Восточные (Мурадовские) ворота

Своим появлением они обязаны бакинцу Улу Раджаб Бабе

Восточные (Мурадовские) ворота стоят на восточной окраине средней террасы Дворца ширваншахов. Первое наименование эти ворота получили по месту своего расположения на террасе и в ансамбле в целом, а второе – по имени султана Османской империи Мурада III (правил в 1574-1595 гг.). Последний же прямого отношения к строительству ворот не имел. Надпись на них гласит: «Приказал построить это достойное здание в дни (правления)… султана Мурад-хана Улу Раджаб Бабой Бакуи» в 994г. хиджры (1585-1586гг.)». Как видим, своим появлением ворота обязаны бакинцу Улу Раджаб Бабе, по заказу которого их построил, как сообщает вторая надпись ворот, «устад Амир-шах Валйанкухи», то есть из пригорода Тебриза Вильянкуха.Этот архитектор за основу взял порталы более ранних строений ансамбля дворца. Как замечают С.Дадашев и М.Усейнов, «по существу, этот одиноко стоящий портал со сталактитовым полукуполом почти полностью повторяет композицию порталов «Диван-хане» и «Тюрбе», однако он значительно уступает им по тщательности выполнения».

Ворота или здание?

А.Саламзаде отмечает, что Амир шах из Вильянкуха «шел своими путями не только в прорисовке отдельных деталей, но и в размещении отдельных деталей и традиционных акцентов в частях памятника. Традиционная в этом месте надпись занимает не все пространство, а только среднюю часть и фланкируется розеткой с каждой стороны. Розетки однотипны, но существенно различаются по рисунку и особенно по масштабу элементов. Наиболее важным отличием этого портала от других порталов комплекса Дворца ширваншахов и в целом порталов предыдущего периода, XIV-XV вв., являются небольшие размеры дверного проема с прямоугольным завершением. Здесь же мы имеем дело с широким стрельчатым входным проемом, который напоминает скорее ворота. Такого рода проемы характерны для отдельно стоящих порталов-въездов, датируемых XVII в.».

Но по этому поводу существует и иная точка зрения. Вот что пишут о Восточных воротах С.Дадашев и М.Усейнов: «При рассмотрении генерального плана всего комплекса дворца возникает вопрос: куда должен был вести этот все еще достаточно богатый портал? В этой части комплекса нет даже входа в здание дворца. Стоит он как-то одиноко, даже не «увязан» с примыкающей к нему стеной. Портал построен из облицовочных камней хорошей тески с тонкими швами, хорошо разрезанными, стена же, сложенная из грубо отесанных камней, ни по размерам, ни по швам не отвечает кладке портала и производит впечатление временно характера и более позднего происхождения. Предположение о том, что властелину, начавшему стройку большого сооружения, что-то помешало его закончить, быть может, и недалеко от истины. Очевидно, здесь должно было быть здание, которому этот портал послужил бы входом. Надпись на портале также говорит о том, что «повелено строить здание», а не ворота.

В другом труде эти же исследователи обращают внимание на следующие особенности данных ворот, а именно на то, что их «проем при относительно небольшой высоте имеет ширину, почти равную всей ширине портальной ниши, чем нарушается привычная схема композиции в целом и в его отдельных элементах. Это сооружение явно не могло служить воротами, так как размеры проема не дают возможности проехать всаднику или небольшому экипажу. Надпись на самом портале говорит о том, что здесь предполагалось сооружение какого-то здания («имарет»), а не ворот, как их сейчас называют. Очевидно, намеченное когда-то сооружение не было осуществлено, а уже выстроенный портал был оставлен на участке неосуществленного строительства».

Как известно, строительство любого здания начинается с фундамента, затем возводятся основные стены и т.д. Оформление же входного проема, как и других частей строения, осуществляется на завершающей стадии работ. А здесь мы должны поверить в то, что Амир шах не только начал стройку с возведения портала, но и не приступал к сооружению самого здания, пока полностью не завершил оформление этого портала и не увековечил на нем свое имя и имя «заказчика». Конечно, такого быть не могло. Тот факт, что Улу Раджаб Баба и Амир-шах из Вильянкуха подписали Восточные ворота, сам по себе говорит о том, что никакого здания пристраивать к ним не собирались, и ворота изначально планировались в качестве самостоятельного объекта.

