Александр ШАРОВСКИЙ: "Когда я начинал, мне было гораздо легче.. ."

Известный режиссер рассказывает о новой "гангстерской" работе, восточном Дэвиде Копперфильде, "дефиците" в кадрах и признается, что каждый день переживает за театр

- Конец года, а вам не до подведения итогов - работа в театре в самом разгаре. Отдельного внимания заслуживает ваш новый спектакль "Мусье Жордан, ученый ботаник, и дервиш Масталишах, знаменитый колдун", над которым вы сейчас работаете...

- Действительно, у нас сейчас самый разгар сезона. Театр ведь живет не календарными годами, а сезонными. Итоги будем подводить летом. И, вообще, я понял, что театр - это такая штука, напоминающая вечный двигатель: если начнешь подводить итоги, то просто останавливаешься. Лучше идти в каком-то направлении все время, можно удариться, вернуться обратно, но надо двигаться.

По поводу новой работы. Учитывая, что 200-летие великого драматурга Мирзы Фатали Ахундова проходит под эгидой ЮНЕСКО, это накладывает двойные обязательства. Когда я говорю обязательства, это значит, желание сделать хороший и неожиданный спектакль. Мы выбрали пьесу "Мусье Жордан, ученый ботаник, и дервиш Масталишах, знаменитый колдун", и чем больше я над ней работаю, тем больше поражаюсь умению, и, видимо, это свойство настоящего драматурга что-то предугадать в будущем. Поэтому это классика. Почему это интересно ставить? Потому что многие вещи, которые Ахундов писал в 1848 году, сегодня абсолютно актуальны и, на мой взгляд, интересны. Спектакль будет музыкальный.

- Вы собрали вокруг себя группу профессионалов со стороны - Фахрия Халафова, Вагиф Герайзаде... С чем связан такой выбор?

- Для того, чтобы спектакль этот как-то прозвучал, я решил создать постановочную группу, с которой я раньше не работал. Это замечательный композитор Вагиф Герайзаде, это большой знаток моды и прекрасный модельер Фахрия Халафова, это художник из Санкт-Петербурга Никита Сазонов, который уже работал в нашем театре, но не со мной. Он привлек меня своим взгядом на театр, знанием технологий. И также над спектаклем работает хореограф Фуад Османов, с которым я делал свои последние работы. Художник по свету приглашен из Тбилиси - Т.Сухишвили.

- Тем не менее раньше вы никогда не обращались к профессиональному модельеру...

- Что касается Фахрии Халафовой, то она никогда не работала в театре. А я никогда не работал с профессиональным модельером. Дело в том, что мой взгляд на театральные костюмы абсолютно определен - мне бытовой костюм не нужен! Мне нужен костюм театральный. Я попросил Фахрию Халафову сделать хорошие костюмы и уверен, что она с этой задачей замечательно справится.

- А кого из актеров вы приобщили к игре?

- Роли яркие и узнаваемые. В роли мусье Жордана - Мабуд Магерраммов, в роли Масталишаха - Фуад Османов, в роли Гатамхана - Аскер Рагимов, в роли его супруги - Наталья Шаровская. Молодых героев играют Хаджар Агаева и Мурад Мамедов. Помощник, правая рука Масталишаха - Салман Байрамов. Есть еще одна важная роль - кормилицы, ее играет Мелек Абас-заде и Инна Имранова. Спектакль будет яркий. Для меня Масталишах - это такой восточный Дэвид Копперфильд, поэтому он будет и летать, и делать много трюков, великий проходимец... И его антиплод - ученый, известный ботаник Жордан, говорят, во времена Линея он был второй фигурой в мире ботаники. Но он несколько странноватый человек, может чем-то даже и комичный, но тоже очень узнаваемый, потому что и в те времена иностранцы приезжали в Азербайджан заработать денег и уехать.. . Стихи к песням, а их у нас в спектакле восемь, написала Александра Никушина. 30 декабря, я надеюсь, публика увидит этот наш спектакль.

- Что еще готовит театр для своих зрителей?

- Поскольку мы считаем, что воспитание ребенка не может существовать без театра, и, невзирая на то, что мы не Театр юного зрителя, а драматический театр, мы эту функцию берем и на себя, и, не жалея наших молодых актеров, мы обязательно делаем минимум две премьеры сказки в год. Непременно новое представление готовится и к Новому году. В этот раз мы начнем наши представления 24 декабря. Валентина Резникова сделала инсценировку на знаменитую сказку "По-щучьему веленъю". По окончании этих работ Ирана Тагизаде начнет делать пьесу Эльчина "Телескоп", а затем я начну работу над пьесой болгарского драматурга Васила Станилова. Очень интересная пьеса, называется "Опера мафиозо".

- И звучит интригующе...

- Это современная пьеса про театр, просто она настолько неожиданна, что я не хотел бы раскрывать ее подробности.

