Праздник получился!

Юбилейная роль Натальи Шаровской

Этот бестактный вопрос о том, почему, мол, для собственной жены старается, я все-таки задала главному режиссеру Русского драматического театра, народному артисту Азербайджана Александру Шаровскому. И задала при первой же встрече с ним на репетиции нового спектакля «Федра», куда он любезно «допустил» меня. Зачем задала? Не скрою: чтобы пресечь опять пошедшую по умам глупость, будто «Федра» Ж.Расина – «заумь», нужная лишь исполнительнице по-театральному выигрышной роли, а не современным зрителям. Задала, чтобы, конечно же, услышать и публично озвучить достойный ответ:

«Я ставлю спектакль по пьесе непревзойденного мастера трагедии и выдающегося представителя французского классицизма Жана Расина, главную роль в котором играет не моя супруга как таковая, а замечательная актриса нашего театра, где шаг за шагом она долгие годы шла к этой вершине, дабы блеснуть в материале мирового уровня».

Нет, я и сама знала, что «Федра» очень нужна и театру, и зрителям. Но приглашая ее постановщика начать разговор с этой на первый взгляд щекотливой темы, допускала, что актеры иногда имеют право «поработать» на себя любимого, тщеславия ради «сделать» роль, поддающуюся только редким корифеям, не оглядываясь на мнение публики. Но и тут Шаровский поправил меня:

«Даже от самой популярной, на публику рассчитанной роли актер и сам получает удовольствие – иначе откуда упоение, самоотдача, вызывающие замечательную зрительскую реакцию на то, что они делают на сцене, привлекая множество поклонников и почитателей?»

Наверное, только после обмена такими вот любезностями и могла состояться наша серьезная, доверительная беседа с постановщиком и о выборе пьесы для актрисы Натальи Шаровской, отмечающей 50-летие и получившей в связи с этим почетное звание заслуженной артистки Азербайджана за многолетнее преданное служение театру. И о личном видении режиссером увлекшего его материала, предъявляемого публике, конечно же, не только в связи с этими событиями. «Федра» – не менее ответственный выбор театра и режиссера, чем «Король Лир» Шекспира, «Чайка» Чехова, благодаря ему с большим успехом «освоенные» коллективом РДТ и высоко оцененные профессионалами при международных показах. Это спектакль, который силен и историческим, весьма поучительным сюжетом, и возможностью проникнуть в ауру античного театра, тем более что он во все времена привлекал внимание к проблемам, изначально волнующим человека, рассказать о которых режиссер брался не без душевного трепета. Знал, что ему предстояло средствами современного театра воссоздать атмосферу древнего мифа и показать преемственность человеческих проблем в их первозданном виде, не разочаровывая ожиданий нынешней публики, что иначе, как смелостью, не назовешь.

На первый взгляд спектакль «Федра» – рассказ о том, что нарушение супружеской верности, измена начинаются с мысли о «другом». А для Шаровского работа над ним – еще и желание, следуя логике драматурга, показать, что героиня – светлый, чистый человек, воспринимающий одолевающую ее страсть как ниспосланное наказание, которое следует достойно принять.

К счастью, это не все, что оправдывает выбор «Федры» в качестве бенефисной постановки РДТ. Пьеса на сюжет из древних мифов, переложенная средневековым автором, потому и живет в веках, что несет в себе нравственный заряд и убеждает, что выстраданный многими поколениями опыт может быть поучительным и сегодня, стоит только талантливому режиссеру со знанием дела адаптировать материал к современным условиям.

Ценна она и тем, что – да будет известно любознательным! – с появлением Расина в литературе и театре, имевшем огромное влияние на умы и мировоззренческие предпочтения, изменилось не только понимание долга, но и природа и объект страсти. В ее основе не честолюбие, влекущее к трону, а любовь. Это чувство предстает как роковая страсть, ибо ниспослано судьбой и всецело овладевает человеком.

Вот почему, в отличие от комедии того же времени, классическая трагедия по сути не имеет дела с характерами. Характер предполагает возможность определить нравственную доминанту человека и, следовательно, логику его поведения, а страсть диктует поступки наперекор характеру. Герои Расина любят вопреки самому себе. Обстоятельства, полагаю, достойны того, чтобы быть принятыми во внимание.

О том, как относиться к этим подробностям, каждый из нас определяет сам в меру своего интереса к литературе, театру, его истории. Но важно отметить и другие, не лежащие на поверхности достоинства «Федры», позволяющие причислять ее к живущим в веках шедеврам мирового театра.

Героиня греческого мифа и трагедии Еврипида Федра, полюбившая своего пасынка Ипполита и отвергнутая им, оклеветала его перед своим мужем Тесеем, чем обрекла на изгнание и, невольно, на гибель. Расин же, как бы смягчая вину героини, в своей пьесе на сюжет Еврипида, оставаясь под властью характерных для трагедий того времени пресловутых трех единств, оставляет Федре минимум пространства и внешнего действия, а потому приводит ее к максимальной внутренней напряженности.

Не случайно роль Федры остается в театре пробным камнем высшего мастерства для многих поколений актрис, потому что в момент высшего напряжения душевных сил в арсенале актрисы, действующей в ограниченном до предела пространстве, есть лишь оттенки мучительной страсти, для выражения которых у нее остается только пространство ее души, обнаруживаемое словом. А это чертовски трудно, но так заманчиво сыграть на публике!

Вот и в нашем случае РДТ мог подступиться к классической «Федре» при условии, что есть талантливая актриса, героиня, способная и достойная того, чтобы в ее честь был устроен праздник, чтобы под руководством многоопытного режиссера подготовить сложную, многотрудную в моральном, профессиональном да и физическом отношениях давно и безоговорочно признанную фигурой высшего пилотажа партию мирового репертуара и сыграть ее на том уровне, какого достоин бакинский зритель.

