской и французской музыкальной школой. И я поехал учиться во вторую аспирантуру. Первую при Музыкальной академии я закончил в Баку. В Париже я жил в центре города рядом с собором Нотр Дам и Лувром. Там расположен учебный комплекс, где обучаются талантливые представители из разных областей искусства из разных стран мира. Ежедневно после занятий я шел в Лувр или в другие музеи и наслаждался работами известных мастеров. Конечно, передать впечатления от посещения музеев словами трудно. Но они сохранились в душе. Картины из музея импрессионистов Дорсе, крупнейшего в мире, где собраны лучшие коллекции импрессионистов и постимпрессионистов: Мане, Моне, Ренуара, Дега, Сезанна, Ван Гога, для меня послужили ключом в постижении французской композиторской школы и французской музыки. Если вы помните, основоположниками импрессионизма в музыке были известные музыканты Дебюсси и Равель. Я проявил завидное рвение в постижении французской школы пианизма. и мой профессор, у которого я проходил стажировку, Жак Лягард предложил мне поучаствовать в Международном конкурсе имени Франсиса Пуленка. Такую возможность еще раз проявить себя, конечно, я не мог упустить, и на протяжении трех- четырех месяцев я без устали готовился к конкурсу и удачно выступил. По решению жюри я выиграл этот конкурс, на котором, помимо основного приза, я получил три приза за лучшее исполнение французской музыки от Ассоциации друзей Пуленка, которую возглавляла племянница Пуленка. Победа в этом международном конкурсе была важна для меня и потому, что там я представлял свою страну - Азербайджан.

- У вас остались там друзья?

- Много. Некоторые из них приезжали в Баку. К примеру, скрипач Жюльен Шова. - Тем не менее согласитесь, что отечественная школа музыки во многом отличается от французской. Музыкант столько вкладывает в исполнение эмоций, что, заканчивая концерт, обильно обливается потом. У западных исполнителей такого всплеска эмоций не часто отметишь. Возникает вопрос, а как же исполнять некоторые произведения, скажем, "Сарабанду" Генделя, куда надо вкладывать много тепла и души? - Вы, очевидно, имеете в виду исполнение. Дело в том, что в любом случае и музыкальные школы исполнения, и характер исполнения немного соотносятся с характером самого человека. Если одно и то же произведение разным людям играть на одном и том же рояле, то звучание будет разное. Почему? Дело в том, что, помимо исполнения, каждый музыкант по-разному чувствует музыку. Насколько глубоко произведение соответствует тому кругозору, который есть у исполнителя, настолько он отразится и на исполнении. Ну и, конечно, французская школа пианизма существенно отличается от нашей школы пианизма.

- Но и техника у музыкантов тоже бывает разная. Говорят, что Равель играл, используя технику "Ундина", подушечками пальцев. А другие музыканты играют ногтями?

- Горовец тоже играл подушечками пальцев. Это постановка пальцев. Есть моменты, когда каждый музыкант приспосабливается играть так, как наиболее ему удобно. У моего московского учителя, профессора Петрова полные и здоровые руки. И пальцы трудно помещаются в размер клавиш. У Ван Клиберна пальцы очень длинные и тонкие. Но каждый из них как-то приспосабливается. Но всех объединяет талант и беззаветная и фанатичная любовь к музыке. Они играли, потому что не могли не играть.

- А вы верите в мистику? Говорят, что каждое произведение гениальных композиторов - это послание с небес. К примеру, Первый концерт П.Чайковского или концерт Равеля на тему Судного дня...

- Я дополню ваше сказанное еще одним фактом. Когда Сергея Рахманинова спросили, как он сочинил известное произведение, то он ответил, "что по большому счету и не сочинял. Я просто приложился к письму, и оно само писалось". Тоже можно сказать о произведениях Моцарта. Я не думаю, что это гениальное произведение является мистическим явлением. Если рассуждать просто, то Господь дает жизнь человеку независимо от того, гений он или нет. И мы все должны быть ему благодарны за это. Но высший дар-талант - дается избранным людям, и они в процессе жизни его только развивают.

- Можем ли в этом месте применить мнение известного пианиста Софроницкого, утверждающего, "что мы о музыке знаем все, и в то же время не знаем ничего"?

- Однозначно! Все идет от Всевышнего.

- А как вы считаете, Мурад, любовь и женитьба как-то влияют на музыканта в его творчестве или исполнении произведения?

- В нашей семье никогда не было давления в вопросе надо или не надо жениться. Но если получится, как у Леонида Утесова в известном фильме "Веселые ребята", любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь", то в этом есть определенная истина. После приезда из Москвы в Баку я встретил девушку по имени Марьям и влюбился. Кстати, она по матери внучка известного ханенде Хана Шушинского. Что интересно, корни моей семьи по отцу идут от легендарного Джавадхана. В те годы жил и Панах Али Ибрагим хан Шушинский и они были родственниками. И вот, спустя два столетия, история соединила корни наших семей. Моя супруга - представитель шушинского рода, а я из рода Джавадхана. Ее и мой дедушка-академики, один из основоположников патологоанатомии в Азербайджане, Джалил Гусейнов, похоронены в Аллее почетного захоронения рядом. Они, что интересно, умерли в одно время с разницей в два дня. Может быть, это случайное совпадение, а может, и нет. Как говорится, пути Господни не исповедимы.

