Настроиться на "волну" человека

Имя фотожурналиста Фарида Хайрулина известно далеко за пределами Азербайджана

Фарид Хайрулин - заслуженный работник культуры, лауреат премий "Хумай", "Золотой Аргус" и премии имени Г.Зардаби. Он аккредитован в пресс-службе президента Азербайджанской Республики, сотрудничает с агентствами Reuters, AP и др. Персональные выставки Фарида Хайрулина проходили в Баку, Марокко, Казани, Китае, Иране, Швейцарии, Германии, Кубе, Мексике.

Его фотоработы опубликованы в книгах "Азербайджан", "Современная архитектура Азербайджана", "20 этюдов о Баку", "Ходжалинский геноцид", "Азербайджан - мой щедрый край", "Баку - пульс большого города". Фотоработы Фарида Хайрулина можно посмотреть на сайте www.khayrulin.az.

На днях наш сегодняшний собеседник отмечает два юбилея одновременно: 65-летний и творческий 45-летний.

- С чего все начиналось 45 лет назад? Ведь вы поступали а АЗИНефтехим, а потом вдруг уехали учиться в Казанский университет на факультет журналистики?

- С детства я увлекался практически всем: спортом, астрономией, писал рассказы в стиле Диккенса и даже стихи. В журнале "Пионер" публиковались стихи школьников. Чтобы доказать подшутившему надо мной брату, я сочинил стихотворение. Как сейчас помню - про собаку. Потом увлекся и стал писать по любому поводу, даже стенгазету в стихах выпускал. Но однажды произошел забавный случай. Я "сочинил" великолепные стихи об осени, но что-то в них показалось мне знакомым, да и вышли они какие-то уж чересчур красивые (смеется). Оказалось, это были стихи... Пушкина, которые нам задавали накануне! Кроме того, я увлекался и авиа-и ракетным моделированием. В 1957 году стал чемпионом республики. В 1962 году я сделал ракету, которая называлась КБХ (Конструкторское бюро Хайрулина). Причем об "историческом" моменте ее запуска я сделал запись в своем дневнике: "Ракета взлетела на высоту 0,004 км".

В детстве я впервые задумался над феноменом жизни. Я увлекался астрофизикой, и одно сравнение, прочитанное мною в одной из книг, повергло меня в состояние глубокого транса. Там говорилось, что если время существования планеты Земля (6 млрд.лет) сравнить с земным календарным годом, то появление первых признаков жизни на уровне амебы и инфузории-туфельки произошло 31 декабря в 23.50, а гомо сапиенса - в 23.59. И я тогда понял, насколько ничтожна наша жизнь с точки зрения Вселенной...

- Но как получилось, что столь увлеченный авиамоделированием и астрономией молодой человек решил стать именно фотожурналистом?

- Поступать я собирался в знаменитое МВТУ им. Баумана. Но меня и родители отговорили, и мой тренер по баскетболу Эльхан Агаев. А тренер по легкой атлетике Юрий Обермейстер прочил будущее чемпиона в барьерном беге. Но, так как я играл еще и в футбол, получил во время одной из игр травму, так что, с большим спортом пришлось расстаться. Хотя спустя два года, придя в себя после травмы, играл за сборную Азербайджана в баскетбол. В итоге я поступил в АЗИНефтехим на вечернее отделение.

Но все, что ни делается - к лучшему, потому что именно это заставило меня устроиться на работу и заняться тем, что впоследствии стало делом моей жизни. Я вдруг понял, что хочу именно фотографировать. Купил фотоаппарат и сразу же решил принять участие в конкурсе Союза журналистов на тему "Семилетка - в действии". То, что я, занимающийся на тот момент фотографией всего два месяца, занял в конкурсе третье место, послужило для меня стимулом. Так я стал работать в газете "Бакы"-"Баку". В Казань поехал поступать, уже имея трехлетний опыт работы в бакинских газетах и как журналист, и как фоторепортер.

- Значит, вы закончили вуз, в котором когда-то учился великий вождь пролетариата?