Обаяние, искренность, мастерство и профессиональный опыт заслуженной артистки Азербайджана Натальи Шаровской давно отмечают любители театра, ставшие свидетелями ее творческого роста. От роли к роли она, неизменно раскрывая внутренние способности к перевоплощению, всегда убедительна в ролях самых непохожих друг на друга героинь, умея с царственной надменностью повелевать и страдать от обиды, картинно подыгрывать ради выгоды или оставаться доверчивой, кротко подчиняться или верить во все светлое, воинственно отстаивать свою правоту или сдаться на милость победителя. Все было в ее сценической жизни, все вело вглубь профессии и к постижению житейских премудростей. В Федре для нее слилось все – испепеляемая можно сказать греховной любовью ее героиня беспощадна к себе в той, театральной жизни и поистине истязает себя на сцене как актриса, привыкшая выкладываться до последнего, всем существом перевоплотившись в героиню, которая проросла в ее душу всеми своими помыслами, чувствами и терзаниями. Позволив актрисе так ярко прожить на сцене судьбу неоднозначной женщины из доисторического мифа, что ее испепеляющую энергетику и горячую страсть ощутил каждый из заполнивших в вечер премьерного показа спектакля с ее участием.

Честно говоря, имело место некое опасение, что родившееся во имя выступающей в заглавной роли в ознаменование своего юбилей актрисы произведение, как и все его участники, станут фоном для некоего моно-спектакля, однако как же здорово, что этого не случилось!

Никак не умолчишь о том, что пьеса Расина «Федра» в переводе большого русского поэта Валерия Брюсова, которую взялся ставить Шаровский, сложна не только для героини. Не сбросишь со счетов, что в ней практически на одной территории декларативно звучат рассказы действующих лиц о своих чувствах и страданиях, но нет характеров, тем более нет их развития. Полнокровными герои могут стать лишь за счет сложнейших текстов, мотивирующих действия актеров, что вовсе не просто для объяснений со зрителями – проблем хоть отбавляй. Но смельчаков вела благородная цель, и неслучайно с первых же «аккордов» представления в доброжелательном зале сразу же установилась завораживающая тишина как явное свидетельство того, что взята верная тональность, что смогли увлечь, а значит способны управляться с трудностями. И вот уже рядом с огромными и сложнейшими, иногда стихотворными отрывками, составляющими смысловое содержание всего происходящего, появляется пластический рисунок, организующий действие, обогащающий театральные трансформации неординарными находками, позволяющими авторам монологов и диалогов адекватно чувствовать себя даже в словесном пафосе. Одним из достоинств спектакля становится его необычная, с большим вкусом выстроенная стилистика, которая «держит под контролем» все – манеру поведения и интонации, использование необычного реквизита, ритуалов, осмысленно соответствующих замыслу и ауре действия. Специально поставленные хореографом Фуадом Османовым сцены, объединившие не только все компоненты спектакля, но практически определяющие его темп и ритм, характер движения по сцене всех – от героев-солистов до актеров массовки, явно определяют тональность подчас торопливого, надрывного повествования. Во многом именно пластический рисунок, сопровождающий тексты и мизансцены, как и подобранное Владимиром Неверовым с большим вкусом и знанием дела потрясающее музыкальное сопровождение, объединяют участников в творческий ансамбль единомышленников, позволяя сделать постановку захватывающим зрелищем, безоговорочно завладевающим вниманием зрителей.

Особого восхищения заслуживает работа художника Таира Таирова, владеющего кругозором театрального мастера-сценографа. Его лаконичные, трансформирующие пространство декорации на сей раз буквально переносят зрителей в древность, а со вкусом сделанные костюмы позволяют ощутить ауру мест, где происходит действо.

Завораживает и достаточно новое для нашего театра явление – приглашение из Санкт-Петербурга художника по свету Светланы Николаенко, благодаря мастерству которой сцена преобразилась в сказочный мир, в котором только и мог состояться такой праздник, как премьерный показ классической «Федры».

Безусловно, искренней благодарности заслуживают все участники непростого по манере игры, по общей стилистике спектакля, требующего тонкого вкуса, в котором не откажешь артистам Рите Амирбековой, Наталье Балиевой, Белле Сафиной, Фуаду Османову, Максуду Мамедову, Аскеру Рагимову. Но, да простят меня старожилы, особо скажу об Анаиде Ростовской, которая в Арикии, пожалуй, впервые осваивает роль, потребовавшую практически академического подхода, показав себя талантливой исполнительницей, обаяние, увлеченность и искренность которой на сей раз вызывают особое желание порадоваться за нее.

Театр и в самом деле институт зависимый и должен учитывать предпочтения зрителей. Не придут на спектакли, и убыток обнаружится не только материальный – если придется играть в пустом зале, какое уж там мастерство, а тем более вдохновение...

Но, слава Богу, сохранили лицедеи чувство собственного достоинства и, время от времени работая над материалом, который позволяет сохранять верность древнейшим традициям театра, который в древнейшей стилистике и сегодня несет пламя души в зрительный зал и воспевает высокие заповеди философского звучания, сопровождающие в принципе не изменившегося за века и тысячелетия человека. И «Федра» Ж.Расина тоже. Та, в которой автор говорит, что даже роковое признание предмету своих страстей – уже грех. Говорит для того, чтобы помнили.

И о гневе богов – тоже.

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Каспий.- 2010.- 28 апреля.- С. 8.