Время как наркотик

Вечные вопросы спектакля "Следующий"

Как утверждают завзятые театралы, постановки по относительно малоизвестным пьесам зрители смотрят совершенно иначе, чем классику. Потому что в отличие от, к примеру, "Вишневого сада" Чехова, где реплики известны еще со средней школы, и остается только ждать, когда в ту минуту, когда забытый всеми лакей Фирс умрет в заколоченном доме, раздастся над сценой звук лопнувшей струны, здесь надо еще и следить за сюжетом.

Одной из таких постановок, с динамичным сюжетом и неожиданным, а оттого еще более пронзительным финалом, стал и спектакль продюсерского центра "ПРОЦЕНТ" "Следующий". Режиссер-постановщик, глава ПРОЦЕНТа Алекпер Тагизаде представил зрителю сценическую версию Рамиза Фаталиева по пьесе Нила Самймона "Комики".

На сцене всего три актера - Рафик Алиев (Вилли Кларк), Гаджи Мурад Ягизаров (Пол Льюис) и племянник Вилли Клара Бен - Эмин Мирабдуллаев. который теперь решил выйти на сцену не как режиссер, а как актер (в следующей серии спектаклей роль Пола Льюиса будет исполнять Фуад Поладов).

Здесь нет ошеломляющих спецэффектов, грандиозных массовых сцен, исторических костюмов. На сцене - "единство времени и места действия", комната в третьесортной гостинице, со стенами, оклеенными старыми афишами в стиле поп-арта Уорхолла, незамысловатая мебель и часы. Часы, которые живут своей жизнью, то спешат, то отстают, то разрывают тишину громким и таким консервативным боем, то издают мелодичную трель, напоминающую звонок мобильного телефона. Они показывают время, но не то, которое течет по эту сторону рампы и за стенами той самой комнаты с уорхолловскими стенами, а время, в котором живут его главные герои. И остается только удивляться динамизму сюжета и неожиданному, а оттого еще более пронзительному финалу пьесы, который лучше всего, пожалуй, описывают знаменитые строчки Евгения Евтушенко: "Как будто в резвый скетч, ошибшись дверью, усталая трагедия вошла".

Пожалуй, именно соседство резвого скетча с усталой трагедией и составляет главное философское содержание "Следующего". Потому что спектакль этот посвящен тем самым актерам, некогда блиставшим, но уже сошедшим со сцены. Именно тем, кто, по жестокой оценке Антона Павловича Чехова, теперь способен лишь создать толчею в театральном фойе. "Следующий" - это попытка ответить на вопрос, что остается у актера после того, как отыгран последний спектакль, и в последний раз за спиной закрылась служебная дверь театра...

Они тридцать четыре года назад блистали именно в жанре резвого скетча, который теперь сменился жестокой усталой трагедией. Нет, на сцене нет примет той бедности, которая знакома лишь безработным актерам, да и полностью безработным обитателя гостиничной комнаты Вилли Кларка тоже не назовешь: племянник Бен (Эмин Мирабдуллаев) - театральный агент своего дяди и время от времени подкидывает ему контракты на съемку в рекламе. И раз в неделю привозит дяде продукты и, главное, так любимые им сигариллы. Но на сей раз он пришел с более чем заманчивым предложением: в серии телепередач, посвященных истории американской комедии, исполнить со своим партнером Льюисом тот полюбившийся зрителям скетч про доктора и его пациента...

Впрочем, пересказывать сюжет и содержание "Следующего" - затея априори неблагодарная. Этот спектакль надо видеть. Надо ощутить ту атмосферу погружения в не такое уж, казалось бы, далекое прошлое. Оно рядом - только протяни руку, но не только Бен, но и сами Кларк и Льюис уже с трудом вспоминают названия театров и имена людей, которые сегодня попадают в прессу только в некрологе.