- Скажите, чем, на ваш взгляд, вызвана мода на Западе усложнять для исполнителей обработку произведений классиков? С этим явлением вы столкнулись на концерте в Лондоне, исполняя произведение Моцарта с королевским оркестром.

- Иногда я играю обработки некоторых произведений, написанные выдающимися авторами. Так, на "Турецкий марш" Моцарта написана парафраза замечательным пианистом Аркадием Валадосем. В некоторых моментах я там тоже кое-что усложнил и сыграл эту обработку на концерте в Баку. Вообще, многие исполнители писали обработки (парафразы) к различным произведениям. Так, Горовец писал обработку к опере Бизе. Для чего это делается? Чтобы создать популярный номер. И после исполнения некоторых произведений в зависимости от настроя публики музыкант может сыграть что-то в своей обработке. То же сделал и я в Лондоне.

- Обрушивающаяся как лавина в горах на человека слава не отодвигает ли его от своих, несколько заурядных коллег?

- У меня, слава Богу, со всеми коллегами сложились хорошие взаимоотношения. Я такой же человек, каким был, скажем, вчера. Наверное, потому, что и слава, и все остальное может быть для музыканта второстепенным. Главное, чтобы он, если он музыкант, жил, сохраняя в душе эту музыку. Кто-то из великих сказал, что важно "любить музыку в себе, а не себя в музыке".

- Это как у Станиславского, сказавшего без позы как-то гениальную фразу: "Любите искусство в себе, в не себя в искусстве!" Точнее, и не скажешь.

- Музыка для музыкантов как воздух, они этим живут. И слава для них только звук, порой без особого на то содержания. По-моему, просто надо идти по пути искренней любви к музыке.

- Журналисты любят преподносить красивые слова типа "виртуозное владение инструментом", "экспрессия", "глубина культуры звукоизвлечения". Это специфика нашей профессии. А что стоит за этим в душе музыканта?

- Начнем с того, что без технического оснащения музыканту невозможно передать смысл музыкального произведения. Но затем надо вложить душу в это произведение. Пример тому виртуозное исполнение Горовцем третьего концерта Рахманинова. Задача исполнителя и состоит в том, чтобы слушатель не знал, как это сложно исполнять произведение великих композиторов в техническом отношении. А задача исполнителя состоит в том, чтобы музыкант насколько можно достоверно передал замысел и характер произведения, задуманного композитором.

- А как вы думаете, если исполнитель играет произведение искренне, может ли он в повседневной жизни быть не искренним?

- Я думаю, что это невозможно. Исполнение произведения глубоко отображает и характер исполнителя, как и человека.

- О вас тепло отзывается руководитель фестиваля "Арт-Ноябрь" Наталья Рубинштейн. Не учились ли вы с ней в одной московской консерватории?

- Нет, не учился, а видел всего два-три раза в Москве. Я восхищаюсь ее умением сжимать время и успевать совмещать его для своих музыкальных выступлений, преподавания в консерватории и проведения подобного рода фестиваля. Мы стали общаться тогда, когда я получил приглашение для участия в этом фестивале.

- А на каком уровне проходил фестиваль "Арт- Ноябрь"?

- Подобный фестиваль, проходящий всегда на высоком уровне, дает многое для музыканта. В том числе и понимание своего места в искусстве. Можно быть лауреатом всевозможных конкурсов, но публика на концерты этих исполнителей ходит не всегда. Важно как ты играешь. Рахманинов ни на одном конкурсе не играл, Шопен тоже. Рихтер играл только на всесоюзных конкурсах.

- Можно сказать, что вы попали в струю избранных. На ваше исполнение люди ходят. Наверное, и этим вызван тот факт, что продюсерский центр "Бута" решил отправить вас в Лондон. Кстати, какие еще мероприятия были проведены в период проведения там фестиваля "Сто дней азербайджанского искусства в Лондоне".

- Мне посчастливилось, хотя я и сильно волновался, сыграть с королевским оркестром сначала на получасовой репетиции, на которой присутствовала масса народа, а затем вживую концерт Моцарта. Кстати, замечу, что разрешение на съемку концерта было дано после репетиции, а это тоже некий показатель серьезности концерта как важного мероприятия. В концерте участвовали и две вокалистки. Это певица Мариинского театра России Мария Кулешова и турецкая певица Бурчин Савин, выигравшая в Баку Гран-при на конкурсе имени Бюль-Бюля. Но в Лондоне проходили не только концерты. Там были и выставки, в том числе и Таира Салахова. В Лондоне была представлена и наша азербайджанская кулинария.

- Какие у вас планы на этот год?

- В ближайших планах выступление во Франции, откуда недавно пришло приглашение. Сейчас я занят подготовкой программы выступления. В мае сыграю в Баку, на концерте, посвященном 200-летию Шопена.

С.КАСТРЮЛИН

Эхо. – 2010. – 21 апреля. – С. 8.