Натик РАСУЛЗАДЕ: "Самое трудное - первая фраза"

Известный писатель рассказывает о новой книге и новых планах

- Вышла новая ваша книга, и это не просто книга, это избранное, то есть, надо понимать, своеобразный итог вашего творчества...

- Вообще-то, мне бы не хотелось, чтобы это было итогом. Просто я собрал, на мой взгляд, лучшие произведения, написанные на протяжении почти сорока лет. Многие рассказы и повести в этой книге хорошо знакомы читателям, другие - новые, написанные месяца три назад. Во многих рассказах в этом сборнике сочетаются реалии нашей жизни и фантастика, переплетаются вполне обыденные вещи и то, что разве что в снах причудливых увидишь. Хотелось сделать "Избранное" разным, интересным, на то оно и избранное.

- А есть нечто общее, что роднит все произведения в "Избранном"?

- Если в двух словах: все в жизни катится к неотвратимой неизбежности, но вот возникает вдруг на пути непредвиденное, обо что и спотыкается Судьба... Вот, наверное, короткое резюме рассказов и повестей, собранных в книге, что на мой взгляд, и делает их остро-интересными для читателей любого возраста и социального положения. Почти во всех вещах присутствует мысль о непредсказуемости жизни, о неожиданностях - радостных и печальных - что подстерегают нас на каждом шагу. И надо быть к ним готовыми. Готовыми к парадоксам, к фантастическому, к невероятному. Надо все принимать, как должное. Есть хорошая поговорка: "Если хочешь рассмешить Бога, расскажи Ему о своих планах". Но тем не менее, все стараются рассмешить Его, каждый в этой жизни старается смотреть на несколько шагов вперед, угадать, вычислять, как профессиональный шахматист, несколько предстоящих ходов... Таковы и герои в этой книге. Каждый старается оставить после себя что-то - память, дела, поступки, слова... И спешат, спешат, как на спринтерском забеге. Надо многое успеть... Молодость, говорят, проходит быстро. Одно успокаивает - что и старость быстро проходит. Шутка.

- И довольно мрачная...

- Ничего не поделаешь, черный юмор - тоже юмор.

- Что вас заставляет заниматься заведомо невыгодным делом? Разве книги в наше время приносят какой-то заработок?

- Просто я занимаюсь тем, что умею делать.

- Редкое по нашим временам качество, если учесть, что многие занимаются именно тем, что не умеют делать. Но, скажу вам, среди моих знакомых есть люди, которые утверждают, что ваши книги изменили их судьбы, их взгляды на жизнь...

- Приятно слышать. Вот насчет того, что каждый должен заниматься своим делом... Я вспоминаю разговор с классиком русской литературы ХХ века Валентином Петровичем Катаевым. Он как-то вскользь, явно с подковыркой, спросил меня, тогдашнего студента Литературного института: " А зачем вы пишете, какую цель преследуете?" На что я с юношеской запальчивостью ответил: "Хочу стать таким же прославленным, как вы". И в свою очередь спросил: " А вы зачем пишете?". " Я это умею лучше всего остального, - сказал он, нисколько не обидевшись, - Я этим зарабатываю на жизнь". И спустя годы я понял всю простую мудрость этих слов: это счастье, когда человек своим любимым делом может зарабатывать на жизнь.

- У вас много литературных премий, которые вы получали в различные годы за ваши книги. Один из ваших рассказов был номинирован на американскую премию "Хьюго".

- Да. Это было для меня неожиданностью. И узнал я об этом из сайта "Либрусек", на котором без моего ведома выставили около тридцати моих книг... Вот прелести современного пиратства: ни слова мне не говоря, зарабатывают на моих книгах, выставляют на различные премии...

- Когда читаешь ваши произведения, кажется, что сам автор предстает в разных ипостасях: вы и старый художник-неудачник, вы и игрок, пытающийся обмануть Фортуну, и человек, попавший на оторванную от мира станцию к полусумасшедшим людям... Кстати, в некоторых ваших рассказах фигурируют игроки. Вы сами не игрок?

- Представьте себе - нет. Может, я много теряю, но как представлю, что можно ночь напролет просидеть за карточным столом... Нет, это не для меня.

- Но вы азартный человек?

- Не постоянно. Возраст сглаживает эмоции, а тем более - азарт.

- Будете проводить презентацию избранного?

