В гуще борений века

АНАР. Пленник века. Баку. Азернешр, 2010. Составители Эмин Эфендиев и Закира Алиева. Редактор Азер Мустафазаде

Если бы Анар не написал рассказы, повести, сценарии, пьесы, ставшие явлениями национальной литературы, обозначившие, я бы сказал, ее современные классические высоты, то он бы остался в новейшей истории Азербайджана, духовного движения своего народа как один из его "впередсмотрящих" патриотов и гуманистов, в судьбоносные часы отечества в сложнейших обстоятельствах социальных бурь, испытаний несшего людям, нации, миру неподкупное, незаемное, искреннее и смелое слово правды, далекое от популистской риторики и конъюнктурного заигрывания с массами.

В этой книге, изданной на двух языках (азербайджанский вариант еще объемнее, и о нем мы надеемся вести речь в периодике, адресованной азербайджанскому читателю), после поэтичного манифеста самого Анара, давшего название всей книге ("Я пленник века моего"), емкой статьи профессора Джамиля Гасанлы "Осенние размышления о писателе Анаре", приветственных юбилейных слов академика РАН Ахмеда Искандерова (Москва), бывшего министра культуры Турции Намика Кямаля Зейбека (Анкара), следует основной массив - статьи, эссе, беседы, выступления, заявления, письма Анара.

В архитектуре этого колоссального материала ощущаются опыт и точное зрение самого "виновника торжества", который выстроил с составителями упорядоченные тематические "этапы" - "Позиция", "Общественно-политические выступления", "Незабвенные", "Карабахская трагедия на фоне политических сюжетов", "Долг совести", "Заявления, предложения", "Мозаика". Таким образом читатель может лично ориентироваться в "груде дел, суматохе явлений" (В.Маяковский).

В "Осенних размышлениях..." профессора Дж.Гасанлы очень точно и удачно обозначены черты портрета, духовного облика Анара - художника, гражданина, мыслителя, интеллигента: "Кто есть для меня Анар? Это эпоха в истории последних двухсот лет национальной литературы, человек, определяющий переход азербайджанской литературы от общинной к национальной..." Профессор Гасанлы, отмечая вехи движения общественной мысли, справедливо ставит в этот ряд - Мирза Фатали и Мирза Джалиля - на современном этапе - Анара.

При всем том, что творческое самоутверждение и общественное признание нашего выдающегося современника - давно состоявшийся факт, профессор Гасанлы не обходит молчанием и симптомы, свидетельствующие о болезненных изъянах в организме азербайджанского социума: писатель, "ныне подвергающийся, мягко говоря, критике "молодых", в юные годы был основной мишенью критики со стороны "старшего поколения". Но время неопровержимо показало, что тот самый Анар, который благодаря своей роли в нашей судьбе, как был в свое время старше "пожилых", критикующих его, так и ныне моложе своих "молодых" обличителей".

Ну, доморощенные зоилы, Бог с ними, надеемся на их (когда-нибудь!) прозрение.

Сложнее - с голосами ревнителей "миацума", страны от "моря от до моря", идеологами и зачинателями карабахской трагедии. Мы помним годы и дни кровавого, запланированного душегубства и агрессии, оккупации наших земель, приведшей к огромным человеческим жертвам, разрушениям, обездолившей судьбы сотен тысяч, миллионов людей. Несмотря на триумфальные фанфары в Ереване, я убежден, трагедия прошлась и через судьбу армянского народа; нельзя строить свое благополучие на чужих костях. Мы помним, как наша передовая трезвомыслящая интеллигенция З.Буниятов, Ю.Самедоглу, Ариф Меликов, Рустам Ибрагимбеков, Ф.Керимзаде и другие - предпринимала усилия к тому, чтобы донести правду о националистической вакханалии в Нагорном Карабахе, об агрессии, о январской бойне в Баку, чтобы вразумить тогдашний Центр, горбачевский Кремль, о гибельной опасности, которым чреват сепаратизм, прикрытый демократической риторикой о "праве наций на самоопределение". В первых рядах заступников истерзанной, оболганной родины был Анар. Мы помним выступления Анара в Верховном Совете. Знаем о его встречах с Яковлевым, с Горбачевым, знаем о десятках писем-обращений Анара к последнему генсеку, развалившему СССР и запоздало взывавшему заключить "союзный договор". Об всем этом рассказали вновь материалы, собранные в книге.

