Движущая сила таланта

В этом году Льву Лазаревичу Груберу исполнилось бы 87 лет

Льва Грубера я впервые увидел в фильме о легендарном азербайджанском разведчике, Герое Советского Союза Мехти Гусейнзаде - "На дальних берегах".

Режиссер Тофик Тагизаде по сценарию Имрана Касумова и Гасана Сеидбейли подобрал на роли к фильму интересных актеров: работающего в те годы в Ленинграде нашего земляка Нодара Шашикоглы, из Москвы пригласили Юрия Боголюбова, Андрея Файта. В фильме играл и наш именитый артист А. Алескеров. В эпизоде был задействован Лев Грубер. В берете, с усиками он играл хитрого и опасного шпиона.

Заслуженный артист Азербайджана Лев Лазаревич Грубер родился в Барнауле в 1923 году в семье служащего. В те годы во главу угла партия коммунистов ставила развитие спорта и развитие авиации.

Сотни тысяч представителей молодежи СССР записывались в авиационные клубы, чтобы управлять самолетом, прыгали с вышек на парашютах, активно занимались спортом. Лева Грубер с друзьями тоже записался в авиационный клуб. Летали ребята сначала на планерах, а уж затем их пересаживали на самолеты. Когда впервые прыгнул с парашютом, показалось, что все, пришел конец жизни. Но когда раскрылся парашют, и гигантское полотнище закрыло небо, и стремительное падение превратилось в медленный спуск, напоминающее парение, Лева ощутил невыразимое чувство радости от сознания, что, превозмогая страх, все-таки прыгнул.

Юность всегда полна романтики. Ребята тогда бредили беспосадочными перелетами из СССР в Америку и на Северный полюс. Лева мечтал открыть новую неизведанную ранее землю, похожую на землю Санникова. Но еще больше хотелось быть похожим на героев Страны Советов: Кренкеля, Гризодубову, В. Чкалова, Обручева. Эти имена давно стали нарицательными для молодежи тех лет. Страна жила в ожидании подвига. И они совершались. И кто знает, если бы не война, Лев Грубер стал бы вторым отважным и смелым путешественником вроде Пржевальского. Но время было тревожное, голову поднимал фашизм. В Европе началась война, и все планы пришлось менять. Когда вспыхнула гражданская война в Испании, Лева узнал, что там воюют и представители СССР. Он долго ходил в военкомат и упрашивал направить его в интернациональную бригаду. Но парень был еще не призывного возраста и у него не было никакого опыта армейской службы, обращения с оружием. Военкомовские от него просто отмахивались. Но они не могли запретить Леве летать и быть сравни птицам. Однажды Лева, решив испытать себя на учебном самолете, без разрешения инструктора вошел в "штопор".

Только чудо спасло его самолет, и он не врезался в землю. Но от полетов его отстранили.

Во время ВОВ по рассказу самого Л.Грубера, он все-таки стал военным летчиком и даже сбил несколько немецких ассов. Был ранен и выбросился из горящего самолета на парашюте. Оказался в плену. Бежал. Перейдя линию фронта, особым отделом СМЕРШ был осужден по сталинской статье, где указывалось наказывать тех, кто сдался врагу и оказался в плену.

Но Леве сделали скидку за боевые вылеты и скосили несколько лет. О том годе, проведенном за решеткой, Грубер никогда не говорил своим ближним.

После знакомства с бытом советских заключенных для бойца Великой Отечественной настало время переоценки нравственных ценностей. Теперь ему жизнь не казалась такой романтической и радостной. Она внесла в нее свои коррективы.

Но молодость и жизнестойкий характер брали свое. Они не дали Груберу озлобиться и настроить себя против всех.

Демобилизовавшись, не сразу решился, какую специальность избрать. Так получилось, что семья его переехала в Баку, где уже осело немало хороших знакомых с Алтайского края. И Лева заспешил в Азербайджан, навстречу своей судьбе.

В 1949 году Л. Грубер получил диплом с отличием Театрального института имени М. А. Алиева. Как говорится, выбор был сделан. Специальность артиста становится его призванием раз и навсегда. А начиналась она, как говорят артисты, на "испытательном полигоне", в ТЮЗе.

"Два капитана", "Три мушкетера", "Машенька" и другие спектакли, в которых участвовал Л.Грубер, помогли молодому актеру осознать свою профпригодность, чтобы не свернуть с намеченного пути. Отступать было некуда.

Тем более что в труппе ТЮЗа была девушка, к которой был неравнодушеи молодой Грубер. А ударить перед ней в грязь молодой и горячий парень, фронтовик уж никак не желал. По характеру честолюбивый, Лева пытается всем доказать, что он занимает в жизни свое, достойное его место. В театре для него становится комфортно и радостно.

