Асмер НАРИМАНБЕКОВА: "Большая трагедия знать, что нас сменит необразованное поколение"

Эксклюзивное интервью "Новости-Азербайджан" с заслуженной художницей Азербайджана, доцентом Азербайджанской государственной художественной академии

- Вы носите столь известную фамилию. Расскажите о своей семье.

- Мой отец - народный художник Азербайджана Тогрул Нариманбеков, в данное время живет во Франции. Мой прадед Амирбек Нариманбеков был губернатором Баку. Его сына Фармана мусаватское правительство направило из Баку на обучение в Европу в числе 40 специалистов. Таким образом, мой дед поступил на энергетический факультет в Тулузе, в дальнейшем, когда он сюда вернулся, он стоял у истоков строительства Мингячевирской ГЭС.

В период учебы в Тулузе Фарман женился на француженке Ирме Ля Руде (моей бабушке). Она была портнихой. В 1926 году родился их первый сын - Видади Нариманбеков. Затем они переехали жить в Париж. В 1929 году мой дед решил вернуться в Баку как истинный патриот, услышав, что в Баку уже советская власть, и потребуется его помощь как специалиста. Так он возвращается со своей француженкой-женой и с трехлетним сыном в Баку.

Когда они приехали в Баку, отсюда, преследуемые новой властью, многие бежали в Стамбул, кого-то расстреляли, кого-то посадили. В 1930 году родился мой отец Тогрул Нариманбеков, а отец Фармана, бывший губернатор города Амирбек Нариманбеков, скончался в том же году.

Моя бабушка-француженка, будучи в Баку, попала в очень сложные жизненные обстоятельства, пережила самое трудное время. Во времена Сталина многих из тех, кто получил образование в Европе, репрессировали. Это коснулось и моей семьи. Деда схватили ночью прямо со стройки Мингячевира, где он тогда работал, и увели. Затем сослали в Сибирь. А бабушку Ирму, когда началась Отечественная война в 1941 году, репрессировали и сослали в Самарканд. Она прожила там до 1961 года, не имея права на выезд. Вернулась обратно в Баку благодаря моему отцу, который приложил немало усилий, ходатайствуя перед правительством. Затем она ездила во Францию, навещала своих родственников, но уже и не мыслила себя без Азербайджана, это была ее вторая родина. Бабушка говорила плохо на русском, хотя прожила среди русских. Со своими детьми она общалась на французском языке, я тоже стала изучать французский, и пока она была жива, я говорила с ней на французском. Мне было приятно, что в нашей семье - чистокровная иностранка. На 99-м году жизни бабушка скончалась. Она до последнего часа шила верхнюю одежду, шляпы. Дед тоже после амнистии вернулся в Мингячевир и был профессиональным энергетиком.

Так все и пошло, папа любил всегда французскую школу искусства, дед владел испанским, французским, английским, знал 6 иностранных языков в совершенстве. Бабушка знала испанский так же хорошо, как и французский. То поколение людей обладало большими знаниями, чего нет у современной молодежи. Молодое поколение учит язык с тем условием, чтобы зарабатывать на этом. Сейчас основа нашей жизни - прагматизм. Трагедия времени в этом.

- Как вы пришли к этой профессии?

- Профессию прежде всего нужно любить. Раньше я увлекалась фавистами, основой всему был импрессионизм, затем я стала увлекаться постимпрессионизмом, здесь, конечно же, большая заслуга моих родителей, которые постарались объяснить, в чем суть искусства. Я наблюдаю такой момент: ребенок не может отобрать самостоятельно и диагностировать что хорошо и что плохо, даже если он растет в среде книг и постоянных посещений выставок, но в то же время он не может оценить и выбрать. Не хочу хвалиться, но, думаю, что в этом мне немного повезло. Будучи ребенком, мне нравились определенные художники. В пятом классе я безумно полюбила Веласкеса, мне нравилась его картина "Менины", даже интересовалась литературой того периода. Намного позже, когда я начала заниматься профессионально этим искусством, мне потребовалась помощь родителей. В искусство идти без любви нельзя. Кстати, многие художники стареют позже, чем представители других профессий, потому что они всегда пребывают в состоянии восторга. Мой сын, которому сейчас 16 лет, собирается поступить в архитектурный институт. Я постоянно говорю ему, если ты не будешь любить эту профессию как девушку, как любимую книгу, то из тебя не получится специалиста, и ты никогда не будешь признан.

В период советской системы говорили о том, что искусство народное и оно доступно всем, но, как ни странно, оно служило только достаточно интеллектуальному слою общества.

- Насколько в Баку ценят искусство, и как вы оцениваете азербайджанскую школу искусства?

- Если говорить о нашей школе искусства, то она достаточно сформирована. В ее формирование на протяжении десятилетий художники вносили свою лепту и ярко выражали себя в процессе творчества. Наша школа прошла много этапов и имеет уже под собой базу, а это не только образование, которое художники получают в процессе учебы, но и нечто генетическое, например, ощущение цвета, форм. Ведь каждая нация отличается по своим цветовым ощущениям и находкам.

