Поэты - фиксаторы Истины

На вопросы echo.az отвечает Посол Всемирного движения поэтов в Азербайджане, лауреат нескольких литературных премий Салим Бабулла оглу

Салим Бабулла оглу - известный азербайджанcкий поэт, член Правления Союза писателей Азербайджана, руководитель Центра художественного перевода и литературных связей Союзе писателей Азербайджана, Посол Всемирного движения поэтов в Азербайджане, лауреат нескольких литературных премий.

Несколько дней назад он стал лауреатом престижной международной литературной премии "Арте" Сербии, которая присуждается творческим людям за многолетнюю литературную деятельность, налаживание литературных связей между творческими организациями, писателями, поэтами, переводчиками и критиками из разных стран.

В этом году премия вручается в четвертый раз. Лауреатами "Арте" становились известные поэты из Хорватии, Словении и Румынии.

- Как вы узнали, что стали лауреатом "Арте"?

- Из письма Миодрага Якшича, сербского драматурга, режиссера, одного из координаторов комиссии премии "Арте".

- А какова была формулировка?

- Премия дается за длительную литературную, в данном случае - поэтическую деятельность. Кроме этого стихи поэта, номинированного на премию, должны были печататься на сербском. Еще одно условие - это налаживание контактов между литераторами разных стран.

Мои стихи не раз печатались в престижных сербских литературных изданиях, в журналах, в антологиях - "Книжне новине", "Свеске" и других.

Кроме того, я переводил некоторых современных сербских поэтов и в какой-то мере служил укреплению азербайджано-сербских связей.

Наверное, все это учитывалось, когда принималось решение о моем награждении. В июле я поеду в Сербию на церемонию вручения премии. Там, наверное, узнаю полный текст формулировки...

А после вручения премии я должен буду участвовать в Крчедине на сборах, или на международном фестивале искусств как поэт-лауреат, или в статусе специального гостя. В этом году на фестивале ожидаются гости из Болгарии, Сербии, Албании, Польши, Румынии, Италии, Словении, России...

- А что такое Всемирное движение поэтов и как вы получили высокое звание Посла?

- Оно было основано в 2005 году в Вальпараисо Луисом Ариасом Манзо, поэтом из Чили, и является самой многочисленной профессиональной гильдией поэтов - в него входят более восьми тысяч членов из ста двадцати стран. Звание посла этого движения в Азербайджане я получил, можно сказать, неожиданно.

В Сербии во время моей второй поездки в Белград на международную встречу писателей мира сербская поэтесса Душка Врховас, она же вице-президент этого движения в Европе, заявила, что без моего ведома дала обо мне информацию, и если я не против, они желают назначить меня послом Движения в Азербайджане. Я спросил, что от меня требуется. Мне ответили, что, мол, лишь ваши данные, пару стихотворений на английском, азербайджанском и т.д.

- Что дает вам это звание? Какие привилегии?

- Это просто почетный титул, каких-то особых личных привилегий у меня нет, но я думаю, что это звание подарит мне постоянную и прекрасную возможность представлять современную азербайджанскую поэзию в международном поэтическом движении.

Кроме этого, в информационном плане деятельность этой организации служит укреплению межлитературных отношений.

Есть у меня несколько своих идей относительно поэтического движения, и я надеюсь, что смогу претворить их в жизнь. Есть идеи в форме проектов, они в стадии разработки.

- Можете рассказать о них подробнее?

- Пока я бы не хотел о них рассказывать. Если помните, в прошлом году я организовывал поэтический фестиваль. В нынешнем году в рамках этого фестиваля мы предпринимаем кое-какие шаги и надеемся кое-что сделать в плане продвижения азербайджанской поэзии на мировой поэтической арене.

Результаты нашей работы и станут ответом на этот вопрос. Правда, нынешний год трудный, для проведения фестиваля нужно финансирование, но мы стараемся...

- Вы сказали, что привилегий нет. А обязанности?

- Обязанности есть. Точнее, официально их на меня никто не возлагал. Да, мне сообщили, что я должен осведомлять Движение о важных поэтических, литературных событиях в жизни республики. Правда, речь идет не о каких-то локальных событиях, а о крупных мероприятиях в государственном масштабе.