- Ну, хотя бы скажите - будет ли стрельба и все такое?...

- Будет. По жанру это гангстерская комедия. На театр наезжают две банды гангстеров. Очень смешная история, но в то же время и очень трогательная...

- Никита Сазонов, о котором вы уже говорили, приглашен в Русский драмтеатр на постоянное сотрудничество?

- Никита получает от нас заказы. Он ездит по всему бывшему Союзу. Он - ученик великого Николая Кочергина, по-настоящему владеет ремеслом театрального художника. Это редчайшая профессия, сценограф. Сегодня сценография - одна из важнейших составляющих спектаклей. Никита Сазонов сопричастен процессу. Он все время хочет быть внутри материала, он много читает. С ним работать продуктивно. Я сочиняю спектакль, он сочиняет вместе со мной возможности оформления. Я доволен нашей совместной работой.

- В Азербайджане сегодня есть достойные профессиональные сценографы?

- Есть. Ведь существуют у нас и вузы, которые занимаются выпуском художников. Просто сама по себе профессия сценограф, или, театральный художник - это какой-то особый дар. И по большому счету, это не зависит от того, есть ли высшие учебные заведения или нет. Это большой талант - умение организовать пространство художника, чтобы оно было выразительным, театральным, и что, бы на нем было удобно строить мизансцены. Ведь что такое мизансцена? Это движения актера в пространстве. Что для этого нужно - иногда пустое пространство, иногда наоборот, очень тесное, иногда надо поднять артиста... Все это и есть сценография.

- Сегодня наш театр испытывает дефицит каких-либо кадров, не считая актеров?

- Как раз сценографы - это очень дефицитный материал. Художники по свету - тоже дефицит. Дефицит - это и хорошие мастера производства по изготовлению костюмов, мебели. Этим надо заниматься очень серьезно. Сегодня мы приглашаем в наш театр известных, признанных мастеров с тем, чтобы наши учились этому делу. В любой ситуации таланты редки, и порой надо собирать, чтобы сделать какую-то работу с теми людьми, которых Бог одарил талантом.

- Классика всегда привлекает публику. Можно ли ставить "сухую" классику, не добавляя в постановку шоу? Воспримет ли сегодня такой спектакль зритель?

- Я плохо понимаю, что значит добавлять шоу и что значит "сухая" классика. Если вы говорите о тексте, то это самое что ни на есть непонимание сути театра. Текст зритель может прочесть и сам. Пьеса пишется для того, чтобы разные поколения режиссеров, актеров, если речь идет о пьесе, которая остается во времени, могли бы взять этот текст и придумать свою картинку, свое видение.

Так происходит и с Шекспиром, и с Мольером, и со всеми классиками. Шекспира играют и в традиционных костюмах, и в современных, и вообще, полуобнаженными. Все зависит от трактовки режиссера и от того, что он для себя считает самым главным и что хочет в этом смысле сказать зрителям.

- Но есть же у вас завистники, которые умудряются осуждать некоторые ваши постановки, утверждая, что вы превращаете классику в шоу...

- Я не люблю скучный театр. И театр, просто построенный лишь на передаче текста - пусть этим занимается тот, кто это понимает и любит. Для меня театр - это и смысл, и понимание автора, и прежде всего, конечно, зрелище. Зрителей надо чем-то удивлять. Я думаю, что таков мой почерк, и я от него отказываться не собираюсь. Слава Богу, в Баку много театров, и зритель может выбирать, что ему смотреть.

- Но ваши спектакли - это всегда нечто особенное, можно сказать даже праздник. И на ваши премьеры, как говорят многие, идти хочется не меньше, чем на гастроли знаменитых режиссеров и актеров. Вы сами это ощущаете?

- Мне очень приятны ваши слова. Театр не может оставаться вещью в себе, и нужно показывать, что происходит в мире. И если вы, публика, мне это говорите, я просто из присущей мне скромности не прыгаю от радости до потолка, а всего лишь воспринимаю это как приятные слова. Потому что если наш спектакль сегодня конкурентоспособен, это очень хорошо и это значит, что мы в курсе мирового процесса и не даром едим свой хлеб. А это все, поверьте, видно, когда мы возим свои постановки на другие фестивали.

- В этом году в Баку приезжал руководитель Союза театральных деятелей России Александр Калягин. Помимо того, что с его участием состоялся прекрасный спектакль, наверняка между вами состоялась и беседа о театре. О чем вы говорили, о чем договорились?

- Гастроли Калягина в Баку состоялись как раз перед перевыборами в СТД, и слава Богу, его переизбрали. Ведь помимо того, что Калягин - выдающийся артист и организатор театра, он еще и вывел Союз театральных деятелей в самостоятельную самоокупаемую организацию, которой можно гордиться. Наше общение с Калягиным не прошло без того, чтобы мы говорили о судьбах театра в целом, и в частности, о наших театрах. И мы пришли к выводу, что должны дружить, обмениваться площадками, и это начало серьезного и радостного творческого пути. Есть уверенность в том, что он нас уважает, и мы относимся к нему с большим почтением.

