Следующий», или Не унижайте человека жалостью

Премьерой антрепризной постановки порадовал бакинцев организатор и руководитель продюсерского центра «Про-Цент» Алекпер Тагизаде, пригласив в минувший уик-энд посмотреть его вторую режиссерскую работу – спектакль под достаточно интригующим названием «Следующий», смысл которого становится понятным лишь в конце представления.

Галина МИКЕЛАДЗЕ

В активе «Про-Цент» много популярных центра и, непременно, интеллектуальных проектов. На сей раз в зал Союза театральных деятелей Азербайджана пришли не только зрители, уже знакомые со спектаклем «Цветок кактуса», но и те, кто еще не знаком с «кактусом».

– Теперь – только вперед? – спрашиваю Алекпера Тагизаде после встреченной бурными овациями премьеры. – Практически сразу же после «Кактуса» вы выдаете новый сложный спектакль, реакции зала на который может позавидовать и многоопытный постановщик – имидж надо подтверждать?

– Как сказать… Наверное, сам процесс работы в качестве режиссера, к которому внутренне я шел очень долго, настолько увлек, что то и дело рождались все новые идеи, которые не уместишь в одной постановке. Видимо, уже тогда исподволь я готовился к следующей.

– И ею стала «Следующий». Почему?

– Определенно было известно, что она должна быть серьезной, и я выбрал запомнившиеся когда-то своей пронзительностью забытые постановки московских театров по пьесе Нила Саймона. Они забыты настолько, что едва нашел их текст. Но проблемы-то актуальные на все времена. Естественно, что у американского драматурга свое понимание темы и обстоятельств, и мы с известным азербайджанским писателем и сценаристом Рамизом Фаталиевым использовали в основном очерченный Нилом Саймоном контур проблемы.

– Какой?

– Ну, если коротко скажем, участи постаревших актеров, трагедии невостребованности, одиночества.

– Тема, волнующая во все времена, но всегда богатая на подробности из судеб тех, о ком хочется рассказать. И не только об актерах.

– Поверьте, время и наш личный опыт подсказали столько подробностей и нюансов! А уж финал и вовсе наш!

– Он весьма впечатляет, скажу как зритель, всегда достаточно пристрастно наблюдающий за реакцией публики. К тому, что происходило в зале по окончании вашего спектакля, публику надо еще и подвести!

– Спасибо! Мы очень благодарны ей за то, что откликнулась на наше послание.

Понимая, что отвечая на доверие зрителей, режиссер явно решил пригласить соотечественников к серьезным раздумьям на судьбоносную тему, материал на которую должен отвечать предпочтениям интеллектуала и требовательного к себе человека с изысканным вкусом, я не удивляюсь тому, что «Следующий» – «вариация на тему пьесы Нила Саймона The Sunshine Boys («Солнечные мальчики»).

Прославившиеся в веках авторы гениальным образом уже описали все возможные варианты человеческих взаимоотношений, и нашим современникам только и остается так обогащать их труды ситуациями и характерами, чтобы всколыхнуть человеческое в человеке сегодняшнем, мастерски используя нынешнюю конкретику.

Взяв за основу сюжет о том, как живут на закате своих дней когда-то очень популярные актеры из эстрадного дуэта Вилли Кларк и Ол Льюис, Рамиз Фаталиев вместе с режиссером Алекпером Тагизаде по сути написали новую пьесу, которая не может оставить равнодушными современников. Это к вопросу о том, что ставить и что играть.

А вот то профессиональное чудо, которое по мере постепенно, непредсказуемо развивающегося сюжета способно привести сидящих в зале к катарсису, режиссер осуществил вместе с талантливыми, многоопытными актерами азербайджанского театра, и это к вопросу о том, как играть.

Тщетно «пытая» Алекпера на предмет тех самых профессиональных приемов и личных находок, позволяющих ему достигать тщательно продуманного и прочувствованного эффекта, понимаю, наконец, что именно невидимая зрителям эта творческая составляющая и есть секрет режиссерского прочтения, основа удачи. Как и умение постановщика сделать своими единомышленниками участвующих в спектакле исполнителей – молодого актера (в жизни он по профессии – режиссер) Эмина Мирабдуллаева (Бен Сильверман), народных артистов Рафика Алиева (Вилли Кларк), Мурада Ягизарова и Фуада Поладова (Ол Льюис) с их личностными качествами, богатым сценическим и кинематографическим опытом.

– Да, им достались персонажи неоднозначные, герои, несущие груз тяжких переживаний и по-разному относящихся к себе и к жизни вообще.

– Уже слышала мнение, будто спектакль ваш более всего обращен к молодым, не уделяющим должного внимания людям старших поколений, тем, кому приходится доживать свой век в одиночестве и ощущать плоды почти всеобщей неблагодарности.

– А разве нет?

– По-моему это слишком простая характеристика факторов, обеспечивших признание вашему спектаклю.

Думаю, слишком бедным выглядел бы спектакль, если б стал еще одним вариантом укоров в адрес молодых, и слава Богу, что такого не случилось! По мне, главное его достоинство в противопоставлении двух жизненных позиций и подспудный, тонкий, все-таки, призыв к зрителям сделать достойный выбор.

