Ирада Тунджай: "Теперь я думаю о читателе..."

Интервью echo.az с известным публицистом

Ирада Тунджай: "Теперь я думаю о читателе..."

- Вы считаете себя писателем или публицистом?

- Публицистом, конечно.

- Но многие СМИ указывают, что вы писатель. Как вы к этому относитесь?

- Есть писатель, пишущий прозу, а есть писатель-публицист. Конечно, я не пишу ни стихов, ни романов, но публицистика тоже ветвь литературы. Она становится востребованной, когда наступают трудные времена в стране и обществе. И сейчас люди предпочитают публицистику стихам и романам.

- А в каком жанре публицистики вы любите работать: эссе, колонка, фельетон или очерк?

- То, что пишу, я не отношу ни к одному жанру. В ходе письма у меня появляется свой жанр. Может быть, это синтез всех перечисленных тобой жанров и плюс к этому мой индивидуальный стиль.

- Вы как-то начали писать мемуары...

- Но остановилась на половине.

- Почему?

- Душевное состояние не позволяет мне продолжить. Углубляться в свои воспоминания очень сложно, потому что у меня была богатая событиями жизнь. И когда пишешь, переживаешь все заново, а это для меня очень сложно. Я не хочу пережить все снова.

- Почему вы ушли с телевидения?

- Поменялась власть на телеканале, и я решила уйти.

- Но можно было уйти на другой канал?

- Я была не в том возрасте и статусе, чтобы просить кого-то взять меня на работу.

- Не сложно было перейти из тележурналистики в прессу?

- Нет. Потому что на телевидении я работала редактором и тоже писала. Просто когда писала на телевидении, я думала о том, как это будет выглядеть визуально, думала о зрителе, а теперь думаю о читателе.

- Вас устраивает современное телевидение?

- Нет, конечно! Может быть, народ устраивает, но меня нет. Но телевидение - это командное дело. Не бывает такого, что один хорошо знающий свою работу человек приходит на телевидение и все становится хорошо. Чтобы что-то изменить, нужно минимум шесть месяцев. И нужно набрать на канал хороших работников, а где их можно найти, это сложный вопрос. В прессе образованных людей больше. Так как я знаю представителей двух этих сфер, могу судить, и я знаю, что на телевидении очень слабый редакторский состав. Я объясню, почему это так: дело в том, что те, кто выходит в эфир, в скором времени начинают думать о себе слишком много, и никакой редактор не имеет права указывать им, что и как говорить. И чтобы сохранить рабочее место, редактора молчат и терпят капризы. И институт редакторов очень слабый. У телевидения есть три функции: образовательная, развлекательная и информационная. Наше телевидение больше развлекательное. Может быть, это оттого, что наш народ хочет только развлекаться? Я не могу за них говорить. Посмотрев телевизор, можно ясно увидеть, что на развлекательные шоу приходят толпы. Значит, им нравится наше телевидение.

- Может быть, это же самое телевидение и довело их до такого уровня, что им нравятся только развлекательные программы?

- Об этом уже давно говорят, но человек должен развиваться сам, на личностном уровне. Я не согласна с этим словом "довели". Я думаю, что человек становится тем, кем он хочет стать. Давайте посмотрим на рейтинги серьезных программ и развлекательных. В социальных сетях все постоянно жалуются, что у нас плохое телевидение и обсуждают лишь шоу программы. Но вы видели, чтобы они взялись обсуждать какую-нибудь серьезную программу?

- Помню, на встрече с участниками проекта "Школа юного писателя" вы рассказали о неудачах в начале своей карьеры...

- Неудачи были не по моей вине. Так как мой отец, поэт Мамед Араз, все говорили, что я ничего не делаю, за меня все делает отец. В институте я училась на отлично. И даже во время сдачи экзаменов я всегда сдавала первой, так как очень волновалась и хотела быстрее сдать и избавиться от волнения. Отец же за меня не учился, я училась сама. Окончив университет в 1981 году я 5 лет была безработной. Работала внештатно. Обивала пороги, просила, чтобы дали какое-нибудь поручение. Если все было за счет отца, почему я не могла устроиться на работу? Что мог сделать мне отец, дать денег? Так как он болел, все деньги уходили на лекарства. А тогда у нас с Агилем даже дома не было. Так что за меня сделал отец?

- Но потом же все наладилось?

- Меня взяли на должность младшего редактора. После 5 лет внештатной работы взяли на самую низкую должность. Хотя знали, что я умею работать. Потом руководство телеканала часто менялось, и все новые руководители придирались только ко мне, а потом хвалились, типа смотрите я могу уволить даже дочь Мамеда Араза. Мой отец никогда ничего не требовал, он был очень скромным. Но судьба потом все равно дала мне шанс стать выше их всех.

- Значит вы сильная женщина.

- Почему сильная? Что я сделала?

- Вы многое пережили и не сломались.

- Не сломалась, потому что я никому не была нужна сломанной. Было такое, что я ломалась, но никто не знал об этом. И я собирала себя по кусочкам.

С.Франк

Эхо.- 2016.- 6 мая.- С.8.