Скрипичных дел мастер

На вопросы "Эхо" отвечает Назим Шукюров, постигший таинства изготовления скрипок в легендарной Кремоне, работавший во Флоренции, Милане

Назим Азер оглу Шукюров уже более тридцати лет живет в Италии, последние лет пятнадцать - в небольшом приморском городке Пескара, примерно посередине "икры" итальянского "сапога". Скрипач по образованию, Нази Азери - как зовут его в Италии - переквалифицировался в скрипичных дел мастера. Постигал таинства изготовления скрипок в легендарной Кремоне, работал во Флоренции, Милане. Сейчас его скрипками и виолончелями пользуются музыканты Пескарского и Анконского симфонических оркестров, одна скрипка играет во Флорентийском симфоническом оркестре, а одна бас- виолончель - даже в Римском оркестре, созданном около пятидесяти лет назад при Римской консерватории. Он признанный скрипичных дел мастер, имеющий международный сертификат и несколько международных и итальянских дипломов.

- Каким образом вы попали в Италию?

- Очень длинным и непредсказуемым. Судьба, не иначе! Все началось с моих родителей. Они коренные бакинцы, нефтяники. Во время Великой Отечественной войны, когда советская власть решила построить "Баку-2" на других нефтяных месторождениях страны, многие нефтяники получили "путевку" в Западную Сибирь и уехали добывать нефть. Мои родители попали в Тюмень. Там я и родился. Мой отец был очень талантливым инженером и уже после моего рождения получил назначение в Москву, в Капотню - это район Москвы, там до сих пор находится один из крупнейших нефтеперерабатывающих заводов. Я же с детства болел музыкой. Когда я слушал скрипку, буквально умирал. Окончил музыкальную школу по классу скрипки, потом поступил в Гнесинское училище. После армии, в начале семидесятых, моему отцу написал его друг из Италии, мол, нам тут нужны специалисты-нефтяники. Вопрос долго решался, но в итоге отца откомандировали в Италию. Семья, естественно, поехала вместе с ним - мать, я и моя младшая сестра. Моему счастью не было предела! Я понял, что исполняется моя мечта - я мечтал побывать не в Риме, не в других знаменитых итальянских городах, а в Кремоне, городе великих скрипичных мастеров.

- Откуда взялась такая мечта?

- Понимаете, я с самого начала понимал, что хоть и люблю скрипку, хоть и обладаю абсолютным слухом, но скрипач из меня... Не то чтобы посредственный, нет, просто обыкновенный. Иными словами, я не гений. Нет, я играл весьма недурственно, мне прочили место преподавателя, но играл я не столько за счет техники или таланта, а исключительно за счет эмоций, которые били через край. Я мог часами играть, это нравилось не только моим друзьям, но и коллегам, но нужно быть честным - концертная деятельность была уже не для моего уровня. Когда я только поступил в Гнесинку, мои родители потратили сумасшедшие по тем временам деньги - около тысячи рублей - и купили для меня очень хорошую скрипку. Ей было лет пятьдесят, это была довольно ценная скрипка. Когда мне ее покупали, бывший владелец сказал, что она итальянская, хотя клейма не было. У нее был чудесный звук - нежный и одновременно сильный. Я с ней носился как курица с яйцом. В один далеко не прекрасный день она получила повреждения - упала с верхней полки в поезде, футляр раскрылся, ну и... Я, к тому времени взрослый уже человек - я считал себя в девятнадцать лет абсолютно взрослым, сейчас смешно... Так вот, я плакал. Понес мастеру, чтобы починил. К одному сходил, к другому, все отказывались - была повреждена нижняя дека и то место корпуса, куда крепится гриф. Тогда я решил починить ее сам. Но я понимал, что это не табуретка, клеем и гвоздями не обойдешься. Тогда я обложился книгами, нашел какие-то пособия... Больше всего меня поразила тогда книга "Кремонские мастера", к сожалению, не помню сейчас автора. Там рецептов починки не было, зато были жизнеописания скрипичных дел мастеров. Не буду долго утомлять подробностями, но через год я починил свою скрипку! Понес мастеру по ремонту, чтобы тот оценил работу. Мастер был в шоке. Сказал, что я сам прирожденный мастер. Правда, до конца я ее не починил, точнее, она приобрела один недостаток - очень быстро расстраивалась, буквально после одного произведения, приходилось все время ее подстраивать, но звук сохранился таким же нежными и чистым, т.е. я не нарушил звуковоспроизведения, а именно об этом мне говорили все мастера - мол, починить-то починим, но звук пропадет. И вот тогда я возгордился! Ну, нос, конечно, не задрал, но решил, что я что-то могу! А тут еще эта книга про кремонских мастеров... Я так захотел побывать в Кремоне! Я прекрасно понимал, что моя мечта неосуществима - на дворе разгар советской власти, какая Кремона!.. И вот тут друг отца со своей итальянской нефтью. Скажете, не судьба?