Пьеса выписана, а спектакль поставлен так, что по актерским репликам и мизансценам зрители в первые же минуты понимают: разговор идет на судьбоносную, достойную тему, и потому в благоговейной тишине вслушиваются в каждое звучащее на сцене слово. И эту тишину, это внимание оправдывает сразу же обнаруживающийся, ожидаемый актерский ресурс выдающихся, внутренне богатых, разноплановых лицедеев – Рафика Алиева, Мурада Ягизарова и совсем в другом ключе играющего Ола Льюиса Фуада Поладова.

Самые яркие эпизоды спектакля в талантливой интерпретации Рафика Алиева связаны с глубокой обидой его героя на коллегу, который после 34 лет совместной звездной работы вдруг объявил о своем уходе с подмостков, не объяснив даже, почему он это делает. И предложение племянника показать теперешней публике свой коронный номер в стиле ретро конечно же взбудоражило его, хотя предполагало такую непростую для самолюбия встречу с другом, по милости которого уже 11 лет он коротает время в одиночестве, стараясь забыть свое прежнее величие. Но как откажешься от праздника, который может состояться для него, скорее всего, в последний раз? От возможности все-таки спросить, наконец, у партнера о мотивах предательства, которое тот совершил.

– Предательства? – искренне удивился играющий роль Ола Мурад Ягизаров, когда после премьеры я сказала актеру, что именно так оцениваю поступок его героя. – Да он же не хотел «навешивать» на окружающих свои проблемы! Узнав от врачей о своей смертельной болезни, Ол Льюис посчитал это сообщение достойным поводом для того, чтобы отойти от активной жизни – вот и все.

Такая вот логика и позиция! Он верит, что хотел уберечь близких от ненужных волнений, но, оказалось, позаботился о себе. От чего и проиграл: скончалась жена, лишился любимой работы партнер, а сам он, вроде бы уже и не больной, с виду даже респектабельный и вполне благополучный, живя в доме дочери, предпочитает отгородиться от домочадцев наличием собственного пространства, состоящего из комнаты, ванной, туалета.

Блестяще справившийся со своей ролью М.Ягизаров, представший на сей раз непохожим на обычно удачливых, чаще – самодовольных аристократов, в обличье которых ему приходилось многие годы выходить на сцену, здесь – одинокий, сломленный человек, который, пережив близких, все годы провел в жалости к себе любимому.

Вот тут-то самое время поговорить об основополагающей идее спектакля «Следующий», о противоречиях во взглядах на жизнь, здесь зримо обозначенных.

Один из главных философских парадоксов мироздания состоит в том, что, родившись, человек знает, что смертен. И что бы с ним на этой земле ни происходило, исподволь он, хочет того или нет, должен помнить о цели существования, о миссии и своем самоощущении. Тем, кому дано прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы и подленькое существование, и воздает, думается, устами главного героя Вилли Кларка и исполняющего его роль актера Р.Алиева спектакль «Следующий».

Актер, талантливый комик, с гордостью и достоинством принимающий осень своей жизни, с некоторых пор играет только для единственного зрителя – навещающего его раз в неделю по средам преданного племянника. Играет не просто волею судьбы, но еще и по милости с легкостью предавшего его партнера Ола Льюиса, человека, чей мир замкнулся на себе любимом.

В постановке А.Тагизаде Ол, по-моему, явный антипод Вилли Кларка. На мой взгляд, это только внешне капризный балагур и несговорчивый баловень судьбы. За каждой его репликой, за пластикой его мизансцен – личность, человек, опасающийся только одного: не дай Бог, кто-то посмеет пожалеть его.

Вилли Кларк – не притязательный человек, уютно устроившийся в своем всегда полном для него событиями и эмоциями собственном мире, в котором нет виновных, кроме самого себя – такова жизнь. Он довольствуется и убогим жильем с перекосившейся дверью, и огромными часами чуть ли не со свалки, которые, как он утверждает, показывают время, нужное ему. Он живет в ладу с собой и со временем, не изменяя чувству собственного достоинства.

Встретившись через 11 лет с Олом, Вилли все-таки узнает причину внезапной «отставки» партнера, но, в отличие от друга, с которым всплакнули и даже станцевали в память о былом, не считает ее настолько уважительной, чтобы отбросить на обочину все, что наполняло смыслом их существование.

Вот это, как мне кажется, и есть главная интрига спектакля – противоречие позиций персонажей. Один считает известие о своей болезни достаточно важным событием, чтобы сосредоточиться на себе, а другой в гордом одиночестве принимает возраст и вызов судьбы, чтобы остаться человеком, лишенным претензий к близким – молодым или старым, к миру вообще. Он не способен унижаться и замыкаться на своих переживаниях. Он честно проживает свое время и, не теряя достоинства, готов к логическому концу – «осень жизни», как и дату своего ухода, принимает благодарно.

А умирать? Да пожалуйста, придет время – все там будем. Кто следующий?

Впрочем, и этот мощнейший по эмоциональному воздействию на зал эпизод – не финал спектакля. Заканчивается он вполне оптимистично – герой выходит на авансцену как никогда прежде нарядный, цветущий, с широкой улыбкой, подчеркивающей в нем чувство собственного достоинства. Здорово! Тем более в спектакле на такую философскую и вместе с тем житейскую для каждого из нас тему! Вот так, вроде просто, без пресловутой эротики и дву-

смысленностей, без разговоров о сексе и сентенций, театр может сказать о самом важном, а более всего о человеческом достоинстве, и при этом быть услышанным.

Каспий.- 2010.- 3 июня.- С. 8.