- Да, был один забавный случай. В 1970 году, к 100-летию Ленина, в университете восстановили мемориальную аудиторию. Столы, двери, окна, лампы - все в стилистике конца XIX века. И вот, перед приездом зарубежных гостей я, опережая всех, влетаю в аудиторию. Гости проходят по периметру комнаты, а мне для съемки понадобилась верхняя точка. Сначала я взобрался на стул и сделал несколько снимков. Но мне не очень понравилось, поэтому я решил залезть еще выше, и влез на стол. Однако в процессе съемки я почувствовал какое-то необъяснимое внутреннее беспокойство. Я опустил голову и с ужасом увидел, что стою в грязных ботинках на столе, на котором написано: "Здесь сидел студент Володя Ульянов" (смеется). Мне очень повезло, что, кроме меня, этого не заметил больше никто, и я успел вовремя спрыгнуть. А если серьезно, то с университетом связано много воспоминаний. Так, там прошла моя первая фотовыставка, в 1969 году. И спустя 40 лет в 2009-м, я вновь провел персональную выставку в Казани в рамках Дней культуры Азербайджана.

Ну, а после армии я вернулся в Баку, где получил журналистское образование в АГУ.

Первой из газет, где я работал внештатно, была знаменитая "Молодежь Азербайджана". Помню, как меня направили в Говсанинский овоще-молочный совхоз для написания репортажа на тему "Человек труда". Но когда я приехал, на месте не оказалось никого, кроме заведующего гаражом. В отчаянии я просто собрал информацию об удоях и расстроенный вернулся в редакцию. Однако выпускающий редактор меня неожиданно обнадежил, сказав, что добытых мною цифр с фамилиями при наличии определенной фантазии вполне достаточно, чтобы написать хороший материал. Он мне немного помог, и статья действительно получилась. Символично, что она называлась "Успехи приходят не сами", потому что я с этой фразой совершенно согласен.

В другой газете, "Абшерон", где я работал уже в штате, был совсем другой режим. И так называемый dead-line для меня всегда воспринимался мною почти в прямом значении, потому что с момента, как я получал задание, вся моя нервная система собиралась в комок. И пока я его не выполню, это состояние меня не отпускало.

И вот так, в состоянии, как я его называю, "легчайшего цейтнота", я работаю всю свою жизнь. В последнее время темп жизни ускорился, но я, слава Богу, иду с ним синхронно. И это мне нравится.

Хочу также отметить ценный опыт работы в газете "Бакы" - "Баку" под руководством главного редактора Насира Имангулиева и ответственного секретаря Марка Пейзеля. Они были журналистами очень высокого уровня и требовали от подчиненных такого же отношения к работе. А журналистскую академию я прошел в Азеринформе. Тогда не было узкой специализации, и журналист был обязан делать все: и репортажи, и писать статьи о культуре, и о производстве, и о науке. Это, конечно, была отличная школа.

- Вы долгое время работали с национальным лидером Гейдаром Алиевым. Что запомнилось?

- Я счастлив, что мне довелось быть знакомым и работать с этим великим человеком и невероятно харизматичной личностью. О нем я могу рассказывать бесконечно.

Меня, например, поразил тот факт, что Гейдар Алиевич узнал меня спустя 8 лет отсутствия в стране: когда мы встречали его в 1990 году в аэропорту, в депутатской комнате было, кроме меня, еще человек 15. Он пожал руку каждому, и на мой вопрос: "А вы меня помните?", ответил: "Конечно, Хайрулин".

У нас с ним сложились очень теплые отношения, и хочу отметить, что он был еще и очень благодарным человеком. Помню прием по случаю Дня независимости США в 1999 году. Официальная часть мероприятия закончилась, и президент Г. Алиев, увидев меня, стоящего в группе с коллегами, дал мне знак подойти. Когда он представил меня тогдашнему послу Америки в Азербайджане господину Стенли Эскудеро, тот сказал: "Очень приятно, но я знаю этого человека", на что Гейдар Алиевич ответил: "Так, как я, вы его знать не можете. Когда я вернулся в Баку после долгих лет отсутствия, Фарид был одним из немногих, кто встретил меня в аэропорту и повсюду сопровождал".

