Человек-легенда

Рауф Абдуллаев: Знакомить широкую аудиторию с новыми сочинениями азербайджанских композиторов – дело нашей чести

Дирижер Рауф Абдуллаев из тех редких личностей, на встречу с которым идешь с благоговением. Слушая исполняемую руководимым им главным симфоническим оркестром страны музыку такой, какой ощущает ее и пропускает через собственное осознание он, испытываешь подчас мистическое чувство общения с небожителем, которому известно нечто недоступное простому смертному, и это не просто красивые слова. Это толика чувств, накапливающихся год за годом в ауре залов, впитавших энергетику возвышающих человека и формирующих его духовный мир произведений гениальных композиторов, которые выбирает для нас маэстро. Это откровенное признание заслуг нашего соотечественника, талант, душевные качества и редкое умение воплощать самые разные музыкальные идеи, чтобы одаривать окружающих их эмоциями и озарениями. И это та отправная точка, с которой начинается наша, состоявшаяся наконец, встреча с выдающимся музыкантом, а точнее, беседа о сокровенном и о реалиях. О реалиях, пожалуй, в первую очередь – активная жизнь Азгосфилармонии, главной частью которой не может не быть Государственный симфонический оркестр, – интереснейшая тема для интервью художественного руководителя этого коллектива.

– Обыватели утверждают, будто «народ» волнуют шлягеры и хиты, эстрадная «тематика», которую кто-то включил в разряд начисто завладевшей вниманием окружающих «популярной» музыки, и нет практически интереса к симфоническим концертам, оперным и балетным спектаклям. Однако, часто бывая в филармонии, оперном театре, в залах Бакинской музыкальной академии, Союза композиторов Азербайджана, в Музее музыкальной культуры, неизменно вижу полные залы, публику, весьма внимательно, от души слушающую сочинения симфонических и инструментальных жанров. Скажите, пожалуйста, есть в этом какое-нибудь противоречие, или подобные точки зрения не достойны внимания, а тем более – разговора?

– В этом, по-моему, прежде всего, обнаруживается привычка судить о том, в чем не разбираешься, и, нередко весьма запальчиво, отрицать то высшее, чего сам не способен ни понять, ни оценить.

– Да, такой способ существования ныне, увы, в моде. У нас любят отрицать и осуждать то, что самому не по зубам. Вам это мешает?

– Абсолютно! Свой путь мы выбрали изначально, у нас есть много возможностей выверять каждый свой шаг, достаточно строго и честолюбиво относясь к результатам, зная, что они во многом определяют, как жить дальше… музыкантам и всем остальным.

– А как? Каким образом удается занимать высокое место в мировом музыкальном пространстве, в частности, благодаря репертуарной «политике»?

– Это получается как-то само собой, без политики. Большой репертуар – это когда постоянно ищешь, что интересно нам играть, а публике слушать. Скажу честно: больше заботимся о соотечественниках, тех, кто здесь. Где им услышать в живую Малера, которого в советское время у нас не жаловали идеологи, забытые опусы мировых классиков, а также начинавших сложный путь в музыке современных авторов – А.Шнитке, С.Губайдулиной, Р.Щедрина, как не у себя дома, в родной филармонии?

– По подсчетам, руководимые вами оркестры осуществили 235 премьер из произведений, прежде не исполнявшихся в Баку, – это звучит! Что играли?

– Прежде всего, новые сочинения азербайджанских композиторов. Кто, как не мы, познакомит с образцами их творчества широкую аудиторию? Это – дело нашей чести и личный долг перед национальной культурой. Кстати, как правило, их опусы покоряли мировое пространство благодаря записям в нашем исполнении. Вообще, новое приходит в репертуар постоянно и по-разному – национальный праздник, юбилей достойного человека, тематическое мероприятие или появление интересного опуса соотечественника – поводов разучить и представить обществу не исполнявшиеся ранее произведения много.

– Но есть и собственные предпочтения – когда что-то, и не обязательно новое, но непременно стоящее, волнует, что-то хочется «освоить», чем-то поделиться со слушателями.

– Это особенный кайф, особенно, если знаешь, что играешь для подлинных ценителей, единомышленников, образованных людей с широким кругозором, эстетов, если сам осваиваешь нечто неизведанное.

– Здорово, что вы имеете право на собственный выбор… и на уверенность, что не подведут исполнители!

– Оркестр имени Узеира Гаджибейли – достойное детище азербайджанской культуры. С первых дней своего существования он всегда пользовался поддержкой государства как национальное достояние, и принятые в этот коллектив исполнители знают цену такому высокому статусу.

