Высший пилотаж в литературе

Интервью "Эхо" с известным писателем Натиком Расулзаде Л.Намазова

- Вы выдающийся писатель, вы - в полном смысле слова - знаменитость. Книги, написанные вами много лет назад, читаются и перечитываются по сей день, вас заслуженно называют живым классиком...

- Минутку! Что касается живого классика, я вспомнил, как это было с известным русским поэтом Михаилом Светловым, автором знаменитого стихотворения "Гренада". Слышали?

- Нет. Расскажите.

- Он был уже тяжело болен, лежал в больнице, и известный актер Михаил Жаров привез к нему начинающего поэта и сказал, указывая на Светлова: "Вот, смотри - перед тобой живой классик!". А Светлов, приподняв голову с подушки, произнес: "Еле живой". Вокруг много таких, которые из писателей, творческих людей хотят всеми силами сделать "еле живых". Им надо убить талантливого человека, чтобы понять потом, как он был талантлив и незаменим. Особенно в этом деле преуспели чиновники.

- Не любите их?

- Любить их не за что. Чиновники стараются выдать себя за творческих личностей, а у более или менее высокопоставленных даже родные и близкие, используя их высокопоставленность, становятся "писателями", "драматургами", тем самым, естественно, отодвигая на задний план профессиональных писателей. Подобные явления надо пресекать в корне! Каждый в обществе должен выполнять свое дело, должен соответствовать своему предназначению. Если ты чиновник и получаешь высокую чиновничью зарплату, то и выполняй свои обязанности, а если писатель - пиши книги. Тогда это будет правильное общество, где каждый занимается своим делом, а может, со временем даже идеальное общество, если каждый будет заниматься своим делом честно и добросовестно.

- Что вы больше всего любите в своей работе писателя?

- То, что во время работы порой приходят прекрасные, очень оригинальные мысли.

- А что больше всего не любите?

- Что эти мысли не дают по ночам спокойно спать. Несмотря на мой уже, мягко говоря, немолодой возраст, я часто (когда работаю над очередным произведением) вскакиваю среди ночи с постели, как в молодости, катапультирую к письменному столу, чтобы записать пришедшее на ум. Или приснившееся. Часто не могу угнаться за мыслями, они стремительны, как пролетевший солнечный зайчик, моя рука пишет гораздо медленнее, чем проносятся мысли. Но это естественно. И все-таки выразить мысль на бумаге во всей ее оголенной тонкости и неуловимости грубыми земными словами - это большое искусство. Стремление к этому во время работы - уже большое наслаждение. Но и большая мука.

- А что вы любите больше своей работы?

- Много чего. Своих родных, например. Внучку. Жизнь люблю. Люблю пировать в кругу друзей, которых у меня, к счастью немало, друзья проверенные временем, десятилетиями. Люблю жизнь во всей ее красочности и многообразии. Не люблю трудоголиков. Есть нации трудоголиков, есть отдельные люди. Мне кажется - это уродливо: посвящать 18 часов в сутки только работе, как бы вы ее не любили. Я так работал временами, но только временами, когда работа не отпускала. Но постоянно - это неправильно.

- Почему?

- Потому что, когда Бог создавал человека, он, естественно, стремился создать гармоничную личность: чтобы его творение любило бы и работать и отдыхать, и путешествовать, и общаться с себе подобными, и любить женщин, природу, детей, делать добро. А если постоянно заниматься только чем-то одним-это уродливо и однобоко. Постоянно работать так же уродливо и неправильно, как постоянно пребывать в праздности.

- Согласна с вами. А теперь расскажите, пожалуйста, о новом венгерском издании ваших произведений.

- Это издание не только моих произведений, но и произведений моих коллег, среди которых маститые, народные писатели. Это трехтомник азербайджанской прозы и поэзии, изданный в Будапеште, благодаря героическим усилиям (я не шучу) Светланы Абдуллаевой. Я ее называю - наш человек в Будапеште. Она на самом деле многое сделала, чтобы этот трехтомник увидел свет в Венгрии, чтобы донести до венгерского читателя всю самобытность и оригинальность нашей современной литературы.

- Так ли уж все там самобытно и оригинально?

- Вопрос на засыпку? Ну, разумеется, не могут быть все писатели одинакового уровня, все выдающимися и интересными. Даже если взять творчество одного талантливого писателя, даже в его работах что-то лучше, что-то послабее, что-то вершина творчества. Но, тем не менее, мне кажется, трехтомник в целом получился интересным и дает представление о современной азербайджанской литературе. Что же касается лично меня, то мне, как говорится (улыбается), к венгерскому читателю не привыкать. В Будапештском издательстве "Европа", кстати, крупнейшем в Европе, изданы три мои книги в разные годы, так что, как любят выражаться наши поэты, любящие вычурно выражаться: это четвертая моя встреча с венгерским читателем.

- Недавно одна отечественная газета начала публикацию глав из вашего нового романа "Хонхары". Я хочу написать об этом произведении, и потому мне посчастливилось почитать его, как говорится, в рукописи. Роман производит сильное впечатление, охватывает большой отрезок времени - от начала прошлого века до наших дней, несмотря на небольшой объем. И потому, вполне естественно, экономия объема привела вас, как талантливого писателя, к экономии слов. Но роман, кажется, не самый почитаемый вами жанр?