Был еще интересный случай, на очередной выставке "Нефтегаз" в 1997 году, где я делал съемку по заказу Министерства энергетики США. И вот, в самый кульминационный момент, когда Гейдар Алиевич и министр энергетики США О'Лири обмениваются рукопожатиями, у меня внезапно заканчивается пленка!.. Пока я перезаряжал фотоаппарат, они уже успели обменяться парой приветственных слов, и Гейдар Алиевич собрался уходить. И я, неожиданно сам для себя, выкрикнул на английском языке: Mister President! Just a moment!!!. Он посмотрел на меня, сразу оценил ситуацию, вновь вернулся на исходную позицию, снова пожал руку министру, дождался, пока я сделаю нужный кадр и ушел. А чуть позже, встретив меня у одного из стендов, с улыбкой поинтересовался: "Хайрулин, а почему ты вдруг со мной по-английски стал говорить?" (смеется).

Кроме того, благодаря Гейдару Алиеву я оказался единственным представителем прессы Азербайджана, о котором написала газета "Вашингтон пост".

- А можно подробнее?

- Я сопровождал Г. Алиева в поездке на юбилей НАТО в Вашингтоне. Это было грандиозное мероприятие, на которое приехали президенты 53 стран мира. Естественно, что организация и охрана были организованы на самом высшем уровне. Кстати, в день приезда Г. Алиева в Вашингтон газета "Вашингтон пост" дала информацию и фотографию о его приезде на первой полосе, настолько его уважали.

И вот конец мероприятия, мы идем по улице вдоль бетонного ограждения, а через определенный интервал стоят полицейские. Когда мы пересекали Пенсильвания авеню, я заметил необычайно красивые дома викторианской эпохи справа от нас. Движение тогда было перекрыто, то есть условия для съемки - идеальные, и я решил сделать несколько кадров, для чего вышел на проезжую часть.

- Вы нарушили правила?

- Нет, я просто отклонился от маршрута, но тем не менее ко мне тут же направился хмурый полицейский: огромный афроамериканец атлетического телосложения и очень грозного вида. Я успел заметить его периферийным зрением, и тут же решил действовать: предвосхитив его обращение ко мне, я сам обратился к нему на английском: "Американские полицейские - самые лучшие полицейские в мире! Разрешите сделать несколько ваших снимков!". И тут этот парень преобразился: лицо озарила широченная голливудская улыбка, и он со словами: "Я не имею права сниматься, я - агент ФБР. Но вы продолжайте работать", - ушел. Заметив эту сцену, ко мне подошел какой-то американский репортер, который задал стандартные вопросы о впечатлениях от Америки. Я совершенно искренне ответил, что просто в восторге и от страны, и от города. И мы разошлись.

А на следующее утро меня в холле отеля, где мы остановились, встретил посол Азербайджана в США Хафиз Пашаев со словами: "Поздравляю, Фарид. Вы попали в американскую прессу!". Первой моей реакцией был ужас, я подумал: это что же я такого натворил!... Но, взяв газету и найдя свое интервью среди интервью с президентами и министрами, успокоился. Гейдар Алиевич тогда по-доброму отнесся к моей такой внезапной популярности у американской прессы.

- Среди ваших работ важное место занимает тема карабахского конфликта. Вы можете немного рассказать об этом периоде вашей работы?

- В 1988 году второй секретарь ЦК Компартии Азербайджана Виктор Поляничко попросил послать двух русских журналистов из Баку в Степанакерт (тогда он еще назывался так). Этими "двумя русскими" стали я и еще один коллега по фамилии Шульман. Нам выдали удостоверения ТАСС и отправили снимать репортаж о снятии блокады Армении и открытии железнодорожного сообщения. И вот, представьте себе, мы приезжаем на железнодорожный узел, шеф военной контрразведки знакомит нас с его начальником, и нам дают разрешение снимать. Территория вокзала на тот момент была уже практически воинской частью: тысячи солдат, бронетехника. В процессе съемки мы наткнулись на группу из примерно 20- 25 армян, которые сначала приняли нас достаточно радушно. И вдруг один из них, пожилой армянин, говорит мне: "А я вас знаю! Вы не из Москвы! Я это понял по вашему акценту. Вы - русский из Баку". Обстановка мгновенно накалилась, а я чуть не заговорил по привычке на азербайджанском, но вовремя спохватился, и спокойно ответил, что он ошибается: во-первых, я, вообще, не русский, а во-вторых, мы - журналисты из Москвы. Но нам уже не верили. Подошедший к нам начальник станции попросил "показать им документы", на что я ответил категорическим отказом. А спустя несколько минут к нам подошел бледный майор, который должен был нас сопровождать, и попросил закончить съемки. Я увидел, что он боится, и сказал: "Не бойся, Василий, я с тобой. И я уже все сделал".