"Я знал, что в одном из своих выступлений в Японии Б.Н.Ельцин высказался о кровавой январской трагедии, осудив действия армии, - пишет Анар. - Я подошел к нему в кулуарах, поблагодарил за такую позицию. "Я защищал вас и на заседании президиума, - сказал он и поднял руку, сжатую в кулак, по-"ротфронтовски": - Я с вами". Но на заседании, когда обсуждалась январская расправа, он ни словом не обмолвился об этом..."

Читая эти слова, я вспомнил, как Борис Николаевич, уже в качестве президента России, совершая миротворческий вояж в Баку, Степанакерт и Ереван (вместе с Назарбаевым), покидая столицу Армении, на трапе у самолета, точно также поднял руку и сказал: "Я с вами", - это показывало телевидение. (При том же Ельцине всплыла история о миллиардной поставке вооружений воюющей с Азербайджаном Армении.)

Дело в конце концов не в конкретных политиках, не в Горбачеве, Ельцине и иже с ними, речь идет о традиционно имперском мышлении, имеющем исторические корни, и на исходе ХХ века закамуфлированном "демократическим" макияжем...

Из диалога Анара с Горбачевым (после января 1990 года):

"Мы:

- Погибли сотни безвинных людей.

Горбачев:

- Не вмешайся армия, погибли бы не сотни, а тысячи, десятки тысяч людей.

- Сомнительный расчет: ради спасения людей истреблять сотню, - возразил я. - Завтра ради ста тысяч людей можно будет погубить тысячу, а ради миллиона - сотни тысяч... Но мы уже прошли этот урок истории".

В предисловии к книге "Долг памяти" (составитель - ушедший из жизни видный литературовед, доктор филологических наук Муртуз Садыхлы) читаем примечательные выстраданные суждения Анара: "Ненависть - бесплодна, она может иссушить душу народа, сделать его глухим и слепым в отношении всего, что не связано с его собственными - подлинными или мнимыми горестями. Злоба - это признак духовного и демократического истощения нации. Только память, в которой, конечно же, не истерты горькие исторические зарубки и только душа, в которой сохранилась воля к жизни, не допускающая "зацикленности" на вековых обидах, способны обеспечить полноценное нравственное существование нации".

Перелистывая книгу, читая обвинения, вернее, инсинуации "златоустов" армянского национализма и сепаратизма в отношении тех или иных наших ученых, деятелей культуры и литературы, в том числе и "прицельно" - в отношении Анара, у непредубежденного и "незашоренного" человека создается впечатление о "массированном информационном (дезинформационном!) обстреле" народа, согнанного из своих исконных очагов, и в Армении, и в НКАО, и в других районах Азербайджана, подвергшихся агрессии вооруженных сил "соседей".

Самое удручающее, что у сторонников перекройки границ на Кавказе нашлись авторитетные "аккомпаниаторы" и в России, и за ее пределами. А.И.Солженицын, еще находясь в Вермонте, опубликовал трактат "Как нам обустроить Россию", где черным по белому писал: Карабах отдать армянам, и тут же следом: Чечню отпустить (то бишь, "на все четыре стороны"), известна и позиция академика Сахарова (не без подачи и влияния госпожи Боннер-Алихановой)...

