Нигяр Нариманбекова: "Последней его картиной была стая белых лебедей, улетающих в сияющую вечность..."

О прославленном художнике Видади Нариманбекове рассказывает его дочь

- 13 июля исполняется 89 лет со дня рождения вашего отца, выдающегося азербайджанского художника Видади Нариманбекова. Он родился накануне национального праздника Франции - Дня Республики. Как по-вашему, есть ли в этом некая символичность?

- Мой папа - Видади Нариманбеков, великий азербайджанский художник с французскими корнями, родился в городе Кан на севере Франции, где его родители учились в университете в магистратуре. Его мама- француженка Ирма Лярудэ, уроженка Госкони, города По на юге Франции, родины короля Генриха Наваррского и легендарного Д\'Артаньяна, удивительно тонкая и мужественная, всегда напоминающая мне своим образом Жанну Д"Арк. А отец- Фарман Нариманбеков, дворянских корней, сын генерал- губернатора города Баку в период АДР Амирбека Нариманбекова, человек железной силы воли, романтик, принимавший участие в качестве главного инженера в строительстве Мингячевирской ГЭС.

Удивительная, волшебная история их любви достойна целого романа, но я расскажу в нескольких словах. В 1918 году дедушка был послан на обучение во Францию, в город Тулузу, учиться на инженера в той знаменитой сотне талантливых студентов, посланных в разные страны Европы в период Азербайджанской Демократической Республики. Там он встретил бабушку, очаровательную француженку, которая училась на художника- модельера. В 1926 году в городе Кан у молодых родился первенец Видади, в 1930 году молодая семья вернулась в Советский Азербайджан, в Баку, где уже набирало обороты колесо сталинских репрессий. Дедушка работал над созданием Мингячевирской ГЭС, и был арестован прямо на рабочем месте. Его взяли лишь потому что он был сыном губернатора и дворянином, за то что его дядя Нариманбек Нариманбеков, подписавший акт о независимости Азербайджана( кстати сейчас в Баку стоит обелиск, посвященный независимости республики,на котором написано имя Нариманбека) ну и в связи с тем, что он был женат на иностранке.

Сталинские палачи были осведомлены, что дедушка из древнего аристократического карабахского рода, из Шуши, и на долгие годы сослали его в Сибирь, на Колыму. Позже арестовали и бабушку Ирму, лишь за то, что она была француженкой.

Кстати, мадам Ирма (как ее называли в Баку) была очень известным к тому времени в Баку кутюрье, даже шила костюмы для Первой Декады Дней культуры Азербайджана в Москве в 30-х годах. Папа вспоминал часто те страшные дни, когда они с мамой сидели в Баиловской тюрьме вместе с другими репрессированными иностранцами, там были польки, немки, француженки - бабушка Ирма и ее сестра Жано. Позже бабушку этапировали в Казахстан, а оттуда в Узбекистан, в Самарканд. Папа вспоминал, как бежал за товарным вагоном, когда увозили в ссылку его мать, а она махала ему и кричала: "Ждите меня, крепитесь, береги брата Тогрула, я непременно вернусь!"

Позже, после смерти Сталина, бабушка и дедушка были полностью реабилитированы и вернулись в Баку. За это время папа и его брат Тогрул стали известными художниками и родители ими очень гордились. Бабушка всегда говорила о папе "Мой старший сын родился 13 июля, накануне великого французского праздника, Дня Республики. Это очень символично, он прославит не только родной Азербайджан, но и родную Францию." Так и случилось, папа и дядя Тогрул стали художниками мирового уровня, их картины находятся в частных коллекциях и в музеях по всему миру, а ведь когда-то юный папа за руку водил своего маленького брата в кружок рисования и не было рядом ни мамы, ни папы, но они верили, что родители вернутся, и они непременно обрадуются, что их дети составят славу изобразительного искусства.

- Как утверждают мудрые, без прошлого нет будущего. Насколько важно сейчас для вас быть частью двух великих культур - азербайджанской и французской?

- Быть дочерью великого отца, продолжая его путь, находясь в священной обители станковой живописи - огромная честь, радость и невероятная ответственность. В нашей семье наряду с великой любовью к родному Азербайджану всегда почитали и любили родную Францию, страну, где родились бабушка и папа, где живут много наших родственников, ведь в городе По жили и живут мои двоюродные кузены и кузины, бабушкины племянники и двоюродные сестры и братья. Даже находясь в сталинских застенках бабушка каждое утро пела гимн Франции "Марсельезу".