Здесь, в спектакле "Следующий", много тем и вопросов, прежде всего из категории вечных. Это и та самая проблема отцов и детей, пусть даже в переводе на дядю и его племянника, который по-своему готов позаботиться о своем дяде, но со своим прагматизмом XXI века не очень-то желает вникать в нюансы его переживаний и старых обид и потакать его "стариковским капризам". Тем более что и племяннику есть на что обидеться: ну что стоит дяде запомнить, что детей Бена зовут Арнольд и Присцилла, и не пытаться перекрестить их в Филли и Милли! И уж тем более не может понять, почему дядя отказывается от телепроекта, категорически не желая встречаться со своим старым партнером Льюисом и вываливает все обиды и претензии в стиле "он тыкал в меня пальцем", которых накопилось за три с половиной десятилетия предостаточно, и продолжает жить в том, своем времени, отказываясь признавать, что мир уже изменился. Рафику Алиеву в роли Кларка удается до мельчайших деталей передать состояние своего героя, который при помощи этих шуток из прежней "комедии положений" не просто доводит до белого каления своего прагматичного племянника - он просто всеми силами держится за свою прежнюю жизнь, где были шутки, смех и аплодисменты. И когда в скромную комнату Вилли входит его бывший партнер Пол Льюис в исполнении Гаджи Мурада Ягизарова он кажется пришельцем из того, другого, "внешнего мира": в прекрасно сшитом костюме, в атласной бабочке в тон жилета, с элегантной тростью, с рассказами о том, что у его дочери Дорис роскошный автомобиль и свой собственный дом в Нью-Джерси, где отцу принадлежит комната с ванной и с окнами в сад - он так не похож на Вилли в каком-то бесформенном халате, молодежной майке с развеселым принтом и тапочках, да еще и с непонятной трубой в руках! Они репетируют для телепередачи свой прежний скетч, и Кларк доводит своего партнера до белого каления, но вдруг ставит старую пластинку - и, словно сбросив по три десятка лет, актеры исполняют на сцене искрометный танец из того забытого прошлого, где идут в ход и элегантная трость Льюиса, и труба Кларка, и кажется, что время словно вернулось во времена их успеха...

Но через минуту в скетч входит, нет, не входит, а врывается трагедия, и выясняется, что Вилли Кларка, живущего в третьесортной гостинице, и Пола Льюиса, с его прекрасно сшитым костюмом и элегантной тростью, объединяет не только скетч времен их молодости: та веселая комедия уже закончилась, отгремели аплодисменты, пожелтели афиши, у Бена и Дорис теперь своя жизнь, и иные имена на первой странице газеты "Варьете". И Гаджи Мурад Ягизаров - он такой же, как минуту назад, в том же костюме, и так же ждет, что через час за ним заедет дочь на своем роскошном автомобиле, но это уже другой человек - такой же, как и герой Рафика Алиева, "забытый комедиант", и им, отгоревшим звездам, остается только одно: дом престарелых для забытых актеров. Здесь сытно и спокойно, здесь даже играют раз в неделю забытые спектакли, но обитателей этого дома хоронят ночью, тайком, и наутро никто из обитателей дома не говорит об ушедшем, подчиняясь неписаному правилу...

И, может быть, настоящий смысл спектакля "Следующий" - это не проблема отцов и детей, не человеческие взаимоотношения и дружба, и даже не трагедия забытых актеров. Это разговор о неумолимом, не знающем милосердия Времени с большой буквы. Которое на самом деле течет совсем не так, как нам это кажется: оно может словно застывать, как в комнате Кларка с его уорхолловскими афишаvми, или совершать бешеные скачки из настоящего в прошлое и обратно, и властно держать героев пьесы в своем плену, и оно уже вынесло им свой приговор. Удастся ли героям "Следующего" обмануть время? Ответ на этот вопрос, быть может, и заключает в себе главную интригу сюжета. Раcскрывать которую раньше времени уж точно не стоит.

НУРАНИ

Эхо. – 2010. – 1 июня. – С. 8.