Я думаю, что можно использовать мощную базу этого Движения для организации хороших встреч, поэтических туров за границу. Я над этим думаю и веду переговоры. Например, относительно Гянджи, которая, как вы знаете, связана с именем великого азербайджанского поэта Низами.

- Посол Ирана как-то говорил по этому поводу, что, дескать, это наш поэт... Хочется задать им вопрос: если это на самом деле перс, почему у вас нет ни одного его памятника, его именем не названо ни улиц, ни городов, ни университетов, как, например, в Ташкенте. Армяне и то назвали одно село именем Низами. Так вы-то что ж тогда никак не увековечиваете его имя, если это ваш поэт?!

- Ну, с армянами все понятно... А иранцы... Они же не говорят, что Низами - их поэт, они утверждают, что он принадлежит персидской поэзии. А мы говорим, что Низами - великий азербайджанский персоязычный поэт, который влиял на всю восточную поэзию - и персоязычную, и арабоязычную в том числе.

Я думаю, что в Гяндже, в родном городе Низами, можно будет организовать вечер всемирной поэзии. Это даст возможность общения, пропаганды... Хотя нет, это не совсем удачное слово: даст возможность познакомиться с творчеством Низами известных поэтов мира.

- Какие чувства вы испытали, когда вам присвоили звание Посла?

- Если честно, ничего особенного я не почувствовал. Разве что было приятно, когда мне пришло письмо-грамота.

- А как эту новость восприняли в прессе?

- Пресса это восприняла "на ура", все об этом писали. Спасибо им большое, конечно, но я до конца не понимал такой реакции. Я понял одну важную вещь: нашему народу очень сильно не хватает особых событий для самоидентификации. Это я очень остро почувствовал.

Спасибо всем, кто писал об этом, в том числе и вашей газете, но я вам так скажу: после карабахских событий все эти мелкие события не так важны. Важным остается вернуть наши земли.

И все эти премии, какие-то спортивные достижения и прочее не могут заполнять тот дефицит, который создала двадцать пять лет назад наша история.

- Всемирное движение поэтов финансирует какие-то мероприятия?

- Нет, не думаю. Но мне кажется, что иногда информация и связи дороже денег. Не исключаю, что какой-то очень известный поэт попросит большой гонорар за то, что приедет в Азербайджан. Но когда мы это будем делать через Движение, этот вопрос будет стоят иначе.

- Вы являетесь руководителем Центра художественного перевода. Была такая структура раньше?

- Да, была. Центр был создан в 1989 году, учредителем является Союз писателей, его устав подписывал Анар. Вначале Центр был зарегистрирован при Совете Министров, затем повторно (как это полагается) в Министерстве юстиции.

Первым председателем Центра был выдающийся азербайджанский тюрколог Айдын Мамедов, после него Центр возглавила известная писательница Афак Месуд. Однако два года назад Указом президента при Кабинете Министров Азербайджана был создан переводческий центр, который она возглавила.

Но это уже не художественный перевод, у них спектр работы более широкий. После ее ухода на другую работу по предложению Народного писателя Анара Центр возглавил я.

- Центр финансируется государством?

- Да. Если точнее, финансируется через Союз писателей. У нас есть два печатных органа: журнал "Мировая литература", где я когда-то был главным редактором, и журнал "Улу чинар". После моего назначения руководителем Центра переводов журнал "Мировая литература" возглавил молодой талантливый литератор Сейфеддин Гусейнли. "Улу чинар" возглавил поэт Эльхан Зал.

С момента моего назначения до сегодняшнего дня мы издали несколько номеров журнала "Мировая литература", его украинский и русский спецвыпуски, а относительно недавно, в конце декабря, драматургический спецвыпуск. В него вошли драматурги Франции, России, Испании...

Есть там классики, например, Шекспир, хорошие теоретические материалы, "36 драматургических ситуаций" французского искусствоведа Жоржа Польти.

Он в свое время анализировал очень много драматургических произведений, если не ошибаюсь, около трех тысяч, и пришел к выводу, что в мировой литературе есть всего 36 тем.

- Это не имеет отношение к 14-ти сюжетам Шекспира?