Можно наблюдать работы художников Океании, Африки, Азии, очень популярные этнические выставки, у разных этнических групп разный подход к цвету, как они трактуют свои композиции, даже если это художники-любители. Таким образом, и мы отличаемся от других национальных школ искусства тем, что у нас свое индивидуальное мироощущение, по которому нас можно в ряде других народов выделить. В композициях отечественных мастеров кисти существует хорошая цветовая энергия, за счет чего картина может являться зрелищем для публики, иначе она не может привлечь внимание.

Бывает и наоборот, более камерная спокойная картина привлекает не менее внимания зрителя своей глубиной. Техническая задача художника заключается в учете глубины на холсте, цвет, его пространственное начало, плюс понимание и талант самого художника. Яркими красками писать картину, это не называется большим искусством.

У нас создана художественная галерея народного художника Алтая Садыхзаде, где собраны произведения художников, которые стояли у истоков национального искусства. В этих картинах можно проследить, как художники воспринимали соцреализм и другие направления, как великолепно воспринимали этюды с натуры, то, чего не хватает современным художникам.

Но сейчас пошла новая тенденция, которая может привести к исчезновению школы. И мы можем потерять то, что когда-то набрали, если говорить о школе, которая формировалась десятилетиями. Но когда отказываешься от прошлого и берешься только за новое, то это может привести к нулю.

- Говоря о Бакинской школе искусства, на ум приходят народные художники, такие, как Саттар Бахлулзаде, Тогрул Нариманбеков, Таир Салахов и другие. Кого вы можете отметить из современных?

- Я преподаю в Художественной академии и вижу, что ребята не тянутся писать с натуры, это большой минус. Натура, природа учат художника мастерству. Только на базе этих знаний он может прийти к своему открытию. Простой этюд с натуры и является той самой базой, которая откладывается и в подсознании, и руках.

В моем понимании старого искусства не существует, так как все перемешалось. Те работы, которые когда-то были современными, сейчас считаются прошлым этапом. Но когда созерцаешь их глазами современного художника, то находишь в них столько интересного и нового, что отсутствует в современных картинах. Сейчас такое время, когда ты можешь пробовать все: импрессионизм, кубизм, абстракционизм, концептуализм, единой тенденции, как таковой, не существует, а существует многообразие форм и стилей. Это явление нового века. Но новое тоже не беспочвенно, оно основывается на всем том, что было раньше. Так, раньше было деление на левых и правых. То есть те, кто с партией - правые, те, кто против, левые, те, кто идет вне всяких правил, эмигранты, их вообще исключали из общества. На первый взгляд нам казалось, что это хаос, но в этом хаосе есть новая истина, и все в ожидании ее рождения.

Я знаю многих, которые раньше работали или переводчиками в какой-то западной фирме, или юристами, инженерами, теперь они для самовыражения внезапно ушли в искусство и стали художниками. И тут появляются какие-то новые личности, даже считают себя интересней, без базы особых знаний, которые мы - художники, всегда считали необходимыми любому художнику. Я удивляюсь тому, что человек, который не держал в руке кисть, быстро проходит этапы и начинает писать картины, которые, как ни странно, замечают, покупают и вешают у себя в галереях. Таким образом, у него появляется новое имя, и он становится на одном уровне с профессионалом. Как говорили древние римляне, "толпе нужно хлеба и зрелищ". Сейчас пошел век эпатажных зрелищ в искусстве. Я не могу быть судьей, время судит и расставляет все по местам.

- Отражаются ли мировые проблемы на творчестве художника?

- Не думаю. Мой отец Тогрул Нариманбеков, например, всегда пишет с удовольствием и упоением. Он покупает роскошные цветы, наблюдает за ними, как за людьми, восхищается по-прежнему природой, красотой. На него кризис не оказывает никакого влияния. То же самое и Саттар Бахлулзаде, если бы сейчас был жив. В детстве я имела счастье соприкоснуться с этим человеком. Он очень часто гостил у нас дома, дружил с моим отцом, матерью, она была скульптором, она создала его портрет. С таким удовольствием, как ребенок, он рисовал пастелью, фломастерами, акварелью. В принципе, истинного художника не касается кризис. Так как он умеет себя ограждать от внешних неприятностей, создавая свой мир и довольствуясь им.

- Некоторые художники творят под определенную музыку, которая воздействует и на цветовую гамму картины и на настроение самого мастера. Какую музыку вы предпочитаете слушать в процессе работы?

