"Тогда я был совсем "зеленым" юнцом, слепо верившим во все то, что нам сообщали отечественные СМИ. .."

На вопросы "Эхо" отвечает российский журналист, политолог и историк Олег КУЗНЕЦОВ

- В последние несколько лет вы стали известны в Азербайджане как российский общественный деятель, политический аналитик, профессиональный историк и журналист, симпатизирующий его народу, при этом не утрачивающий трезвого взгляда на реалии жизни и проблемы нашей страны. Когда, как и почему у вас возник интерес к Азербайджану и азербайджанцам?

- О, это довольно давняя и лично для меня поучительная история. Как и большинство моих соотечественников, родившихся в российской провинции на рубеже 60-70-х годов, свои первые более или менее целостные знания об Азербайджане я получил в средней школе, а первые впечатления об азербайджанцах - во время случайной встречи на школьной лыжне с солдатами-азербайджанцами из расквартированного неподалеку военно-строительного батальона. Тогда они - и эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами - в двадцатиградусный мороз сдавали какие-то лыжные нормативы, и в своих шинелях, полы которых были заткнуты за ремни, и наглухо завязанных шапках-ушанках представляли собой весьма жалкое зрелище. Тем не менее в подростковом возрасте я воспринимал вашу страну и народ как нечто далекое, но все-таки близкое сердцу, и такие чувства испытывали, я думаю, практически все мои сверстники, воспитывавшиеся в духе пионерско-комсомольского "пролетарского интернационализма".

Отрезвление от подобных детских иллюзий у меня наступило внезапно и сразу, оставив в моей психике, наполненной тогда юношескими идеалами и мечтаниями, первый эмоциональный шрам. И связано это было с сумгайытскими событиями 27-29 февраля 1988 года, точнее - с реакцией на них во все том же военно-строительном батальоне, укомплектованном, как и все аналогичные части советской армии того времени, в основном выходцами из бывших союзных республик Закавказья и Средней Азии. Тогда я уже учился в местном педагогическом институте, входил в состав вузовского комитета комсомола и в профком студентов, руководил студенческим отрядом содействия милиции, поддерживавшим порядок в городке институтских общежитий. И вдруг, а это было 2 марта 1988 года, нам без объявления причин утром трубят "общий сбор", выдают пластиковые щиты и резиновые дубинки и направляют вместе с солдатами внутренних войск и милиционерами в расположение этого батальона. Оказывается, там накануне ночью между собой на плацу схлестнулись армяне и азербайджанцы, была попытка захвата оружейной комнаты, дело дошло до поножовщины и трупов. Там я впервые в своей жизни увидел убитых, а не умерших естественной смертью людей, тогда же я начал понимать, что официальная советская пропаганда и реальная действительность сильно разнятся между собой.

В конце того же года я участвовал в ликвидации последствий Спитакского землетрясения в Армении 7 декабря 1988 года. Наш сводный спасательный отряд, составленный из студентов, обучавшихся на кафедре гражданской обороны института, выдвинулся в район этой катастрофы 12 декабря, и уже 14 числа мы были на месте, приступив, что называется, "с марша" к проведению спасательных неотложно-аварийных и восстановительных работ. Пробыли мы в районе эпицентра землетрясения почти три месяца. Будучи комсоргом отряда, я не только участвовал в разборе руин и "складировании", если так можно выразиться, останков погибших в железнодорожные вагоны-рефрижераторы на станции Ленинакан, но и общался с местным населением, воочию увидев весь масштаб человеческого горя и страдания. Поэтому не стоит удивляться тому, что во время вооруженного армяно-азербайджанского конфликта вокруг Нагорного Карабаха в 1989-1994 годах мои симпатии были на стороне армян.

- Вы действительно симпатизировали армянам во время нагорно-карабахской войны?

- Да, и вполне честно в этом признаюсь. Я не собираюсь оправдываться, но прошу меня понять: я воочию видел горе и трагедию армянского народа, связанные со Спитакским землетрясением. И поэтому сегодня, с позиции приобретенного за минувшие двадцать лет жизненного опыта, я могу еще раз повторить, что в начале 90-х годов я воспринимал, и вполне возможно на волне сочувствия, нагорно-карабахский конфликт как продолжение увиденной мной трагедии армян. Но тогда я был совсем "зеленым" юнцом, слепо верившим во все то, что нам сообщали отечественные СМИ, а они, как сейчас стало известно, занимали стойкую проармянскую позицию.

