Октай Зульфугаров: "Для меня было важным, чтобы мои ученики и дальше любили бы музыку, ходили в театры и филармонию"

Интервью "Эхо" с руководителем Театра детской песни "Айсель" и детской государственной филармонии

Восьмидесятилетний автор трех детских опер - "Лесная сказка", "Кот и воробей", "Девочка-звезда", а также оперетт "Шенгюлюм, Шюнгюлюм, Менгюлюм", "Петух", "Считаю до десяти", "Колыбельная", "Сыграем в мяч", "Мои первые песни", "Телефон", "Детские песни" и других произведений, художественный руководитель Театра детской песни "Айсель" и Детской государственной филармонии Октай Зульфугаров, несмотря на некоторые проблемы со здоровьем, и сегодня продолжает творить, отдавая музыке пламень своей души.

Многие его ученики сегодня отдают ему дань за большие старания в деле развития у детей музыкальной эстетики.

О.Зульфугарова называют родоначальником жанра детского вокального цикла. Он автор ряда камерно-инструментальных и симфонических произведений, среди которых фортепианное трио, два струнных квартета, две миниатюры для камерного оркестра, увертюра для симфонического оркестра "Радуйся, мой народ!", романсы, эстрадные песни, музыка для театра и кино и другие.

- Как завоевать композитору доверие детей?

- Больше пятидесяти лет я пишу песни для детей. А детей обмануть невозможно. Чтобы завоевать их интерес и любовь, композитору необходимо находить очень яркие сюжетные фактуры и музыкальные интонации.

- Неожиданный вопрос - почему вы носите именно берет? Это что своеобразный имидж? Или этот головной убор несет другую направленность?

- Еще в молодости у меня закладывало нос, особенно когда меняется температура воздуха. Врачи подозревали у меня аллергены. И посоветовали носить головной убор. Я предпочел носить берет. Аллергены тут же прошли. Теперь во все времена года ношу головной убор. Иногда фуражку, но чаще всего берет.

- Скажите, пожалуйста, что испытывает человек, когда его награждают?

- В жизни бывают разные награды: семейные, материальные, правительственные. Последняя, как мне кажется, особо знаменательна, поскольку как бы подытоживает дело всей его жизни на благо Отечества.

- Недавно в одном из своих интервью вы заявили, что у нас в стране в области композиции много непрофессионалов и что они не знают, что такое азербайджанская интонация, и могут играть только на синтезаторе.

- Дело в том, что я как человек, получивший другое воспитание, особенно по отношению к музыкальным произведениям, настроен против современной поп-музыки. В них повторяются одни и те же ритмы, гармонии, интонации. Образно говоря, сравнить эту музыку можно с одинаковой у всех формой детдомовских детей в советское время. Новые песни в нашем шоу- бизнесе похожи на тех беспризорных детей, и они однодневки. Свежего в шоу ничего нет. Нет никакой связи слова с мелодией. Шоу- бизнес хорошо слушается на свадьбах. Здесь я могу даже подтанцовывать. Но когда эта низкопробная продукция выносится в эфир, это меня очень оскорбляет. Другое дело Тофик Кулиев, Джагангир Джагангиров, Кара Караев, Фикрет Амиров, Сеид Рустамов. Песни, написанные этими композиторами, до сих они актуальны и ложатся на сердце. Человек должен чувствовать в музыке интонацию. Потому что она связана с его скорбью, радостью, трудом.

- Тофик Кулиев в молодые годы увлекался джазом и даже писал музыку для легендарного в те годы джазового оркестра Эдди Рознера. Вы как его друг тоже увлекались джазом?

- Нет, джазом я не увлекался. Другое дело Тофик. Мы с ним дружили, были соседями и вместе работали в Союзе композиторов. Курили вместе термоядерные "Приму" и "Аврору". Были тогда такие сигареты. Он впервые в Азербайджане работал над джазовой музыкой. У него был даже свой эстрадный оркестр. Его песни, написанные в джазовом стиле, до сих пор живы. Мой сын композитор и тоже увлекается джазовой музыкой.

- А что вы можете вспомнить о другом музыкальном светоче Азербайджана- Ниязи?

- Моя мама дружила с супругой Ниязи. По воспоминаниям мамы, я приходил к ним и тыкал пальцами по клавишам пианино. Ниязи даже шутил, говорил, мол, сын ваш станет композитором. Так завязалась наша дружба. Не было случая, чтобы за хлебосольным столом Ниязи не присутствовала наша семья, оркестранты, коллеги. В Музее Ниязи есть нарисованная мною картина "Одинокая ель". Я подарил ему ее в знак признательности. Мою увертюру "Ликуй, мой народ!" оркестр под управлением Ниязи 10 дней играл во Дворце съездов в Москве.

- А какие у вас были отношения с Ростроповичем? Ведь вы учились играть на виолончели.

- Впервые с Ростроповичем я познакомился в 1949 году. Он приехал тогда в Баку, чтобы посетить родину, а заодно и навестить друзей. К примеру, Швартца, моего учителя, который был другом моего отца. Ростороповичу тогда было 19 лет, но его талант переливался через край. Но он не кичился своим "я", а просто нашел время для проведения мастер-класса для нас, молодых музыкантов. Когда он стал играть, мы поразились тому, какие есть возможности у виолончели. Потом Ростропович приезжал в Баку в 1962 году и в последующие годы. У него была привычка есть по утрам хаш. Он любил повторять: "Мы - хашисты!"

- Как, по-вашему сегодня лучше всего пропагандировать свою музыку? Раньше были журналы, а сейчас в основном для этих целей используют Интернет.