Смешение двух великих кровей- азербайджанской и французской- дало такую искрящуюся личность как папа. В его живописи много французского налета, оно перекликается с произведениями художников французского классицизма, такими, как Делакруа, Жерико, Энгр. И в то же время азербайджанский колорит красной нитью проходит через все его полотна, тут и потрясающие абшеронские пейзажи, и прекрасные одухотворенные лица жителей нашего города, и запах морского прибоя, крики чаек, ласкевое теплое солнце. Я тоже, в свою очередь, живя в Париже, стараюсь в своих картинах, а они у меня по большей части символичны и поэтичны, сплести воедино образы Франции и Азербайджана. У меня непременно присутствует атмосфера мистических, загадочных волшебных абшеронских ночей, персонажи окружены налетом азербайджанских и французских сказок и легенд. Пейзажи перекликаются с вечерним Парижем и Баку. Я вообще считаю, что эти два города очень похожи, оба проникнуты атмосферой поэзии, музыки, живописи, оба несут на себе прекрасный груз великого прошлого, но в то же время невероятно молоды и современны, и там, и тут живут очень красивые, добрые и гостеприимные люди.

Мне очень приятно, что творчество отца и мое одинаково тепло принимают как в родном Баку, так и в Париже. Я всегда стараюсь следовать примеру папы, я хочу, чтобы картины были мягкими, глубокими, с философским подтекстом, с красивыми одухотворенными образами, чтобы мысль пронизывала их несколькими лежащими друг под другом слоями. Зритель видит сначала лишь первый оберточный слой, но потом, как у розы, лепесток за лепестком открывается глубинная суть произведения. Поэтому папины работы можно разглядывать часами и постоянно находить что-то новое.

- Мир знает Видади Нариманбекова как большого мастера изобразительного искусства, но близкие и родные всегда могут сказать то, чего не знают другие...

- О папе можно говорить бесконечно, он всегда был искрящимся и искрометным, великим философом, оратором, мыслителем, проникающим в самую суть любого вопроса, с ним было безумно интересно общаться, слушать его было истинным наслаждением, ибо он был человеком гигантской эрудиции, лучше любого искусствоведа мог проанализировать различные направления и течения в искусстве, находя в них как достоинства, так и недостатки. Он умел потрясающе дружить, отдавая друзьям всю свою душу без остатка, наверно поэтому в нашей маленькой квартирке на Парковой улице, в итальянском дворике под большим тутовым деревом собиралась за чашкой чая вся художественная элита того времени, тут был и дядя Саттар Бахлулзаде, и Талят Шихалиев, Горхмаз Эфендиев, Муслим Аббасов, Фархад Халилов, Рауф Шашикашвили, писатель Виктор Голявкин, дядя Тогрул Нариманбеков, который пел итальянские серенады, разносившиеся над ночным городом. А папа был всегда сердцем и душой любой компании, он читал вслух наизусть Омара Хайяма, Ахмадуллину, Вознесенского, да так что комок вставал в горле и слезы подступали к глазам, а потом были жаркие споры об искусстве, кто лучше и глубже, импрессионисты или сюрреалисты, кто тоньше чувствует композицию Гойя или Веласкес. И так до самого рассвета, И, конечно же, песни запрещенного тогда Высоцкого на магнитофонной ленте. Потрясающие времена! Ну и конечно же папа подзывал меня, я приносила свои многочисленные акварели, их очень серьезно рассматривали и хвалили папины друзья. Я помню, как дядя Саттар говорил: " Она пишет получше самого Сезанна! Умница! Будешь большим художником!" Ах, какое это было счастье!

- Он был строгим отцом?

- Он был потрясающим отцом, другом, наставником, камертоном, по которому мы с братом Амирбеком измеряли глубину и истинность настоящего искусства. Он никогда не хвалил, если я что-то писала в полруки, от него нельзя было скрыть ни толику равнодушия, прикрывшись искуссной техникой исполнения. " А где твои чувства, - говорил он, - ты должна работать на разрыв души, на разрыв аорты, на острие нерва!"

Я до сих пор, создавая свои полотна, мысленно обращаюсь к нему, хочу писать так, как завещал мне он. "Не бывает проходных работ, каждая картина как хороший роман, должна завлекать зрителя, погружая его в твой мир, очаровывая его и окутывая атмосферой тайны и сказки". И сегодня, когда мои картины представлены на крупнейших выставках в Париже и других странах Европы, я с радостью замечаю, что публика принимает их с восторгом и небывалым интересом, и я знаю, что в этом есть заслуга моего потрясающего папы.

- Какую роль он сыграл в вашем образовании? Хотел ли он увидеть в вас продолжателя своего дела?

- Я всегда мечтала быть художником, да и не могло быть по-другому, ведь мы с братом росли в невероятно художественной, богемной среде. Моя бабушка-француженка - привезла из Парижа массу книг по искусству, которые в то время невозможно было купить в Советском Союзе, и мы с братом часами рассматривали картины великих мастеров. Самое огромное счастье было пойти к папе в мастерскую, которая находилась в Доме художников на проспекте Строителей, сесть в уголке на диване и завороженно наблюдать, как он водит своей магической кистью по холсту, смешивая волшебные краски на расцвеченной палитре, насвистывая песни любимой Пиаф, прищуриваясь и раздумывая перед каждым новым мазком. И вот мазок ложился на холст и как будто сотни цветов раскрывались одновременно, распространяя нереальный аромат по всей комнате. Я навсегда была околдована любовью к живописи с тех ранних лет. Позже поступила в Художественное училище им А.Азимзаде, окончив его с красным дипломом. А затем я продолжила образование во Всесоюзном государственном институте кинематографии им.Герасимова в Москве, с успехом защитила диплом художника-постановщика мультипликационного кино. Во ВГИКе у меня были прекрасные педагоги по рисунку, живописи и композиции.