Эти симпатии во многом были обусловлены еще и тем, что судьбе было угодно забросить меня летом 1992 года в Бендеры, в Приднестровье, где я поневоле стал очевидцем и участником молдавско-приднестровского конфликта, включая его самую "горячую" фазу 19-21 июня, впоследствии получившую название "битвы за Бендеры". Как известно, Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах на протяжении последнего десятилетия прошлого века и тысячелетия вели активную консолидированную политику, направленную на международное признание их государственного суверенитета, что в итоге вылилось в создание в 2001 году в Степанакерте СНГ-2 - Содружества непризнанных государств, и этим их действиям я также полностью симпатизировал.

- Когда же вы начали симпатизировать азербайджанцам?

- На рубеже двух веков и двух тысячелетий. Согласитесь, мало кто может так похвастаться. В конце 2000 года я познакомился с президентом Международной общественной организации "Достлуг-Дружба", офис которой расположен в Туле, Тофиком Мусаевым и его заместителем Марифом Махмудовым. Именно эти люди и их окружение, и в первую очередь - бывший капитан медицинской службы пограничных войск КГБ СССР Кямал Ахмедов, заставили меня пересмотреть свои взгляды на Азербайджан и азербайджанцев. Познакомился я с ними почти случайно, точнее - по роду профессиональной деятельности. К слову, к тому времени я закончил аспирантуру, защитил кандидатскую по российской истории, написал до полусотни научных статей, часть которых получила определенную известность в среде научной общественности, преподавал в Международном юридическом институте при Министерстве юстиции России. Именно поэтому эти люди и обратили на меня свое внимание, но если быть предельно честным, - им рекомендовали меня как человека, который может помочь их беде.

Дело в том, что Международная общественная организация "Достлуг-Дружба" в 2000 г. при посредничестве Министерства РФ по делам федерации, национальной и миграционной политики (было расформировано в 2002 г.) получила гранты Представительства Европейского союза в Москве и Московского бюро ЮНЕСКО на проведение международного "круглого стола", посвященного участию диаспор, этнических сообществ и национальных общественных объединений в политической жизни постперестроечной России. Как часто бывало в то время в нашей стране, получение денежных субсидий сопровождалось "откатами" чиновникам, процент которых мне даже выговорить сложно. В результате "круглый стол" с приглашением и размещением в загородном пансионате класса "люкс" более 50-ти участников, изданием сборника статей полутора десятков выступающих и пары брошюр я организовал и провел, имея бюджет в 6 тысяч евро и 2 тысячи долларов США. Естественно, я не смог бы этого сделать без активной и бескорыстной помощи азербайджанской диаспоры Тулы. Моими верными помощниками в те дни, помимо тех людей, которых я уже назвал выше, были врач-стоматолог Лятиф Аббасов, милиционеры Акиф Адыгезалов и Расим Гусейнов, профессиональный торговец Ханлар Ибишев.

Работая с ними бок о бок почти полгода, я узнал и понял, насколько трудолюбивым является азербайджанский народ. Немного позже, когда я по рекомендации чиновников Министерства РФ по делам федерации, национальной и миграционной политики познакомился с руководством и активом Федеральной национально-культурной автономии азербайджанцев России, ее президентом Союном Садыковым и его заместителем Олегом Мамедовым, я только укрепился в этом новом для меня мнении. С этими людьми я поддерживаю дружеские отношения уже десять лет. Именно они - строитель и журналист, оба - кандидаты наук, своим примером доказали мне, что азербайджанцы - это не только шашлычники или торговцы фруктами на российских рынках, как их нередко любят изображать некоторые московские СМИ, но и профессионалы самого высокого класса в различных сферах деятельности - от космоса и нефтедобычи до юриспруденции, образования и здравоохранения.

К слову, знакомство с российскими азербайджанцами во многом определило сферу моих нынешних профессиональных интересов. Благодаря знакомству с практикой содействия активистов организации "Достлуг-Дружба" правоохранительным органам в деле осуществления судебных переводов по уголовным делам в отношении своих соотечественников, нарушивших закон на территории моей страны, я начал заниматься теоретическим обобщением этой деятельности, выйдя в ходе этих исследований на формулирование содержания теоретико-правового института языка судопроизводства в процессуальном праве России, который стал предметом подготавливаемой мной докторской диссертации по юриспруденции.