Интересно, что С.Дадашев и М.Усейнов отметили важное отличие Восточных ворот от порталов зданий того времени – их чрезмерная ширина, которая нарушала привычную композицию. А то обстоятельство, что они были недостаточно высоки для всадника на коне, говорит лишь о том, что хозяева и гости проходили через ворота пешим шагом, а «вспомогательные» средства передвижения оставляли за воротами.

Также не было редкостью и наименование ворот зданием («имаретом»). Так, вход в ханегя Пиргусейна сопровождается надписью, в которой данный вход также именуется «зданием» («имаретом»). Здание («имарет») упоминает и надпись, которая должна была находиться над входом в Баиловский замок. Вообще, имаретом назывались сооружения, имевшие величественный и блистательный вид, и все приведенные выше ворота были таковыми. Восточные ворота и сейчас, когда находятся среди более поздних и высоких стен, довольно внушительны. А ранее, когда стояли в одиночестве, они смотрелись еще величественнее. Таким образом, мы видим, что А.Саламзаде был прав, отмечая, что проем портала Восточных ворот «напоминает скорее ворота», а сам портал характерен «для отдельно стоящих порталов-въездов, датируемых XVII в.».

Родом из Южного Азербайджана

В качестве аналога Восточных ворот приводится культовый комплекс Сефевидов в Ардебиле, а именно его «входной портал». По поводу последнего А.Саламзаде пишет: «Общая схема портала в целом идентична с азербайджанскими порталами предыдущего столетия. Однако здесь обращает на себя внимание размещение воротного проема. Как известно, в памятниках азербайджанского зодчества входные проемы по высоте и ширине невелики, здесь же проем больших размеров, что, несомненно, связано со значением данного сооружения. В этом отношении рассматриваемый портал может быть сравнен с восточными воротами Бакинского дворца ширваншахов (1585 г.), где входной проем имеет аналогичное решение, хотя он значительно меньше по размерам».

Портал-въезд комплекса Сефевидов в Ардебиле был возведен, по сообщению надписи на нем, в 1057 г. хиджры (1647-1648 гг.), то есть 60 с лишним лет спустя после установки Восточных ворот. Но то обстоятельство, что архитектор, поставивший эти ворота, был родом из Южного Азербайджана, указывает на то, что порталы с широким проемом появились все-таки там, а не в Баку и Ширване.

Таким образом, мы видим, что нет никаких оснований полагать, что Восточные (Мурадовские) ворота строились как портал здания. Они изначально планировались как отдельные ворота для входа в какой-то объект под открытым небом.

Главное кладбище Баку

В.Левиатов в 1944 году писал: «В двадцатых годах нынешнего столетия при обследовании мавзолея и руин старой мечети (мечеть Кейкубада, которую обследовал Е.Пахомов, – С.В.) было установлено, что постамент, на котором стояла база одной из колонн мечети, перекрывает узкую, сделанную в земле и оштукатуренную траншейку, ведущую в помещение склепа мавзолея. В этой траншейке лежало несколько каменных надгробий, а при обследовании самого склепа были обнаружены разрозненные кости до двадцати человеческих скелетов. Объясняется это тем, что очевидно, на том месте, где стоял мавзолей (Дервиша или Бакуви, – С.В.) и вокруг него, некогда находилось кладбище. Стало быть, при строительстве мечети и рытья котлована под фундаменты и был нарушен ряд погребений. Кости из нарушенных могил собраны и сложены в мавзолее, а надгробия – в траншейке. Надгробия эти,

по не зависящим от исследователей обстоятельствам, оказались разрушенными. И только по памяти исследователей можно отметить, что надгробия по форме своей подобны тем, какие применялись на Абшероне в XIV-XV вв.

В 1945 году В.Левиатов у юго-восточного угла мечети Кейкубада, вблизи крепостных стен ансамбля, обнаружил пять могил, в которых положение костей «было сильно нарушено. К примеру, если в одной из могил тазовые кости лежали рядом с черепом, то в другой – в полном беспорядке покоились два скелета. Появилось предположение о том, что это перезахоронения. Рассматривая плиты и камни, из которых были сложены упомянутые выше каменные ящики могил, мы обратили внимание на то, что большая часть камней взята из каких-то сооружений. О времени сооружения этих могил можно судить лишь по тем культурным слоям, которые лежат на этих погребениях. Руководствуясь этим, предположительно время этих погребений можно определить XIII в.».