- Прямого, наверное, не имеет, хотя Польти анализировал и Шекспира тоже. Возможно, что Шекспир использовал именно 14 сюжетов, но наш материал про то, что книга Польти считается настольной книгой для сценаристов, для литераторов.

Кстати, в этом же выпуске был опубликован материал первого Бакинского международного поэтического фестиваля, стихи, статьи.

Как в Азербайджане обстоят дела с переводами?

- С каждым годом все лучше - если иметь в виду количество переведенного материала. Но если количество растет в геометрической прогрессии, о качестве пока сказать то же самое нельзя. За эти годы у нас появилось очень много полонистов, переводчиков с польского.

Причем без промежуточного русского языка - с польского на азербайджанский и наоборот. Обстоят дела хорошо и с английским, появилось молодое поколение, которое в совершенстве владеет этим языком. Ну, с востоковедами у нас всегда было нормально.

Чувствуется, что уже появляются переводчики с японского. Но их надо искать, потому что художественный перевод - это та отрасль переводческой деятельности, где денег платят мало.

Те, кто знает языки, идут, как правило, туда, где денег платят много. Кроме этого, для этих переводчиков должны быть созданы условия для повышения квалификации, потому что художественный перевод - вещь очень специфическая.

Допустим, "японцы" какое-то время должны практиковаться в Японии, нужно создавать рабочие мастерские. Я знаю, что есть некоторые молодые специалисты испанского языка, но они опять же не занимаются художественным переводом.

Есть переводчики разных поколений с французского и на французский, с немецкого и на немецкий. Есть старая школа, появляется и новая. Если бы было хорошее финансирование, можно было бы создавать банк переводчиков. Но, тем не менее, с каждым годом улучшается качество.

- Есть ведь еще и вопрос рынка...

- Да, безусловно. Для того чтобы наш книжный рынок был более адекватен, он должен быть разветвленным, но у нас мало книжных магазинов. В Баку этот вопрос как-то решается, в регионах этого нет вообще.

- А как у нас с читательской аудиторией? То небольшое количество магазинов обеспечивает читательский спрос или нет?

- Не буду говорить чисто теоретически, остановлюсь на двух фактах, которые касаются лично меня. Как-то прошлым летом я ездил в Ярдымлы, при возвращении обратно мы обратили внимание на красивый пейзаж и я решил сделать пару снимков. Уже начал снимать, когда увидел молодого парнишку, который с лопатой на плече шел навстречу.

Подойдя, он спросил: "Вы Салим?". Я удивился и ответил, что да, я Салим. Он говорит: "Я вас знаю, я слышал ваши стихи по телевизору, но не могу достать ваши книги". Вот это для меня было намного приятнее, чем тема с послом. Я сказал парнишке, чтобы он оставил адрес и пообещал прислать книгу. Второй случай был в Гяндже.

Когда мы туда ехали, остановились у кафе, я пошел помыть руки, официант мне сказал, что знает меня, но тоже не знает, где взять книги. Поэтому хочу сказать, что если в каждом магазине будет книжный отдел, то хотя бы пять-десять читателей найдется.

Пусть это будет не совсем книжный отдел, пусть будут и канцелярские товары и тому подобное тоже. Раньше в каждом районном центре был большой книжный магазин, сейчас, к сожалению этого нет.

Представьте, что в каждом районе, а их больше семидесяти, каждый купит хотя бы пять книг одного автора. Плюс Баку. Это будет означать, что средний тираж в две-три тысячи будет расходиться за два-три месяца с легкостью. А это для нашей реальности не так уж плохо.

- Вас кто-нибудь переводил на русский язык?

- Да, причем очень даже хорошо. Например, талантливый поэт и переводчик Ниджат Мамедов, стихи которого, кстати, я тоже переводил на азербайджанский.

Были и другие переводы, которые меня не удовлетворяли. Поэтому в последнее время я решил, что иногда я буду делать это сам. Но на это, конечно, уходит уйма времени.

- А что вы можете сказать об оценке труда переводчика? Речь не о финансах. Ведь это адский труд!

- Есть, конечно, стандарты (Евросоюза, национальные), оценки, но одно однозначно - это действительно адский, а иногда и неблагодарный труд, потому что ты работаешь как бы за другого человека. Но я понимаю, что мы все переводим из-за заработка.