- Судьба! А что было потом?

- Мы приехали в Италию, родители отправились на строительство нефтеперерабатывающего завода, а я - в Кремону. Они меня без звука отпустили, они у меня вообще были на редкость понимающими людьми. Правда, уехать в Кремону было сложно - на дворе опять-таки советская власть, и она протягивала свои руки очень далеко, за границу тоже. Было много проблем, но мы их все-таки решили. Я поселился в Кремоне в частном пансионе, работал посыльным, продавцом, более тяжелую работу делать не мог - пальцы берег. Итальянский учил как сумасшедший. Выучил месяца за три, помог французский, который изучал в школе и в Гнесинке. Пришел к одному мастеру - в Кремоне до сих пор очень сильная школа скрипичных мастеров, возьмите, мол, учеником. Потом устроился учителем к одному мальчику, давал частные уроки. Так прошло три года. Через три года сделал свою первую скрипку. Сейчас понимаю, что та скрипочка была так себе, но учитель меня похвалил. Но тут у моего отца закончился срок командировки, надо было возвращаться в Союз. Я решил стать невозвращенцем. Но это было чревато для моей семьи, и тогда мы на семейном совете постановили, что должны попытаться остаться все вместе, все четверо. Помогла моя сестра - она к тому времени стала невестой, должна была по большой любви выйти замуж. Под это дело мы смогли задержаться, потом семья ее мужа, как выяснилось, очень высокопоставленная, помогла нам остаться в Италии навсегда.

- А почему "как выяснилось"? Ваша сестра не знала, за кого замуж выходит?

- Представьте, нет! Ее жених, молодой человек из очень богатой семьи, тщательно скрывал свой статус и материальное положение. Ездил на стареньком "Фиате", в дорогие рестораны ее не водил. Потом признался, что устал от охотниц за наследством и решил найти "девушку из народа", которая его полюбит просто так, за его качества, а не за деньги.

- Азербайджанка - девушка из итальянского народа?

- Итальянцы с азербайджанцами по темпераменту, по менталитету вообще очень похожи, да и по внешности тоже. Когда они познакомились, она сказала, кто она и откуда. Его это не остановило. В итоге все получилось, как в кино: был просто студентом, оказался чуть не принцем. Его семья и нам пыталась материально помочь, но тут надо знать моего отца. Таких гордых я мало видел. Помогите, говорит, с гражданством, остальное мы сами, мы неплохо зарабатываем. И вот мы в Италии не на птичьих правах и не в командировке, а вполне законно. Никакое КГБ нам уже не страшно, родители работают, сестра счастливо замужем, я занят любимым делом. Через некоторое время стал брать частные заказы на изготовление скрипок и виолончелей, женился. Правда, скоро развелся - жене страшно не нравилось, что я пропадаю в мастерской. Она мне говорила, что я ей изменяю, что у меня одна любимая женщина - скрипка, а до нее и дела нет. Мы тихо разошлись, оставшись друзьями. Детей у меня, к сожалению, нет, мои дети - мои племянники.

- Они случайно не пошли по стопам своего дяди?

- И да, и нет. Племянник стал музыкантом, правда, пианистом, племянница - искусствоведом. Еще одна племянница - сотрудник Музея музыкальных инструментов в Милане.

- Давайте вернемся к той книге о кремонских мастерах. Вас, наверное, поразил Страдивари, раз вы решили посвятить свою жизнь скрипкам?