Приведенные В.Левиатовым факты заставляют нас по-новому посмотреть на среднюю террасу ансамбля Дворца ширваншахов. Прежде всего, его сообщение о размещении ставших «лишними» надгробий в «траншейке» под мечетью Кейкубада, а потревоженных костей скелетов вскрытых могил – в склепе мавзолея Дервиша свидетельствует о том, что мечеть и мавзолей изначально планировались и возводились как единое строение. Если бы мечеть пристраивали к уже стоявшему мавзолею, то для костей, уничтоженных при строительстве мечети могил, открывать склеп мавзолея не стали бы. Эти кости захоронили бы где-нибудь поблизости, в отдельной могиле, так как подобных «вторичных» могил на средней террасе было немало. Сам В.Левиатов выявил пять из них.

А пристройка к уже ранее построенной мечети мавзолея отвергается тем, что в его склепе кости происходили почти из 20 могил. Такое количество погребений на площади одного мавзолея поместиться, конечно, не могло. А это значит, что в склеп мавзолея попали и останки захороненных на месте мечети. К тому же, трудно представить, чтобы для надгробий, стоявших там, где находится мавзолей, стали бы копать траншейку под уже устроенную мечеть. Их можно было закопать попроще.

Таким образом, мы видим, что мавзолей Дервиша и мечеть Кейкубада изначально составляли две смежные комнаты единого здания. При этом склеп для костей в мавзолее и траншейка для надгробий под мечетью закладывались уже на стадии закладки фундамента этого здания. Устройство самого фундамента сопровождалось не только работами по извлечению грунта, но и завозом земли для создания искусственной насыпи. А удержание последних, в свою очередь, требовало строительство мощных подпорных стен. Во время раскопок 1944 года В.Левиатову удалось выявить, что часть стен, построенных русскими военными в середине XIX в. вокруг Дворца, стоит на упомянутых подпорных стенах. В частности он отмечает: «Если бы не было окружающей двор подпорной стены, то фундаменты мавзолея сеида Яхья-Бакуви вследствие холмистого рельефа местности оказались бы обнаженными (осыпалась бы земля), чего, конечно, не могли допустить строители мавзолея».

Обратим внимание на вышеприведенное утверждение В.Левиатова. Оно не было кем-либо опровергнуто или оспорено. Но его никто и не поддержал. Кладбище, обнаруженное им на средней террасе, попросту проигнорировали. И размещение рядом с Дворцом Усыпальницы и мавзолея Дервиша стали объяснять лишь желанием ширваншахов и членов их семей хоронить близких им людей вблизи своего жилья.

В действительности, как видим, упомянутые мемориальные строения со своими мечетями были построены на средней террасе из-за того, что здесь уже располагалось внутригородское кладбище. По археологическому материалу, выявленному В.Левиатовым, оно было заложено не позднее XIII в. и функционировало еще в XV в. (добавим и в конце XVII в. – С.В.)

Кладбище же для небольшого города, окруженного крепостной стеной, было немалым, протягиваясь от Восточных (Мурадовских) ворот на запад до западной стены мини-ансамбля Усыпальницы – Шахская мечеть более чем на 90 м при ширине до 30-35 м. Исследования В.Левиатова выявили и некоторые особенности этого кладбища. Размещение костей почти 20 человек в склепе мавзолея Дервиша и пяти обнаруженных им «вторичных» могил показывают, что одни и те же участки использовались неоднократно.

Иначе и быть не могло, ибо возможности расти вширь у кладбища не было. Да и догмы ислама требовали, чтобы погребения со временем исчезали с лица земной поверхности. Но бакинцы, вынужденные тревожить старые могилы, относились к праху своих предков с почтением и укладывали его в могилу «новоприбывшего» или заново перезахороняли в одной могиле. Этот обычай сохранился у бакинцев до сих пор.

Парадные ворота

в ограде кладбища

Кладбище средней террасы ансамбля Дворца наверняка было, как это принято до сих пор в отношении внутрисельских кладбищ Абшерона, окружено невысокой каменной оградой, в которой могло быть несколько проходов. Но один из них должен был быть основным, «парадным». Таковым у кладбища средней террасы были Восточные (Мурадовские) ворота. Через них во время похорон и поминок проходило довольно большое число людей, поэтому входной проем через ворота сделали достаточно широким – до 2 м в ширину. В то же время не разрешалось въезжать на кладбище на конях или в экипажах. Вьючных животных и транспортные средства оставляли за оградой. Последнее принято и сейчас. Отсюда небольшая (до 2,5 м) высота прохода.