- А как вы сегодня, с позиции приобретенного жизненного опыта, относитесь к Азербайджану и азербайджанцам?

- Нынешний Азербайджан является своего рода копией современной России, бывшего СССР и Российской империи. И не только потому, что его экономика во многом зависит от экспорта нефти и газа, а сама страна занимает исключительное положение на пересечении глобальных торговых путей на евразийском континенте. Я принципиально не буду останавливаться на финансово-экономических вопросах, поскольку мои познания в этой области находятся на уровне обывательских представлений. Поэтому хотелось бы высказаться о том, о чем я имею глубокие и профессиональные знания.

Азербайджан, как и Российская Федерация, - многонациональное государство, на территории которого проживают представители четырех десятков народов. Такое многообразие коренных этносов можно встретить только у его северного соседа - России. Межнациональные отношения в Азербайджане далеко не безоблачны, как бы это ни пытался представить официальный Баку. "Лезгинский" и "талышский" вопросы не утратили своей актуальности за годы государственного суверенитета Азербайджана, "курдский" и "армянский" вопросы вроде бы сошли на нет, но это совсем не означает резкой активизации последнего в случае начала второй войны за Нагорный Карабах. Приблизительно те же национально-социальные проблемы наблюдаются и в северокавказских субъектах России, поэтому мне их содержание и механизмы близки и понятны.

Да и среди самих азербайджанцев не слишком наблюдается присутствие национальной консолидации. Быть может мое мнение на этот счет обусловлено влиянием миропонимания азербайджанской диаспоры России, но и среди азербайджанцев, точно как и у нас в России, присутствует разделение по принципу места рождения или проживания. Среди русских есть "столичные", "питерские", "уральцы", "сибиряки", "казаки", среди азербайджанцев - "бакинцы", "нахичеванцы", "гразы", "еразы" и т.д.. С одной стороны, такое деление населения естественно, но, с другой стороны, если оно порождает кумовство во власти или органах управления и приводит к ущемлению прав людей по признаку их места проживания или рождения, то говорить о консолидации общества или социальном согласии вряд ли будет уместно.

Поэтому вопрос об отыскании основ своей национальной идентичности для азербайджанского народа в настоящее время не менее актуален, чем для народа российского, являющего собой многонациональное, мультикультурное и поликонфессиональное общество. У обоих наших народов есть много однотипных, я бы даже сказал резче - стереотипных социокультурных проблем, которые нам предстоит решать или сообща, или порознь, но в тесном партнерстве, взаимно обогащая и учась друг у друга.

- И в чем именно вы видите главную причину всех этих проблем?

- Это может кому-то показаться странным, но главная причина стереотипных для российского и азербайджанского народов бед, вызванных отсутствием вразумительной национальной идеи, кроется в нашем общем партийно-советском прошлом. Для Азербайджана этот комплекс проблем сегодня объективно является менее актуальным в сравнении с Россией, поскольку национальная консолидация народа во многом определяется фактом оккупации Нагорного Карабаха и еще семи административных районов вооруженными армянскими формированиями. Надежда на падение оккупационного режима и освобождение исконных земель, пусть даже и вооруженным путем, ценой людских и материальных потерь, сегодня как-то сплачивает азербайджанское общество, но что будет после того, когда эта мечта азербайджанцев осуществится? Какую государственную идеологию они принесут с собой на освобожденные территории? Что скажут нынешние азербайджанцы своим еще не родившимся детям и внукам?

Насколько мне известно, состояние гуманитарной мысли Азербайджана, его современные специалисты в области общественных наук объективно не способны внятно сформулировать ответы на указанные выше вопросы. И не стоит кому-либо из азербайджанской профессуры возмущаться моими словами: если бы могли, то за 20 лет существования национальной государственности уже давно сделали бы это. Но национальной идеи в Азербайджане нет, как нет ее и в России, и в большинстве бывших республик СССР, за исключением, пожалуй, Украины и Латвии, где национальная идея имеет заимствованный характер, ярко выраженную коричневую окраску и сильно отдает национал-социализмом. Причину этого советский вождь Иосиф Сталин сформулировал еще в свойственной ему лаконичной манере еще три четверти века назад, сказав, что "кадры решают все". Но достойных кадров обществоведов нет.