- Не думаю. Те презентации, и в том виде, что проводятся нашими писателями, уже давно изжили себя, они превращаются в восхваления, даже со стороны тех выступающих, кто не читал презентируемых книг. На подобных презентациях нельзя услышать ничего конструктивного для автора. В таком случае, зачем они? То есть, не авторы. Презентации... А может, и авторы. Учитывая стремительное размножение последних.

- Вас это раздражает?

- Что именно?

- Размножение последних...

- Нет. Пожалуйста, пусть размножаются. Все равно время все расставит по местам. Что настоящее - то и останется.

- Вы насчет презентации говорили...

- Да. Так вот, если будет предложена новая форма презентации, то есть новая для нас, но вполне традиционная для европейских, американских писателей, когда беседа между автором и читателями проходит конструктивно и плодотворно, когда читатели хотят понять непонятое, ждут ответов на свои вопросы, когда собираются именно читатели данного автора, который в свою очередь получает много полезной информации для себя, и заканчивается презентация автографами, то... Такая годится.

- Обычно в книгах избранных произведений придерживаются хронологической последовательности, и тогда читатель может проследить за творческим ростом писателя. Вот, в молодости он писал так, а через тридцать лет стал писать лучше... Вы в избранном расположили ваши произведения не по годам. Это специально?

- Такая последовательность не всегда обязательна. Есть более существенные соображения. И потом - творческий рост писателя может интересовать больше критиков и литературоведов, то есть специалистов, которые следят за творчеством того или иного автора. Читателя больше интересуют его произведения. Насколько они интересны, хочется ли их перечитывать, поставить книгу на книжную полку?.. У писателя, как у любой творческой личности, на смену эмоциям и импульсивности приходит в зрелом возрасте жизненная мудрость, рассудительность. И то, и другое прекрасно. И пусть это будет рядом: и бьющая через край жизнь, и тихая келейность творчества.

- А что все-таки лучше для писателя: оставаться импульсивным и по-юношески бескомпромиссным, или же мудрость и терпимость?

- Если писатель долгие годы вплоть до старости остается по-юношески страстным, импульсивным, это говорит о том, что он все еще молод душой. Но редко кому это удается. На смену юношеской бескомпромиссности приходит знание жизни, знание людей, которых изучаешь всю жизнь, как и себя, как и свой характер... А это горькое знание, оно заставляет быть мудрым и терпимым... В одном моем цикле маленьких новелл есть рассказ про терпение, как малыш учится терпению, как его уговаривают взрослые потерпеть, когда ему плохо, уверяют, что все пройдет. И вот он вырос, постарел, научился терпению, но жизнь уже катится к финалу, и оказывается, что всю жизнь он учился тому, что не пригодилось. Это, конечно, спорная истина и написана вещь в полушутливом тоне, но, тем не менее... заставляет задуматься... А что касается писателей, творческих личностей, то если в творческой личности сочетается и терпимость, мудрость пожившего, знающего жизнь человека и юношеская непосредственность, импульсивность, то такой писатель, я думаю, может создавать великие произведения.

- Многие ваши известные произведения остались за пределами "Избранного". Скажем, ваша знаменитая книга "Всадник в ночи", или нашумевший роман "Хонхары". Вы намеренно не включили их в сборник?

- Если б я включил все, или, скажем, хотя бы часть из того, что написано мной за мою творческую жизнь, то это были бы уже не избранные произведения, а собрание сочинений. Надо учитывать, что однотомное собрание избранных произведений - это все-таки один том, одна книга, и она не может вместить все. Вы правы, некоторые вещи я скрепя сердце откладывал в сторону, учитывая физические возможности книги. И потом надо принять во внимание и покупательную способность читателей. Кто в наше время станет покупать дорогие фолианты, которые весят десять килограммов и себестоимость которых превышает сто манатов? Даже самые верные и давние читатели этого автора глубоко задумаются: купить, или жить дальше, как жили? Такие фолианты явно не рассчитаны на продажу, а годятся только для подарков родным и близким. В таком случае, зачем же их издавать, если они не предназначены для массового читателя (если только допустить, что такое понятие в нашем обществе существует)? Нет, все-таки избранное есть избранное, Просто, порой очень трудно избрать. Потому я и проработал над книгой несколько месяцев.

- Что для вас самое трудное, когда вы начинаете писать? Придумать сюжет, создать характеры, диалоги?