Не случайно и то обстоятельство, что Восточные ворота были построены в 1585-1586 гг. и именно бакинцем. За год до указанного времени, в 1584 году, турки, после многолетней борьбы, надолго (оказалось, на 20 с лишним лет) захватили Баку. Источники передают, что командующий турецкими войсками Осман паша сразу взялся за ремонт и восстановление городских сооружений, но за счет самих бакинцев. Сообщается, что бакинцы вынуждены были 4-5 месяцев восстанавливать крепостные стены, а затем собственные дома.

Не могли не восстанавливаться поврежденные мечети, бани и другие строения общегородского значения. Несомненно, и их Осман паша взвалил на бакинцев, распределив их между зажиточными жителями города. Одним из них был Улу Раджаб Баба, которому достались Восточные ворота, а также, скорее всего, и приведение в порядок самого кладбища.

У Бакинских внутригородских кладбищ была еще одна проблема – отсутствие земли для погребения. Археологические раскопки, проведенные внутри крепостных стен, показали, что «материк» (так археологи называют слой, в котором уже отсутствует материал, связанный с деятельностью человека) чаще всего представлен скалой, а это значит, что город начинал строиться на скальной поверхности. К тому же большая часть Баку располагалась на склонах холма, а с него грунт смывается довольно легко. Поэтому нередко вначале привозили сам грунт, а затем устраивали погребения.

Вышеизложенное говорит о том, что средняя терраса Дворца ширваншахов в XII-XVII вв. была кладбищем, возможно, наиболее «почетным» у бакинцев. Иначе вряд ли его выбрал бы ширваншах Халиллулах I для своих родственников, а падары – для своего, одного из наиболее почитаемых дервишей-шейхов. Главный вход на кладбище располагался в восточной стене, где были установлены портал-ворота, обработанные довольно искусно. Кроме мини-ансамблей Тюрбе – Шахская мечеть – мавзолей Дервиша – мечеть Кейкубада, а также Восточных (Мурадовских) ворот, на средней террасе возвышалось еще одно здание, названное В.Левиатовым «старое здание». Оно упиралось в Дворцовое здание и предшествовало ему.

Другие средневековые кладбища

Бакинцы имели и другие кладбища. Одно из них находилась около Гыз галасы, рядом с мечетью. Северо-западнее него в 60-х годах минувшего столетия была раскопана площадь, обрамленная с трех, не смежных с мечетью сторон, аркадой и эйваном (верандой) с колоннадой. Ее определили как «Рыночная площадь». Но археологи здесь выкопали большое количество погребений. Они показали, что площадь эта служила внутренним двором мечети при Гыз галасы и одновременно внутригородским кладбищем. Возраст погребений свидетельствует о том, что данное кладбище функционировало в XIV-XVII вв.

К тому же в Баку, как и в городах Центральной Азии, умерших хоронили на внутригородских кладбищах, а не за пределами крепостных стен. «Прибытие» в город мертвых считалось плохой приметой. Поэтому у бакинцев было и кладбище за пределами Ичери шехер, в 200 м от крепостных стен. Последнее захоронение на нем произвели в 1859 году, а в 1888-1898 годах значительная часть его была снесена, и между современными улицами Заргярпалан, М.Мухтарова, Н.Рафибейли и А.Джавада, на месте трех нынешних школ – №№ 189, 190 и имени Бюльбюля – был построен крупнейший на Кавказе христианский храм – Собор Александра Невского (покровитель царской семьи Романовых) 55 х 44 х 85 м, который впоследствии был снесен.

К счастью, несколько надгробий с этого кладбища уцелели. Одни из них были обнаружены во время земляных работ в 1901 году к северо-востоку от собора, где-то между улицами Заргярпалан и Гуси Гаджиева, на месте нынешнего здания МВД Азербайджана. В его нижнем слое был выкопан склеп с несколькими каменными саркофагами и деревянными гробами.

В.Бартольд, которого попросили по пути в Самарканд заехать в Баку и обследовать найденный материал, записал в отчете: «Судя по характеру письмен, могилы с саркофагами могут быть отнесены к XII-XIII вв. Это определение подтверждается датированными могильными камнями другого ряда, расположенного несколько выше и, следовательно, относящегося к более поздней эпохе; из этих надписей мною была снята эстампажем надпись раджаба 818 (сентябрь 1415 г.)».

Еще три надгробия были выявлены в 1959 году при очистке и расширении

Национального парка (их во время сноса кладбища сбросили в море). Они датируются 1364-1375 годами. Таким образом, выясняется, что данное кладбище функционировало уже в XII-XIV вв. Возникло же оно наверняка намного раньше.

Сейран Велиев

Каспий.- 2010.- 23 октября.- С.9.