– И вы, естественно, тоже. На вас выбор пал как на дирижера, уже имевшего имя, – честь немалая.

– Да, в 1979 году Гара Гараев решил, что в Баку нужен оркестр, который бы играл все, начиная от произведений добаховского периода до музыки, которая пишется сегодня. Когда был объявлен конкурсный прием в Камерный оркестр при Оперной студии консерватории, среди талантливых студентов, способных выдержать мощную техническую и эмоциональную нагрузку, в должности руководителя маэстро видел меня.

– Значит, вы были готовы к такой роли – он ведь знал, что хотел.

– Наверное. У меня уже была за плечами биография музыканта. Ну, а детище Гараева – Камерный оркестр при Оперной студии консерватории – сыграл судьбоносную роль не только в ней, но и на культурном пространстве. Кого только и где только мы не играли, сколько лестных откликов ни заслужили! Как нас принимала публика, как благодарили смелые новаторы!

– Это мы знаем. Софья Губайдулина, к примеру, тогда сказала: «В программе концерта этого оркестра талант дирижера Рауфа Абдуллаева засверкал новыми гранями: звучала музыка современных композиторов, требующая знания новых принципов работы с партитурой и оркестрантами». А незабвенный Альфред Шнитке изрек буквально следующее: «У этого оркестра есть одно большое преимущество перед иными профессионалами – это обаяние молодости. Их игра подкупает искренностью и эмоциональностью».

– Был и огромный опыт работы в Азербайджанском государственном театре оперы и балета, где довелось вместе с вокалистами осваивать азербайджанскую, русскую, западноевропейскую классику – партитуры Верди, Чайковского, Бородина, Прокофьева, Гуно, современные балеты, сочинения Фараджа Гараева.

– В главном оркестре все это пригодилось.

– Думаю, истоки глубже. Прежде всего пригодилась обстановка в нашей музыкальной семье, сформировавшая меня на общение с моими братьями – известным дирижером Кямалом Абдуллаевым и прекрасным музыкантом, ныне профессором БМА Азером Абдуллаевым. Пригодились многотрудные уроки моих маститых педагогов в фортепианных классах – Регины Сирович, Кейкяб Сафаралиевой, Фариды Гулиевой, а потом уже и годы насыщенной высшими ценностями стажировки в классе дирижирования в Ленинградской консерватории у выдающегося профессора Николая Рабиновича, позволившего мне почувствовать, что у каждого дирижера – свой путь.

– С такими богатствами, с собственными традициями вы и пришли в главный оркестр страны. Его состав, конечно же, обновился за прошедшие годы?

– Безусловно. Но, имея достаточно богатый резерв из лучших выпускников БМА, которые здесь, на практике, совершенствуются в освоении сложного материала, мы умеем ценить профессионалов. Они – наша опора, достояние и гарантия того, что нам под силу практически все.

– Практически вы почти ответили на мой следующий вопрос, но я все-таки разовью его. С удовлетворением оценивая активную интеллектуальную жизнь нашей филармонии, бакинцы несказанно благодарны за приглашение мировых знаменитостей – кроме выдающихся солистов, к нам приезжали в полном составе целые коллективы – оркестр Марка Горинштейна, камерные коллективы Юрия Башмета, Валерия Гергиева, другие ансамбли маститых музыкантов. Но и факт, что с большинством приезжающих к нам на гастроли известных дирижеров играют артисты выпестованного вами коллектива – ответственность, нагрузка, прямо скажем, огромная. Не ропщут?

– Главное – они готовы к этому! Зигмунд Фрейд советует: «Не уставай – получай удовольствие…».

– Наверное, это и про вас? Оглядываясь на ваш путь в музыке – сложный, извилистый, звездный, думаю, что вам так многое удалось именно потому, что, трудясь в поте лица, вы не выглядите трудягой. От всего, что делаете, за что беретесь, получаете явное удовольствие – профессиональное и эстетическое.

– О подобных вещах и задумываться не приходится. Работа, творчество. Сколько забот, раздумий, волнений! Обо все и не расскажешь.

– Почему же… было бы желание! Вот наша замечательная пианистка, солистка вашего оркестра Рена Рзаева, собрав и обобщив богатый материал, выпустила интересную книгу о вас. Так и чувствуется, что у нее была и есть счастливая возможность не просто видеть вас в гуще творческого процесса и знать в деталях о слагаемых того или иного проекта, о буднях. Она смогла связать в некое честное жизнеописание ежедневные наблюдения, а, осмысливая их на фоне значимых событий, приведя многочисленные отзывы именитых авторитетов, во многом определила, скорее, обозначила ваше место в мировом музыкальном пространстве.