- Ну, это как прикажет материал. Литературный материал сам указывает, в какой форме он должен лечь на бумагу. Я говорю - на бумагу, потому что пишу, как говорится, по старинке: ручкой по бумаге, и только потом, если мне нравится, печатаю на компьютере. В этом отношении я старомоден. Скучаю порой по своей старой пишущей машинке "Эрика", которая добром и с честью прослужила мне со студенческих лет и на которой я написал много своих известных книг. Но все когда-нибудь кончается, как сказал поэт. А может, и не поэт. Прозаик. Неважно. Бывает, что хочешь по какому-то сюжету написать повесть, но видишь, что нет - изначально этот сюжет лучше и естественнее ложится на сценарий, или пьесу и т.д. конечно, в дальнейшем профессиональному писателю нетрудно сделать из одного и того же сюжета и прозу, и драму, и сценарий. Но начинать надо с того, в какую форму наиболее естественно выливается материал. Что касается жанра, то вы правильно отметили - мой любимый жанр: рассказ. Этот жанр, я считаю, для настоящих мастеров, потому что в нем на малом пространстве надо суметь сказать многое, надо уметь выбрать самое главное, самые характерные и интересные черты героя, самые острые моменты в сюжете, самое стремительное развитие характера персонажей, самые главные слова в диалогах и т.д. В данном случае умение или, скажем, привычка экономить слова в художественной ткани произведения перешла у меня и в романную форму, хотя, казалось бы, в романе такой острой необходимости в этом нет. Но по большому счету необходимость эта должна быть во всех литературных жанрах. Надо, чтобы в произведении словам было просторно, а мыслям тесно. Это высший пилотаж в писательской работе. - А когда полностью выйдет роман?

- Полностью он выйдет в журнале "Литературный Азербайджан" в 2011 году.

- Вот что бы мне хотелось услышать от вас, как от автора произведения: какую главную цель вы преследовали этим произведением? - Видите ли, роман, если узко, локально говорить - о чувстве мести. Первая его часть так и называется: "Хроника кровной мести". Месть, чувство мести - это очень сильное и сильно иссушающее человеческую душу чувство. Я постарался в романе "Хонхары" исследовать, раскрыть, скальпировать некоторым образом это чувство. Ведь все или почти все люди подвержены этому чувству, редко кто избегает его, у всех или почти у всех людей имеются враги, недоброжелатели, противники. Сколько раз мы в своих грезах, мечтах расправлялись с ними. Вспомните себя, ведь такое случалось с вами. Ведь вы хотели отомстить своим обидчикам, верно?

- Да.

- Вот видите. А таких, как вы, - миллионы. И чувство очень сильное. Оно зовет к действию. И как избавиться от него, тем более, если оно впиталось в кровь и плоть человека, как избежать его, если все вокруг ждут от тебя действий? Вот подобные вопросы ставятся в романе, и делается попытка ответить на них. Я уверен (хотя в жизни чем старше становишься, тем лучше понимаешь, что придерживаться твердой уверенности в чем-то чрезвычайно трудно, все находится между "да" и "нет", все между черным и белым, посередине, золотая середина, все со временем может перейти в свою противоположность, особенно - в искусстве), но тем не менее я уверен, что если действенно и ярко, на интересных примерах показывать худшую сторону, худшие, нечеловеческие, звериные черты в человеке, в душе и сознании человека, тем самым легче избавиться, избежать, отторгнуть их от себя, эти худшие, звериные черты.

- Таким образом можно сказать, что Натиг Расулзаде написал в какой-то степени воспитательный роман?

- В какой-то степени - да. Но я не хотел бы заострять на этом, воспитательная функция в художественном произведении неизбежно приводит к назидательности и нравоучительству, а эти качества убивают художественность. Так же и политика, если в художественном произведении придерживаться конкретной политической ориентации, то это отрицательно сказывается на художественности. Вспомните, сколько было в советской стране неплохих писателей-коммунистов. Все их книги восхваляющие колхозы-совхозы, воспевающие ложную романтику рабочего класса, теперь, можно сказать, успешно забыты. А роман "Хонхары" кроме воспитательной функции несет в себе четкую и ясную мораль, завещанную нам всеми Пророками: не убий, не мсти, не храни зла в сердце своем.

- Очень актуальные вопросы для нашего времени. Но жаль, что следовать им могут только люди, не потерявшие интерес к книгам, к художественной литературе, а их осталось очень немного. Ведь чтобы проникнуться идеями какого-либо писателя, нужно по крайней мере прочитать его книги.

- Да, к сожалению, вы правы: читателей все меньше. Недавно у меня брали интервью в большом книжном магазине под музеем Низами. Интервью долго длилось, прибавьте к этому еще и операторскую подготовку, и за все это время в магазин зашел только один человек, покрутился немного, перещупал корешки книг и ушел. Что же - время меняется, было время, когда писатели были в чести, сейчас их место заняли банкиры, бизнесмены, финансисты, коммерсанты. Самые популярные люди. Метастазы бездуховности охватывают наше общество. Но я, например, продолжаю делать свое дело, какое бы сейчас трудное для писателя время ни было, как бы ни путались в ногах мелкие чиновники, ненавидящие творческих людей (в этом я убедился), я продолжаю работать, как 10, 20, 40 лет назад. Оружие писателя - его книги, его творения, его мысли. Не бизнесмены должны быть в нормальном обществе законодателями нравственности и морали, а писатели, во все времена шедшие впереди интеллигенции. Сейчас я думаю привести в порядок мои дневниковые записи, придать им художественную форму и опубликовать - там много интересного о наших доморощенных чиновниках, засевших на теплых местах и изощряющихся в интригах и пошлых, лукавых, недостойных играх. Думаю, это будет интересная книга, тем более, что я люблю называть вещи своими именами.

- Вот вы и ответили на последний вопрос - о ваших творческих планах.

- В моих планах не только это. Но это уже тема для другой обстоятельной беседы

Эхо. – 2010. – 4 декабря. – С. 11.