Теймур Даими: "Педагогика для меня -
остросюжетное приключение с непредсказуемыми результатами..."
Интервью echo.az
с кинорежиссером, сценаристом, художником и критиком
- Вы не раз в интервью говорили о важности "универсализма" в развитии творческого потенциала. А что для вас "универсализм"? Это поиск себя, своего призвания, или просто желание попробовать себя в самых различных начинаниях?
- Ни первое, ни второе, ни третье. Универсализм в творчестве для меня - это гармоничное развитие различных сторон человека. Творческая личность изначально универсальна, многогранна, ориентирована во все стороны жизненного пространства.
Она стремится проявить себя во многих сферах человеческой деятельности. В ней заложено много способностей и ростков, ждущих самораскрытия. И только система образования и внушаемая нам со школьной скамьи мысль о преимуществе так называемых "приоритетных" профессий - например, специальностей программиста, менеджера, экономиста, врача и т. д. - ограничивают наши духовные порывы и заставляют забыть о разных, имеющихся у нас талантах.
Эпоха "узкой специализации", когда от человека требуются конкретные знания и умения в узких областях, плохо сказывается на его интеллектуальных способностях, суживает кругозор.
Дело доходит до того, что даже в рамках одной профессии происходит такое деление специальностей, что представители одного и того же профессионального цеха с трудом понимают друг друга. Это ситуацию вряд ли можно назвать нормальной и соответствующей человеческой природе.
Посмотрите, как дети универсальны и креативны - их любопытство и удивление перед миром не знает пределов. Они жаждут развиваться во все стороны, готовы заниматься чуть ли не всем.
Но, увы, процесс социализации "причесывает" их, насильно надевает ментальную униформу, как бы шепча им на ухо - "будьте как все". А вот подлинно творческой личности удается сохранить свою детскость, непосредственность восприятия мира, уникальность и, обманув хитрую социальную "матрицу", остаться самой собой.
Предел развития творческого человека - это универсальный человек, максимально реализовавший свой потенциал. Поэтому меня всегда восхищали античные и средневековые гении, в своем творчестве охватившие весь спектр имеющегося на тот момент знания, а также редкие уникумы за гранью человеческих возможностей, такие, как Леонардо да Винчи, Иоганн Гете, Рудольф Штейнер, Никола Тесла...
- Если уж выбирать, то что вам ближе - живопись, кинематограф? Где вы чувствуете себя более гармонично?
- Если честно, трудно выбрать. Я не прочерчиваю границы между этими видами деятельности, внутри меня они сосуществуют гармонично, как части единого целого. Скажем, кинематограф, согласно многим справочникам, представляет собой одну из ветвей визуального искусства.
Для меня кино есть продолжение живописи и фотографии; это следующий, эволюционный этап в развитии визуального искусства. С этой точки зрения, экран - это динамический холст, а кино, как искусство "движущихся изображений", есть ожившая живопись.
Хотя, если быть предельно искренним, то я все же прежде всего художник. Живопись для меня - это точка отсчета для всего остального, я смотрю на мир сквозь призму визуального мышления. И если вот уже много лет я пишу не на холсте, а "на экране", то только по одной причине - подвижная аудиовизуальная культура позволяет задействовать больше сенсорных каналов зрителя по сравнению со статичной живописью.
А психологическое воздействие на зрителя - это очень важная сторона современного искусства. К тому же, тип экспериментального кинематографа, которым я преимущественно занимаюсь, находится на стыке традиционного кино и визуального искусства и принадлежит к категории "расширенного кино".
Впервые термин "расширенное кино" ("Expanded cinema") был введен американским теоретиком медиа, экспериментального кино и видеоарта Джином Янгбладом в одноименной книге. "Расширенное кино" появилось в результате обогащения традиционного киноязыка художественно-пластическими открытиями из смежных видов экранной культуры - видеоарта, ТВ, рекламы и т. д.
Так сложилось в мире современной аудиовизуальной культуры, что с этим типом арт-кино работают больше художники, чем режиссеры. Причина проста: художник более мобильный, свободный и независимый деятель искусства, нежели режиссер, который включен как винтик в индустрию и зависим от множества факторов поточного производства, сковывающих его возможности и не позволяющих реализовать многое из прежде задуманного.
Правда, речь идет только об актуальной ситуации, когда кино превратилось в сегмент индустрии развлечений. В раннем же кинематографе, который был больше искусством нежели бизнесом, творческий процесс создания фильма разворачивался вокруг фигуры многоликого Автора, ревниво контролирующего все этапы кинопроизводства.
Вспомните Чарли Чаплина, который был "всем" на съемочной площадке. Для автора-режиссера, иногда годами вынашивающего свой фильм, очень важен контроль над всеми этапами кинопроизводства - от написания сценария до озвучания и цветокоррекции. Особенно важен монтажный период, так как именно на этом, часто решающем этапе собирается фильм, как единое целое.