- Почему сразу Страдивари? Все почему-то знают только Страдивари, а ведь его гений не на пустом месте появился! Знаете, я все-таки азербайджанец, хоть и родился в России. И в Тюмени было очень много азербайджанцев, я вырос в своей национальной среде. А в нашей среде принято с уважением относиться к старикам, к родителям, к учителям. Когда я встречаю какого-нибудь талантливого или просто хорошего человека, мне всегда интересно, кто был его учителем. Именно поэтому мне всегда было очень интересно, кто был учителем Страдивари. А его учителем был великий и талантливый Николо Амати. Он был родом из Кремоны, из семьи потомственных скрипичных дел мастеров Амати. Основал династию дед Николо, Андреа Амати. Случилось это пятьсот лет назад. Про него мало что известно, даже годы рождения и смерти весьма приблизительны. Первая четко датированная скрипка, вышедшая из-под рук Андреа, относится к 1546 году. Специалисты утверждают, что звук скрипок Андреа схож по своей выразительности с тембром женского сопрано. Знаете, что самое интересное? Что созданный им внешний вид скрипки сохранился практически неизменным до наших дней. Улучшения, внесенные другими мастерами, касаются в основном лишь силы звука - скрипки Андреа Амати имели серебристый, нежный, но недостаточно сильный звук.

- Правду говорят, что звук итальянской скрипки зависит прежде всего от дерева, из которого она изготовлена?

- Чистую правду! И не только итальянской, скрипки потом стали делать во многих странах. Кстати, именно Андреа Амати первым в истории производства скрипок определил не только внешний вид инструмента, но и подбор дерева. Этот подбор стал классическим для кремонской школы: нижняя дека, бока и головка изготавливались из клена, верхняя дека - из ели или пихты. Для виолончелей и контрабасов нижние деки делались иногда и из груши или платана. На гриф и колки требуется заморское черное дерево. Но давайте вернемся к учителю Страдивари, а заодно и Гварнери - к Николо Амати. У Андреа было два сына, Антонио и Иеронимо, они оба стали продолжателями дела своего знаменитого отца. Однако сын Иеронимо Николо превзошел всех своих родных и стал самым прославленным из рода Амати. Он довел классический тип скрипок Амати до совершенства: усилил звучание, сохранив мягкость и нежность тембра. Он слегка увеличил размер инструмента, доведя его до 36 см, однако при этом умудрился сохранить изящество формы, сделав более выпуклым корпус и заузив "талию" инструмента. Кстати, вы говорили, что профессионально учились рисовать. Попробуйте, нарисуйте скрипку, просто вид сверху. (Я честно попыталась нарисовать. Весь мой художественно-графический факультет со стыда бы сгорел, увидев мои "художества". Но мой собеседник меня успокоил, объяснив, что нарисовать силуэт скрипки, тем более форму ее резонирующих отверстий - это великое искусство, не каждому дано, и можно быть трижды художником, а скрипку не нарисуешь. Точнее, если воплотить в жизнь то, что нарисовано, звучать это будет как доска).

- Получается, что скрипичных дел мастера были художниками?

- Не всегда. Чаще всего они использовали уже найденные и рассчитанные ранее силуэты. Что-то делали по наитию, благодаря природному чутью. Часто им помогали художники. Например, у скрипичного грифа есть очень красивый завиток. Вместо этого завитка грифы часто украшали человеческие головки, изготовленные, по преданию, в мастерской великого скульптора Бенвенуто Челлини. Что касается резонирующих отверстий, они, кстати, называются эфы, Николо Амати их здорово усовершенствовал. Еще он здорово улучшил состав лака. В итоге Николо Амати добился такого нежного "летящего" звучания, над разгадкой которого бьются ученые и музыканты и по сей день.

- Был замечательный фильм по роману братьев Вайнеров о Страдивари. Там говорилось о том, что секрету лака мастера своих учеников не учили. Это правда?

- Да, как правило, в древности не учили. Каждый мастер сам составлял свой лак. Об основных ингредиентах ученикам, конечно, говорилось, но вот всяческие добавки они должны были искать сами.

- Но почему?

- Видите ли, это целая философия. Ни один учитель никогда, ни в одной стране, ни в одну эпоху до конца свое мастерство ученику не передаст. Оставляет какие-то секреты, до которых ученик должен дойти сам. И это не эгоизм, как можно подумать. Таким образом он учит. То есть если ты по-настоящему талантлив, если полностью взял ту часть науки, что тебе передал учитель, то до всего остального дойдешь сам. Состав лака, покрывающего скрипку - это своего рода экзамен. Именно благодаря ему скрипка приобретает богатство звука. Мой учитель мне говорил: можно все сделать правильно - использовать нужное дерево, правильно высушенное, рассчитать формы, но если неправильно составить лак - всё, вся работа насмарку.

- Вы с этим согласны?