Я так воспринимаю эту книгу. Факты в изложении добросовестного исследователя – узнаваемые и конкретные, уже тональностью повествования предъявляют героя, общественная значимость которого как большого тонкого музыканта и достойной личности более чем красноречива и достоверна, настолько чист, естественен и закономерен путь Рауфа Абдуллаева к мировой славе, которая нашла его сама.

Их много, высказываний о зарубежных выступлениях руководимого Рауфом Абдуллаевым оркестра, и каждое говорит о широкой географии поездок, репертуаре, восторженных отзывах слушателей.

…Конец 80-х годов прошедшего века. Гости из Баку успешно выступают в Днепропетровске, Симферополе, Николаеве, Херсоне, Курске и других городах. Впервые с произведениями основоположника азербайджанского музыкального искусства Узеира Гаджибейли в интерпретации художественного руководителя и дирижера носящего его имя оркестра, народного артиста Азербайджана Рауфа Абдуллаева знакомятся одесситы. В программу были включены симфонические шедевры Гара Гараева.

Германия, Швейцария, Египет, Турция, Великобритания, США… Узеир Гаджибейли, Гара Гараев, Фикрет Амиров, Ариф Меликов, Хайям Мирзазаде, Дмитрий Шостакович, И.С.Бах, Б.Бриттен, С.Барбер…

Шквал аплодисментов, поздравления, слава. Как сам маэстро относится к этим атрибутам состоятельности?

«Конечно, приятно получать поздравления после концерта, – как-то поделился Рауф Абдуллаев после очередного выступления. – Но я очень спокойно воспринимаю их – для меня это очередная работа, творчество, профессионализм, вырабатывающийся только постоянным трудом и ощущением, что всегда надо идти дальше, к следующим концертам, фестивалям, гастролям, то есть снова и снова работа, труд. Труд, который не изнуряет, ибо с нами всегда музыка – наше спасение и наше счастье. Если бы меня спросили о мечте, я бы ответил так: я бы хотел сыграть как можно больше музыки. С чего бы я начал, если б пришлось начинать? Конечно же, с того, что подсказывает память – окунулся бы в прекрасную пору детства, где папа, мама, старшие братья – я всегда чувствовал их любовь, и сейчас ее чувствую. Это мне всегда помогает».

Не случайно в самом начале я посетовала на то, что о такой масштабной, уникальной личности, как Рауф Абдуллаев, совсем не просто достойно рассказать, а тем более в ограниченной размерами публикации. Вот и сейчас, вскользь, к своему стыду, упомянула о семье и годах учебы, о должностях, обязанностях, поездках и успехах. Репертуар широкий отметила и даже отношение его к делу своей жизни привела, ан не чувствую удовлетворения, знаю, что за фразами и фактами проступают лишь контуры личности. И так захотелось привести отрывок из заметки композитора Исмаила Гаджибекова, безвременно ушедшего из жизни, которую включила в свою книгу Рена Рзаева – ему, тонкому музыканту, все это виделось в каком-то волшебном цвете, намного ближе к сути, если так можно выразиться.

«Готовя статью о Гара Гараеве, год за годом выстраивавшим современное здание азербайджанской музыки, я неизменно упирался в неповторимую, уникальную фигуру Рауфа Абдуллаева, с середины 60-х годов несущего факел передового музыкального волеизъявления, – пишет И.Гаджибеков. – Его, человека с неизменным огнем обворожительного обаяния, любят оркестранты, хористы, певцы и инструменталисты-солисты. Его привязанность к людям – не показная. Он искренен в своих симпатиях и мудр в своих решениях. Он, этот человек-легенда, воплотивший в себе чаяния нескольких поколений музыкантов, страшно жаждущих общения с ним, этот всесторонний, многоплановый художник, пронесший на своих плечах четвертьвековую историю азербайджанского оперного театра со своим классическим репертуаром, всегда удивляет меня широтой музыкальных желаний. Он с упоенным изяществом преподносит нам скрипичные концерты Шенберга и Берга, симфонии Брукнера и Шостаковича, музу Стравинского. Живя этой музыкой с ее неповторимыми идеалами, он уводит нас в Великую страну Великого искусства, наполняя нас реальной данностью сиюминутного очарования».

На фоне подобных откровенных признаний известного музыканта, на фоне благоговения внимающих музыке залов и шквалов аплодисментов после завершающих аккордов напрашивается и такой вопрос к маэстро:

– Нужно ли ратовать за то, чтобы к высотам, ценимым в высших эшелонах культурного слоя нации, приобщились обыватели, на невнимание которых к серьезной музыке мы сетуем? Может, каждому свое?

