Алексей Сапрыкин: "Меня вытаскивали из мэрии с милицией"

Последнее интервью перед закрытием театрального сезона

Алексей Сапрыкин - актер с нелегкой человеческой судьбой. О нем можно много рассказывать как об актере, а можно рассказать как о человеке, прочитав его вышедшую недавно книгу "Да не судимы будем!", где описаны на примере одного батальона военные действия в Карабахе на протяжении всех четырех лет войны. Здесь вся правда о жизни и смерти его товарищей-добровольцев из батальона, которым командует военный специалист и патриот своей родины Колдун. Нелегкий разговор в виде диалогов, монологов, размышлений о том, что тогда было и как воспринималось, ведется в неторопливом повествовании от лица начальника штаба (НШ), которого называют в книге под кодовым именем "Старый". Но точка в книге еще не поставлена, как и в истории с Карабахом, а значит и в судьбе заслуженного артиста республики Алексея Алексеевича Сапрыкина, четыре года проведшего на этой войне.

- Трудно адаптироваться на новом месте и притираться к новому коллективу. Я имею в виду ваш переход в Русскую драму после ТЮЗа.

- Ну, конечно же. Там было все знакомое и родное, а здесь (вздыхает)... новый дом! Что же касается вопроса вхождения в новый коллектив, то однозначно ответить невозможно. Кому как повезет. Дело в том, что со многими ребятами из Русской драмы мы общались еще до перехода. Но свои привычки у нас остались.

- Наверное, ваш коллега Трубин, старший всех вас по возрасту, переживал переход особенно остро?

- Это был очень умный человек, прекрасный актер и хороший товарищ. Работая еще в ТЮЗе, он жаловался на сердце, и поэтому его часто приходилось заменять режиссера в спектаклях.

- Можете назвать свои знаменательные роли в ТЮЗе, которые можно отнести к разряду "от души" ?

- А там все роли были, что называется, "от души".

- А верно ли говорят, что дети чувствуют фальшь в исполнении острее, чем взрослые.

- Да, и если актер фальшивит, то в зале поднимается невыносимый гул. А если актер играет правдиво, то молчание в зале, а значит, детское одобрение может означать, что экзамен у придирчивой публики артист выдержал и с успехом может участвовать во взрослых постановках.

- Насколько я знаю, в ТЮЗе показывали и постановки для взрослых. Каких из них, детских и взрослых, было больше в процентном соотношении?

- Конечно же, детских. Но были 8-10 спектаклей, поставленных на высоком профессиональном уровне, подготовленных для взрослой аудитории. Были потрясающие спектакли: "Восемь любящих женщин", "Сожженные дневники", "Звезды родного неба", "Исполнитель желаний", "Безымянный". Спектакль "Сожженные дневники" несколько раз выезжал в Россию.

- С какими из режиссеров вам было интересно работать?

- С Вагифом Асадовым. Это думающий режиссер. Он не просто переносит на сцену то, что прочитает. Он так может закрутить сюжет, что сразу и не поймешь. Потом, правда, все объясняется. С ним очень интересно работать, поскольку он предоставляет актеру возможность копаться в характере персонажа с тем, чтобы показать его с разных сторон. Есть режиссеры, работая с которыми, устаешь как физически, так и морально. А есть такие, работая с которыми, устаешь только физически. Это относится к Асадову. Впрочем, у московского режиссера Великовича, ставившего здесь спектакль-комедию "Слишком женатый таксист", тоже устаешь только физически.

- А кого вы играли у Великовича в спектакле?

- Инспектора со второго полицейского участка. Это профессионал своего дела, но с юмором.

- В "Братьях Карамазовых" вы сыграли более знаковую роль.

- Это представитель религиозного культа отец Зосима. (Фотография батюшки в черном клобуке с длинной окладистой бородой и крестом на груди стояла на столе гримерной актера). Роль небольшая, но запоминающаяся. Ведь надо было сыграть старца, который предвидит готовящиеся события. У Достоевского он проходит вроде прорицательницы Ванги. Вспомните, ведь это он, старец, ни с того, ни с сего упал на колени перед Дмитрием Федоровичем и стал просить у него прощение. За что? Никто не понимает, многим из окружения старца кажется, что у батюшки, что называется, крыша поехала. Все вокруг удивляются такому повороту и не знают, что сказать. А ведь Зосима увидел, какая Голгофа ждет в будущем этого неглупого парня.

- Но давайте вернемся к делам мирским. Уже давно стала притчей во языцех небольшая зарплата актера театра. Чтобы выживать в наших условиях и попробовать жить на порядок чуть более достойно, ему все время приходится что-то искать для заработка. Чаще всего это бывает кино. Вы тоже снимались в нескольких фильмах?

- Снимался в фильмах "Участок", "Судьба государя" "Джавадхане" и "Графе Крестовском", где я играл уголовника Торопова, которого задерживают и пытаются повесить на него грехи других. А вот эти товарищи (смеется и показывает на коллег актеров) меня на допросе так добросовестно избивали, что после съемок на теле остались синяки. Они так вошли в роль и долго ждали, когда подследственный, наконец, скажет "стоп".

- А чем будет занято лето у актера Сапрыкина, после того, как театр уйдет на каникулы?

- Буду находиться дома, в холодке. Иногда попробую выезжать на море.

- Ваш дружный тюзовский коллектив насчитывает пятнадцать человек. Наверное, этот факт учло новое руководство, и ваши грим-уборные разместили по соседству.

- Да нет, нас раскидали по всему коридору. Зато вот свои старые традиции тюзовцы еще соблюдают. К примеру, посещать чайхану возле здания ТЮЗа. Хотя кто-то ходит туда по старой памяти, а кто-то уже и не ходит. Люди, как ни странно, меняются. Видимо, время такое наступило.