- Честно? Я не знаю. Есть много мнений. Вот возьмем нашу цивилизацию. Она шагнула далеко вперед, но до сих пор не созданы скрипки, превосходящие инструменты Николо Амати и его учеников Антонио Страдивари и Джузеппе Гварнери дель Джезу. Тысячи людей ломают голову над загадкой: в чем же секрет волшебного звука этих скрипок? Большинство склоняется к тому, что все дело в подборе древесины. Мол, ель и клен - самые "поющие" деревья. Так почему ж не "поют" современные еловые скрипки? Это же не скрипки, это ужас! Это дрова! Другие утверждают, что все дело в том самом таинственном составе лака, которым покрывались инструменты Амати, и состав которого утрачен. Точнее, основные ингредиенты известны, а вот добавки... Современные химики тщетно пытаются разгадать состав тех старинных лаков. Каких только версий нет на этот счет! Утверждают, что в состав лака входили и в пыль размолотые драгоценные камни, и смола вырубленных ныне деревьев Тирольских лесов, и много других таинственных ингредиентов. О попытках разгадать секреты лака старых мастеров написана масса книг. Долго считалось, что лак изготовляли из сока бальзамной сосны и смолы так называемого "драконового дерева". Эта смола была темно-красного цвета, потому и называлась "драконовой кровью". Эта смесь растворялась в винном спирте и при определенных добавках давала прекрасный лак, усиливающий звучание инструмента.

Другие химики утверждают, что все дело вовсе не в лаке, и рассказывают историю, как один безумец купил бесценную скрипку и смыл с нее лак, но скрипка не стала звучать хуже. Или рассказывают историю про Страдивари, который ходил за лаком к обыкновенному аптекарю. Дело, говорят они, в том, что древесина вымачивалась в соленой морской воде, поры дерева впитывали в себя морские соли и звучание инструментов из такого дерева становилось поистине волшебным. Третьи говорят, что дело не в соли и не в лаке, а в веществе бура, которой защищали деревянные детали для скрипок от жучка-древоточца. Четвертые утверждают, что существовал, мол, ныне вымерший древесный грибок, который чудесным образом влиял на состав древесины. Физики, в свою очередь, утверждают, что все дело в резонансе, на который влияет четкая, математически выверенная форма скрипок, а так же форма и пропорции резонирующих отверстий. Другая теория утверждает, что все зависит от пропорций объемов воздуха и соотношения объемов одних деталей к другим.

- А как вы относитесь к климатической теории? Согласно этой очень любопытной теории, волшебный звук старинных скрипок определял климат. Мол, погода в Европе с 1550 по 1840 год отличалась сильными холодами, а солнце - пониженной активностью. Эти факторы якобы и повлияли на акустические свойства древесины: деревья росли медленнее, их годичные кольца были более плотными и узкими, и поэтому инструменты из такой древесины - более музыкальные.

- Да, я слышал об этой теории и считаю ее право на существование абсолютно обоснованным. Она много что объясняет, по крайней мере то, почему современные еловые скрипки не "поют", даже сделанные по старым образцам и покрытые самым лучшим современным лаком. Но, мне кажется, секрет старинных скрипок не в какой-то одной причине, а в их совокупности. Все вышеупомянутые теории неоднократно проверялись опытным путем, но объяснение так и не найдено. Я не мистик, но у меня есть своя теория на этот счет. Дело не только в составе лака и не только в форме резонирующих отверстий. Дело, наверное, в душе Мастера, в руках Мастера - именно с большой буквы, которые с любовью прикасались к тонким кленовым и еловым дощечкам, прикладывали их к уху и к сердцу и заставляли петь. И получался сказочный, неземной, бесподобный голос. И его не объяснить ни химией, ни математикой и ни физикой. А только любовью. К скрипкам и людям, которые будут на них играть.

- А когда в истории человечества была создана первая скрипка?