– Ратовать, конечно, нужно!

– Бороться с попсой, с «хитами» и «шлягерами»?

– Слово «борьба» имеет много оттенков – чаще, по-моему, негативных, агрессивных. По мне, Ее Величеству Музыке незачем опускаться до такого уровня. Она и у нас идет своей, весьма достойной дорогой. Широко известно, что специализированные учебные заведения у нас в большом почете – для музыкально одаренного азербайджанского народа это естественно. Многие занимаются с увлечением у замечательных педагогов – и специалистов у нас достаточно, и выпускников.

– Но мне кажется, что показатель уровня культуры во многом определяют не профессионалы, а тонкие люди, воспитанные на изысканных творениях гениев, уже в юные годы принявшие близко к сердцу язык их обращения к соплеменникам без усилий со стороны окружающих. Самые благодарные ваши слушатели.

– Без усилий и это не обходится! Вкусы, эстетические взгляды… они формируются не только на уроках, в учебных заведениях – музыка звучит отовсюду: из динамиков телевизоров и радиоприемников, из открытых окон чьих-то квартир, в кино и театре, в автобусах, маршрутках и даже во время дружеских застолий. Это само по себе проникает в подсознание.

– Еще как согласна! А знаете, что больше всего запомнилось из юности моему поколению бакинцев – кроме, конечно, музыкальных занятий в детском саду, уроков пения в школе. Проигрывателей тогда не было, радиоприемники, а их редко кто имел, отобрали сразу же с началом войны, но и репродукторы, в том числе и установленные на некоторых центральных улицах, были для нас окном в мир духовных ценностей и творили с нами чудеса. Но более всего это делали утренники в филармонии, где по выходным в 12 часов пополудни для нас звучали Узеир Гаджибейли, Муслим Магомаев-старший, Римский-Корсаков, Глазунов, Бородин, Мусоргский, Гуно, Верди… Помню романтичные танцевальные сцены из раздирающей душу «Шехерезады», вокальные циклы Чайковского, Шумана, Шуберта – почти все в сопровождении лекций профессиональных музыковедов. Не говоря уже о театре, где романтические сюжеты балетов и весьма серьезные оперы формировали наш духовный мир, нравственный облик. Сейчас средние школы не организуют элементарных посещений концертов и спектаклей в филармонии и театре.

– Но вас же туда никто не «загонял» насильно!

– Что вы! Один раз попав на такой утренник, мы уже не могли жить без этого. Все последующие дни «переваривали» полученные эмоции, напевали запомнившиеся, как оказалось, на всю жизнь, мотивы, и даже адекватно оценивали особенности исполнительства самых разных, не похожих друг на друга мастеров. А еще… сурово относились к модной развлекаловке, ассоциирующейся с пошлостью.

– Вижу, заслугам филармонии и театра в воспитании зрителей вы придаете огромное значение.

– Еще бы! Более того, я ратую за возрождение утраченных традиций, никогда не забывая об их заслугах в том, что многие из нас, по сути дилетанты, научились с упоением воспринимать изысканную музыку, неизмеримо обогатив ею не только собственный внутренний мир, но и круг интересов своих детей, подчас заражая окружающих высокими идеалами, определяющими духовную ауру в противовес попсе.

– Но я не был бы категоричен в отношении к так называемой легкой музыке – у нее свои достоинства и свое место в нашей жизни. Не приемлю примитив, халтуру, шелуху, пошлость – то, что, хоть и метко, но все-таки уничижительно назвали попсой.

– Согласны, что с ней надо бороться?

– Я этого слова не произносил. Бороться – значит, предпринимать определенные действия. В нашем случае нужно не бороться, а идти своим путем. Культурный слой состоит из множества пластов, в том числе не обязательно доступных всеобщему пониманию. Но у музыки есть секреты, которые более многих других впечатлений развивают интеллект и вкус у слушающих. Вот к уму и сердцу способных воспринять их обращены наши усилия. Помните, великий Мстислав Ростропович, проводивший в Азербайджане при участии общенационального лидера азербайджанского народа Гейдара Алиева грандиозные праздники, с удовлетворением сказал: «С музыкой у вас здесь, я вижу, все в порядке». Это во многом и признание заслуг наших коллективов, в том числе и борьбы за высокие идеалы. Только борьбы цивилизованной. Требующей терпения и убежденности в собственной правоте.

Галина МИКЕЛАДЗЕ

Каспий. – 2010. – 19 июня. – С. 8.