- Самое трудное - первая фраза. Придумать удачную первую фразу, способную заинтриговать, заинтересовать и повести за собой читателя, чтобы он с живым интересом читал бы книгу до конца - это, считайте, уже полдела. Это уже один из законов искусства, законов прозы в том числе. Законов, которые, кстати, я не очень люблю и стараюсь при первой возможности нарушить. Потому что только так можно создать нечто принципиально новое. Но в том-то и дело, в том-то и состоит весь парадокс, что, нарушая, разбивая клетки законов, писатель создает новые законы и новые клетки для творчества. Правило первой фразы в прозаических произведениях, или первого кадра, первого эпизода в кино, взрывной сцены в начале пьесы - это одно из давних правил, которым руководствовались все известные писатели, режиссеры...

- Многие ваши произведения кончаются смертью героя, которого мы успели полюбить, и надолго оставляют чувство острого сожаления в памяти читателя. Почему?

- Потому что это - закон жизни. Жизнь кончается смертью. Я, конечно, понимаю, что законы жизни и законы искусства - это разные вещи. Но мне больше импонируют законы жизни, и я хочу придерживаться их в своих книгах. Не могу сказать, что я в восторге от законов жизни, но тут уж ничего не поделаешь, надо смириться и соответствовать. А в отличие от законов жизни, законы искусства, как я уже говорил, можно сломать, переделать, что и делали великие мастера... Яркий пример, как следует придерживаться законов искусства - голливудские фильмы. Потому они и зарабатывают огромные деньги. Они досконально изучили вкус публики, изучили, на что имеется спрос, что зритель может посмотреть повторно, купит на диске, а с какого фильма уйдет из кинозала, не досмотрев, знают, где следует выжать из зрителя слезу, а где порадовать справедливо совершенной местью. Но нельзя равняться художнику, настоящему художнику, на потребителя, на зрителя, на читателя, каким интеллектуалом ни был бы потребитель. Равняться на них, писать с оглядкой на читателя - это уже в большей степени бизнес, а не искусство. Но, вместе с тем, потребитель все равно нужен любому творческому человеку. Так что, если хочешь хорошо жить, соответствуй вкусам публики, если хочешь достойно жить - не соответствуй, пиши, как велит сердце. Я давно уже выбрал второе.

- У вас, насколько мне известно, огромное количество интервью, на различных каналах телевидения, в прессе, часть из которых вы давали и нашей газете. Не планируете издать их отдельной книгой? Ведь многие ваши читатели с интересом и с удовольствием читают ваши интервью, узнают из них ваше отношение к жизни, к событиям в нашем обществе, узнают ваши мысли о многом, что окружает нас в повседневности...

- Вот когда, не дай Бог, иссякну как действующий писатель, тогда подумаю над вашим предложением. Но пока пишу художественные произведения - чем и должен, по моему мнению, в первую очередь заниматься действующий писатель - мне не до избранных интервью. Хотя я с вами согласен: многие мои читатели звонят и общаются со мной больше после очередного интервью, чем после очередной книги...

- Чем вы это объясняете?

- Тем, что газета стоит дешевле книги. Шутка.

- Я знаю, вы постоянно в работе...

- Хотите сглазить?

- Нет, просто перехожу к традиционному вопросу. Над чем работает сейчас писатель Натиг Расулзаде?

- Мне достоверно известно, что он работает над новым романом (улыбается). Да, пишу новый роман. Не хочу углубляться и рассказывать подробнее, потому что роман в процессе работы, а я не люблю говорить о незавершенных проектах. Одно скажу: главный герой романа - человек довольно необычный, неординарный. Это молодой человек, очень честный и порядочный, в свое время в начале девяностых бросивший университет, в котором учился, и отправившийся на карабахскую войну, чтобы отплатить долг родине, которая его вырастила и воспитала. Образ, я бы сказал, кристально честный, что, вроде бы странно, да, в наше насквозь деловое, прагматическое время, когда уже пятилетние дети знают цену деньгам? И многие считают, что это главное в жизни, позабыв духовные ценности. Но герой мой ни в коем случае не идеален и не выдуман искусственно. Уверяю вас и ваших читателей, что такие люди есть среди нас, и если вы и ваши читатели их не знают и не встречали, то тем хуже для вас. Я, может, подсознательно, создавая такой редкий по нашим временам образ, хотел в какой-то степени вернуть читателя к духовным ценностям, к кодексам чести и достоинства, которые должны превалировать в цивилизованном обществе. Этот роман - является социальным заказом, и уже планируется его перевод на английский и французский языки.

- А когда его можно будет прочитать в оригинале?

- Когда он будет закончен.

И.АСАДОВА

Эхо.- 2012.- 24ноября.- С.-11