- А как вы стали писателем? Не каждый в наше время с первого раза удостаивается звания писателя, да еще от лица секретаря Союза писателей Азербайджана, автора известного детектива "Дронго" писателя Чингиза Абдуллаева.

- Я просто посмотрел на все "почести", которые были оказаны пацанам, которые были на войне в Карабахе и решил по своему поставить им памятник нерукотворный. Роман еще не завершен. Напечатано пока только две части из трех. В первой описаны события, произошедшие в Физулинском районе, вторая часть отведена событиям, имевшим место в Губатлы, а третья повествует о том, что произошло за годы войны с батальоном в Тертере. Все действующие лица, которые проходят в книге по позывным, в данный момент живы. А те, кто погибли, идут у меня под своими именами и фамилиями. Думаю, что когда в декабре я добью третью часть романа, то в конце будет дан весь список 128 погибших пацанов из нашего добровольческого батальона.

- Вы состоите в литературной ассоциации "Луч"?

- Не состою. Как недавно выяснилось, меня зачислили в Союз писателей. Сейчас я заполню, как полагается, анкету.

- Были ли какие-то поздравления по поводу выхода вашей книги в Союзе писателей?

- Нет, все прошло обыденно, просто. Я пришел забирать свои материалы, а меня огорошили словами: "А мы вас уже приняли в союз".

- Вы еще где-нибудь печатались?

- У меня вышел рассказ в сборнике "Содружество", одна пьеса написана совместно с Надыром Агасиевым, которую перевел Мамед Орудж, и она вышла в "Литературном Азербайджане" как повесть.

- Какие планы у новоиспеченного писателя?

- Отпуск у нас начался с 5 июля. В первую очередь, надо будет добить третью часть романа.

- Вот вы, если судить по книге, много передвигаетесь в горной местности. Для этого необходима физическая подготовка. С виду вы далеко не мальчик. Занимались когда-нибудь спортом?

- Когда-то занимался плаванием и подводным спортом. Мы в молодости выезжали для практики на Пирсагатскую гряду. Там потрясающие места.

- Наверное, ваши дети продолжают если не театральную, то хотя бы подводную традицию отца?

- Дети, мальчик и девочка, продолжают родительскую традицию на компьютере. Сын Кирилл у меня дизайнер, а дочь Алина у нас работает дамским мастером.

- Они не хотят пойти по вашим стопам?

- Нет, они прекрасно знают, что в актеры идут люди ненормальные. Они у нас выросли, можно сказать, в театре. И теперь они понимают, что театр - это не та профессия, где можно заработать деньги.

- Если бы произошло чудо, и Бог вам позволил бы вернуть вашу жизнь на исходную, вы прошли бы тем же путем, или с некоторыми поправками?

- Не знаю, я как-то об этом не задумывался. Но думаю, что некоторые моменты подчистил бы.

- У вас, как я догадываюсь, в трудное время была возможность уехать из Баку.

- В девяностом году я поехал в Питер, пообщался с власть предержащим чиновником из городской мэрии, которому сообщил, что собираюсь в связи с событиями в Азербайджане переезжать к ним. Поинтересовался, где можно будет зацепиться в области. Чиновник предложил для проживания одно местечко, расположенное где-то в Карелии, на границе с Финляндией. Так получилось, что я заметил список лиц из числа беженцев, которым должны предоставить жилье в первую очередь. Все в списке были с армянскими фамилиями, у которых, как я полагал, были на руках деньги. У меня денег не было, и поэтому меня посылали черт знает куда. Это меня так взбесило, что наша беседа перешла в русло ненормативной лексики. Меня вытаскивали из мэрии с милицией. Ребята попались хорошие и, как могли, уговаривали меня не создавать проблемы. Я все понял и решил вернуться в Баку. Остальное вы знаете.

- Много ваших друзей детства остались в городе?

- Вижу некоторых, но очень редко.

- А как вы относитесь к Интернету, ведь там сегодня можно найти давно забытых людей.

- Интернет - это конечно, же хорошо, но не люблю знакомых, которые начинают, образно говоря, выпендриваться и кичиться тем, что они что-то добились в этой жизни. Это, в основном, стандартный набор. Недвижимость, дача, машина, своя или которую мой товарищ юности приобрел для сына, деньги, бизнес.

- А где вы познакомились с будущей супругой?

- Познакомились в театре у Семы Штейнберга. Потом она ушла в ТЮЗ где и проработала все 34 года. Мне посчастливилось как-то сыграть с ней в одной пьесе "Божественной комедии", где я играл Создателя. А она одну из претенденток на роль Евы. В ТЮЗе она была занятой на многие роли актрисой, а в Русской драме для женщин ролей практически нет. Во многих театрах так сложилось, что мужчин-актеров не хватает, а женщин всегда, как говорится, через край. Хорошо, что у меня сегодня в Русской драме худо-бедно уже девятая роль вырисовывается.

- Я думаю, в фигуральном смысле, ваша жена дома не сидит, чем-то еще занимается. Для актрисы в возрасте, как известно, возникают проблемы в театре. Зато вы, наверное, выиграли, когда жена оказалась дома. Она может больше времени заниматься по дому и готовить разные блюда.

- Да, готовит моя вторая половина, не совру, очень вкусно.

- А какая у вас последняя по счету роль в Русской драме?

- Последняя моя роль - садовник Глеб Меркулыч в пьесе Островского "Правда хорошо, а счастье лучше". Дай Бог, не последняя.

С.КАСТРЮЛИН

Эхо. – 2010. – 10 июля. – С. 11.