Алвида, вишневый сад!

Новая постановка в театре «Йуг» показала, что Чехова можно переосмысливать бесконечно

Драматургия А.П.Чехова вот уже второе столетие привлекает режиссеров. Его пьесы, переведенные на многие иностранные языки, идут в театрах всего мира. «Вишневый сад» — пьеса особая, последняя. Она была написана в 1903 году, а в 1904-м ее автора не стало. Антон Павлович считал эту пьесу комедией: « Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс», — писал он в одном из писем. У режиссера театра «Йуг» Вагифа Ибрагимоглу, поставившего эту пьесу, получилось именно то, о чем писал ее автор в своем письме.

Прежде чем перейти к спектаклю, хотелось бы описать необычное помещение самого театра, перестроенного из бани. Дело в том, что в любом другом, обычном театральном помещении такой эксперимент с пьесой не имел бы желаемого эффекта. Здесь нет сцены с кулисами и занавесом, нет амфитеатра, лож, бельэтажа. А сцена — посередине зала, как арена в цирке, только квадратная. Зрительный зал тоже квадратный, с расположенными ступенчато креслами в два ряда. Кулисами служат четыре двери по углам. Артисты на таком квадрате как на ладони — всех видно и слышно. Такая близость к зрителю не допускает фальши и требует полной отдачи от исполнителей.

Зрителя, привыкшего к традиционному театру, может покоробить вольное обращение с текстом Чехова, отсутствие декораций и той щемяще-ностальгической ноты, которая так нравится многим. Вагиф Ибрагимоглу показывает в своей постановке именно то, что имел в виду автор пьесы: никчемность и несостоятельность ее персонажей. Кстати, их в этом спектакле — двенадцать, и, если учесть, что режиссер придает значение всем деталям, то стоит поломать голову над вопросом: почему он выбрал именно это число? В пьесе Чехова тоже 12 основных персонажей. Но, кроме них, есть и побочные: прислуга, прохожий, начальник станции, почтовый чиновник. Режиссеру же надо было сконцентрироваться именно на этих двенадцати — очень разных и по возрасту, и по социальному положению, и по мироощущению. Ведь не случайно они сходятся в определенное время в доме и в вишневом саду, которые предназначены к продаже из-за разорившихся нерадивых хозяев…

На сценическом квадрате декораций нет — есть только циферблат на полу, в центре квадрата, от которого идет ввысь металлический трубообразный фонарный столб с разноцветным фонарем наверху. От фонарного столба отходят такие же столбы с пластиковыми прозрачными занавесками, которые в разные моменты «играют» мебель (многоуважаемый шкаф) или служат Лопахину (Огтай Мехтиев) для подсчета своих доходов.

Циферблат на полу — символ времени. По нему движутся по-разному: кто хочет вернуть прошлое, идет против часовой стрелки, то есть против времени. Устремленные в будущее — по часовой стрелке. В спектакле звучит тема Времени, в котором движутся персонажи пьесы: «Время стоит — это мы проходим».

Грустная история о продаже «родового гнезда» и сказочно-прекрасного вишневого сада играется актерами как комедия; они «ломают комедию», «вольничая» с текстом, произносят авторские ремарки и сами себя представляют от имени персонажа, который играют. Переходы от слез к смеху, от патетики к фарсу происходят легко и органично. Актеры ни на минуту не забывают, что они — всего лишь лицедеи, создающие тот или иной образ.

И все же я видела настоящие слезы Матанат Аббасовой, играющей Аню в сцене с Варей (Натаван Гейбани). Где же проходит граница человека и лицедея? Для меня это остается загадкой.

Трагический мотив в полную силу звучит во втором акте, когда все актеры по очереди отказываются играть своих персонажей. Один за другим они прикрепляют свои бейджики к пластиковым занавескам и объясняют зрителям, почему они так поступают. А люди слушают их и невольно сравнивают «век нынешний и век минувший».

На протяжении всего спектакля звучит «Осенняя песнь» Чайковского. Мелодия, которая не дает зрителю забыть скрытый под комедией драматический накал пьесы. Режиссер по-своему домыслил дальнейшую жизнь героев после того, как дом будет продан, а вишневый сад — вырублен. Каждый из актеров повествует о своем персонаже, и это все невеселые истории. И когда прозвучала последняя, начинается стук топоров, вырубающих деревья вишневого сада. Причем его имитируют сами актеры, произнося «тук, тук» на разные лады и в разной тональности. Это продолжалось до тех пор, пока кто-то из них не закричал в отчаянии: «Прекратите музыку! Вишневый сад вырубают!». Настает тишина как в «минуте молчания». И это финал спектакля, который хоть и отличается от финала пьесы по действию, но по смыслу очень близок ему.

Светлана Курочкина

Известия.- 2009.- 8 мая.- С. 7.