Но если говорить о переводе поэзии, то я считаю, что переводчик должен брать на перевод близкого себе по духу поэта, иными словами, он и выбранный поэт должны быть родственными душами. Вот тогда и появляется "внутренний заказ".

Прочитал, восхитился и перевел. Тут уже не играет роли ничтожность гонорара или его отсутствие, ты просто переводишь. Творишь. Это самый идеальный вариант, так сказать, любовь с первого взгляда.

- Вы переводили Бродского. Это был какой-то заказ или тот самый порыв души?

- Нет, за Бродского я никаких гонораров не получал. Я делал это только потому, что мне Бродский нравится. Таким же образом, по собственному желанию я перевел Пастернака.

Понимаете, в чем дело? Если ты перевел то, что тебе нравится, этой энергии тебе хватает как минимум на три месяца. Но есть и другая сторона.

Когда ты выполняешь просто заказ, то и здесь, даже если это тебе не нравится, ремесленничество должно отойти на задний план, работу надо делать добросовестно. Правда, поэтические заказы я не беру.

- Вы были главным редактором журнала "Китабчы". Он куда-то пропал. Что с этим проектом?

- Он пока приостановлен, журнал не выходит. Но зато работает проект "ATV-китаб". Это серия книг, основная линия здесь - иностранная литература, то есть переводы. Я очень благодарен за это одноименному телеканалу, в частности, президенту канала господину Вугару Гарадаглы, он ученый-востоковед в первую очередь, как у нас говорят, человек "книжный", понимает, что это нужно. И он нас всячески поддерживает, за что ему большое ему спасибо.

Мы уже сделали семь книг, среди авторов и Август Стриндберг, и Винтцас Креве, и "Антология японской поэзии", и Энрике Вила Матас и т.д.

Все это делается с очень хорошим издательством, которое создали молодые люди, оно называется "Парлаг имзалар" ("Яркие имена"). Мы с ними подписали меморандум, половину работы они взяли на себя.

- Но почему приостановлен проект "Китабчы"?

- Он себя не окупил. Видимо, потому, что мы мало читаем. И это притом, что по поводу проекта было очень много писем, восторженных откликов. Т.е. всем нравится, но никто не покупает.

Возможно, если бы на обложке была фотография женщины в неглиже, он раскупался бы. А наш проект был для тех, кто любит читать, но их оказалось очень мало.

С другой стороны, если гипотетически предположить, что раскуплен весь тираж, это составляло бы лишь половину всех расходов.

- А почему вы не захотели делать русскую версию "Китабчы"?

- Я не думаю, что это оправдало бы себя. У нас издается "Мир литературы", "Литературный Азербайджан", другие литературные издания на русском. Но я не думаю, что они раскупаются. Это раз.

Во-вторых, для того чтобы делать русскую версию параллельно азербайджанской, нужно создать коллектив, отдельную полиграфическую линию, естественно, расходы возрастут на как минимум на 50 процентов. Легче получить авторское право на "Книжное обозрение" из Москвы и делать к нему приложение.

Но зачем? Не надо забывать, что мы делаем книги и журналы для Азербайджана. Зачем тогда переводить Бродского на азербайджанский язык? Пусть читают в оригинале.

Но ведь мы, поэты и писатели, живем в этой стране, работаем для своих граждан, а они должны читать на родном языке.

Ведь получение информации со всего мира на родном языке дает человеку ощущение равноправного членства в культурном всемирном пространстве.

- Как соотносятся между собой в процентном выражении азербайджаноязычные и русскоязычные читатели?

- Я бы читателей разделил на три группы: сугубо русскоязычные (не читающие на азербайджанском), двуязычные (помимо родного языка владеют еще одним языком как минимум, это может быть и русский, и английский, и немецкий, и так далее... на мой взгляд, грамотная публика...), и сугубо азербайджаноязычные. В очень плохом состоянии пребывают первая и третья.

Среди чисто русскоязычных я знаю людей, которые читают ту литературу, которую после сорока лет просто вредно читать. Например, нельзя злоупотреблять детективами. Это можно как-то перетерпеть до двадцати пяти лет, но потом... И такая публика есть и там, и там.