А вот в коммерческом кино, например, в Голливуде, режиссер часто не имеет права на окончательный монтаж. Внутри такой системы бесперебойного производства режиссера иногда даже перебрасывают на другой проект сразу же после завершения съемок, и он в итоге не знает, каким получится снятый им фильм, так как монтируют и озвучивают его уже другие специалисты. В таком случае говорить об авторстве не приходится.
- Изучая вашу фильмографию, обращает на себя внимание тот факт, что чаще всего вы выступаете и в роли режиссера, и в роли сценариста, звукорежиссера, монтажера. Чем продиктовано желание делать практически все кино самостоятельно, ведь это очень сложный и трудоемкий процесс.
- Это напрямую связано с ответом на предыдущий вопрос. Мне близок тип "первобытного" кинорежиссера раннего "немого кино", делающего почти все, а значит имеющего много сходных черт со свободным художником. Хотя эта практика не нова в мировом кинематографе.
Если вы просмотрите многие произведения авторского кино, особенно, работы радикального крыла артхауса, то заметите, что в этих лентах авторы-режиссеры выполняли много функций, стараясь творить фильм подобно художнику - один на один со своим произведением. Но у меня есть и другая причина, более прозаическая.
Сейчас я (пока) делаю камерное кино "малых форм", которое позволяет мне охватывать большинство функций. Если же завтра появится шанс поработать над крупным кинопроектом, то, разумеется, потребуется разделение функций.
- Фильм "Последний" - артхаусная притча о конце света. Какие причины подтолкнули вас к данной тематике, к которой уже не раз обращались многие режиссеры...
- Фильм снимался в 2009-2010 годы, то есть накануне широко разрекламированного и даже ожидаемого некоторыми события пресловутого "конца света". Мне эта тема интересовала с другой стороны, - с психологической, экзистенциальной и, если хотите, "квантовой". Было интересно исследовать тему активного участия самого человека, точнее, его мыслей в деле уничтожения мира.
Смотря многочисленные фильмы на эту тематику, я заметил, что акцент в них делается, в основном, на внешних вещах, на физическом мире, смакуются картины зрелищных разрушений, пожаров, спецэффектных катастроф. Я же хотел показать невидимую жизнь сознания, непростую динамику внутреннего мира героя, драму его творчества, непростые отношения с собственным произведением.
Например, как герой-писатель, работая над своей будущей книгой, "проваливается" внутрь собственного мышления и воображения.
Как мысли человека могут творить реальность, в которой он сам же, в конце концов, и оказывается. То есть, как вы понимаете, этот фильм вовсе не о "конце света", а о том, как отражается мысль человека на его жизни и судьбе, как просто воображая и выстраивая в голове жуткий образ вымышленной реальности, можно ненароком вызвать эту реальность из бездн подсознания, то есть нехотя, помимо своей воли, буквально реализовать содержание своего произведения, носящего разрушительный потенциал.
- Есть ли задумки относительно новых киноработ. Быть может, вы уже снимаете новый фильм?
- Задумки и замыслы есть всегда. В данный момент работаю параллельно над несколькими камерными видеопроектами. Что касается полнометражного фильма, то работа здесь находится на стадии сценарных разработок. Производство полнометражной картины требует серьезных инвестиций. К сожалению, у нас пока нет независимых кинокомпаний, которые были бы способны без помощи государства профинансировать такую большую работу.
- Насколько мне известно, вы проводите мастер-классы для творческой молодежи. Интересна ли вам преподавательская деятельность? Не раз во время общения с творческими людьми слышала фразу о том, что работа с современной молодежью - дело неблагодарное, мол, подавляющему большинству из них не нужна самоотдача, и в искусстве они случайные люди...
- Молодежь бывает разная. Я преподаю вот уже 22 года. Должен сказать, что в официальных учебных заведениях, действительно, бывает много случайных людей. И работа с таким "грузом" не доставляет особой радости, превращаясь в некую "обязаловку", повседневную рутину, вроде отбывания службы.
Но когда встречаешь действительно талантливых студентов, то работа преображается - становится творческой, живой.
Что касается мастер-классов и авторских курсов, то здесь ситуация другая, более выигрышная. Ведь те, кто записывается на эти мероприятия - люди не случайные. Они сами стремятся получить какой-то опыт и поэтому прилагают усилия.
В прошлом году по приглашению художественной институции Yarat я провел авторский курс по арт-аналитике и, скажу вам честно, получил большое удовольствие от работы с участниками.
Педагогику же я люблю, так как передача собственных знаний и опыта побуждает тебя всегда находиться в хорошей творческой форме, учит осмыслять собственную деятельность и превращать абстрактную теорию в четкую методологию.
Педагогика является практической психологией или философской практикой, по мне же - довольно увлекательное, а иногда даже остросюжетное приключение с непредсказуемыми результатами... Впрочем, как и творчество в целом.
С.АЛИЕВА
Эхо.- 2015.- 20 марта.- С.- 10