- Все зависит от ситуации и настроения. Я могу слушать и Баха, или просто джаз, оперный вокал, и с упоением писать какой-нибудь натюрморт. Музыка в один шаг идет с изобразительным искусством. Отсюда появляется ощущение цвета, линии и формы. Музыка эфемерна, а живопись веками висит на стенах, архитектура является вообще сплетением всех видов искусств, которая уходит глубоко в века. Великолепно было бы сочетать живопись и музыку в процессе образования. Необходимо внедрить что-то новое, так как студентам надоедает учить из года в год повторяющийся материал. Например, написание натюрморта в стиле времен Моцарта, тогда они бы сразу изучили этот период, рококо, барокко, или музыку Стравинского, которая ассоциируется с периодом Пикассо, писали в кубистичном стиле, и таким образом развивались бы. Очень часто со студентами говоришь об искусстве, они не знают, что было в этот период. В наше время, когда мы были студентами, стыдно было не знать элементарных вещей. Беседуя со студентами, понимаешь, что многие даже не знают известных художников. Большая трагедия знать, что поколение, идущее на смену нам, в принципе не образовано. Заканчивая институт, выходят пачками необразованные художники, подражают творениям современных художников, и их развитие на этом заканчивается. Чему можно обучить студентов, если не знаешь Делакруа, Мане, Писсаро, Пикассо. Вот, может, однажды и не быть этой школы. Сейчас и в школах, и в институтах полный хаос, мы стали свидетелями того, что каждый, как может, барахтается, ища себе выход из положения, но, увы, не каждый может его найти.

- С какими проблемами сталкивается художник?

- Безусловно, художнику нужна хорошая материальная база, чтобы он был в состоянии купить в большом количестве краски, кисти, бумагу и заниматься своим развитием. Даже на бакинском Арбате (Книжный пассаж) могут продаваться картины, которые должны воспитывать своих покупателей. А там получается дешевое копирование с фотографий, и людям, которые не листают книг и не следят за искусством, это нравится. Но похожесть - это не первый признак качества картины. Я очень страдаю от этой малообразованности. Искусство - это момент индивидуального восприятия мира художником. Это его собственное видение, если он рисует тебя недостаточно похожим, но при этом существует красота линий и цвета. Поэтому, я считаю, что наше искусство в некоторых случаях страдает, начинает торжествовать вульгарность.

Я боюсь, что однажды художественной школы не будет. Заказчик заказывает портрет один к одному похожий, как правило, он не развит и не образован, исполнитель начинает один к одному выполнять заказ, и получается полная вульгаризация.

В советское время была сформирована школа по регионам: грузинская, туркменская, азербайджанская. Сейчас полный хаос, все в погоне за деньгами. В один момент могут утратить то, о чем говорили в начале. Деньги могут разрушить базу.

Если говорить о советском периоде, то развитие было намного сильнее. Появились разные школы, писалось много больших масштабных картин на выставки. Были государственные заказы, экспертные комиссии, несколько раз в году у каждого художника должны были купить несколько картин, это очень стимулировало развитие. Также были всесоюзные, обменные выставки почти раз в квартал, такое общение и обмен между творческой частью населения способствовало развитию. Рост не может быть активным, если ты сидишь в своей стране и общаешься только со своими коллегами-художниками. Сейчас и дилетант может позволить выставить свои работы на выставке на уровне с профессионалом. Необразованный человек, придя случайно в нашу область, имея какой-то успех, считает уже себя состоявшимся художником, и получается путаница. Ситуация в Москве и других городах бывшего Советского Союза такая же.

- Какие у вас планы и есть ли нереализованные замыслы?

- Желаний и планов очень много, хочу сделать большой портрет своего сына, портретную выставку всех своих друзей. Только я берусь за это, как возникают новые дела. Второй год не могу написать крыши Парижа, хотя есть много эскизов. Много чего мешает воплотить задуманное на холсте. Преподавание в академии тоже много времени отнимает. В 2007 году в Музее современного искусства была персональная выставка, сейчас я хочу сделать новую. А так в разных странах были выставки - в Австрии, Англии, Франции. По мере накопления работ я выставляюсь.

- Вы ездите по разным странам, вам удалось повидать красоты разных городов, какой город поразил вас больше своей красотой?

- Я очень люблю Европу, ну она практически всем нравится, но если быть откровенным, то я очень люблю свой город. Мне все время кажется, что я его до конца не написала, что-то пропустила. Мне очень нравятся наши дачные районы, наше море, единственное, что поменяло характер города - большое количество новостроек. Но, слава Богу, он в каких-то частях остался не тронутым и надо быстро успеть запечатлеть это. У меня есть возможность жить в Европе, но, клянусь, я обожаю наш город, этот балкон, этот запах седого Каспия...

У меня есть цикл экспозиций на тему "Венеция на бульваре". 2-3 года назад я работала над этой серией, карусели с людьми, чайханы и рестораны с отдыхающими в лодках. Я благодарна тому, что я успела запечатлеть этот период. Так как это уже история, и ее уже не существует. И вызывает печаль как у меня, так и у многих бакинцев, что этот уголок разрушили...

Очень хочу поехать в Японию, в Китай, Индию, меня сейчас увлекают экзотические страны. Хочется увидеть то, что потом, возможно, будет написать в картинах. Природа в этих краях имеет другие цвета. Мечтаю путешествовать самостоятельно, снимать это на фотоаппарат, писать, делать этюды...

Эхо.- 2009.- 12 сентября.- С. 12.