Их вкусу нельзя доверять, но, к сожалению, к книжному рынку это не относится. Но среди русскоязычной публики есть контингент, которому я бы хотел пожелать, чтобы они читали азербайджанскую литературу.

За последние двадцать лет в Азербайджане возникает очень хорошая литература, которая, говоря спортивным языком, никак не уступает той литературе, которую они читают на русском.

- Кого бы вы им посоветовали прочесть из современных талантливых азербайджаноязычных литераторов?

- Я сейчас не хочу говорить об этом. Скажу, только то, что когда-то, если Аллах соизволит, я составлю объективную антологию нашей поэзии.

- Выходит, что такой антологии нет?

- Нет.

- С чем это связано?

- О-о-о-о... с чем это только не связано...

- Давайте поговорим на отвлеченные темы. Есть сакраментальный вопрос: может ли гений быть плохим человеком?

- Да, может, конечно. Есть же такие определения, как гений зла, или же зло-гений, и так далее. Чезаре Ломброзо в книге "Гениальность и помешательство" пишет об этимологии самого слова "гений".

Это то же самое слово "гениус", что иногда означает "дух", "джинн" и т.п. В арабском же слово "дух", "гений", означает и "знающий", и "трагичный"... Только избранные и праведные не бывают плохими. А среди них иногда оказывались и поэты

- Задам метафизический вопрос: что такое поэт?

- Кто такие поэты.... Поэты - это, наверное, фиксаторы. Фиксаторы Истины. По крайней мере, должны быть, на мой взгляд, конечно. Несмотря на наличие в крови железа, поэты самые не железные антенны.

Настоящий поэт, по моему разумению, это не тот, кто что-то сочиняет, а тот, кто правильно фиксирует. Фиксировать - означает не создавать, а, скажем, давать определение, иногда название тому, что уже существует, иногда сокрытому.

Поэтому некоторые поэты, впадая в экстаз, объявляют себя пророками. Я против наложения такой миссии на поэта. С возрастом я корректирую некоторые свои мысли и по отношению к поэзии, и по отношении к жизни...

- То есть с возрастом происходит переоценка ценностей.

- Да. Особенно по отношении эстетическим сторонам поэтического ремесла. Когда я читаю Низами, а я люблю читать подстрочники и на азербайджанском, и на русском, у меня всегда слезы на глазах: я понимаю, что это за величина. Таких людей в мировой поэзии можно найти пять-шесть. Хафиз, где-то Гете...

- А к Насими как вы относитесь?

- Насими тоже большая величина. Ему тоже как Низами, открылись некоторые божественные тайны, но он, по-моему, растерялся. От радости. Как ребенок от полученного подарка. Впадал в экстаз. Он вел себя не как мудрец. Иногда тайны нельзя разглашать.

Знание - не всегда и не все для всех. Вот Низами - это человек, для которого приподняли занавес тайны, он получил духовный заряд, у него тоже была большая радость, но он передал ее как мудрец.

Не как ребенок, который восторженно радуется подарку. Он принял его достойно, с благодарностью, и передал это с сияющей улыбкой. Потому Низами создал литературу, а Насими стал поэтом конкретной линии и концепции.

- Давайте вернемся к вам.

- Давайте.

- Пишется?

- Я всегда мало писал. Сейчас я работаю над последней версией, а, точнее, над окончательным вариантом "Девятой части". Я написал ее в трех версиях. Это своеобразный поэтический триптих.

Это длинное стихотворение написано в 2002 году. Были журнальные публикации некоторых версий. Но что-то всегда останавливало меня включать его в свои книги.

Сейчас я заканчиваю этот триптих и пишу к нему комментарии. Это даже в некотором смысле эссе-комментарии. А потом уже видно будет. Наверное, надо будет издавать в виде книги.

Я остро чувствую, что нахожусь на грани одной поэтической дороги, то есть в конце этого пути. А потом должна быть другая дорога. Но пока я в этом не разобрался до конца. Наверное, надо закончить старые работы. Поставить точку. А я этого пока не делал.

О.БУЛАНОВА

Эхо.- 2016.- 14 мая.- С.6.