- Насколько сегодня, по вашему мнению, Баку можно считать театральным городом?

- В этом году я получил возможность познакомиться, и можно сказать, что у нас возникли приятельские отношения с потрясающим режиссером Романом Виктюком. Те функции, которые взял на себя театр UNS, которым руководит Наргиз ханым Пашаева, они уникальны. Она делает замечательные вещи, привозит лучшие образцы современного российского театра. И вот недавно мы посмотрели работу неувядающего мастера Романа Виктюка - спектакль "Сергей и Айседора". 75 лет этому мастеру! Он очень хорошо воспринял Азербайджан, Баку, и, как я понимаю, у них с Наргиз ханым Пашаевой большие творческие планы. Это очень важно, что он будет приезжать сюда, что-то делать. Таких вещей много не бывает. Площадок много, и такие проекты - это как свежая кровь, могут дать некий новый толчок... Потому что сегодня Баку нельзя назвать очень театральным городом, и это немножко беспокоит. И, наверное, путь к тому, чтобы Баку стал более театральным, и заключен в показах спектаклей разных режиссеров, разных сценографов.

- И в ваш театр приезжают разные режиссеры, ставят спектакли... К слову, как вы оцениваете такие постановки?

- Если этот спектакль получается, то оцениваю замечательно. Если нет, или не совсем так, как я ожидал - то более сдержанно. Все те, кого мы приглашали, это известные профессиональные люди, умеющие делать спектакли. Поэтому я считаю, что для актеров полезно столкнуться с другими методами работы, другими взглядами на театр.

Театр бесконечно многообразен во всех проявлениях. И в этом весь смысл - чтобы репертуар был не только разнообразным по названию, а еще был бы и разнообразным по исполнению и наполнению, режиссерскому и актерскому. Театр - это процесс постоянного обучения. Потому что никакого опыта театрального просто не существует.

Это страшно мучительный момент, когда заканчиваешь одну работу и начинаешь делать другую, опять дрожишь, как пацан, и не знаешь, во что же это выльется. Думаешь: это я уже делал, это тоже...

Когда я начинал, мне было гораздо легче - я с удовольствием смотрел собственные спектакли. А сейчас я их не люблю смотреть. Мне мучительно, если чуть-чуть мизансцена не такая, как надо, и т.д. Как говорит Стуруа, парадокс профессии режиссера в том, что как только он заканчивает спектакль, господа актеры начинают его благополучно уничтожать...

- Почему вы больше не ставите для других театров, в других городах, как это было раньше?

- Нет никакой возможности и времени. Чтобы выехать и сделать спектакль, надо иметь свободное время, минимум полтора-два месяца. Такой возможности, невзирая на предложения, у меня нет. Хотя, хочется, конечно, иногда ни за что не отвечать...

- То есть как это - ни за что не отвечать?

езжаешь в другой город, ни от кого не зависишь, от тебя никто не зависит. Встречаешься с актерами, причем с теми, которых не знаешь. И ответственность у тебя лишь за то, чтобы сделать приличный спектакль. А все остальное - их судьбы, их чаяния и жизнь, их зарплата - все это мало интересует. Тебе надо, чтобы ты в определенный срок сделал спектакль, вышел на сцену поклонился и уехал. И заработал какие-то деньги, что немаловажно.

- Вы часто переживаете за театр?

- Ежедневно... Театр - это же многосоставная штука. Я всегда завидовал музыкантам, солисту... Он взял скрипку, прижал к душе и может весь мир объехать, и ему не нужно знать языка, не нужно ни от кого зависеть. Бог дал этот великий талант, и он, закрыв глаза, отдает себя людям. Всегда завидовал художникам, которые один на один с холстом.

Но не завидую абсолютно режиссерам, тем более главным, потому что настроение актера отражается на настроении режиссера. Небрежно подготовленная к репетиции актриса - это огорчение, плохо поставленные декорации - это огорчение, беременность актрисы, когда вдруг в середине сезона ты узнаешь, что больше не можешь на нее рассчитывать, это - тоже огорчение. Понятно, они молодые, им хочется счастья в личной жизни...

Это театр, и таких нюансов в моей театральной жизни, да и любого главного режиссера - множество. И еще огорчает то, что театр занимает все мое время. Я практически не вижу внуков, они живут не здесь. Мало общаюсь с сыном, и это все грех, но так сложилась моя жизнь... Ну, а те редкие моменты, когда получается спектакль, и зритель смотрит на тебя благодарными и добрыми глазами, это, по существу - все, что у меня есть.

- О чем вы сейчас мечтаете?

- Я хочу два дня отоспаться...

И.АСАДОВА

Эхо. – 2011. - 26 ноября. – С. 12.