- В том виде, к какому мы привыкли или вообще? Вообще инструментов, похожих на скрипку, было много и до XV века, потому что первую скрипку в привычном для нас виде изобрели именно в конце этого века. И имя автора, представьте, история сохранила! Его звали Гаспар Дуиффопругар, он жил в итальянском городе Болонье. К сожалению, известны только пять его инструментов. Самая старая скрипка относится к 1510 году. Сделана она была для короля Франциска Первого, поэтому на нижней деке изображены его инициалы и корона. Гриф украшен резной головой певца. На другой скрипке Гаспара изображена Богоматерь с младенцем. Похоже, что за образец была взята одна из работ Леонардо да Винчи. Еще один инструмент венчает голова шута, а на скрипке 1517 года вырезан портрет самого Гаспара. Скрипки Гаспара - очень ценные экспонаты, и долгое время считалось, что одна скрипка этого мастера есть в Российской государственной коллекции, которую создали в 1920 году, когда большевики решили собрать все ценные инструменты, находящиеся на территории Страны Советов. На ней не только украшение в виде человеческой головки и картина на нижней деке, но еще и стихи: "Я жил некогда в лесах. Живой я молчал. Теперь же мертвый - и нежно пою". Но оказалось, что это подделка, выполненная очень талантливым французским скрипичным мастером Вильомом. Скрипки Гаспара были замечательными произведениями искусства и стоили дорого, поэтому их очень скоро стали подделывать. Вообще тема подделок - одна из самых увлекательных в истории создания скрипок. Только в одной Италии в XVI-XVII веках работало более четырехсот скрипичных мастеров. Их имена до нас не дошли, потому что позже на всех старых инструментах появились фальшивые этикетки, и по миру расплодилось несметное количество "Амати", "Страдивари", "Гварнери" и других знаменитых мастеров.

- Легко ли отличить подделку?

- Очень трудно! Для этого надо быть знатоком, специалистом высокого уровня, досконально знать особенности "почерка" мастера, помнить звучание подлинных его инструментов, уметь определить время создания скрипки и знать множество других тонкостей.

- Хочется задать "простой" вопрос: как сделать скрипку?

- Хм, простой... Не легче, чем любое гениальное произведение искусства. Я не беру в расчет, конечно, фабричное изготовление. Ведь скрипка - она живая. Все скрипки имеют свое лицо, свой характер, это только для непосвященных все скрипки на одно лицо - как китайцы. В разную погоду она поет разными голосами. Она может болеть, умирать. Или выздоравливать. Она, как вино, может состариться и забыть свое молодое звучание. А может, наоборот, как то же вино, с годами только набрать "букет". Есть мнение, что с годами скрипка становится лучше, ценнее, но это не всегда так. Она может уставать. Профессиональные музыканты знают, что после восьми-девяти часов постоянной работы скрипка начинает давать неустойчивый звук, перестает держать строй. Она устала и ее структура требует отдыха. И вот как сделать такое живое существо? Да Бог его знает как! Я могу ответить только с технической стороны. Когда мастер задумывает создать скрипку, он уже планирует ее звучание. Оно зависит от качества дерева, формы, толщины звучащих дек, грунта и лака, объема воздуха, который будет держать в себе скрипка, величины и формы эфов и так далее. Прежде чем взяться за изготовление инструмента, мастер проверяет - "поет" ли вырезанная им дощечка, идущая на деку. Для этого он закрепляет ее в струбцине и проводит по краю смычком. Если звук чистый и звонкий, мастер начинает деку "настраивать", снимая излишнюю толщину, добиваясь сильного и певучего звука. Затем настраивает обе деки так, чтобы они были созвучны - в кварту или в секунду (это музыкальные интервалы). Если они оказываются созвучны, тогда можно будет ожидать от будущей скрипки сильного, "летящего" звука. А для красоты звука важно все: возраст дерева, степень высущенности, даже распил - продольный или радиальный. Дальше роль начинают играть и струны, и смычок. Для изготовления смычков, кстати, есть отдельные мастера. Я вот смычки делать не умею.

- Как вы относитесь к электронным скрипкам?

- Как нормальный мужчина к резиновой женщине из секс-шопа.

- Расскажите все-таки про Страдивари!

- Рассказывать о Страдивари - все равно что рассказывать о Пушкине. О нем все всё знают. Только фильмов о Страдивари снято около полусотни. По сей день он считается лучшим скрипичным мастером в мире. Скажу только, что прожил он необыкновенно долгую жизнь - девяносто три года, из них восемьдесят лет делал скрипки. Когда ему было шестьдесят, он создал до сих пор непревзойденную скрипку, имеющую богатейший тембр и исключительную "дальнобойность", т.е. звук этой скрипки заполнял огромные залы - и без всякого микрофона! Она была удлиненной формы, но, главное, имела внутри корпуса изломы и неровности, благодаря чему звук необыкновенно обогащался за счет появления большого количества высоких обертонов. Если в двух словах, то Страдивари довел скрипку до совершенства. Он подарил нам классический скрипичный звук, сопоставимый разве лишь со звуком прекрасного женского пения.

- А в каком возрасте вы создали свою лучшую скрипку?

- Я верю, что моя лучшая скрипка еще впереди!

О.БУЛАНОВА

Эхо. – 2011. – 18 июня. – С. 8.