На спектаклях он нередко предлагает режиссеру свою трактовку роли, которая удивительным образом оживляла образ персонажа, заставляя его играть новыми, живыми красками. Надо признаться, что Леве везло и на режиссеров. Наверное, потому, что он никогда не входил в разряд их любимчиков. Но с ним считались, как с человеком со своими принципами, умеющим к тому же при случае их отстоять. В 1950 году Грубер вступает в труппу Русского драматического театра имени Самеда Вургуна. Одна из первых ролей - Андрей Аверин ("В добрый час") с его по-юношески горячим и задиристым возмущением обывательщиной.

Грубер играл эту роль каким-то вольным и веселым и даже злым азартом. Отсюда начинается близкая артисту и человеку тема бунта против мещанства, которое начало поглощать общество в 50-60 годах ХХ века.

Молодому Груберу в другом герое Даниле ("Домик на окраине") полюбилась его нелегкая озабоченность самим собой, своей, непреодолимо манящей куда-то целью. Грубер узнавал в герое самого себя, молодого парня, только окончившего курсы военных пилотов. Его, как и других ребят его возраста, тогда тянуло в голубое небо. Это было его целью, и он к ней стремился.

За судьбами, прожитыми им на сцене, были его личная жизнь и актерская судьба, его юность, молодость, зрелость.

Ясность цели, которая выводит за рамки привычно трафаретно житейских норм, была и у Андрея, и у Данилы, и у рабочего-нефтяника Рамазана ("Море любит отважных"), и у врача Самеда ("Зачем ты живешь?"). Но были роли, в которых не было такой ясности. С такими героями неразлучно было беспокойство мысли артиста за судьбу их, за будущее. Например, за судьбу Треплева ("Чайка") с его непониманием своего места, назначения в жизни, при всем его уме, честности и таланте, которые дороги артисту.

Конечно, не только талант одного Грубера приносил успех театру. Его добавляли бесконечный искрометный юмор А.Фальковича, драматизм В.Ширье... Сергея Якушева! Природная органика этих блистательных актеров позволяла им, находясь уже в возрасте, быть всегда современными, всегда убедительными и излучать необыкновенную энергетику. В Грубере была ироничность артиста, как в его герое Кшиштофе ("Час пик"). Но ироничность всегда спорна, потому что несколько сдерживает драматизм чувств человека, переживающего свое "второе рождение".

Чтобы запечатлеть этот порок, он даже купил себе кинокамеру (в те годы видеокамеры не продавали) и снимал не только семейные сюжеты и природу. Для него было интересным снять на любительскую кинопленку разные типы людей, а затем, прокрутив пленку дома, отыскать на ней для себя характерные черты отснятого типажа для будущего героя, воплощенного затем на сцене Русского драматического театра. Грубера знали в театре как активного общественника. Он был членом местного комитета профсоюза и нес на себе обузу многих проблем актеров: квартирный вопрос, путевки в дома отдыха, вопросы ремонта актерских помещений и т.д. Но и при такой огромной нагрузке его голос часто можно было услышать на радио. Он не раз снимался в кино... Но время шло. Уходили люди, а с ними и культура. У театра появлялся свой зритель, у зрителя - свои любимые актеры и режиссеры. В постперестроечный период ослабела связь зрителя с театром. Появился другой зритель, к которому актеру следовало приспосабливаться. Этого наши мэтры, благожелательности которых еще недавно искали фанаты, понять не желали. Для актеров, привыкших к мировой классике и современным пьесам советских авторов, аншлагам, настает время застоя, неверия в себя, в то, чему посвятили жизнь. Говорят, что они не пожелали перестраиваться. И это было трагедией для личности.

Близились и политические катаклизмы. Привычный мир рушился на глазах, словно картонные декорации спектакля. Баку - такой теплый, гостеприимный, дружелюбный город в одну ночь изменил свой облик. Трассирующие пули, скрежет машин, канонада... По улицам - кровь, наутро превращающаяся в холмики гвоздик... В своей жизни Грубер испытал похожий холодный ужас, когда началась Великая Отечественная война. Отца забрали на фронт, а мать провожала сына в военное училище. Никто не знал, встретятся ли они когда- нибудь. Вот эта неопределенность, наступившая безработица и простой в театре вынудили Л. Грубера, как и многих других бакинцев, уехать из родного города. Лев Лазаревич уехал в Израиль. Думал на время, а оказалось, навсегда. Там и закончил свою жизнь мой учитель театрального мастерства, талантливый актер Русского драмтеатра, подаривший бакинскому зрителю немало теплых минут своего творчества. Но память прекрасная вещь. Особенно на таланты. Она всегда будет путеводителем в мире искусства. А Грубер тоже наша память, неразделимая с городом и его традициями. И она будет всегда...

С.КАСТРЮЛИН

Эхо. – 2010. – 21 августа. – С. 11.