Были и добрые голоса в России, в бывшем СССР, Виктор Астафьев с горечью писал Анару о разрушительной опасности межнациональных распрей, Римма Казакова в письме сообщала, как они, разговаривая по телефону с Зарифой Салаховой, оплакивали жертв январской бойни в Баку; Олжас Сулейменов в те черные январские дни прилетел в скорбный Баку, чтобы поддержать друзей, и в гостиницу, где он остановился, долетали пули "доблестных" воинов Язова и Бакатина...

Был голос питерца Юрия Помпеева, написавшего правду о карабахских событиях...

Диапазон тем, охваченных в материалах книги, конечно, куда шире, объемнее. Анар, вместе со своими единомышленниками (быть может, немногочисленными) делал все возможное, что было в его силах, как председатель Союза писателей, как депутат, как руководитель парламентской комиссии по культуре; собственно говоря, его творчество, его публицистическое слово всегда было и делом, действием, достаточно вспомнить очерк "Гора шехидов - горе шехидов" или еще в советское время написанное "Горе понимания" - о великом Джалиле Мамедкулизаде, на закате жизни испытавшего гнетущую тяжесть тоталитарного режима.

Поразительно, что армянские оппоненты Анара исказили донельзя суть проникнутого гуманизмом рассказа Дж.Мамедкулизаде "Кеманча", - об этом читатель узнает в книге. Не хочется останавливаться на подробностях этой "литературной" утки армянских "комментаторов".

Анар принял участие в судьбах ряда литераторов, с которыми произошла беда, помог им вернуться к полноценной жизни и работе. Он с группой представителей интеллигенции добился освобождения из-под стражи одного видного руководителя, ходатайствовал перед тогдашним президентом Эльчибеем; Анар и Юсиф Самедоглу взяли на поруки бывшего председателя Верховного Совета Ису Гамбара, когда к власти вернулся Гейдар Алиевич Алиев.

Известная писательница и общественная деятельница Эльмира Ахундова в "Литгазете" (5 февраля 1997 года "Дело генералов: очередной заговор против Алиева?") писала: "Позиции некоторых представителей нашей интеллигенции, обращавшихся к властям с просьбой освободить, изменить меру пресечения или соблюдать права того или иного арестованного. "Почти всегда под подобными воззваниями стоит подпись писателя Анара. Какие мотивы им движут? Вот что он мне ответил:

"Действительно, я выступал в защиту прав осужденных и арестованных - будь то в советское время или в период правления Народного фронта. Выступаю и теперь...

...Я вспоминаю двух великих писателей, чей опыт для меня весьма показателен. Один из них - Чехов. Помните, он говорил: пусть Дрейфус виноват. И Золя все-таки прав, так как дело писателя - не обвинять, а вступаться даже за виноватых..."

Невольно вспоминается Пушкин, который "Милость к падшим призывал".

Если вернуться в ХХ век, к советским временам, могу напомнить и пример Вагифа Самедоглу, который в Ленинграде, во время празднования юбилея Самеда Вургуна, провозгласил здравицу: за Петербург Пушкина, за Петербург Блока и за Ленинград Бродского... Иосиф Бродский к тому времени был выдворен из страны.

Это гражданская отвага, если учесть климат эпохи и наличие окололитературных "стукачей", которых хватало и автору "Сказки о добром короле", "Молла Насреддине-66", и других знаковых произведений.

Этой отвагой в полной мере наделен Анар, я бы сказал, генетически наделен, - как Расул Рза заступался за "гонимых" шестидесятников. Это не воспетое буревестником революции "безумство храбрых", это осознанная зрячая, благородная отвага, не допускающая эмоциональных перехлестов, не опускающаяся до ударов "ниже пояса", особенно в идеологической, принципиальной борьбе, противостоянии, когда оппоненты действуют по принципу: чем больше "собак навешаешь", чем больше унизишь противника, тем больше возвысишься. Думается, Анару по душе принцип, выраженный в строках его друга Олжаса Сулейменова - "Возвысить степь, не унижая горы".

Сиявуш МАМЕДЗАДЕ

Эхо. – 2011. – 15 апреля. – С. 8.