- В советские годы распространялась идеология Москвы. Она была благосклонна и к хорошей, красивой музыке и к авторам. На эти цели для проведения разнообразных мероприятий, включая отдых в домах творчества, печатание журналов, нот, отпускались немалые суммы. Сегодня времена изменились. Изменилось отношение к музыке, накопленному материалу тоже. К примеру, в московской библиотеке находится на хранении около 50 моих изданных нот. В том числе мое "Трио" для фортепиано, о котором в свое время с теплотой отозвался Шостакович. Однажды в библиотеке проходила зачистка, и мне предложили забрать мои ноты, иначе "их просто сожгут". Я говорил жене, чтобы она забрала ноты, но в суете о них забыли, и не знаю теперь, что с ними. Вот какое отношение порой бывает и к музыке, и к авторам. Что до издания журналов. Могу только предположить, что при рыночных отношениях и журналы в странах СНГ издаются теперь в частном порядке. У нас выпускается журнал "Музыка".

- Вы были на Бакинском фестивале в честь Ростроповича?

- Конечно, ведь фестиваль начинался моей музыкой "Ликуй, мой народ!" Теперь эта мелодия называется "Ликуй, мой Азербайджан!" Я слушал два концерта, но потом не смог пойти. Как вы знаете, я болен, нахожусь на гемодиализе.

- Вы за свою жизнь много и плодотворно работали. Вам есть что сказать людям. Но после серьезной умственной нагрузки нужно расслабиться и переключиться на некое свое хобби, которое снимет стресс и зарядит бодростью. У вас есть хобби?

- Помню, в одной газете было написано "Октай Зульфугаров может делать все". Я умею многое, кроме бизнеса. Хобби у меня много. Недавно вышла книга текстов для песен. Я рисую. У меня были две-три выставки моих рисунков. В последнее время я для Музея Узеира Гаджибекова собрал из чешского бисера, просмоленного дерева и папье-маше вазу для цветов. Работал над ней три года. До этого лет пять собирал бисер разного оттенка.

- Какие бытуют взаимоотношения в среде музыкантов?

- Нормальные отношения. Конечно, есть нюансы. Если композитор уже признан, то ему легче и работается, и нет трений между коллегами. И все к нему относятся с уважением. Но есть люди, не умеющие писать музыку. Они большей частью занимаются демагогией. Есть композиторы, которые без зазрения совести занимаются плагиатом. А в целом, отношения между коллегами ровные. Наш председатель Союза Франгиз Ализаде - моя кандидатура, когда на съезде музыкантов решался вопрос, кого назначить на место председателя союза. В отношении ее творчества могу сказать, что как музыкант она - профессионал и находится на современном уровне.

- В свое время у вас была в Союзе композиторов общественная нагрузка, работа по эстетическому воспитанию юношества.

- Да, работал и даже получал поощрительные грамоты. Для меня было большим удовлетворением осознавать, что из ста моих воспитанников двое становились хорошими музыкантами. Для меня было важным, чтобы мои ученики и дальше любили музыку и ходили в театры и филармонию. Значит, я выполнял свою миссию как надо.

- Как обстоит дело с детской филармонией?

- В трех возрастных группах занимаются около тысячи детей. Я являюсь художественным руководителем филармонии. У нас есть народники, оркестр Геокчаева. Был эстрадный оркестр, но на сегодня его нет. Есть театр "Айсель" ("Тумурджук"). Когда-то я его организовал на телевидении. Но потом со мной там поступили нехорошо, и я ушел. Когда родилась у меня внучка, назвали ее Айсель. У меня возникла мысль дать ансамблю "Тумурджук" новое название. Оно быстро привилось.

- Ваша внучка участвовала в вашем недавнем юбилейном концерте?

- Да, на моем юбилее внучка на флейте исполняла свою партитуру в трехчастном концерте. В мою честь оркестрантами исполнялась четырехчастная карабахская симфония "Интизар" ("Ожидание") и "Ликуй, мой Азербайджан!".

- Как вы воспринимаете людей, якобы верующих, но в то же время грабящих без зазрения совести?

- Я всю жизнь был против таких людей, жуликов. Когда неудавшийся шофер, повар отпускает бороду и становится муллой, совершает хадж и получает религиозное звание "хаджи" - сколько в колодец воду не лей, он не наполнится. У колодца должна быть своя вода. Так же и люди. Если у него внутри есть действительно религиозная основа (он и читает Коран, и верит, и знает обычаи), то он настоящий мулла, а не тот, кто нахватался поверху, выучил несколько сур из Корана и ставит себя религиозным проповедником. На похоронах такой говорит что попало, ставя себя в неловкое положение, если на церемонии присутствует знаток Корана.

- Можете ли вы считать себя счастливым человеком?

- Да, ведь Бог дал мне то, что не дал многим. Я и сварщик, и электрик, и стекольщик, и могу делать дома всю работу мастеров. С детства я очень любил мастерить. Я счастлив, что Бог мне дал и умение сочинять музыку. У меня есть счастье - это мои дети, внуки и уже два правнука, и то, что я в них вложил.

- Кто из близких вам людей пошел по вашим стопам?

- Мой сын Джагангир Зульфугаров. Он работал одно время с покойным режиссером Алекпером Ами из Кукольного театра. Старшая дочь Зулейха окончила ВГИК, но работает в хореографическом училище. Там же работает и другая дочь Лейла.

С.КАСТРЮЛИН

Эхо. – 2009. – 19 декабря. – С. – 12.