- То есть с самого начала конфликта вы были в Карабахе?

- Я старался отслеживать все, что происходило. Когда появились первые беженцы, я поехал в Зангилан, где все дома, детские сады и больницы были, буквально, переполнены людьми, потерявшими в одночасье все. Там я сделал очень много фотографий, которые вошли потом в многочисленные республиканские и зарубежные издания.

Первый теракт армян - взрыв моста Ага корпюсю (на дороге Шуша - Агдам) произошел в 4 утра, в 8 утра я уже был на месте. В 1988 году я был вместе с Виктором Поляничко на первом заседании "Оргкомитета по Нагорному Карабаху", которое состоялось в Шуше. Неожиданно мы узнали, что в Шаумяновском (ныне Гейгельском) районе азербайджанские военные задержали группу вооруженных армян во главе с первым секретарем Шаумяновского райкома. И мы вместе с коллегой из ТАСС отправились в Агдам, причем на военной машине, которая накануне привезла первого убитого военнослужащего... Первый секретарь Агдамского райкома Вердиев сказал, что машина будет через час. Пока мы ждали, на площади стали собираться люди - они пришли на митинг Народного фронта. Мы с коллегой выделялись из толпы, и на нас, естественно, обратили внимание. Начались выяснения, кто мы и откуда, а у коллеги на его беду оказалась фамилия со столь ненавистным "ян": Хамильянин. Хотя он был финн, доказать это воинственно настроенной толпе было сложно, и я уже даже не надеялся на благополучный исход нашей "беседы", как нас просто "выдернули" из толпы и увезли на правительственной машине в Ханлар (ныне - Гейгель). Там - картина еще хуже: центральная улица полна людей - тоже митинг. Добравшись до райкома, узнаем, что снимают первого секретаря, а в отделении милиции, куда я добрался, буквально, продираясь через толпу, мне посоветовали как можно скорее уезжать отсюда, потому что "через 20 минут здесь не будет никакой советской власти". Слава Богу, нам удалось уехать.

Что особенно было неприятно и несправедливо, но совершенно неудивительно, что все отснятые нами материалы ТАСС не публиковал. Мы были вынуждены передавать их в другие агентства, самым дружественным по отношению к Азербайджану из которых оказалось французское агентство ГАММА. Именно благодаря ему мир увидел кадры, свидетельствующие об армянской агрессии.

- Вы и фотохудожник, и пейзажист, и портретист, и публицист, и фоторепортер... Как вам это удается?

- Я думаю, это особенность моего характера. Я по гороскопу Лев и привык делать все на "отлично" или не делать. Профессионал - это тот, кто постоянно растет, не останавливаясь на достигнутом успехе. Планку надо постоянно повышать.

Кроме того, думаю, что для журналиста, так и для фоторепортера знание психологии, пожалуй, одно из главных условий успешной работы. Надо уметь настраиваться на "волну" человека. Хотя бывают такие люди, от которых исходит такая отрицательная энергетика, что не то, что работать с ним - рядом стоять не хочется.

- Работаете по-прежнему много?

- Я почти всегда в работе. В том смысле, что если я даже не занимаюсь непосредственно съемкой, я мысленно "прорабатываю" будущие идеи. В машине рядом со мной всегда лежат блокнот и маленькая фотокамера для того, чтобы, увидев интересный кадр, успеть его поймать и сразу записать возникшую идею. А потом уже я возвращаюсь сюда с профессиональной фотокамерой и довожу ее, что называется, до ума. И это уже - образ жизни, я просто не могу иначе.

Эхо. – 2012. – 28 июля. – С. 7.