Последнее интервью

Жизнь академика Имама Мустафаева могла бы стать основой интересной книги или фильма — столь насыщена она делами и событиями

В этом году по распоряжению президента Ильxaма Aлиeва отмечается столетие со дня рождения известного ученого-растениевода и селекционера, академика, общественно-политического деятеля Имама Дашдамир оглу Мустафаева. Жизнь его могла бы быть положена в основу интересной книги или фильма — столь насыщена она делами и событиями, в которых проявлялись его незаурядный характер и яркая индивидуальность. Движимая именно этими мыслями, желанием прикоснуться к его внутреннему миру, в 1997 году я попросила Имама Мустафаева уделить время для интервью. Помню, меня покорили его простота, человечность, открытость. В те дни он, видимо, побаливал, при мне принял какое-то лекарство, но держался бодро, говорил эмоционально. Имам муаллим уже с самого начала беседы стал рассказывать о тех днях, когда он поднимал вопрос о признании азербайджанского языка государственным, о возникших вокруг него перипетиях, о том, как выехал в Москву на прием к Хрущеву, пытался что-то объяснить, о других событиях того времени. Я едва успевала записывать. Намеревалась еще раз встретиться с ним, чтобы кое-что дополнить и уточнить. Не успела. Но, думается, сегодня, в юбилейный для Имама Мустафаева год, читателям «Известия—Азербайджан» будет интересно услышать его воспоминания о детстве, юности, встреченных им на жизненном пути людях, о которых он поведал в том, последнем, так и не завершившемся интервью.

вопрос: Какой человек или событие сыграли важную роль в вашей жизни, повлияли на мировоззрение?

ответ: Я рано потерял родителей, и меня отдали в пастухи к дальним родственникам. Их дети учились, и я очень переживал, что не хожу в школу. Однажды, это было в Гахском районе, я отпустил баранов около Курмухчая, сел у реки, плачу и сам с собой разговариваю, что вот, мол, все дети учатся, один я останусь пастухом. А, оказывается, за моей спиной стоял старший брат Мехти, он стал меня успокаивать: «Не бойся, ты будешь учиться». Благодаря ему меня из Гаха повезли в Загаталы, где я стал учиться в сельхозтехникуме. Учился хорошо, сам директор доверял мне ключи.

в: В Японии существует звание «Человек — национальное достояние». Если бы пришлось присуждать его в Азербайджане, кого бы вы назвали?

о: Моим учителем в Загатальском сельхозтехникуме был Исабек Абакаров, его бы назвал. Он прожил 81-82 года. Умер в 1942-м. Более ста лет тому назад он организовал в селе Шихлы Газахского района первую школу. Фиридунбек Кочарли в своей книге подробно пишет, что Исабек Абакаров на свои скромные деньги, которые он получал за учительство, посылал своих учеников для продолжения образования в семинарии Гянджи, Тбилиси и Гори. Жил он в самом техникуме, и дни, и ночи посвящая своим ученикам. Он научил нас фотографировать, переплетать книги. Ночью обязательно обходил общежитие, ухаживал за нами, поправлял одеяло, смотрел, чтобы мы не простужались. Он не для себя жил. Весь свой заработок тратил на нас, покупал нам обувь, носки.

Другой человек — не азербайджанец по национальности, но я бы присудил ему звание «Человек — национальное достояние». Это академик Николай Иванович Вавилов — достояние всего человечества. Он — почетный член более 20 академий мира, собрал 200 тысяч образцов флоры всех континентов, кроме Австралии. Это был бескорыстный, высокогуманный, уникальный человек.

в: Был ли с вами в жизни какой-нибудь невероятный, курьезный случай?

о: Несколько раз я тонул и чудом спасся. Один раз в Узбекистане, в колхозном бассейне, который оказался вдвое глубже моего роста. В детстве однажды я упал в колодец, и брат отца, Магомед, вытащил меня, зацепив крюком за одежду. Однажды в Сальяне, когда был секретарем ЦК, из небольшого канала вдруг выскочила «палка», оказалось, я наступил на змею.

В Иране, в годы войны, как-то преследовали бандитов. Поехали верхом на лошадях за 3-4 километра в другое село. Между селами был канал шириной в 2-2,5 метра. Я прыгнул вместе с лошадью и, неожиданно вылетев из седла, спокойно приземлился через несколько метров на ноги. Все восхищались моим «умением» прыгать с лошади. Я сделал вид, что это я сам, «добровольно», выпрыгнул из седла, сказав, что так мы тренировались в армии.

в: Видите ли вы вещие сны?

о: Недавно во сне вижу: какая-то женщина приехала из Дагестана. Через три дня действительно приехала женщина из Дербента. В 1960 году я попал в аварию в Агсу. Я сам был за рулем, и еще трое в машине. На повороте машина перевернулась. Мне отсекло тройничный нерв, содрало кожу с носа, а с другими ничего не случилось. Моя аспирантка мне потом рассказала, что в ту же ночь видела сон, что я хожу где-то в поле и надо мной зависла большая летучая мышь, хочет забрать меня прямо с поля. Во сне аспирантка с другими студентами стала бить летучую мышь палкой, а та все же порвала кусок моего пиджака и улетела. Так и получилось: лишь слегка поранился.

в: Есть ли у вас какие-то свои секреты здоровья, долгожительства?

о: Если есть болезни, есть и народные средства от них. Длительное время я ими пользовался! Считаю, что человек не должен жить в рамках — вовремя спать, есть. Ерунда! У меня нет особых правил. Просто не надо приучать организм к изнеженному режиму. Я могу три дня не есть, сутками не спать. Человек должен быть свободен от всего, внутренне свободен, любить природу, все живое… Справка

Имам Дашдамир оглу Мустафаев (3 (25) февраля 1910 — 10 марта 1997) — видный советский партийный и государственный деятель. С 1952 по 1959 год был секретарем, затем первым секретарем ЦК КП Азербайджанской ССР, а с 1970 года — директором Института генетики и селекции АН АзССР. Известный ученый-селекционер, он собрал 12 тыс. образцов зерновых, вывел высокосортные сорта пшеницы, ячменя, хлопчатника.

Известия.- 2010.- 16 апреля.- С.7.