К моему великому сожалению, современные научные кадры, обслуживающие идеологические и внутриполитические интересы истеблишмента и России, и Азербайджана, вышли из нашего общего советского прошлого. Руководители академических институтов по общественным наукам в наших двух странах если и имеют ученые степени, то исключительно по научному коммунизму, истории КПСС или социальной философии. Особняком от них стоят, и это следует справедливости ради отметить, археологи, этнографы, фольклористы, антропологи, но они в основной своей массе политикой не интересуются и власть предержащим не кланяются, а поэтому ими до формулирования национально-государственной идеологии не допускаются. Но это и не удивительно хотя бы потому, что только профессиональный археолог может достоверно знать, насколько тот или иной народ автохтонен для ареала его проживания. Поэтому мне остается только констатировать факт отсутствия квалифицированных научных кадров в области общественных наук, что, в свою очередь, ведет к вакууму идей.

- Хорошо, будем считать, что вы правы. Скажите, в чем конкретно проявляется вакуум идей, о котором вы только что сказали?

- В наличии вакуума, как бы это парадоксально ни звучало. Вакуум предполагает полное отсутствие вещества, в том числе и его источника, откуда вещество могло бы произойти. Поэтому вакуум не может как бы "самозаполниться" изнутри, он может быть заполнен только извне. И тот, кто заполнит для российского или азербайджанского народа вакуум идеи национальной идентичности, будет управлять им. Этническое самосознание наших народов пока выдерживает агрессивное информационное давление со стороны геополитических противников, но бесконечно это продолжаться не может. По сути, мы можем говорить о том, что создание для наших двух народов национальной идеи (я не говорю, что она обязательно должна быть общей) определяет и обуславливает возможность их существования завтра или в отдаленной исторической перспективе.

До 1991 года история некогда общей для наших двух народов страны начиналась 7 ноября 1917 года, а все предыдущее тысячелетие прошлое мировой цивилизации являлось как бы предысторией, своего рода историческим фоном возникновения советского государства. СССР уже 20 лет как нет, а нынешние обществоведы наших двух стран все еще цепляются за его руины, исповедуя догматический принцип "партийности истории". Иначе чем иным объяснить провозглашенную официальным Баку преемственность современного Азербайджана и Азербайджанской Демократической Республики 1918-1920 годов? Будто помимо АДР не было в истории азербайджанского народа более достойного национального государственного образования. Шахства Ширванидов, например, или государства Бабека.

Я не знаю, кто надоумил тогдашнее политическое руководство Азербайджана провозгласить и на законодательном уровне закрепить подобную историческую преемственность, но делал он это явно не в интересах своего народа (интересно, какой народ он считал своим?). Провозглашая свою преемственность от АДР, новое азербайджанское руководство не просто отрекалось от исторического прошлого своего народа в составе Российской империи или СССР, но и автоматически признавало все государственно-правовые и военно-политические последствия краткосрочного существования АДР для современного азербайджанского государства. Последствия эти, скажем прямо, были далеко не благоприятные: достаточно вспомнить договор АДР и Араратской (ныне - Армянской) республики от 29 мая 1918 года о передаче армянам города Иреван (ранее - Эривань, с 1936 года - Ереван), а также мирный договор с Персией от 21 марта 1919 года, согласно которому Южный Азербайджан признавался Баку неотъемлемой частью иранского государства. За два года существования АДР азербайджанцы де-факто потеряли районы Зангезура, Лачина и Гейчи, а также Нагорного Карабаха, аннексированные армянами. Даже само падение АДР юридически было закреплено 27 апреля 1920 года в форме акта о передаче верховной власти в Азербайджане от Кабинета министров АДР Бакинскому Совету рабочих и солдатских депутатов, решением которого на следующий день была образована Азербайджанская ССР. Иными словами, с формально-правовой точки зрения все военно-политические проблемы, которые имеет Азербайджан сегодня, являются следствием его юридической преемственности от АДР.

- Существует ли выход из сложившейся ситуации?

- Безусловно, да. Но он потребует от нынешней политической элиты Азербайджана отказа от целого ряда постулируемых ей идеологических стереотипов. Прежде всего, истеблишменту официального Баку, объединившемуся вокруг президента Ильхама Алиева, следует начать искать национальные корни своего народа не в истории Азербайджанской ССР или АДР, а в истории Российской империи. Не будь Гюлистанского мирного договора 1813 года, азербайджанцы не сформировались бы как самостоятельный этнос, оставаясь до наших дней частью этнически чуждой персам тюркской группы населения иранского государства, национально-культурные права которой ими бы попирались, как это происходит сейчас в иранских провинциях, образующих историческую область Южного Азербайджана.