У меня к тому времени уже сложился свой, не похожий на других стиль, я делала уже тогда свои наполненные сказочностью картины, а дипломная работа по произведению Низами "Лейли и Меджнун" имела огромный успех. Картины были выполнены на загрунтованных досках вкропотливой технике темперной живописи с золотым вкраплением, всю серию пригласили участвовать на всесоюзной выставке художников Театра и кино в Манеже, в Москве, а затем напечатали в престижном журнале "Декоративное искусство". Папа был очень горд мною, хвалил меня, а заслужить его похвалу дорогого стоило. Сейчас у меня подряд проходят выставки как в Париже так и в других европейских странах, картины горячо принимаются зрителем, печатаются в престижных каталогах и журналах, и мне очень не хватает моего папы, так хотелось бы услышать и почувствовать его гордость за меня, ощутить его поддержку и радость. " У меня все получилось, папочка!" хотелось бы мне сказать ему: "Мои картины будут участвовать в сентябре в Каннах, на международной выставке "Художники мира", в октябре в салоне "Бизнес-арт-2014" в Париже в Центре Пьера Кардена, в ноябре в легендарном Осеннем салоне в Гранд-Пале в Париже.

- Будучи заботливым отцом, каким он был мужем для вашей мамы?

- Он был потрясающим мужем, он очень любил мою маму, она всегда была его музой. Они познакомились, когда папа учился в Академии художеств в городе Тбилиси, а мама там училась в университете на филолога. Папа как истинный ценитель прекрасного был покорен прекрасной девушкой Назифой с голубыми как озера глазами и рыжими волосами. Это была любовь с первого взгляда и навсегда. В своей дипломной работе "Тяжелые годы", которая экспонируется по сей день в Тбилисском музее, папа воспроизвел образ мамы, хрупкого нежного ангела, провожающей эшелон с воинами на войну. Позже картину переросла в эпическое полотно "Идет война народная", признанная лучшей на Всесоюзной выставке, посвященной 20-летию Победы над фашизмом в Москве. Там тоже блистал образ моей мамы. Вообще мама всегда была источником его вдохновения, фактически во всех его грандиозных полотнах светится ее прекрасный облик, можно лишь назвать такие великие картины, как "На дорогах войны", "Бакинцы. Сорок первый год", "Портрет Назифы", "Мадонна с младенцем" Это очень романтическая история любви, перенесенная папой на прекрасные полотна.

- Есть ли черты характера, которые перенял от прославленного дедушки ваш сын, Бейбут?

- Папа очень любил Бейбута, был невероятно заботливым дедушкой и другом ему с самого раннего возраста. Папа считал его очень умным и талантливым ребенком, Бейбут ведь с детства прекрасно рисовал, не расставался с карандашом и блокнотом, делал графические наброски. Правда, искусство он превратил в хобби, учится в Париже, в Сорбонне на очень серьезном факультете "Управляющий кадрами в соцструктурах", перешел в магистратуру - мастер-2 с отличными результатами, с прекрасными рекомендациями от профессоров университета. Он очень похож на дедушку, такой же блистательно остроумный, по-французски деликатный, с особым шиком, который свойственен этой нации, но в то же время такой же горячий, как и эмоциональный как истинный азербайджанец, импульсивный и порывистый, ну иневероятно эрудированный, как дедушка.

- Картины Видади Нариманбекова хранятся во многих музеях мира и частных коллекциях, а какие его произведения украшают стены вашего дома?

- Действительно, картины папы украшают музеи многих стран мира, в нашем Музее искусств находятся его этапные потрясающие полотна, за которые он получал медали и награды на различных выставках, в Москве в Третьяковской Галерее также хранятся папины картины, само собой, во Франции и во многих других странах также его прекрасные картины находятся в частных коллекциях по всему миру, но, к счастью, у нас в семье, в папиной мастерской, где сейчас работает мой брат Амирбек сохранилась целая серия картин, которые папа написал незадолго до своей смерти, ведь даже тяжело болея он не выпускал кисти из рук, творил до последнего вздоха.Это совершенно потрясающие пейзажи просторов Азербайджана с горами, реками,облаками и сиреневыми небесами. Интересно, что последней его картиной была стая белых лебедей, улетающих в сияющую вечность, в ту самую, куда ушел мой любимый папа, прекрасный художник Видади Нариманбеков, посвятивший себя без остаткаискусству, воспевший свою родину и навсегда оставивший золотой след в истории своей страны и в наших сердцах.

И.АСАДОВА

Эхо.- 2014.- 28 июня.- С.- 10