Чтобы зримо подчеркнуть для своего народа преемственность исторических судеб современного Азербайджана, я бы предложил президенту Ильхаму Алиеву создать официальный пантеон национальных героев, наподобие того, как это было сделано в США, в состав которого вошли четыре "отца-основателя Америки". В его состав я бы ввел также четырех человек, имена которых я назову в исторической ретроспективе: Гейдара Алиевича Алиева - создателя современной азербайджанской политической системы, Мамеда Эмина Расулзаде - политического творца азербайджанского этноса, российского генерала Николая Федоровича Ртищева, своей подписью под текстом Гюлистанского мирного договора впервые объединившего в составе России ранее разрозненные азербайджанские земли, и Хоррамдина Бабека - легендарного предводителя восстания азербайджанского народа 816-837 годов против арабского владычества, благодаря которому в народной памяти сформировалось и вызрело осознание себя как самостоятельного субъекта истории.

В одной из публикаций в своем блоге на сайте информационно-аналитического портала "Azerros.ru" я сказал, что давать советы власть предержащим - дело неблагодарное, т.к. в случае успеха про тебя просто "забудут", а в случае неудачи - свалят всю ответственность. Но я попробую.

На мой взгляд, Азербайджан нуждается в создании своей непредвзятой и деполитизированной национальной истории. Наши страны и народы объединяет почти 200 лет общей истории, которая наконец-то должна получить объективную оценку, а поэтому совместными усилиями российских и азербайджанских историков может и должно быть создано, как минимум, двухтомное исследование, посвященное двум векам нашей общей истории. Его первый том был бы посвящен общей истории XIX столетия, а второй - истории ХХ века.

До сих пор этого сделано не было, т.к. историческая наука советского периода именовала Российскую империю "тюрьмой народов", при этом напрочь отрицая все то положительное, что было сделано для азербайджанцев в то время, хотя, как известно, накануне ХХ века Баку был третьим вслед за Москвой и Харьковом по своим масштабам промышленным центром империи. Новейшая же историческая научная школа России и Азербайджана полностью в духе советских традиций стремится приуменьшить все то хорошее, что связывало наши народы в советское время, хотя именно азербайджанцам нынешняя Россия обязана организацией промышленной нефтедобычи в Поволжье, Сибири и на Крайнем Севере. Не знаю, насколько мои азербайджанские коллеги и их руководство - академическое и политическое - готовы к такой работе, но лично я в ней бы с удовольствием поучаствовал.

Параллельно могли бы быть решены многие практические вопросы азербайджанской внешней и внутренней политики. Например, могла бы с точки зрения международного права быть проанализирована законность документов первых годов советской власти в Закавказье, на основании которых под армянскую административную юрисдикцию были переданы некоторые исконные азербайджанские территории, что автоматически лишило бы нынешний оккупационный армянский режим в Нагорном Карабахе всякой историко-правовой легитимности. На месте азербайджанского руководства я бы давно это сделал, сформировав научную базу своих дипломатических и военно-политических претензий к Армении. Но этого я не вижу, наверное, в силу все того же пресловутого "кадрового дефицита" в сфере общественных наук. Чтобы разрешить этот вопрос, нужна политическая воля самого высокого азербайджанского руководства, но в этом деле я ему не советчик...

Досье: Кузнецов Олег Юрьевич - журналист, политолог, историк, специалист в области военной истории, археологии и исторической географии России, теории и практики процессуального права, исполнительного производства, а также в сфере правоохранительной деятельности и уголовной юстиции, правового регулирования межнациональных и этноконфессиональных отношений, защиты прав, свобод и законных интересов граждан. Автор почти 100 научных работ и публикаций по истории, юриспруденции, культурологии и охране культурного наследия народов РФ, регулированию межэтнических отношений; 16 публикаций используются СПС "Консультант Плюс" в качестве комментариев к действующему законодательству. В настоящее время является проректором по научной работе Высшей школы социально-управленческого консалтинга (института) в Москве, преподает в ряде столичных вузов, а также является заместителем главного редактора газеты "Страна содружества", ведет свой блог на информационно-аналитическом портале "Azerros.ru", публикуется в иных электронных и печатных СМИ, учрежденных этническими сообществами России.

О.БУЛАНОВА

Эхо. -2012. -7 января. – С. 11.